"Кровоточащая чаша" - читать интересную книгу автора (Бен Каунтер)

Четвертая глава

Тетуракт был для них всем, самим смыслом их существования. Начало и конец дороги, альфа и омега. Если у них и сохранились какие-то воспоминания о прежних жизнях до того момента, как их забрала чума, то это были лишь размытые блеклые картинки, сейчас же они были наполнены светом Тетуракта, спасителя, пути.

Он пришел за ними на сотнях миров, и спас от опустошительной болезни. Он научил их не сражаться с ней, но принять чуму, сделать её частью самих себя и вобрать её силу. Источник их смерти, по словам Тетуракта, стал и фундаментом для нового существования. Миры-кузницы, планеты-ульи, дикие поселения – всюду появлялся он и спасал их всех.

И теперь они последуют за ним хоть до края вселенной. Благодаря Тетуракту, они более не умирали, но были настолько переполнены здоровьем, их жизненные силы бурлили так, что даже изливались из всех пор, и сочились из трещин на коже.

Тетуракт впервые явил себя людям на Стратиксе, мире-верфи, принадлежащем Имперскому Флоту. Теперь все свободные от дел подданные его империи осуществляли хадж к месту могущества своего повелителя. Это был мир гигантских космических доков, удерживаемых в воздухе массивными сваями из камня и металла, прорезанный поселениями-ульями, и последователи культа толпами валили из удерживаемых Тетурактом космопортов по направлению к тронной площади своего кумира. Миллионы прошли мимо его трона кипящей вредоносной чумной толпой, преданно глядя побитыми катарактой глазами на верхушку столба из черного камня, вознесшегося над людскими массами. Тетуракт взирал на них сверху вниз из паланкина, удерживаемого на весу четырьмя покрытыми мышцами носильщиками, их могучие мускулы перекатывались под кожей, тела полностью подчинялись воле Тетуракта. Зверомутанты-носильщики резко контрастировали с болезненным, ссохшимся телом своего хозяина, но ощущение силы шло именно от него. Тонкое, древнее лицо излучало мудрость, а длинные, хрупкие пальцы опускались вниз милосердно и доброжелательно, когда он одаривал людей своим благословением.

Тетуракт правил империей в дюжину секторов, и власть его была абсолютной. Слуги Спасителя несли его приказы целым мирам верующих, которые повиновались, не задавая вопросов, все как один. Империум, который предал и бросил их, пытался вернуть утраченные планеты, но Тетуракт, в своей божественной проницательности, призывал последователей заманивать имперские силы в беспросветные болота истощающе-длительных кровопролитных боев на всей поверхности планеты, и не щадить жизней во славу своего господина. Флоты боевых кораблей, причаливших к Стратиксу, были превращены в группы молниеносных налетчиков и брандеров, уничтожающих передовые ударные части Имперского Флота. Имперские оружейные были подчищены и использованы, чтобы создать из орд благодарных зараженных преданные армии, поднимающиеся, чтобы начать резню наступающей на их города Имперской Гвардии. Своими смертями они сохраняли нерушимой империю Тетуракта. И не было для них участи желанней.

Империя охватывала саму систему Стратикс, и миры-кузницы Салшан Антериор и Телкрид IX. Она включала в себя богатые минералами астероидные поля, окружавшие голубого карлика Серпентис Минор. От флотских причалов до аграрных миров, которые производили достаточно пищи для тех из его подданных, которые еще нуждались в еде, Тетуракт контролировал такое количество ресурсов и людской силы, чтобы втянуть Империум в войну, которая могла длиться столетиями. Казалось, империи Тетуракта не суждено пасть еще очень и очень долгие годы.

Империя Тетуракта мерцала на большом Галактариуме, её зараженные звездные системы кружились вокруг наложенного изображения от пикт-записи. Постепенно отдельные звезды вставали на места в картинке, пока звездная карта и ночное небо, зафиксированное пиктером над станцией Механикус, не стали идентичными.

Сержант Грэв подбежал к технодесантнику Солуну, слабыми движениями пытающемуся дотянуться до проводов, вставленных в затылок. Грэв выдернул разъемы, и глаза Солуна вновь сфокусировались.

- Ты её обнаружил, брат? – заговорил сержант.

- Стратикс Луминае, - подтвердил Солун. – В системе Стратикс. Планета по-прежнему необитаема, её никогда не колонизировали.

- Арбитры окружили нас. Сможешь сражаться?

- Всегда.

- Хорошо. Тогда следуй за мной.

Сержант Грэв и технодесантник Солун все еще шли из палаты Галактариума к фасаду храма, когда началась стрельба.

Сарпедон знал, что Инквизиция все равно в конечном итоге их обнаружит – Испивающие Душу были Экскоммуникатус, а сам Сарпедон прикончил посланника Инквизиции, доставившего Ордену приговор. Ах, если бы Ордо Ксенос не ухватилось за их след еще немногим дольше, но вместо этого они застали Орден в самой уязвимой ситуации.

Но Еретикус были неумолимы и умны. Инквизитор Цур, которого Орден переиграл во время спасения из Поля Цербера, был не более чем силовиком, головорез, использующий свои полномочия, чтобы притеснять и принуждать. Однако Фаддей должен быть более хитрым и терпеливым человеком. Это враг, в котором Сарпедон не нуждался, не сейчас, когда весь Орден должен действовать быстро и скрытно. Но библиарий так же всегда понимал, что ему снова предстоит столкнуться с Инквизицией лицом к лицу.

Первый выстрел сделал снайпер Арбитрес, хладнокровный убийца и хороший боец. Его оснащенный прицелом автоган вогнал пулю в правый глаз Франтиса Дженассиса, разнесся вдребезги затылок старика, и тот мертвым грузом повис на руке Сарпедона. Приказ, похоже, пришел от самого инквизитора Фаддея – заложник был единственным преимуществом Сарпедона, и это преимущество следовало ликвидировать. Полномочия Ордо Еретикус превысили даже обязательства арбитров по отношению к Дому Навигаторов, с которым и была связана префектура Арбитрес.

