"Разбойник" - читать интересную книгу автора (Сальваторе Роберт Энтони)

Глава 3 ПРАЙДИ

Рабочие из местных крестьян, строившие дорогу от поместья до внешней границы Прайда, сутулились от долгих непрерывных часов тяжелого труда и все чаще устало прикладывали руки к болевшим поясницам. Они предпочитали не оглядываться на видневшийся между двух покрытых лесом холмов каменный замок Прайд-касл. А если бы оглянулись, то увидели бы развевающийся на ветру красный стяг с вышитым черным волком — суровое напоминание о том, как мало они продвинулись за несколько недель тяжелой работы и как невообразимо много — по крайней мере, для них — оставалось еще сделать.

План работ был составлен еще прошлым летом. Сама дорога не была вершиной инженерного искусства: стоило только расширить и разровнять уже существующую колею и замостить поверхность каменными плитами. Лорд Прайд остался доволен достигнутыми успехами за последние недели лета и раннюю осень, но непосредственные исполнители — в основном крестьяне, которых согнали на тяжелые работы, — совсем упали духом, когда обнаружили, что после небывало морозной зимы все их усилия пошли насмарку.

— Зато мне не надо будет чистить грязь из-под ногтей, — сказал один крестьянин другому в короткий миг отдыха.

Перед каждым из них на краю дороги стояли плоские камни, которые они прислонили к своим босым, покрытым синяками и ссадинами ногам.

— Это из-за того, что у тебя и ногтей-то нет, — отозвался второй и махнул своей покрытой грязью и исцарапанной ладонью. — Я думаю, к тому времени, когда мы выберемся из этой расщелины, мы лишимся не только ногтей.

— Ба, да ты законченный глупец, если рассчитываешь прожить так долго, чтобы выйти из тени холма.

— Эй, вы, двое, двигайтесь! — раздался окрик со стороны дороги.

Рабочие обернулись и увидели солдата городской стражи в блестящих бронзовых доспехах, верхом на высокой лошади. При каждом конском шаге тяжелые ножны звучно шлепали по металлическим заклепкам на кожаном подоле рубахи.

— Там впереди нужны камни, так что пошевеливайтесь!

Оба крестьянина тяжело вздохнули, согнули натруженные колени, подсунули руки под камни, с усилием оторвали их от земли и поплелись вперед.

— Скажи-ка, это не сынок ли Догберда? — спросил один из них, как только они достаточно далеко отошли от стражника.

— Да, это он. И как славно выглядит на своей кобыле!

— Много их, молодых и сильных, а наши кости тем временем скрипят и трещат от натуги.

— Точно, скрипят и трещат, а потом плавают в грязи и конском дерьме.

— Работа день и ночь, ни минуты покоя.

— А стражники глядят, в стременах стоят, — добавил его товарищ, укладывая слова в рифму, хотя и без особого смысла.

Напарник коротко рассмеялся, но осекся, услышав непонятный щелчок и ощутив толчок в камень, который он держал перед собой. Он сделал шаг назад, спросил: «Что?» — а затем онемел. Предмет, отскочивший от его камня, был не чем иным, как каменным метательным топором, и теперь он лежал на земле почти под его ногами. Если бы тяжелая глыба не сыграла роль своеобразных доспехов, этот топор сейчас торчал бы из его груди.

— Что ты там бормочешь? — спросил ушедший вперед крестьянин, остановился и повернул голову.

Пепельно-серое от страха лицо и вытаращенные глаза подсказали ему, куда надо смотреть.

— Красные шапки! — закричал он, бросил камень и побежал навстречу своему товарищу, который так и застыл с камнем в руках рядом с топором.

— Беги, старый дурень! Беги!

Мужчина на бегу дернул ошеломленного напарника за плечо и развернул, но при этом тот разжал руки и выронил глыбу прямо на ноги, громко взвыв от боли. Бегущий человек даже не замедлил шагов. Он продолжал нестись по дороге навстречу развевающемуся в небе знамени с громким криком: «Красные шапки! Красные шапки!»

— Разведчики нас не обманули, — сказал молодой принц Прайди стоящему перед ним капитану личной стражи.

Прайди тайком проехал к этому месту и сейчас скрывался под сенью деревьев в стороне от дороги. Примерно в сотне ярдов от него, размахивая руками, по дороге бежали рабочие. По лесу неслись крики «Поври!», «Красные шапки!»

