"Слишком много блондинок" - читать интересную книгу автора (Хендерсон Лорен)Глава 15- Видела сегодня твою девушку, Том - сказала я, вгрызаясь в большой кусок пиццы. Согласно лозунгу «ешь больше свежих овощей» я заказала вегетарианскую. Она была покрыта кукурузой, маслинами, луком и красным перцем. Не знаю, что бы англичане делали без пиццы. Мы сидели в данный момент на ковре в гостиной, опираясь на диван. Вокруг нас валялись коробки с пиццей, в холодильнике ожидала упаковка пива, а под телевизором - две видеокассеты. Супер. - Которую? - Блондинку из клуба. - Ту с хвостом? Горячую куклу нашего жеребца? - Оказалось, это его экс-подружка. У них сыночек. - Везунчник! Оплодотворил ее? - Как элегантно ты выразился. В любом случае она выглядела фантастически. Сделала такой французский пучок, завязанный на затылке. Как Грейс Келли девяностых годов. - Как ты можешь мне это рассказывать... - застонал Том. - Нет в тебе ни на грош женского сочувствия. Схватил треугольный кусок пиццы с цыпленком Тикка и засунул себе в рот. - Но ничего интересного я не обнаружила, - призналась я. - Кроме того, что она все еще его любит. - Они все его любят, - пробормотал с горечью Том, жуя пиццу. - Ты прав. - Тогда кто, на самом деле, убил ту мерзавку? - Черт его знает, - пробормотала я мрачно и взяла себе очередной кусок. - Но точно не я, и я не верю в вину Дерека или Флисс. Остаются Джефф, Брайан и Наоми. Я не представляю себе Брайана в роли убийцы Линды. У него такой уравновешенный характер, он ничего не делает быстро, обдумывает даже каждую шутку. А это убийство выглядит так, словно сделано в состоянии аффекта. - А не мог бы тот же самый Джефф это сделать, чтобы Линда не приватизировала клуб? - в голосе Тома прозвучало недоверие. - Джефф принадлежит к новым социалистам. - Ага. Но помимо прочего... - Я знаю, что ты хочешь сказать. Мы отклонили ее предложение при голосовании, поэтому он вынужден был ее убить, поскольку она могла тайно постараться уладить все по знакомству в городском совете? Очень слабый мотив, разве что Линда успела уже сделать что-то, о чем мы не знали. Надо проверить. - Я пригубила пиво. - Вчера я встретила его случайно, и он выглядел каким-то исключительно виноватым. Так был потрясен встречей со мной. Ради бога, я же там работаю! Наверняка услышал от кого-то, что я всех опрашиваю, и испугался, потому что совесть нечиста. Это что касается Джеффа, - сказала я. - Остается Наоми. Думаю, Дерек ее покрывает. Явно врет, а не сделал бы этого ни для кого из тех, что были внизу, кроме Наоми. В конце концов, погибла его девушка. Явно чувствует себя виноватым. Например, от мысли, что Линду убили из-за его флирта с Наоми. - Ты очень серьезно подошла к этому следствию, - ввернул Том. - После моих последних опытов с убийствами мне позволительно держаться подальше от стараний полиции. - Видать, ты делаешь это во имя справедливости, а не для Рэмбо с большими, прекрасными глазами. А, может, скорее с большим... - Помни, что вульгарность - это не то же самое, что сарказм, - сказала я, доедая пиццу. - Что мы будем смотреть? - “Лифт на эшафот” и “Из прошлого”. - Чтоб меня. Том - знаток кино, особенно film noir с сороковых годов. Просвещает меня в этой теме уже несколько лет, поэтому в настоящий момент я могу даже отличить Джейн Грир от Грира Гарсона. Он вставил первую кассету и включил телевизор. Я погасила свет, села около него, и мы уставились в мерцающий экран. Нет способа описать эти фильмы. Я могу только сказать, если кто-то их не смотрел, тот многое потерял в жизни. Том явно помешался на Вирджинии Майо. Угадайте, какой у нее цвет волос. И награды тут ни при чем. - Через неделю она бы тебе осточертела, - сказала я. - Смотрела бы на тебя этими большими