Теперь у других арбитров не было причин не стрелять по стоящему перед ними мутанту. Станковое орудие БТР затявкало градом снарядов, и Сарпедону пришлось стремительно отскочить в сторону, как раз вовремя, чтобы избежать попадания артиллерийского заряда, прорывшего выбоину в земле и едва не оторвавшего ему когти. Арбитры в основном были вооружены разработанными для разгона манифестантов дробовиками, предназначенными для боев на малых дистанциях, но те из них, у кого было дальнобойное оружие, использовали его по назначению – снайперский огонь и шрапнель от осколков гранат стучали по броне и калечили кожу на лапах, едва он бросил дергающееся тело Франтиса Дженассиса и метнулся под защиту храма.

Тело патриарха шлепнулось на землю. Его тряпичная повязка слетела, и темный блестящий варп-глаз, теперь слепой и безвредный, безучастно уставился в небеса.

- Проредите их строй и отступайте, - на ходу приказал Сарпедон Крайделу и Хастису, направляясь в Галактариум.

Выстрелы из фронтальной части храма основательно пропололи склон, по мере приближения Арбитрес. Их дробовики были бесполезны на открытой местности, но, оказавшись в храме, они станут идеальным орудием для уничтожения укрытий, поэтому арбитры шли под плотный огнем, ведущимся двумя отделениями Испивающих Душу. Сарпедон своими действиями дал десантникам время, чтобы выбрать цели, но вскоре орудийное попадание разнесло одного из воинов отряда Крайдела на куски, а залпы стрелкового оружия снайперов и огонь БТР не давали поднять голову, сделав невозможным прицельную стрельбу. Едва картечь первого дробовика вышибла фонтан осколков из мраморной колонны, Хастис и Крайдел выкрикнули десантникам приказ отступать в основную часть храма, и последовали за Сарпедоном во двор.

Галактариум остановился, его сфера теперь демонстрировала лишь ночное небо Стратикс Луминае. Странно было наконец дать этому месту имя. Но если Испивающим Душу не удастся вынести информацию с Кителлион Прайм, оно не будет значить ничего.

Отделение Грэва разместилось вместе с Солуном на краю двора. Солун уже пришел в себя и был способен драться, что стало хорошей новостью. Если у судьи Арбитрес есть хоть какое-то военное чутье, он пошлет бойцов с гранатометами на крышу храма, чтобы засыпать Испивающих Душу осколочными и кумулятивными гранатами, пока они будут сражаться с арбитрами, наступающими спереди. Поэтому в таком месте Сарпедон нуждался в болтерах всех боевых братьев.

- Будем обороняться здесь и постараемся прорваться. Хастис и Крайдел - на переднюю линию, Грэв, ты – наш резерв.

Сарпедон ткнул в механизмы Галактариума. – Уничтожить это.

Грэв прорычал приказ, и дсантник подскочил к Галактариуму, отсоединяя большую металлическую канистру – противотанковую мелта-бомбу – от ранца. Отделения Крайдела и Хастиса, преследуемые зарядами дробовиков, начали появляться у входа во дворик, Хастис распределял космодесантников по позициям, и они открыли ответный огонь по атакующим из-за колонн арбитрам. Сарпедон присоединился к воинам, воткнув болт в живот одного нападающего и очередью заставив остальных пригнуться.

От храмового фасада донесся грохот серии мощных взрывов, внутрь влетели облака земли и мраморной крошки. Отступающее подразделение Крайдела окатило волной осколков, фиолетовые доспехи припорошила белая взвесь.

- Подрывные заряды, - пришел по воксу доклад Хастиса. – Они обрушили переднюю часть храма.

- Больше укрытий для штурмующих, – догадался Сарпедон. – У нас не будет свободных огневых секторов. Придется драться в тесном контакте. Грэв?

- Командор?

- Контратака по моему приказу.

- Так точно.

Пока оседала пыль, наступила пауза. В тишине Сарпедон расслышал скрежет, когда взрыв мелта-бомбы прожег машинерию Галактариума и гигантская металлическая конструкция просела. Изображение исказилось и замигало, и, внезапно, звездное поле исчезло, замещенное мраморной архитектурой храма. Сарпедон быстро просканировал края крыш вокруг открытого пространства двора – Арбитрес пока не добрались сюда, но вскоре они могут появиться, чтобы прижать Испивающих Душу, пока остальные бойцы атакуют их из-за обломков.

Вновь вспыхнула перестрелка между отделением Крайдела и Арбитрами, использующими упавшие куски мрамора для сближения с десантниками. Сарпедон видел, как сержант Крайдел бросился в бой с сияющим энергетическим мечом наголо. Отряд Хастиса оказывал им огневую поддержку, разряжая болтеры в арбитров, высовывающихся из-за укрытий, чтобы пальнуть из дробовика.

Сарпедон убрал болтер в кобуру, пока неприцельные выстрелы Арбитрес уродовали пол, на котором он стоял. Библиарий сжал силовой посох из чувствующего дерева обеими руками, и ощутил псионический огонь, спиралью поднимающийся вокруг него, создавая энергетическую цепь, которая шла от центра его разума до корчащейся в кулаке древесины. Он по-прежнему немного нервничал от ощущения мощи, скрытой внутри – Сарпедон всегда был силен, но, со времени ужасных событий на безымянном мире и «Сломанном Хребте», его псионическая сила бурлила более, чем когда-либо, вихрем кружа в его подсознании и требуя высвобождения.

Высвобождении, такого как это. Такого, как Ад.

Библиарий сфокусировал псионическую энергию и выбросил её наружу, выковывая сознанием образы, созданные, чтобы вызывать абсолютный, панический ужас. Пронзительно визжащие, похожие на летучих мышей создания сверзлись с неба, чтобы пронестись сквозь ряды Арбитрес в шлейфе багрового огня. Сарпедон усилил давление и извлек еще больше тварей из своего разума, пока целая их стая не закружила над храмом Галактариума.