Молодой человек надел кожаные перчатки и взобрался на свою колесницу — самую лучшую военную повозку в окрестностях Прайда. С трех сторон по бортам вровень с поясом стоящего воина шли обитые кожей дубовые перила, с каждой стороны колесницу украшало изображение черного волка и широкая серебряная полоса. Спицы в крепких тяжелых колесах были толщиной с руку взрослого мужчины, а на ступицах закреплялись острые ножи, косившие все, что попадалось на пути. Под стать колеснице была и упряжка — самые сильные кони из конюшни Прайда нетерпеливо рыли землю огромными копытами.

Молодой принц Прайди прекрасно выглядел на военной повозке. Высокая фигура возвышалась над колесницей, яркие голубые глаза на неулыбчивом лице твердо смотрели вперед. Он частенько хмурился, и тогда его густые брови сходились углом над длинным тонким носом, и жители Прайда опасливо затихали, завидев тень гнева, присущую представителям рода Прайдов.

Остальные черты лица Прайди были не менее характерными: сильный подбородок и резко очерченные скулы говорили о благородном происхождении. Густые черные волосы, аккуратно подстриженные над ушами, сбегали полосками бачков к небольшой бородке, как и сплетавшиеся с ней усы, что соответствовало последней моде тех дней. Бронзовые доспехи были подогнаны по фигуре, но мускулистые руки оставались обнаженными. Многие воины предпочитали носить железные панцири вместо мягкой бронзы, но принцу нравился более податливый металл, который лучше поддавался обработке, и искусные мастера украсили его доспехи затейливыми рисунками. Чуть ниже груди были изображены три бегущих волка, по спине шла полоса геометрического орнамента, прерываемого «кулачным П», образованным двумя поднятыми руками с кулаком посередине, — эмблемой рода Прайдов.

Более прочное железо Прайди использовал для шлема, оставлявшего открытым лицо, и накладок на коротких штанах из толстой кожи. На нем также был надет кожаный пояс, обернутый красным шелковым шарфом; такая же красная лента была повязана на правом предплечье, а левую руку охватывала черная повязка — эти отличительные знаки подтверждали его принадлежность к правящему роду Прайда. По закону их могли носить только Прайди и его отец лорд Прайд.

— Ну что, дружище, пора показать крестьянам, насколько важен для них правитель Прайда? — с улыбкой обратился принц к капитану своего отряда.

— Конечно, мой господин.

— Берегись, поври — сильные противники.

— Да, мой господин.

Прайди кивнул своему телохранителю, который по приказу отца с самого детства обучал и охранял наследника, а затем резко щелкнул кнутом. Резвые кони рванулись из кустарника, мгновенно вылетели на дорогу, и колесница с грохотом понеслась вперед. Прайди покрепче уперся ногами в пол и не переставал погонять упряжку.

Он безостановочно щелкал кнутом над головой, разгоняя бегущих крестьян. Как они бросались врассыпную, торопясь убраться с его пути!

Вскоре Прайди достиг конца мощеной дороги и заметил верхового солдата, который прикрывал отступление и криками подгонял работников спасаться бегством. Внезапно он пошатнулся в седле, а Прайди заметил впереди мелькание пресловутых красных беретов, окрашенных человеческой кровью. Остатки крестьян разбежались в стороны, один из них промедлил и был сбит с ног мчавшимися лошадьми принца. Впереди раненый солдат с трудом держал поводья, но обученная лошадь вовремя свернула в сторону, открыв колеснице дорогу прямо к атакующим поври в красных шапках.

Эти карлики были странными существами. Их рост редко превышал пять футов, широкое крепкое туловище, почти как у любого нормального человека, держалось на тонких ножках, обычно защищенных широкими штанами с металлическими накладками, которые были прикреплены к доспехам, надетым на бочкообразную грудь. Почти все они носили бороды, а из-под шапок выбивались косматые лохмы.

Прайди обладал достаточным опытом и не надеялся на кажущуюся хрупкость рук и ног противников. Об их силе можно было судить по огромному железному топору в руках у одного из приближающихся поври; этот топор не каждому человеку удалось бы поднять в одиночку.

