ГЛАВА VI Леска

— Рад, что едешь с Ирочкой? — насмешливо поинтересовался Львенок, поглядывая, как тщательно поправляет воротничок рубашки его друг.

— На первый раз сделаю вид, что не замечаю твоих колкостей, — парировал Костя и улыбнулся своему отражению.

Н-да! Плохо, что даже жалкого пушка нет над губой. Вон у дылды Петьки Кузьмичева из их класса не просто пушок — настоящие усы, и он их специально не бреет, чтобы казаться старше. А тут… Пацан пацаном. И четырнадцати никто не даст.

— Счастливо погулять в зоопарке! — крикнул он Львенку. — Не забудь сфотографироваться со слоном!

— Тихо! — Львенок поднял палец и прислушался. — Сосед закрывает дверь. Идите, а то потеряете его из виду.

Костя условленным стуком вызвал Иру, и они, соблюдая все меры предосторожности, пошли за соседом. Сосед сдал внизу ключи, о чем-то весело поболтал с вахтершей, раскланялся с уборщицей и вышел из гостиницы.

— Поехал на вокзал, — сказал Костя. — Теперь самое главное — держаться от него на почтительном расстоянии. Не нужно, чтобы он заметил нашу слежку.

— Почему сразу слежку? — возмутилась Ира. — Мы вдвоем поехали гулять в Петергоф. Как он может доказать, что мы за ним следим?

Если бы это спросил Львенок, то Костя нашел бы очень емкое и выразительное объяснение, по крайней мере за словом в карман не полез бы. Но с Ирой было совсем по-другому. Начни он сейчас объяснять что-нибудь о правилах поведения сыщиков, она только рассмеется и скажет, что мальчишкам вообще свойственно преувеличивать и делать тайны на каждом шагу. Поэтому Костя сказал просто:

— Этот тип меня знает.

— Откуда?

Костя вздохнул и рассказал историю знакомства с соседом. Ира засмеялась и согласилась, что после такой выходки сосед вряд ли может ждать от Кости и Львенка чего-нибудь, кроме очередной пакости.

— Но меня-то он не знает, — вполне справедливо заметила она. — Значит, я могу приближаться к нему хоть каждые пять минут.

Костя поморщился:

— Если ты будешь приближаться к нему каждые пять минут, это тоже вызовет подозрения.

— Ладно, ладно, ты — командир, тебе решать.

Косте очень понравилось вот это «ты — командир». Что-то приятное было в таких словах. Он сразу почувствовал себя если не командиром, то по крайней мере сильным и решительным. Чувство было новое. Костя всегда страдал от своей нерешительности и от того, что все на свете за него решали взрослые. Наверное, Львенок на эти слова не обратил бы никакого внимания, а Костя смог оценить их по достоинству. Хорошая она все-таки, Ира!

В электричке они сели в другой вагон. У окна. Друг напротив друга.

Костя вдруг ясно понял, что сейчас тот самый момент, когда нужно поговорить с Ирой о чем-то важном. Но вот беда! Он не знал, о чем! О Петергофе, о соседе, о том, что его тоже никогда не прельщали лавры сыщика, о Леониде Матвеевиче, о Львенке, о том, что он поехал в Петербург только из-за нее? Вот! Об этом можно. Но как?

Костя краснел, бледнел, отводил глаза и молчал. Во рту пересохло. За окнами электрички мелькали пригородные пейзажи, и Ира с интересом смотрела в окно.

— Ты напишешь Олегу? — спросил Костя и сразу же понял, что спросил именно то, чего спрашивать не следовало.

Ира удивленно приподняла брови:

— Какому Олегу?

— Ну… Тому… — Костя замялся. — Из поезда.

Ира расхохоталась и ничего не ответила. Костя насупился и упрямо повторил вопрос:

— Напишешь?

— Не знаю, — беззаботно отозвалась Ира. — А тебе-то что?

— Ничего.