- Демоны! – завизжал кто-то. Инквизиция, видимо, подозревала в Испивающих Душу дьяволопоклонников Хаоса, и предупредила Арбитрес о возможной демонической угрозе. Если они боятся демонов, что ж, именно их Сарпедон им и даст.

Ад, псионическая сила, ставшая причиной, по которой Сарпедону позволили занять место в Библиариуме Ордена, вгрызлась в Арбитрес. Это была буря кошмаров, вытягивающая изображения фобий из сознания целей, и вызывающая материализацию этих страхов рядом с ними. Сарпедон был телепатом, способным передавать, но не воспринимать, и его сила была отточена оселком Библиариума и его собственной волей в ментальное оружие, которым мало кто из библиариев когда-либо обладал. Физически Ад был безвреден, но опустошителен психологически. На обломках храма эффект усиливался, поскольку на арбитров вне поля зрения товарищей накинулись летающие монстры, завывающие и нарезающие круги по воздуху над ними. Арбитры начали беспорядочно разряжать дробовики вверх. Многие запаниковали – Арбитрес были идеологически подготовлены на таком уровне, которого не смогли бы достичь лучшие части Имперской Гвардии, но мало кому из них приходилось сталкиваться с демонами. Или, в данном случае, с псайкером столь могущественным и тренированным, как Сарпедон.

- Грэв! – крикнул Сарпедон. – В атаку!

Подразделение Грэва просочилось через позиции отделения Хастиса и Крайдела, и Сарпедон двинулся вместе с ними. Библиарий проследил, чтобы в процессе в тренировочных битв на «Сломанном Хребте» все Испивающие Душу стали способны сопротивляться Аду, чтобы не быть раздавленными, как враг. Грэв ворвался в толпу арбитров, энергетический топор сверкал в мутировавшей руке. Его штурмовые десантники послали в Арбитрес тучу снарядов из болт-пистолетов, а затем пришел черед цепных клинков, как масло разрубающих бронежилеты.

Долю секунды спустя посреди бойни оказался и Сарпедон, измененные лапы перенесли его через куски упавшего мрамора, и он обрушился на укрывшихся за ними арбитров. Библиарий сфокусировал энергию в силовом посохе, и размашистым ударом опустил его на группу Арбитрес. Он рассмотрел собственное отражение в черных стеклянных визорах шлемов, когда посох рассек двоих бойцов одним движением. Последний арбитр все еще стоял – Сарпедон пронзил его передней бионической лапой, пробив грудную клетку, и отшвырнув тело назад.

Сержант Грэв обогнул мраморную плиту и распотрошил солдата, пытавшегося захватить Сарпедона в прицел дробовика. Повсюду кругом разрывались заряды болтеров, прорезая в воздухе оранжевые огненные следы.

Грохот боя жаром гудел в ушах Сарпедона – он слышал, как кричат бойцы Арбитрес, стараясь найти друг друга, отдаются приказы, или просто раздаются вопли при виде чудовищ, с визгом набрасывающихся с неба.

Отряд Грэва с чудовищной жестокостью прошелся по рядам Арбитрес. Арбитрам на крышах пришлось стрелять не в потрепанных и скованных сражением десантников, а в отделение Хастиса, которое тут же ответило им огнем болтеров, отправив искалеченные тела вооруженных гранатометами арбитров в короткий полет до земли внутреннего двора. К тому времени, как подразделение Грэва достигло фасада храма, более сотни Арбитрес были мертвы, ранены или полностью рассеяны.

Испивающие Душу преследовали убегающих арбитров в храме и на открытом пространстве, зная, что у служителей порядка все еще достаточно бойцов для того, чтобы перегруппироваться и вновь атаковать, если предоставить им такую возможность. Отделение Грэва кумулятивными гранатами быстро вывело из строя БТР, пока отряд Крайдела вырезал арбитров, разбежавшихся по садам.

- Не трогайте экипажи, - распорядился Сарпедон. – Мне не нужно больше трупов, чем того требует необходимость.

Он заметил командный БТР на склоне рядом с кромкой, и быстро пересек иссеченную пулями землю. Библиарий убрал силовой посох в чехол, и одним движением выдрал боковой люк из борта БТР.

Внутри сидел астропат. Старик не выказывал признаков страха.

- У меня для тебя есть еще одно не отправленное сообщение, - обратился к астропату Сарпедон.- Передай инквизитору Фаддею, что мы не те, кем он нас считает. Я знаю, что он не может просто позволить нам свободно уйти, но, в действительности, мы с ним на одной стороне. Если придется, я убью его для того, чтобы продолжить свою работу. Он поймет, что движет нами, поскольку то же движет и им.

Астропат молча кивнул. Сарпедон оставил его в БТР, и скомандовал в вокс, обращаясь к отделениям в храме.

- Истребители не смогут вытащить нас из купола. Нам нужно выбраться на поверхность для того, чтобы нас подобрали. Следуйте за мной.

Руны на сетчатке Сарпедона, обозначающие датчики жизни его штурмового отряда из трех отделений, подтверждающе мигнули. Подразделение Крайдела потеряло двух десантников, и отделение Грэва одного в гуще битвы с Арбитрес. Еще трое, которых некем заменить в обозримом будущем. Сарпедон знал, что еще множество будет потеряно, прежде чем они смогут начать Жатву и Испивающие Душу вновь восстанут. Но теперь они по крайней мере знали, откуда начать. Стратикс Луминае. С этой информацией Орден был на шаг ближе к выживанию.

Карта империи была аранжировкой из отборных драгоценных камней, вырванных из ожерелий и серег знати Стратикса в качестве дани для двора Тетуракта. Драгоценности были выложены на полу юго-западного причала номер три, выбранного центром правления Тетуракта. Юго-западный док три на несколько уровней уходил вглубь одной из пирамид улья, он казался полностью задрапированным в гобелены испарений, тянущихся из инфицированных ран, и наросты из запекшейся крови и гноя, подношения от легионов благодарных одержимых чумой. Темные углы пещерного помещения под причальными скобами и контрольными башнями были до отказа набиты толпящимися в беспорядке фигурами существ, которые совершали паломничество в самое место присутствия своего повелителя, но до сих пор находились в таком благоговейном восторге, что не решались даже приблизиться. Пол загромождали тела тех, кто умер от трепета, и чистая ядовитая жидкость покрывала стены и чудесной капелью падала с потолков.