Десяток кровожадных карликов с обычной для них яростью бросились вперед, ничуть не испугавшись внезапного появления на дороге военной колесницы принца. Прайди схватил с передка колесницы одно из небольших копий с железным наконечником и поднял над головой. Поври перед ним расступились, встав в две шеренги и едва освободив дорогу для колесницы. Они, без сомнения, рассчитывали ударить сзади, как только повозка промчится между ними. Но острые лезвия на ступицах сделали свое дело: врезавшись в ряды пораженных врагов, они отрезали ногу у одного карлика, разрезали пополам второго, а на третьем, попытавшемся отскочить в сторону, распороли доспехи. Этот бедняга, ломая кости, покатился под ноги своим соплеменникам.

В тот же миг принц мощным броском вонзил копье в грудь стоявшего поблизости врага. Схватить второе копье у него не было времени — оставшийся невредимым поври уже поднял для удара свой страшный топор. Принц перехватил поводья в правую руку, а левой треснул противника кнутом. От удара топора на груди у принца звякнули доспехи, Прайди пошатнулся, ударился подбородком и почувствовал во рту привкус крови. Он взревел от боли и резко натянул поводья, пытаясь остановить колесницу и отомстить обидчику, пока не подоспели его солдаты.

Колесница замедлила ход, Прайди бросил поводья, поднял щит, спрыгнул с повозки и выхватил меч. Отряд подоспел вовремя, и теперь поври рассеялись по сторонам. К этому моменту схватка была в полном разгаре, и почти половина врагов уже была повержена. Но в суматохе боя Прайди не терял из виду того, кто нанес ему удар топором: карлик бросился бежать и уже почти скрылся за деревьями. Принц помчался вдогонку, и длинные ноги помогли ему настичь противника на границе подлеска. Поври остановился и развернулся, чтобы отразить атаку; в каждой руке он держал по топору и яростно размахивал ими из стороны в сторону. Потом, не теряя времени, он бросился навстречу Прайди. Принц отскочил назад, уклоняясь от одного топора, и поднял щит, прикрываясь от второго. От мощного удара у него онемела рука, и только по счастью он не лишился ее, так как топор расколол щит и застрял в твердом дереве.

Прайди изо всех сил дернул щит назад, увлекая за собой и увязший топор поври. Карлик тянул его к себе, но поднятый железный меч принца грозил обрушиться в любой момент. Раздался металлический скрежет; поври ловко парировал удар принца вторым топором, но при этом он ослабил хватку, и Прайди, резко повернув щит, лишил врага одного из топоров. Принц, не переставая наносить удары мечом, отбросил назад расколотый щит вместе с застрявшим в нем оружием поври.

Карлик яростно размахивал оставшимся топором, отбивая меч Прайди и одновременно отступая. В какой-то момент он успел отбежать настолько, что оказался вне досягаемости оружия принца, но Прайди было важно заставлять врага постоянно отбиваться, поскольку за левым плечом поври был привязан третий топор. К счастью, у карлика свободна была левая рука, и он не мог быстро выхватить запасное оружие, не прекращая схватки.

Прайди не собирался предоставлять ему такую возможность. Он смело рванулся вперед, и топор поври описал дугу, защищая карлика от удара мечом. Принц сделал еще шаг и снова взмахнул оружием; карлик отскочил назад и влево, попытался нанести ответный удар, потом еще раз размахнулся топором на уровне бедер Прайди, заставив того нагнуться. Но, как только поври попытался воспользоваться мгновенным замешательством принца и перебросить оружие в левую руку, чтобы выхватить запасной топор, Прайди снова кинулся вперед.

Поври едва успел зажать топор в левой руке, но отразить удар принца он уже не успевал, поэтому просто швырнул топор вперед. Прайди, казалось, не почувствовал удара, едва не пробившего нагрудник. Поври перед ним поднял правую руку, чтобы схватить единственный оставшийся топор, и в таком положении представлял отличную мишень.

Молодой воин не замедлил воспользоваться представившейся возможностью. Он бросился вперед, свободной рукой обхватил корпус врага, зажав его правую руку, а мечом нанес сильнейший удар по левому плечу. Противники грохнулись на землю, но падение только усилило удар меча. Лицо принца оказалось всего в нескольких дюймах от искаженной яростью физиономии карлика, и в этот момент у поври вырвался болезненный стон. Принц ощутил, как напряглось под ним тело врага, как вздулись все его мускулы, словно пытаясь сломать вонзившийся в них меч.