Костя сник. Ему нет никакого дела до Олега. Ему нет никакого дела до всей Ириной жизни. Кто он такой? Одноклассник. Случайно попал вместе с ней в одну туристическую группу. И все.

— Мы не потеряем соседа? — спросила Ира. — Вдруг он выйдет раньше или позже?

— Нет, — ответил Костя. — Он выйдет в Петергофе и пойдет в дальнюю аллею. Маршрут известен.

Сорок минут в электричке — это пытка. Костя глянул на часы. Прошло только десять. Вот так сидеть и молчать оставшиеся полчаса? Или обмениваться ничего не значащими фразами?

— У тебя правда есть дома настоящий микроскоп? — с любопытством спросила Ира.

— Кто тебе сказал? — настороженно, вопросом на вопрос, ответил Костя.

Микроскоп и его занятия — было святое. Он не разговаривал об этом ни с кем. Нет, сначала он пытался увлечь друзей. Они интересовались, заглядывали в окуляр, но их интереса хватало на пару дней, а потом начинались подтрунивания, шутки, насмешки. Никто не мог понять, как человек второй год может сидеть над микроскопом и изучать насекомых, когда вокруг столько всего нового — новые фильмы, новые игры, новые программы, новая музыка.

— Львенок сказал, — спокойно сообщила Ира.

— Ну, есть.

— Просто так?

— Почему просто так? Я занимаюсь исследованиями.

Костя сказал это и сам поморщился. «Я занимаюсь исследованиями»! Можно подумать, что он великий ученый. И можно ли назвать исследованиями несколько тетрадок, испещренных наблюдениями.

— Здорово! — очень искренне сказала Ира, и Костя посмотрел на нее с удивлением.

Неужели она не хочет над ним пошутить? Ей в самом деле интересно?

— А что ты исследуешь?

— Сейчас комара. Знаешь, насекомые даже интереснее, чем животные. Они такие маленькие, но такие сложные. Даже самые великие ученые еще не до конца разгадали загадки мира насекомых.

— Ты хочешь разгадать?

Костя пожал плечами. Ну да, в глубине души он очень надеялся сделать хоть самое маленькое открытие, но разве можно этим хвастаться? Вот сделает, тогда и скажет Ире. Может даже, это открытие назовут его именем. Нет, он попросит, чтобы открытие зарегистрировали в ее честь. Тогда она поймет и оценит. И не станет писать какому-то Олегу, который и на гитаре-то толком играть не умеет.

— А знаешь, вчера, когда спорили Зина и Львенок, мне показалось, что ты думаешь совсем по-своему, — сказала Ира. — Это так?

Костя смутился:

— Каждый думает по-своему. И ты тоже.

— Да нет! Я сказала правду. Я еще не думала всерьез ни о будущей профессии, ни о будущей жизни. Это плохо, да, Костя?

— Не знаю. Почему ты у меня это спрашиваешь? Спроси у взрослых. Они четко знают, когда и в каком возрасте ребенок должен задумываться о профессии.

— Ты опять шутишь! А я хотела поговорить с тобой серьезно. Зинка — она очень взбалмошная, Львенок слишком легкомысленный, а ты… Ты серьезный.

— Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, — предложил Костя. — Я — тугодум. Я не умею отвечать сразу. Хорошо?

— Договорились! — улыбнулась Ира. — Погляди, мы, кажется, подъезжаем!

— Да, — удивился Костя.

Быстро доехали. Даже поговорить не успели. Вернее, немножко успели, но… Эх, сидеть бы вот так в электричке друг напротив друга и разговаривать весь день! Тогда бы, наверное, Костя перестал стесняться и рассказал о мухах, о комарах, о бабочках. Вот только интересно бы это было Ире?

Костя уверенно вел Иру к той самой аллее, куда, по его расчетам, направился сосед из тридцать третьей комнаты. Он не ошибся. Сосед был в глубине парка, но на этот раз он не ковырял землю носком ботинка и не искал ничего на земле.