Тетуракт склонился вперед, сидя в личном паланкине. Четверка зверомутантов, настолько мускулистых, что даже черты их лиц стали неразборчивыми от мышечных складок, поддали платформу вперед, чтобы Тетуракт смог получше разглядеть карту. В центре Стратикс, подобно звезде посередине системы, одиночный кроваво-красный рубин размером с кулак. Миры-кузницы были сапфирами, голубыми как мертвые губы. Планеты на линии фронта, где полки Имперской Гвардии втянуты в смертоносные котлы, заполненные последователи Тетуракта, это жгучие желто-оранжевые опалы. Верные Спасителю миры были бриллиантами, чистыми и твердыми в преданности вождю. На карте присутствовали сотни самоцветов, каждый из которых - важные планеты под властью Тетуракта, каждый наполнен душами, обязанными ему самой жизнью.

Тетуракт был мертв вот уже несколько лет. Его сердце было лишь узлом ссохшейся плоти где-то в запыленной грудной клетке. Лишь разум был в действительности жив, рвясь наружу из-под туго натянутой кожи черепа, и из-под изуродованного лица с ужасными высушенными глазницами. Тело, тонкое и сморщенное, с желтушечного цвета кожей, оживлялось одной лишь волей – мышцы давным-давно стали не нужны и атрофировались. Тетуракт был, в прямом смысле слова, созданием чистой силы духа. Он напрямую повелевал теми, кто его окружал. Взять хотя бы простые медлительные умы зверомутантов-носильщиков – он не прилагал никаких усилия, командуя ими. Других Тетуракт контролировал путем манипулирования обстоятельствами, пока у них не оставалось иного выхода, кроме как исполнять все его прихоти.

Болезни – а их было множество, чтобы не дать никому живому испортить его планы – были лишь частью всего этого. Они были катализатором. Настоящим оружием Тетуракта являлась его воля. И эта сила воли выиграла для него могущественную империю, такую, что даже Черным Крестовым Походам редко удавалось достичь большего.

Многие миры на карте обозначались изумрудами, зелеными от потенциала. Планеты, которые лишь начали травматический процесс преклонения перед волей Тетуракта. На части из них о чуме пока лишь стало известно, благодаря агентам Тетуракта, готовым распространить просвещение болезни и на губернаторов, и на отбросы ульев. Другие почти созрели, и Тетуракт вскоре покинет центр власти на Стратиксе, чтобы подарить жизнь инфицированным с помощью колдовства, которое он мог сотворить над заражением.

Один из изумрудов привлек его внимание. Он находился рядом с зоной боевых действий, и предоставил бы большое стратегическое преимущество в укреплении отрезка пространства, который мог легко превратиться в линию фронта по его желанию.

- Полковник, - произнес Тетуракт во тьму, его голосом служил глубокий псионический гул, поскольку он не мог разговаривать собственными давно сгнившими голосовыми связками.

Человеческая фигура с шарканьем вышла к Тетуракту, и склонилась перед паланкином. Она была обмотана окровавленными бинтами, а под ними виднелись лоскутья темно-красной униформы, с искорками серебряной окантовки и грудью, увешанной военными медалями. Полковник Карендин даже до того момента, как чума забрала его, был не многим более, чем мясником – Тетуракт оставил его разум по большей части без изменений, и старый солдат отвечал у него за наблюдение военной ситуации в империи.

- Как обстоят дела с этим миром? – Тетуракт показал паучьим пальцем на стратегический изумруд.

- Эвменикс? – переспросил Карендин голосом, сильно шипящим от слюны. – Он практически готов пасть. Говорят, что губернатор мертв. Арбитрес рассеяны. Ни один корабль не покидал планеты уже много недель. Миллиарды утонули в крови и желчи.

- Тогда он будем моим следующим пунктом назначения, - продолжил Тетуракт, - мне нужен этот мир и с минимально возможной задержкой.

- Если вы отправитесь сейчас, к вашему прибытию планета уже будет подготовлена. Я распоряжусь экипировать ваш флагман к отлету.

- Сделай это. – Тетуракт скрылся обратно в тень паланкина. – наша империя растет, полковник. Подобно болезни, приумножаются наши миры. Ты видишь, как продвигается наше заражение?

- О да, спаситель, - просипел Карендин. Смутный шепот согласия пришел и от паломников, толпящихся в углу. – Как сама чума, чума на звездах!

- Позаботься, чтобы двор мог погрузиться в течение дня, - распорядился Тетуракт, потеряв интерес к лести полковника.

Эвменикс. Прекрасная планета, чтобы ей завладеть, мир-улей, кишащий зараженными, которые восстанут и будут поклоняться ему, когда он пообещает им освобождение. Действительно, такой чудесный мир, который встретит его как спасителя и умрет за него, как за бога.

Сестре Беренике Эскарион было шестьдесят три года. Она провела пятьдесят три из них, посвященная в дочери Императора, её тело готовили, а сознание очищали прилежанием и смирением, чтобы она могла служить солдатом церкви Императора. Девочку забрали из Схолы Прогениум, где растили сирот имперских поданных, и она предстала перед очами проповедников и духовников Министорума. Они наполнили её разум откровениями Императора, но она не испугалась. Она слышал об ужасах отступничества и неверия, которые открывали ворота греху и разложению, но она не отчаялась.

Адское пламя, которое было в словах исповедников, не довело ребенка до слез. Слова проповедников воодушевили её, а не заставили съежиться. У неё была сила воли, чтобы присоединиться к числу Сестер, а во время её послушничества в ордене Фамулос стало очевидно, что Эскарион обладает физической выносливостью и рвением, чтобы стать в ряды воинствующего ордена.