Мгновение спустя карлик снова бессильно застонал, долго и протяжно, как раненое животное. Так повторялось несколько раз, но принц не ослаблял хватку и изо всех сил нажимал на меч. Он умудрился повернуть лезвие, и это движение исторгло из груди карлика еще более жалобный стон; поври даже попытался укусить противника.

Но силы его подошли к концу, и Прайди наконец ощутил, что тело врага обмякло. Стоны затихли, и карлик неподвижно замер, широко раскрыв глаза, в которых все еще горела неистребимая ненависть.

Но эти глаза были уже мертвы, жизнь покинула их.

Прайди оторвался от поври и выдернул меч. Он поднялся на ноги и осмотрел поле боя. В одном месте схватка еще продолжалась, но его помощь там не требовалась — пять или шесть конных воинов окружили единственного карлика, в тело которого уже было воткнуто несколько копий.

— Семеро из десяти врагов убиты, мой принц, — доложил покрытому кровью Прайди подъехавший на коне солдат.

Позади них раздался пронзительный визг, и двое мужчин обернулись. Окруженный всадниками карлик наконец рухнул наземь. Он попытался было подняться, но один из конников направил на него свою лошадь, и поври распластался под тяжелыми копытами.

— Восемь, — поправился солдат. — Двое сбежали в лес, но мы их разыщем.

Прайди кивнул в ответ и зашагал к оставленной колеснице.

— А что с нашими людьми?

Солдат торопливо спешился, чтобы не возвышаться над своим господином, а идти вровень с ним.

— Несколько незначительных ранений, — доложил он. — Один из рабочих во время бегства уронил себе на ноги тяжелый камень, и это самое тяжелое увечье. Учитывая все недавние толки о нападениях поври, крестьяне были начеку и успели разбежаться.

— Удвойте часовых на дороге. — Прайди подошел к заднему борту колесницы, немного помедлил. — Нет, утройте. В ближайшее время нам нет необходимости снова демонстрировать свою силу. Крестьяне поняли, что находятся под нашей защитой, и будут поменьше жаловаться. Так что лучше не допускать следующего нападения кровожадных карликов или каких-нибудь других чудовищ.

— Слушаюсь, мой господин.

Прайди движением руки отослал солдата и запрыгнул на колесницу. Выдрессированная упряжка остановилась сразу, как только он спрыгнул в погоне за поври, и после этого не сошла с места. Прайди подобрал поводья и заставил лошадей повернуть обратно к замку.

Принц не спеша ехал на великолепной колеснице мимо своих солдат и небольших групп признательных крестьян, и на его лице застыло выражение «царственного спокойствия», как говорил его отец, лорд Прайд. При его приближении солдаты демонстрировали отличную выправку, а крестьяне радостно выкрикивали его имя.

Прайди удалось сохранить невозмутимое выражение лица, пока он не миновал всех своих людей. Сражение прошло точно так, как он и рассчитывал. Как только ему донесли об отряде поври, появившемся в округе, и об усиливающемся недовольстве крестьян, он быстро нашел способ решить обе проблемы сразу. С группой проверенных воинов он устроил засаду и одним решительным ударом отбил нападение поври и большую часть жалоб. Очень удачно — никто из солдат не пострадал, а несколько покалеченных крестьян нетрудно вылечить. Отличный выдался день!

Прайдский монастырь занимал большое каменное здание, и просторный неф храма мог вместить одновременно до четырехсот прихожан. Всего несколько сотен шагов отделяли его от гораздо более величественного сооружения — замка лорда Прайда. Но для состарившегося отца Жерака этот путь с каждым днем становился все длиннее и длиннее. Он легко мог бы сосчитать каждый шаг, тем более что из-за согнувшейся спины он почти все время смотрел себе под ноги и только с большим усилием мог взглянуть вверх. Но священник не жаловался; вместе с братом Бателейсом он медленно поднялся по узкой лестнице на крыльцо Прайд-касл, миновал сторожевые башни, потом снова по лестнице наверх, в зал для аудиенций, расположенный примерно посередине самой высокой башни, где находились основные жилые покои.

Священников никто не останавливал, и двери зала беспрепятственно открылись перед ними, поскольку визит отцов церкви к правителю области был обычным делом и давно стал еженедельным ритуалом.