Он мерил большими шагами расстояние от дерева до дерева, потом обходил ствол вокруг, потом снова мерил расстояние.

— Ну, ты убедилась, что это не актер? — спросил Костя.

Ира усмехнулась и сказала:

— Кажется, ваш друг-домовой был прав: он ищет клад. Видишь, как в фильме про остров сокровищ — два шага к норду, пятнадцать шагов к зюйду, раскидистое дерево, ветви которого образуют стрелку…

— Перестань, — попросил Костя.

Он ничего не мог понять. Из вчерашнего подслушанного разговора выходило, что сегодня сосед наконец-то разъяснит свои загадочные действия. Иначе как понимать его слова про детали?

Но ничего не разъяснилось. Просто абсолютно ничего. Сосед так и ходил от дерева к дереву, что-то тихонько бормотал себе под нос — ребята видели, как шевелились его губы, — и измерял толщину стволов.

— Может, клад в дупле? — прошептала Ира.

— В каком еще дупле? — не понял Костя. Он был растерян.

— В обыкновенном дупле. Клады частенько прячут в больших дуплах.

Костя не слушал ее. Он соображал, что делать дальше.

— Нам нужно разыскать Леонида Матвеевича. Он здесь работает. Он имеет право подойти к этому типу и спросить, чем он занимается.

— А где найти твоего Леонида Матвеевича?

— Пойдем!

Костя потащил Иру по вчерашнему маршруту, снова в нерешительности остановился перед развилкой, а потом шагнул направо. Они вышли к небольшому ресторанчику, перед которым прогуливался человек, одетый в костюм Петра Первого. Желающие фотографировались с ним.

Ребята выждали момент, когда «Петр» освободился, и подошли к нему.

— Извините, где нам найти Леонида Матвеевича?

«Петр» сурово сдвинул брови и встопорщил черные тараканьи усы:

— Государя тревожить, отрывать от дел великих? — прогремел он и тут же обыденным голосом добавил: — Только что Домового видел. Он к Финскому заливу пошел.

— Это туда? — махнул рукой Костя.

— Невежество кругом! Невежество! — снова загремел «Петр». — Туда! Подите с глаз моих долой!

Ребята побежали. Костя даже забыл, что рядом бежит не Львенок, а девчонка, и что, наверное, нужно сбавить темп, но Ира не отставала, а иногда даже обгоняла Костю и поторапливала:

— Добавь ходу! Пока мы Леонида Матвеевича найдем, этот тип скроется!

Так оно и получилось. Пока они нашли Леонида Матвеевича, пока объяснили суть дела, пока попросили узнать у мужчины цель его хождений вокруг деревьев, пока вернулись в аллею, соседа и след простыл.

Леонид Матвеевич был всерьез встревожен:

— Видите ли, в чем дело, любые научные исследования на территории парка могут проводиться только с разрешения администрации. А я вчера узнавал — никто за таким разрешением в последние дни не обращался. То есть серьезным ученым вашего соседа не назовешь. Делает он все эти манипуляции по своему усмотрению и по своему плану.

— Значит, его можно было бы сегодня арестовать? — спросил Костя.

— Ну, зачем же сразу арестовывать? — улыбнулся Леонид Матвеевич. — Мы не милиция. Но поинтересоваться, чем он занимается, мы имели полное право. Вы запомнили место? Где он сегодня что-то измерял?

— Запомнили, конечно. Вот эта полянка. Вот так он ходил. От дерева к дереву. Потом измерял руками ствол. Вот так. Ой, что это?

Костя отдернул руку. На ладони проступала тонкая нить свежего пореза.

— Об кору зацепился, наверное, — сказала Ира, доставая чистый платок.

— Погоди-погоди, — Леонид Матвеевич взял Костину ладонь и пригляделся. — Не похоже на кору. Это…

Он подошел к стволу дерева, достал из кармана перочинный нож, щелкнул им и протянул ребятам кусок лески.

— Я старый рыбак, — сказал он. — Так порезать может только сильно натянутая леска.