Ее вера никогда не покидала ее. Никогда, хотя она сражалась по всей галактике, следуя за стягом ордена Эбонитовой Чаши от аббатства на самой Терре до границ имперского пространства. В свои поздние годы она выследила и уничтожила Князя Демонов Парменида Отвратительного, войдя для этого в рискованный союз между Сестрами Битвы и Инквизицией. Эскарион снискала репутацию, как одна из немногих Сестер, способная балансировать на грани запутанных церковных вопросов и безграничных полномочий Инквизиции, не потеряв при этом из поля зрения истинного врага – Хаос, тьму, с которой силой своего духа сражается Император. Поэтому, когда инквизитор Фаддей запросил собранную из Сестер воинствующих орденов ударную группу, он предложил именно Сестре Эскарион возглавить её.

Канонисса Тасмандер хотела, чтобы Сестра Эскарион возглавила орден Эбонитовой Чаши, но та отказалась. Эскарион сражалась всю свою жизнь, и она была слишком стара, чтобы заниматься чем-либо иным. Это был единственный известный ей путь, на котором её вера становилась чем-то большим, нежели только словами – та самая вера, что вначале сделала её Сестрой, затем подвигла её на победу над Парменидом и бесчисленным множеством других врагов человечества. Это была та самая вера, которая подверглась тягостным испытаниям в глубинах Эвменикса.

Эвменикс. Если когда-либо свет Императора и исчезал из какого-либо мира, это было именно здесь. Ей еще не приходилось видеть планету, настолько лишенную надежды, и здесь Сестре пришлось насмотреться на множество отвратительных вещей. Эвменикс был мрачной иллюстрацией к тому, что может произойти с миром в отсутствие веры.

Эскарион наблюдала за тем, как дознаватель Шен, чей массивный бронзовый панцирь здорово потускнел после недельного перехода через грязь и ужасы Улья Квинт, осторожно движется вниз по крутой шахте, которая вела вглубь нижних уровней улья. Воздух был горяч как в аду, поскольку геотермальные теплоотводы были совсем рядом, и людей окружило зловоние. На поверхности Сестра Эскарион и её отделение видели горы разлагающихся трупов, и запах заражения, казалось, пропитал всю планету – сладкий и нездоровый, чистое гниение и распад.

Здесь, внизу, жар делал его еще сильнее. В течение нескольких дней Шен и Сестры шли в глубины улья, и сейчас они были ниже на дюжину уровней, возле, возможно, последнего уцелевшего имперского учреждения в Улье Квинт. Арбитры и дворец губернатора пали, собор был выгоревшим остовом, а офисы Администратума накрылись первыми, когда пришло безумие. Форпост Адептус Механикус в нижних пределах улья был последним самородком сопротивления, и последним местом, где могли быть получены подтверждения рапортам об исчезновении Испивающих Душу. Это было много недель назад. Фаддей отреагировал на новости так быстро, как мог, но доверил реализацию расследования дознавателю Шену, пока сам внимательно изучал «Сломанный Хребет» и обломки Дома Дженассис. И у Шена, и у Сестры Эскарион было мало надежды найти хоть что-нибудь живое на Улье Квинт, по крайней мере, живое в традиционном смысле слова.

Архитектура на такой глубине была странной и искаженной. Тесные, исковерканные реликты поселений, на которых был построен Улей Квинт. Обесцвеченная влага бежала по стенам, профильтрованная через сотни этажей над ними. Порванные силовые кабели покрывали всё влажной паутиной. Чумные крысы размером с бойцовых собак прогрызались через перекрученный металл. Сквозь стоны погибающего города периодически пробивались вопли очередного умертвленного существа, еще одного среди миллиардов в кошмаре Эвменикса.

Коридор резко изгибался вниз, а затем тянулся прямо. Шен извлек из кобуры инферно-пистолет и прошел до угла, сапоги его панцирной брони хрустели по кристаллизовавшемуся мусору, покрывающему пол. Сестра Эскарион следовала за ним, болт-пистолет поднят наизготовку, как и у Серафим, которых она отобрала для этой миссии. Одна из них, Сестра Миксу, была вместе с ней больше десятка лет. Других предоставили собственные ордены, и они, по традиции отрядов Серафим, сражались с помощью парных болт-пистолетов.

Шен возглавил их, и отряд зашел за угол. Коридор выходил в огромную полость с разодранными краями, похожую на дыру, образованную направленным взрывом бомбы прямо через все слои похожих на кроличьи садки нижних уровней. Темная вода собиралась на неровном полу, а из лопнувших трубопроводов над головой вылетали белые капли.

- Геотермальный источник, видимо, перегрелся, - заметил Шен, сканируя окружающее пространство в поисках целей. Его инферно-пистолет был чрезвычайно редким оружием, которое заключало мощь мелтагана в относительно небольшой пистолет, и на малых дистанциях он мог прожечь абсолютно всё. – Без обслуживания половина улья, похоже, готова взлететь на воздух.

Сестра Миксу указала на символ, наполовину - стилизованный металлический череп, наполовину - шестерня с квадратными зубцами, кривобоко скалящийся из массы перекрученного металла. - Знак Механикус. Похоже, мы близко, Сестра.

- Движение! – крикнула одна из Серафим. Сестра Эскарион обернулась, чтобы увидеть, как та открыла огонь в темноту. Шен последовал её примеру, выпустив копье высокотемпературного вещества, которое на мгновенье осветило истерзанные, получеловеческие фигуры, которые толпились во мраке.

Их противники не были простыми бандитами, потому что они ничего не крали. Они как будто налетали на пришельцев просто из желания убить кого-нибудь живого. Это были изувеченные останки подонщиков, которых чума превратила в живых мертвецов, и они подобно псам вцеплялись в пятки Шена и Серафим в течение всего адского путешествия к подножию Улья Квинт.

В краткой вспышке света Эскарион насчитала более пятидесяти тварей. Заряд из инферно-пистолета забрал троих, сожженных дотла, и огонь из болт-пистолетов прошил кровавую стежку через еще нескольких.

