"Секретная служба в тылу немцев (1914 - 1918 гг.)" - читать интересную книгу автора (Ландау Генри)Четырнадцатилетняя разведчицаОхрана бельгийско-голландской границы была возложена на ландштурм. Слишком старые для действительной службы на фронте, эти солдаты всё же были способны нести охрану границы. От них только требовалось быть настороже и следить за тем, чтобы не происходило никакого контакта между жителями Бельгии и Голландии, и так как эти обязанности были нетрудны, то смены не требовалось, одни и те же ландштурмисты месяцами оставались на одном участке. Был отдан приказ задерживать всякого, кто будет замечен в передаче чего бы то ни было на голландскую территорию, а по людям, пытающимся перейти границу между Бельгией и Голландией, — стрелять. В деле изолирования Бельгии от Голландии ландштурмистам помогали провод с током высокого напряжения и агенты немецкой контрразведки в штатских костюмах, которые вели наблюдение за участками, расположенными по обе стороны провода. Старый Фриц — по крайней мере, так называл этого ландштурмиста наш пограничный агент — был миролюбивый человек, [35] оставивший дома жену и детей. Он тосковал по своей семье, и ему нравилось общество детей, приходивших иногда поиграть вблизи границы. Он особенно полюбил одну девочку четырнадцати лет, по имени Мари. Она напоминала ему его маленькую дочку, которую он не видел больше года. Наш агент, который тоже был уроженцем Зельцете, побежал из оккупированной территории в соседнее голландское селение, хорошо знал Мари. Ему было нетрудно привлечь внимание ребенка и показать знаками, что она должна попросить у старого Фрица разрешения поговорить с ним. Это было строго запрещено, но старый Фриц был мягкосердечен. Ребенок не мог быть опасен. Наш агент имел при себе порядочный кусок ветчины, который он отдал Мари, велев ей поделиться с ландштурмистом. Для старого Фрица это было лакомство, какого он давно не видел. Два раза в неделю наш агент приходил на границу. Он выбирал такое время, когда никого не было, даже агентов контрразведки. Фрицу это казалось скорее разумным, чем подозрительным; он сам ненавидел этих людей, одетых в штатское платье, так как чувствовал, что они следят за ним так же, как и за противником. Фриц не видел ничего дурного в совместном лакомстве шоколадом или другими продуктами, приносимыми Мари. Щедрый друг жил в Голландии, где всего было много, и он знал, как трудно приходилось в Бельгии. Фриц считал вполне естественным, что этот человек приносит еду ребенку. Целью нашего агента было завоевать доверие старого Фрица и воспользоваться помощью Мари для передачи писем своему приятелю в соседнюю деревушку Вахтебеке. Он хотел еженедельно получать донесения о нумерации частей, расквартированных в районе Вахтебеке — Мербеке — Локерен, где всегда стояла на отдыхе какая-нибудь дивизия. Старый Фриц настолько доверял Мари и настолько желанными стали вкусные передачи из-за границы, что, в конце концов, он стал её соучастником и следил за появлением агентов контрразведки, пока она быстро хватала пакет и обменивалась несколькими словами с бывшим соседом. Нашему агенту нетрудно было убедить Мари в том, насколько нужна её помощь и в важности сохранения, в тайне всех её действий. Почва была подготовлена, и можно было приступить к работе. В пакетик с шоколадом [36] было вложено письмо приятелю в Вахтебеке. Мари ловко прятала его в свою одежду. Парень из Вахтебеке принял предложение и стал нашим агентом М-78. Он был толковый человек и быстро сообразил, что от него требуется. Он завербовал ещё шесть человек и проник до Гента, в районе которого всегда отдыхали одна или две дивизии. Полковник Оппенгейм очень радовался этим донесениям, так как районы Гента и Вахтебеке, будучи наиболее отдалёнными от фронта зонами отдыха, неизменно были заняты дивизиями, понёсшими тяжёлые потери, или дивизиями, прибывшими с русского фронта или из какого-нибудь отдаленного сектора западного фронта, как, например, из Вердена или Аргонн. Они оставались в этой зоне долгое время для реорганизации или укомплектования. Опознавание подобных дивизий неизменно вызывало одобрительную телеграмму Главной квартиры. Я помню энтузиазм, вызванный опознанием в районе Вахтебеке дивизии, которая в последний раз была замечена на румынском фронте. В течение двух лет М-78 и его агенты вели неусыпное наблюдение. По временам они даже проникали в более отдаленную зону Тильта. Мари так ловко вела дело, что за всё время не было случая, чтобы передаваемые ею донесения не попадали к нам в условленные дни. С течением времени Мари сама стала агентом-»фланёром». Ее донесения, охватывавшие район деревни Зельцете, были столь же добросовестны, как и донесения людей, бывших намного старше её. Вначале эти донесения были написаны на материи, в которую она заворачивала донесения М-78, но, по мере того как сообщения увеличивались в объеме, она начала пользоваться обычной тонкой тканью, употребляемой регулярными агентами. Мари было уже шестнадцать лет, и эта молоденькая девушка перехитрила старого Фрица и, что было значительно труднее, вездесущих немцев в штатском. Но каждый агент имеет свой срок жизни — истина, которая не раз подтверждалась фактами. И Мари, хотя она и работала дольше, чем кто-либо из наших агентов, в конце концов, провалилась. Это произошло не по её вине. Она не знала, что люди в штатском, причисленные к сектору Зельцете, получили помощника, и что, когда знакомый контрразведчик исчез в отдалении, предоставив ей, по-видимому, свободу действий, вновь прибывший агент продолжал наблюдать за ней из окна соседнего дома. [37] К несчастью, он налетел на неё раньше, чем она могла избавиться от своих донесений. Она была захвачена с поличным. Её судили военным судом и приговорили к смертной казни. Однако ввиду молодости Мари ей заменили смертную казнь заключением в тюрьму до конца войны. Старый Фриц исчез с границы. Я полагаю, что его наказание ограничилось переводом на более тяжёлую работу поближе к фронту. |
||
|