"Стефан и Долбиков" - читать интересную книгу автора (Лепин Иван Захарович)

10

Едва забрезжил рассвет, Стефан явился к Долбиковым. Постучал костяшкой пальца в окно, крикнул, обращаясь к жене Долбикова:

— Поторопись, Марья, с дойкой.

А сам направился за сарай — готовить двухколесную телегу-колымажку. Вчера вечером Долбиков приходил к Ульяне, выклянчил у нее вола на день. Ульяна долго сопротивлялась: «Меня с председателей вытурят, если в райкоме узнают, что я тягловую силу разбазариваю». А Долбиков обнажил культю и сует ее в лицо Ульяне: «Как я одной рукой буду копать?» — «А ты вспаши. У тебя корова есть». — «Она после зимы еле на ногах стоит».

Не мытьем так катаньем — выпросил.

А выпросив, Долбиков отозвал Стефана в сторонку и предложил ему план работы: сначала вывезти навоз на участок, что за садом, там Долбиков намеревается посеять пшеницу; затем надо удобрить остальную часть огорода. Стефан заметил, что, насколько ему известно, усадьба Долбикова садом и кончалась. Долбиков объяснил, что ему огород расширили как инвалиду, и заодно просил при Ульяне про навоз и участок за садом не распространяться. Иначе — пояснил — изменит свое решение, скажет, что я перетружу вола.

Стефан на всякий случай заглянул в закут — посмотреть на корову: действительно ли она такая доходяга, что ее нельзя впрячь ни в колымажку, ни в соху. В закуте было темновато, но Стефан и в темноте не заметил особой худобы животного. Корова как корова, не высшей, конечно, упитанности, но и не худее тех, что пашут колхозные поля. «Бестия все-таки Долбиков, — подумал он. — Но корове его нынче придется пахать».

Прозвенела подойником Марья.

Вышел на крыльцо сам Долбиков, уже умывшийся, в сапогах, в довоенной милицейской фуражке — смоляной чуб курчавился из-под нее.

— Вилы, — скомандовал Стефан.

Долбиков вынес из сеней четырехрожковые вилы.

— Годятся, — осмотрев их, сказал Стефан. — Ручка крепкая.

— Я пошел за волом, — в свою очередь сказал Долбиков.

— Добро. А мы с Марьей корову пока запряжем…

Долбиков сбил шаг.

— Корову?

— Ее, матушку. Чтобы дело скорей шло. Я их менять буду — корову и вола. Навозу во-он у тебя какая гора. Усадьба с прибавкой теперь не маленькая. А за день успеть надо. Я ведь не люблю надолго растягивать работу.

Долбиков хотел порезче возразить насчет коровы, но в последнюю секунду сдержался: еще закапризничает этот Бездетный, он и впрямь работать здоров; не разрешишь впрягать корову, одного вола он быстро запалит, а тогда Стефан и уйти может.

Удалился Долбиков.

Непривычную к работе корову в колымажку запрячь помогла Марья, высокая женщина с пергаментным лицом. Одной рукой она придерживала живот, другой — за поводок — корову.

На вилы Стефан брал навоза, может, сразу по пуду и, гахнув, бросал его на тележку.

Первый воз нагрузил сносный, не с верхом. Если корова будет везти его нормально, в следующий раз он увеличит груз.

Взял у Марьи поводок, потянул корову за собой. Она сделала шаг и остановилась.

— Ну, милая, — ласково попросил ее Стефан. — Ну, давай. Хватит бездельничать. Ну… Марья, погони ее чуток.

Марья хворостиной слегка хлестнула корову по ребрам, и она, поднатужившись, стронула с места колымажку.

— Хорошо, милая, пошли, пошли…

Навоз с тележки он не сбрасывал. Поднимал ее плечом, и навоз сползал сам. Марья, увидев, как Стефан проделывает это, перекрестилась: «Так и надорваться можно».

А Стефану приподнять тележку с навозом — раз плюнуть. И не с такими тяжестями приходилось иметь дело на лесоповале. К тому же, когда увлекал его азарт работы, силы у него прибавлялось, и он, несмотря на свой небольшой рост, мог при желании ворочать за двоих здоровяков.