- Отступаем! – приказала Эскарион, собирая Сестер вокруг себя, добавив свой болт-пистолет к выстрелам остальных. Отбросы улья окружали их, карабкаясь из-за рванных стен, стеная замогильными трещотками. Она видела их шелушащуюся кожу и слезящиеся белки глаз, их раскрытые челюсти и узловатые, почерневшие пальцы, сжимающие грубые дубины и лезвия.

Если и существовало доказательство того, что Эвменикс проклят Хаосом, то оно было прямо перед ними. Болезнь, которая не только убивала, но и превращала тела своих жертв в безумных хищников, преследующих выживших.

Серафимы медленно пятились назад, всаживая болты в шаркающую толпу мертвецов, которые во все большем количестве наполняли полость. Пистолет Шена перезарядился, и послал еще одну шипящую стрелу огня, которая прорезалась через дюжину ублюдков за раз.

- Мы окружены, - заметил Шен со спокойствием, показавшимся Эскарион достойным восхищения. Он указал на символ Механикус. - Нужно прорываться наружу. Уводите отряд, мы можем наткнуться на форпост, а его будет легче защищать.

Эскарион согласно кивнула, и вытащила из чехла на спине энергетическую секиру. Этой секирой она сражалась в течение десятилетий, неизменно отказываясь от более изящного оружия, поскольку именно грубая жестокость секиры была наиболее подходящим инструментом для того, чтобы нести неуклонное правосудие Императора.

Лезвие оружия загудело, и вокруг него заиграло мерцающее голубое энергетическое поле.

- За мной! – заорал Шен и разрядил инферно-пистолет в группу зачумленных подонков, стоящих под символом Механикус. Он ворвался в толпу уцелевших, разбрасывая их гниющие тела в стороны. Серафимы позади Шена разрывали мертвяков на части парными болт-пистолетами. Сестра Эскарион влетела в подулей за Шеном, прорубаясь через стену из плоти перед собой. Неуклюжие руки тянулись к ней, и она отрубала их секирой, одновременно вбивая закованный в латную перчатку кулак в измененные лица позади себя. Сестра давила упавших ногами, чувствуя, как захрустели под сапогами тела. Огонь из болт-пистолетов свирепствовал среди чумных мертвецов, очищая пространство вокруг нее, пока она и Шен пробивали себе путь через атакующих, и прочь с линии огня Серафим. Они погружались все дальше во тьму, выстрелы Сестер щелкали в ответ на любое движение. С Шеном впереди отряд продолжал движение, зная, что стоит им остановиться, как их медлительные, но гораздо более многочисленные противники смогут зажать их, и рассечь на мелкие группы в узких, изгибающихся туннелях.

Посреди грязи подулья начали попадаться потемневшая с годами медь и поздне-готическая механистическая архитектура. Здесь и там стояли гигантские промышленные шестерни, и символы Бога-Машины были выбиты на каждой балке. Адептус Министорум втайне наблюдали за Адептус Механикус – техножрецы поклонялись Омнисссии, Богу-Машине, которого они считали ипостасью Императора, но у Министорума были свои догадки на этот счет. Исходя из вышесказанного, Сестра Эскарион была благодарна за то, что, по крайней мере, Механикус знают, как строить.

Форпост Механикус был геометрически правильным медным кубом, с покрытой радиаторами поверхностью, достаточно мощным, чтобы пережить обрушение всей конструкции улья. Входы закрывали плотно задвинутые взрывозащитные двери, и Шен осторожно отступил назад, заметив охранные турели и нашпигованные пулями тела чумных мертвецов, которые были достаточно неосторожны, чтобы добрести до зоны поражения.

Отряд обследовал местность вокруг форпоста, обнаружив множество трупов – по большей части инфицированных, но попадались и люди в ржаво-красных комбинезонах слуг Механикус, наряду с парой сервиторов, наскоро переоборудованных для боя. Тела были живописно раскиданы возле самодельных баррикад, сделанных для того, чтобы зажать шаркающие толпы в смертоносные зоны, теперь загроможденные их телами. Форпост, видимо, держался в течение недель, пока Улей Квинт медленно превращался в ад.

Одна из дверей оказалась не заперта. Основание форпоста закоптилось от огня мощного взрыва, который вырвал нижнюю часть створки, разорванный металл окольцовывал раскрытый зев отверстия, словно порванная кожа вокруг открытой раны.

Шен пробрался через мутную воду по колено глубиной, которая наполняла туннели у подножия форпоста. Провал был темен, а стены испещрены пулевыми отверстиями.

- Заряды болтеров, - удивилась Эскарион. Она видела последствия болтерной стрельбы гораздо чаще, чем могла вспомнить. – Хорошо координированная стрельба. Кучная.

Последние доклады с Улья Квинт были о стартовавшем шаттле, украденном монстрами в фиолетовой броне, обрекшими зажиточный Картель Полиос на смерть в улье. Шена и Эскарион послали, чтобы выяснить, есть ли за этим сообщением правда, но форпост был единственным местом на планете, где имперские служащие могли выжить, чтобы подтвердить это. Теперь же оказалось, что не только форпост пал, но и что Испивающие Душу могли приложить к этому руку.

Шен приподнялся и ухватился за край исковерканной взрывозащитной двери. Он забросил свое тело через отверстие и включил фонарь, установленный на воротнике брони.

- Чисто, - бросил он. – Тут была жаркая перестрелка. Ручное оружие и гранаты. Кругом тела.

- За мной, - приказала Эскарион Серафимам и направилась за Шеном в здание форпоста. Её возраст напомнил о себе, пока она к нему забиралась – этот процесс был бы намного легче с прыжковыми ранцами, с которыми обычно воевали Серафимы, но они оставили их, поскольку город-улей вряд ли можно было считать самой благоприятной местностью для их использования.