Лорд Прайд, по своему обыкновению, сидел на огромном дубовом троне с позолоченными подлокотниками и высокой, украшенной драгоценными камнями спинкой. Он был ровесником отца Жерака, и они были знакомы больше сорока лет, с тех самых пор, когда молодой Жерак после обучения в главной церкви Святого Абеля, находящейся на северном побережье, был назначен священником во владения Прайда. В отличие от отца Жерака благородный лорд не так заметно уступал старости. Он сохранил высокую и прямую фигуру, и, хотя в его волосах снега было больше, чем воронова крыла, и глаза не сохранили блеска молодости, он не сутулился и высоко держал голову с тщательно подстриженной бородкой.

За его спиной, рядом с троном, стоял еще один пожилой человек с напоминавшим хищную птицу лицом и сердитым взглядом, устремленным на вошедших монахов. Жерак не обращал внимания на недовольство Ренарка, ближайшего советника лорда Прайда, но брат Бателейс каждый раз отмечал его злобный вид. По слухам, Ренарк упорно придерживался самхаистской веры, хотя и не заявлял об этом открыто.

Оба священника подошли к трону и поклонились своему господину. Жерак с радостью воспользовался помощью молодого спутника, без его дружеской поддержки он мог бы свалиться к ногам лорда.

— Ты сегодня выглядишь особенно усталым, старый священник, — заметил лорд Прайд, и один из часовых у стены сдавленно хихикнул.

— Мы долго трудились, милорд, — ответил брат Бателейс.

— Такова наша жизнь.

Жерак с трудом поднял голову и посмотрел в лицо лорда. Когда бы Прайд ни произносил эту фразу, она всегда звучала как команда. «Такова наша жизнь». Отец Жерак понял, что правитель не собирается ничего предпринимать, чтобы ее улучшить.

— Мы пришли, чтобы поговорить о вашем сыне, — произнес старый священник.

— О Прайди? Его жизнь вряд ли подлежит вашему обсуждению.

Отец Жерак почтительно склонил голову при этом очень прозрачном намеке, что он сам и все братья церкви Абеля живут и проповедуют во владениях Прайда только благодаря его согласию. И снова старик воспользовался поддержкой брата Бателейса.

— Он жестоко обращается с крестьянами, милорд, — заметил Жерак.

— Их работа имеет огромное значение.

— Всю прошлую ночь мы работали со священными камнями, милорд. Мы старались облегчить их страдания и вылечить руки, покалеченные во время рытья и трамбовки земли и переноски тяжестей.

— Я благодарен вам за ваши усилия, но ведь это ваш долг, не так ли?

— Мы не в силах излечить такое множество больных, — пояснил отец Жерак, стараясь не обращать внимания на сердитое выражение лица Прайда.

— Всем известно, что скоро наступит зима, и у них появится свободное время, чтобы восстановить силы.

— Милорд…

— Не станете же вы отрицать, что подобное начинание помогает и вашей церкви тоже? — прервал его Прайд. — Мой сын, действуя от моего имени, показывает крестьянам путь к лучшей жизни, которой можно достичь лишь посредством тяжелого труда. Безусловно, работа причиняет им некоторые страдания, но вы трудитесь на славу и излечиваете их недуги, что, в свою очередь, привлекает новых сторонников святого Абеля в лоно вашей церкви. Я уверен, деятельность моего сына немало способствует вашим успехам в продолжительной борьбе с самхаистами за души людей.

От усмешки правителя отца Жерака бросило в дрожь, и он перевел взгляд на хмурое лицо Ренарка.

— А что до чудесных священных камней, — продолжал Прайд, — то их слава только усилится, если почаще применять эти дары Бога для таких благих целей, как исцеление непросвещенных крестьян.

Этой шутке засмеялись и сам лорд и большинство его стражников, но отец Жерак лишь с большим трудом заставил себя присоединиться к их веселью.

— Можно попытаться достичь взаимоприемлемого компромисса, — предположил старый священник.

Мимолетная улыбка покинула лицо Прайда.

— Необходимость строительства дорог и их польза признана всеми лордами…

Не успел он договорить, как отворилась одна из боковых дверей и в приемный зал стремительно ворвался Прайди, все еще не снявший боевых доспехов, испещренных пятнами засохшей крови поври и его собственной.

— На дороге орудовала шайка поври, — доложил он. Отец Жерак тяжело вздохнул.

— Наши познания в исцелении ран требуются в храме, — произнес брат Бателейс.