Долбиков пригнал вола, и Стефан быстро перепряг корову, велев дать ей сена и напоить.

Куча навоза, который нужно было вывезти в огород, уменьшалась на глазах. Долбиков полагал, что. Стефан закончит эту работу к обеду, а он, к удивлению, справился, с нею до завтрака. Когда Марья позвала Стефана есть, он отвозил последнюю колымажку.

Ел Стефан, как работал, — жадно, неистово, без передыха. Суп с лапшой оказался слишком горячим, и Стефан разбавил его холодной колодезной водой — чтобы не ждать, когда он остынет. Марья всплеснула руками:

— Да разве ж так можно? Живот ведь заболит.

— Не заболит, — успокоил ее Стефан.

Хлеб у Долбикова был вкусный, с малой примесью картошки, и Стефан его ел с удовольствием и много — соскучился по такому хлебу.

Опорожнив большую миску, Стефан не отказался от кружки парного молока, по которому тоже соскучился (Ульянина коза дает всего полтора литра, ее молока даже детям не хватает).

Наевшись, Стефан попросил разрешения передохнуть и улегся навзничь на широком конике. К удивлению Долбикова, он через несколько секунд запосапывал.

Спал Стефан крепко, но недолго — всего минут двенадцать-пятнадцать. Встал резко, стряхнул с себя сон и сказал Долбикову:

— За полчаса я разбросаю навоз и начнем пахать. Нужен будет помощник — водить корову и вола.

Долбиков поднял культю:

— Это мне по силам. А завтра как-нибудь Марья пособит — я, сам понимаешь, на один день с работы отпросился.

— Мы вспашем нынче, — хмуро сказал Стефан, прикуривая от уголька на загнетке.

— Вряд ли.

— На завтра у меня другие дела, — прежним тоном произнес Стефан.

Теперь уже впрягал Стефан корову и вола в соху. По очереди. Волу, правда, дольше приходилось работать, он был сильнее коровы. Конечно, тащили соху они медленнее, чем тянут обычно лошади, ступали по меже неуклюже, рывками. На лошади одному можно пахать, управляя вожжами, а тут без помощника не обойтись. К тому же, если вол хотя и слабо, но реагировал на «тпру» и «но», то корове эти команды были совершенно непонятны.

Как бы там ни было, а дело шло. И быстрее, чем при копке огорода лопатой. К обеду почти две трети огорода были вспаханы.

Обед был тоже коротким, но плотным. Долбиков распорядился зарезать курицу. Чувствовал, что работник стоит сытной и вкусной еды.

И снова Стефан вздремнул минут пятнадцать.

А вздремнув, с прежней энергией принялся за пахоту, не давая передышки ни животным, ни Долбикову, ни себе.

В шесть вечера он очистил от прилипшей земли отполированный лемех.

— Все, конец, — И обратился к Долбикову: — Где там у тебя борона?

— В сарае. Помочь?

— Какой уж из тебя помощник?

До захода солнца он закончил и боронование. Долбиков изумился: «Семижильный какой-то он, Бездетный этот. Я уморился водить корову с волом, а он и с навозом справился, и вспахал, и пробороновал — а хоть бы что».

Довольный Долбиков сказал:

— Мой, Стефан, руки, пошли ужинать. Хозяйка нам и по чарке найдет.

На что Стефан ответил:

— Поужинать поужинаю, а что касаемо чарки — нет. Я ТАМ слово дал: не брать ни грамма, чтоб снова окна не бить. Правда, при встрече с Максимом маленько позволил себе, но это последний раз.

— Крепок ты, однако, и силой, и волей.

— Жизнь, она слабаков в один момент в бараний рог сгибает. А мне пожить хочется — за себя, за Настю, за Илью, вот и приходится крепиться.

— Ладно, так и быть, пошли ужинать. А это — за работу. — И Долбиков сунул Стефану в карман брюк заранее приготовленную пачечку денег, в которой огненно сверкнула тридцатка.