— Леска? — изумились ребята. — Но при чем здесь леска?

— Давайте осмотрим другие деревья.

Вокруг других стволов тоже была леска. Тонкая, прозрачная, незаметная для глаза.

— Так, значит, он не измерял ширину ствола, — догадался Костя, — а обматывал деревья леской. Но зачем?!

— Все очень просто, — пожала плечами Ира. — Он делал пометки. Чтобы не искать место в следующий раз.

— Какое место?

— То самое, где зарыт клад. У него, наверное, есть какая-то карта.

— Постойте, — улыбнулся Леонид Матвеевич. — В Петергофе я провел всю жизнь и что-то ни разу не слышал о карте и зарытых сокровищах. Хотя бы в детстве такая легенда должна была дойти до моих ушей. Знаете что, — Леонид Матвеевич глянул на часы. — Электричка до Петербурга еще не ушла. Если мы поторопимся, то успеем перехватить этого молодца и задать ему наши вопросы.

— Так он и станет отвечать! — усомнился Костя.

— У меня есть удостоверение работника парка. В любом случае, мы попросим его пройти с нами в администрацию. А там захочет или нет, а объяснять придется.

И все трое рванули к платформе. Ира бежала легко. Костя вспомнил, что она занималась бегом в спортивной секции при школе. Костя пыхтел, хватал ртом обжигающий воздух, но изо всех сил старался не отстать. Хуже всех бежал Леонид Матвеевич. Это понятно. В его годы такие марафоны не всякий преодолеет.

Электричка еще стояла у платформы.

— В каком он может быть вагоне? — крикнула на бегу Ира.

— Заскакивай в любой, там найдем, — отозвался Леонид Матвеевич.

Но заскочить не удалось. Прямо перед их носом двери захлопнулись, поезд дал предупреждающий гудок и медленно двинулся от платформы.

— Вот черт! — ругнулся Костя. — Зря бежали!

— Это все я! — корил себя Леонид Матвеевич. — Вспомнил бы пораньше да бегал бы побыстрее!

— Чего вы так переживаете? — пожала плечами Ира. — Сокровище он сегодня не выкопал. Значит, приедет сюда завтра. Подкараулим его и возьмем с поличным.

— Светлая голова, — улыбнулся Леонид Матвеевич. — И разговаривает, как следователь. Только дело тут не в сокровищах.

— А в чем же?

— Ну, представьте. Даже если у него есть карта, и на той поляне зарыто сокровище, как он его достанет? Оно ведь не сверху лежит.

— Известно как! С помощью лопаты.

— Правильно! А кто ему позволит пронести лопату в парк?

Ребята переглянулись и замолчали: действительно, неразрешимая задача.

— А если у него саперная лопатка? — высказал догадку Костя.

— Саперной лопаткой за один день яму не выроешь. Там столетние деревья. У них корневая система такая мощная, что только экскаватор справится. Саперной лопаткой век эти корни пилить надо. Но даже если предположить, что он надеется на саперную лопатку. Он всего два дня в парке, а мы на него внимание уже обратили. Пусть случайно. И не служители, а вот Костя и Львенок, но завтра или послезавтра на него наткнутся работники парка, которые следят и ухаживают за деревьями. Сами понимаете, на той поляне он будет проводить не час и не два. Служители сразу же зададут ему тот же самый вопрос, который хотим задать мы, отведут его в администрацию, и все его мечты о старинном сокровище летят прахом. Так? Наша версия изначально неверна. Так что давайте сундуки с сокровищами и карты оставим для Стивенсона и пиратов Карибского моря. В недрах Петергофского парка никаких сундуков нет. Впрочем, эта земля таит в себе другие тайны. Ничуть не уступающие пиратским сокровищам. В годы войны по всему парку были сделаны тайники, сохранившие коллекции Петергофских дворцов. Если хотите послушать, то я могу продолжить свой вчерашний рассказ. Он как раз касается таких тайников.