Неприязненный взгляд молодого принца не ускользнул от глаз отца Жерака. Прайди, по всей вероятности, очень ревниво относился к возрастающей роли церкви в делах управления, в чем, по мнению отца Жерака, была немалая заслуга старого самхаиста Ренарка, нашептывающего лживые измышления на ухо наследнику.

— Да, несколько крестьян были ранены, — сказал Прайди, глядя на своего отца. — К сожалению.

— С самого начала работы на строительстве дороги они слишком часто бывают ранены, — осмелился высказаться отец Жерак, на что брат Бателейс предупредительно сжал его локоть.

— А я-то считал, что вам бы хотелось скорейшего окончания строительства дороги, — быстро ответил Прайди, — чтобы легче было распространять слово Божье среди населения и привлекать на свою сторону побольше верующих.

— Мы привлекаем их не на свою сторону, — поправил его отец Жерак. — Они сами приходят в церковь и служат святому Абелю, поскольку признают правоту его слов и верят в вечную жизнь и искупление грехов.

Ренарк фыркнул, укрывшись в тени трона.

— Пусть будет по-вашему, — с поклоном согласился Прайди.

Отец Жерак некоторое время вглядывался в лицо принца, потом повернулся к правителю и с трудом склонился в поклоне. Вместе с братом Бателейсом они немедленно пустились в обратный путь, предвидя большую работу в храме.

— Не ссорься с братьями святого Абеля, сын мой, — предупредил Прайди отец. — Они постепенно занимают место самхаистов в душах крестьян и вскоре станут значительной силой во всем Хонсе. Твои старания настроить их против себя не пойдут на пользу.

— Вы преувеличиваете их значение, мой господин, — осмелился возразить Ренарк.

— А ты, мой старый друг, упорно пытаешься отрицать очевидный факт уже на протяжении четверти века, — ответил Прайд.

— В Хонсе правят лорды, а не церковь, — заметил Прайди. — Ни одна из церквей, — добавил он многозначительно.

— А мудрые лорды не преуменьшают значения религии и используют ее в своих целях, — сказал Прайд, обращаясь непосредственно к сыну. — Ходят слухи о грядущем объединении земель, такого мне не приходилось слышать на протяжении всей жизни. Ни о чем подобном мы не задумывались в те времена, когда самхаисты владели и душами и телами всех людей. — Прайд повернулся к Ренарку. — Как по-твоему, может снова близится золотой век Хонсе?

Ренарк не смог удержаться от улыбки, но не стал вслух говорить о своих надеждах.

— Эти слухи вызваны решением о строительстве дорог, — сказал Прайди. — Кто из лордов добровольно откажется от самостоятельности?

— Ни один из тридцати, — кивнул Прайд. — Источник слухов находится в Делавале, и они распространяются по вновь построенным дорогам, хотим мы этого или нет.

— Я слышал немало удивительного о новых путях, — произнес Прайди. — Странствующие скальды утверждают, что эти дороги выложены железом.

— Возможно. И нам придется стараться изо всех сил, чтобы не отстать. Мир меняется на наших глазах, и от наших усилий зависит, как скажутся на нас эти перемены. Подумай, как разовьется торговля при наличии удобных путей! И войска будут двигаться намного быстрее.

— Легче будет избавиться от поври.

— И уничтожить гоблинов, — добавил Прайд, сверкнув глазами.

Наконечник копья гоблина, засевший в его теле многие годы назад, до сих пор причинял ему невыносимые страдания.

— Мы сможем привести в порядок все свои владения, но только при условии, что все лорды Хонсе станут действовать согласованно, и мы сумеем удержать в повиновении крестьян, на долю которых выпадет основная часть тяжелой работы. И вот здесь нам будет очень полезна церковь Святого Абеля. Священные драгоценные камни излечивают тела крестьян, а обещания вечной жизни укрепляют дух. Самхаисты правили при помощи страха, а братья Абеля нашли более действенный метод; их посулам не могут противостоять ни мужчины, ни женщины. Узрите свет учения Абеля — и будете наслаждаться загробной жизнью. Услышьте его слова — и вы обязательно воссоединитесь со своими умершими родственниками и любимыми. Какая мать откажется от надежды когда-нибудь обрести умершее дитя?

— Такие обещания уже не раз звучали и раньше, — заметил Ренарк.

— Но братья Абеля подкрепляют свои слова действием священных камней, — пояснил лорд Прайд. — В доказательство своей правоты они предъявляют божественные дары.