Шен был прав. Прямые, с металлическими стенами коридоры форпоста стали свидетелями яростной битвы. Следы от лезвий на полу и стенах говорили о резне в рукопашную, изрешеченные стены – о большом количестве выпущенных патронов. Тела служителей валялись там, где они пали, защищая проломленный вход.

Остальные Серафимы забрались в коридор. – Признаки жизни отсутствуют, - доложила Сестра Миксу, которая несла отрядный ауспекс-сканнер. – Но здесь множество помех. Это место крепко сколочено.

- Это не работа подонщиков, - заметил Шен. – И если это были не Испивающие Душу, то это был некто, способный выставить сходный уровень огневой мощи. Нам нужно узнать, что они хотели обнаружить в этом месте.

- Согласна, - отозвалась Эскарион. – Возможно, Механикус над чем-то здесь трудились? Оружие?

- Мы это выясним. Этот форпост построен по образцам стандартных шаблоных конструкций. В центре находится контрольный пульт, а тестовая камера не так уж высоко над нами. Попробуем сначала их, а затем прочешем остальные комнаты.

Форпост объединял в себе массивные индустриальные разработки и какую-то разновидность гнетущей готической архитектуры, с которой Эскарион была знакома по женских монастырям на Терре. Решетчатые колонны разделяли группы шестерней подобно гигантскому часовому механизму, замершему после вторжения в форпост. Турбины под сводчатыми потолками. Святилища Бога-Машины повсюду, покрытые возлияниями из благословенного машинного масла, исписанные молитвами в двоичном коде. Всё, чем занимались Механикус, нуждалось в точных ритуалах, посвященным Богу-Машине – и, судя по изобилию подношений и молитвенных дощечек в пустующей оружейной, это, по всей видимости, включало в себя и сражение.

Тестовая камера содержала сотни геологических образцов на различных стадиях исследования под мощными микроскопами в латунных кожухах, или лежащих в высохших химических ваннах. Здесь не было ничего, что казалось бы достойным атаки на форпост. Помещение управления, возвышающееся над комнатой, также оказалось пустым, его когитаторы были ритуально запечатаны рунами бездействия, чтобы умиротворить Духи Машин на время выключения.

- Нам следует извлечь содержащуюся в них информацию, - решил Шен. - По крайней мере, у нас будут хоть какие-то идеи насчет того, чем они здесь занимались и кто был в это вовлечен. У них даже могут быть пикт-записи от охранных систем, так что мы сможем увидеть, кто же на них напал.

- Я не техножрец, - заявила Эскарион. - Вы знаете, как всем этим пользоваться?

Она ткнула в банки когитаторов с пустыми показаниями на экранах, которые покрывали стены контрольной комнаты.

- Мы заберем лишь устройства памяти, - усмехнулся Шен. – У Фаддея есть люди, способные их вскрыть.

- Движение, - вдруг предупредила Миксу, глядя на экран ауспекса. - Где-то над нами.

- Видимо, еще подонщики, - ответил Шен, доставая пистолет.

Рука пробила потолок комнаты управления, захватила Шена за ворот его брони и резко взметнула вверх, впечатав в металлический потолок. Она была закована в латную перчатку из фиолетового керамита.

- Огонь! – заорала Эскарион и болтерные снаряды врезались в потолок рядом с Шеном, который пытался поднять инферно-пистолет. Но до того, как он смог это сделать, его втащили через потолок целиком, рвя металл, пока его бронированное тело целиком не исчезло из поля зрения.

Сестра Эскарион первой помчалась следом. Дыра в потолке вела в то, что должно было быть главной часовней форпоста, здесь стояли ряды скамей, смотрящие на алтарь, образованный обшивкой гигантского когитатора и вырезанный из чистого углерода. Трубы и клапаны покрывали стены, так что часовня находилась полностью в корпусе когитатора, и когда он функционировал, его показания заливали часовню потоком информации. Сейчас он был выключен, так что открывшаяся ей картина освещалась только вспышками от фонаря, закрепленного на броне Шена.

Это был космодесантник. Его доспехи несли изображение потира Испивающих Душу на одной из плечевых пластин. Оружия не было. Эскарион мельком увидела его лицо. При жизни кожа была темной, но сейчас побледнела и покрылась серыми пятнами болезни. Глаз не было, и темные провалы глазниц смотрели слепо. Нижняя часть черепа была обглодана, и отбеленная челюстная кость и зубы скалились с искаженного лица. Ничто живое не могло выглядеть подобным образом, и ничто живое не могло смотреть с таким слепым безумием и ненавистью. Сестра Эскарион получила возможность лишь мимолетного взгляда в свете мечущегося фонаря на панцире дознавателя, но в увиденном не было никакого сомнения.

Испивающий Душу, захваченный чумой. Пулевые пробоины на его броне указывали, что он был смертельно ранен при битве за форпост, оставлен своими братьями, и пал жертвой ужасной чумы, безумствующей в Улье Квинт. Впервые Сестра Эскарион смотрела на воина Ордена.

Пока она таращилась на него, пытаясь прицелиться, мертвый Испивающий Душу вырвал руку дознавателя Шена из плечевого сустава в багровом ореоле из крови. Руку, сжимающую пистолет, он резко отбросил в одну сторону часовни, а само тело Шена - на другую, бронированное тело дознавателя безжизненно врезалось в стену.

Сестра Миксу возникла рядом с Эскарион, стреляя из обоих пистолетов. Она вогнала в голову предателя два быстрых выстрела, выдолбив дыру во лбу десантника, но Испивающий Душу, казалось, даже не заметил огромную рану. Эскарион не могла похвастаться обширными знаниями в области сражений с живыми мертвецами, но она осмелилась на рискованную догадку, что потребуется более чем смертельная ранение, чтобы завалить Испивающего Душу – ничего, кроме расчленения, его не остановит. А расчленение было тем, в чем Сестра Эскарион преуспела.

Она взметнула энергетическую секиру и атаковала десантника. Он был на голову выше неё, но она была гораздо быстрее. Клинок Эскарион сверкнул, опускаясь, и она глубоко врубилась в латный ворот десантника и его торс, энергетическое поле секиры дробило его сросшуюся грудную клетку и прорезалось через омертвевшие органы.

Десантник вцепился в рукоять секиры, развернулся вокруг своей оси и швырнул Эскарион на обитую латунью алтарную машину. Обшивка в месте столкновения прогнулась и запчасти посыпались вниз, пока Эскарион сползала на пол. Предупреждающие сигналы замерцали на её сетчатке, и короткая вспышка боли исчезла, когда анестетики заполнили тело.

Испивающий Душу возвышался над ней, слепо уставясь вниз своими выкаченными глазами. Огонь болт-пистолетов Серафим, появившихся вокруг него, разорвал спину чудовища, тараня запятнанную броню и выбивая осколки из черепа. Изуродованное лицо ухмыльнулось, когда он потянулся к Эскарион.

Она попыталась откатиться с его дороги, но тело не послушалось – она вывихнула плечо, а, возможно, и бедро. Испивающий Душу приподнял свою жертву за плечевые сочленения нагрудной пластины, и начал взламывать её, словно хищник, старающийся открыть бронированную добычу, чтобы добраться до плоти внутри.

Эскарион ощутила, как начинает поддаваться доспех. Её неповрежденная рука по-прежнему держала секиру, и она чувствовала вибрацию энергетического поля. Когда сигналы на её ретинальном дисплее загорелись красным, она вогнала лезвие в поясницу Испивающего Душу. Сестра использовала каждую оставшуюся каплю своей силы, чтобы прорезаться через керамитовый силовой доспех, но у неё не было хорошего рычага, а организм страдал, стараясь справиться с болью.

Одна из Серафим захватила рукой шею десантника, пытаясь отпилить ему голову боевым ножом. Космодесантник качнулся, вбивая локоть ей в диафрагму и сбрасывая назад. Пока он этим занимался, ему пришлось убрать одну руку от Эскарион,. Она опустила ступню на пол часовни, и оперлась о неё, прорубаясь лезвием через поясницу десантника, начисто прорезав керамит и хребет предателя.

Сестра тяжело упала на пол. Верхняя половина десантника грохнулась рядом с ней. Его ноги постояли еще мгновение, а затем рухнули набок, клацая броней по металлу часовни.

Серафим поднялась с пола и встала над верхней частью Испивающего Душу. Он уставился на неё, голова судорожно дергалась, а конец рассеченного позвоночника бился, как выброшенная на берег рыбина. Эскарион протянула ей секиру, и Серафим, не включая энергетического поля, отсекла голову Испивающего Душу.

Миксу склонилась над Шеном на противоположном конце комнаты.

- Он умирает, Сестра, - обратилась к Эскарион старая подруга. Две Серафимы помогли старшей Сестре доковылять до места, где лежал дознаватель. Кровь толчками вырывалась из разорванного плеча, образовав под ним глубокую лужу. Глаза были широко распахнуты, но не могли ни на чем сфокусироваться, и хотя его челюсть работала, из неё не вырывалось ни звука. Миксу открыла кирасу панцирной брони, и Эскарион своими глазами убедилась в том, что дознаватель безнадежен. Ребра сломались и расщепились, когда ему оторвали руку, а затем смялись, когда тело ударилось о стену. Внутренние органы, видимо, лопнули.

Шен умер у неё на глазах.

- Он был солдатом Императора, - произнесла Эскарион, получив мрачное напоминание о своих ранах. – Мы не можем дать ему подняться вновь.

Серафимы отнесли тело вниз, на турбинный этаж, где поместили кумулятивную гранату с длинным запалом в рот дознавателя и превратили тело в дождь из пепла.

Эскарион не являлась техножрецом и знала догматы Бога-Машины в объеме, достаточном лишь для обслуживания собственной брони. Она приказала Серафимам взломать кожухи когитаторов в контрольном зале и извлечь то, что она посчитала ядрами памяти. Эскарион самостоятельно сорвала табличку со стены комнаты управления, на которой были записаны имена всех адептов, когда-либо работавших в форпосте – сотни имен, выбитых крошечными буквами на листе латуни. Запоздало поразмыслив, она забрала голову мертвого десантника, и запечатала её в коробку для образцов из лаборатории, вместе с болт-пистолетом Испивающего Душу, который по-прежнему находился в украшенной золотистым символом потира кобуре.

Больше ничего ценного здесь не осталось. Она лишь надеялась, что нашла нечто, стоящее жизни Шена. Миксу, насколько смогла, позаботилась о ранах Эскарион и та предоставила ей право возглавить отряд на пути обратно к точке сбора. Шену пришлось потрудиться, чтобы нанять корабль флотской трофейной команды, который должен будет подобрать их в пустошах за Ульем Квинт – Оффицио Медикае наложило запрет на любые путешествия в этой зоне, и лишь горстка корабельных команд хотела рисковать здоровьем и жизнью в загрязненных равнинах планеты. Полномочия Инквизиции с трудом сумели пробиться через запреты как раз вовремя, чтобы забросить Шена и Серафим на Эвменикс в кратчайшие сроки. Если отряда не будет в условленном месте, команда бросит их здесь, и они никогда не спасутся. Им предстояло путешествие в добрую пару дней, прежде чем они достигнут пустынных межульевых дюн, а с ее ранениями это займет даже больше времени, чем опасалась Эскарион.

Сестра Миксу как могла быстро вела их сквозь тьму и опасности Улья Квинт.

Высоко над оскверненными пустошами, корабль из доков Стратикса приблизился к растянутой тонкой линии карантина вокруг Эвменикса. Орбитальные батареи остались безмолвны, так как при его появлении их расчеты внезапно оказались поражены наиболее опасными формами чумы. Корабль Оффицио Медикае скрылся, подобно косяку рыбы, убегающему от акулы, поскольку инстинкты самосохранения его команды мгновенно забили тревогу. Чума и безумие пришли, объединенные волей одного существа.

Спасение проклятых чумой жителей Улья Квинт уже практически стояло у них на пороге.