Прайди несколько секунд рассматривал своего отца.

— Вы поверили им, отец, — сказал он наконец. — Вы поверили учению святого Абеля.

Прайд пожал плечами, но не торопился возразить. Принц перевел взгляд на лицо Ренарка и по его выражению понял, что попал в точку.

— Разве так уж плохо, если братья Абеля окажутся правы? — спросил лорд Прайд. — Если их обещания сбудутся? Ты еще очень молод и пока не задумываешься над тем, что ожидает тебя в конце жизни. Даже в сражении ты не веришь в смерть. Но я уже стар, и с каждым днем возраст все сильнее отзывается болью в моем сердце. Не один раз я засыпал вечером без особой надежды проснуться утром.

Прайди подошел к возвышению, на котором стоял столб, и присел на ступеньку. Ни разу еще ему не приходилось слышать таких слов от несокрушимого правителя Прайда. Они заставили его печально нахмуриться и задуматься.

— А как восприняли крестьяне твое появление после боя? — спросил Прайд.

Прайди повернул к нему лицо и заставил себя улыбнуться.

— От моей руки пало четверо поври, а некоторые из моих солдат утверждают, будто я собственноручно убил шестерых врагов. Естественно, крестьяне с радостью меня приветствовали.

— Так и должно быть. Мы предоставляем им защиту. Каждый день их жизни — наш подарок. А взамен мы просим совсем немного.

Лорд Прайд задумался над своими словами и усмехнулся.

— Нет, — поправился он, — мы ничего от них не просим. Мы требуем то, что принадлежит нам по праву, и у них нет иного пути, как только подчиняться. Таков порядок.

— Без нас они были бы просто неразумными овцами, кормом для поври, — заключил Прайди, и его отец согласно кивнул.

— Так было раньше, и так должно быть всегда.

— Молодой принц дерзок и упрям, — уже не в первый раз заметил брат Бателейс своему пожилому спутнику по дороге к главному входу храма.

Однако отец Жерак не разделял его мнения, хотя и высказанного в полушутливой форме.

— Мы оба знаем, что проклятый Ренарк постоянно нашептывает ему на ухо, — сказал он. — Принцу Прайди ничего не известно о страданиях крестьян. Он даже не слышит их стонов.

— Как и большинство аристократов, он видит мир только с высоты своего положения, — сказал Бателейс. — Он понимает выгоду, которую сулит сооружение дороги, но не замечает чужой боли.

— Мне кажется, в этом назначение правителей, — ответил Жерак. — А в чем тогда заключается роль церкви Святого Абеля?

Простой на первый взгляд вопрос поставил брата Бателейса в тупик. Некоторое время он стоял неподвижно, а отец Жерак продолжал идти и говорить, не замечая отсутствия своего спутника. Брат Бателейс в одном вопросе услышал множество загадок. Может, отец Жерак намекал, что братья Абеля должны противостоять правителям, как это делали самхаисты, тщетно преследуя свои низменные цели? Несмотря на достигнутые за семь десятков лет своего существования несомненные успехи, через сорок пять лет после смерти отца Абеля, после создания нового летоисчисления, их церковь была еще очень молода. Вооруженные священными камнями миссионеры путешествовали по всей стране и за ее пределами, а в каждом более или менее значительном населенном пункте имелся храм, но брат Бателейс не хуже отца Жерака понимал, что своим существованием храмы были обязаны только поддержке лордов.

Правитель Прайда одним мановением руки мог приказать разнести по камешку храм Святого Абеля в Прайдтауне, а всех братьев изгнать за пределы своих владений. А может, и того хуже.

Брат Бателейс очнулся от задумчивости и поторопился догнать отца Жерака, продолжавшего разговор как ни в чем не бывало.

— Люди не могут нас не любить, поскольку мы исцеляем их раны, — говорил Жерак, ускоряя шаги, так как доносившиеся из храма стоны и крики напоминали о необходимости поторопиться. — Мы должны оправдать их доверие, чтобы не вызвать сомнений в учении, которое проповедуем своей пастве. Но мы ведь не можем накормить их, не так ли? И не можем защитить их от врагов.

— Тогда в чем наша задача?

Жерак остановился, повернулся к своему молодому собрату и с трудом поднял голову, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Служа правителям, мы тем самым служим всему народу Хонсе, — сказал он. — Никогда не забывай об этом.