очами, думая о том, который ты чудесный и вслушивалась бы в звучание каждого твоего слова... - Ты шутишь? Это моя идеальная девушка! Я взглянула на часы. Приближалась полночь. - Тебе пора спать, - объявила я, вставая из дивана. Я бросила взгляд на коробки и банки. - Жаль, что ты не позволяешь мне остаться и убрать все это. - Ха, ха, ха - пробормотал Том, после чего пожелал мне спокойной ночи. – Скоро увидимся. По пути домой голова моя была полна образов Джейн Грир и Роберта Митчума на пляже в Мексике, стоящих в лучах лунного света, и Риты Хейворт, стягивающей небрежно длинную черную атласную перчатку... Тем не менее, невольно, мой ум все время возвращался к убийству Линды. В каком-то смысле вся эта история казалась мне очень уж простой. Пять человек в подвале, никто не входит, никто не выходит... В следующий раз можно проверить одну интересную версию, которая вдруг пришла мне в голову, подумала я. * * * Фелиция Бортше написала, что прием будет длиться с шести до девяти, поэтому я решила появиться в половине восьмого. Надень красное, советовала она. Хм, собственно у меня имелось красное платье – с короткими рукавами, с глубоким, квадратным декольте и доставало мне до половины бедра. В черных колготках и на высоких ботинках - не смотреться бы как девочка. Жалко, что не знаю, насколько элегантно нужно вырядиться. Что же, Холланд Парк скорее не ассоциировался у меня со светскими играми. Я добавила черный, пластиковый обруч на шею, собрала волосы наверх и проехалась губной помадой по губам. Губная помада была под цвет платья и не смывалась всю неделю, независимо от того, что я делала. Не слишком ли вызывающе? Я взглянула в зеркало и убедилась, что ботинки спасли ситуацию. Специально их вычистила. Леопардовый плащ, однако, не вписывался в образ, поэтому я одела черную кожную куртку и выбежала. Через минуту вбежала обратно и употребила то, что осталось от грамма «амфи». Это было немного, но хватит, чтобы выдержать пару бесед за коктейлями. Я поехала по указанному адресу на своей машине. У меня не было выбора. Езда городским транспортом в полночь с востока на юго-запад Лондона - это занятие для людей, которые любят проводить свободное время в петлянии через лабиринт Хэмптон Корт. Дом был большим, белым и парализующе элегантным. Стоял на одной из этих широких аллей, где всегда проживают большие богачи. Вдоль по улице городская охрана разместила множество “лежачих полицейских”, чтобы аристократы не ездили по ней очень слишком быстро на своих бээмвешках и не сталкивались друг с другом. Спустя пять минут я сидела в автомобиле, стараясь не грызть ногти. Через минуту я увидела кучку супермоделей, входящих в ворота, сдрейфила и протянула очередные десять минут. В конце концов, я вышла из автомобиля, но только потому, что из-за «амфи» я не могла долго усидеть на одном месте. Весь сад от входа был выложен плиткой, не считая небольшого участка земли на самой середине, где росли два метровых деревца, выстриженные наподобие леденцов. Одно было чуть пониже второго. Этот участок зелени выглядел в действительности жутко скромно по сравнению с соседним садом, где каждый квадратный сантиметр свидетельствовал о достаточно больших понесенных расходах владельцев и часах работы штатного садовника, а специальные прожекторы освещали всю территорию так, чтобы не удалось ничего упустить. Однако едва я вошла на первый этаж, в жилище Дугги Саттона, как сразу поняла, что это не он посадил здесь эти деревца. Уже в коридоре стояли три стола, заставленные художественными безделушками и миниатюрными произведениями искусства. Вокруг столов размещались позолоченные стулья, полы были застелены бесчисленными коврами, картины висели несколькими рядами вдоль всей стены, как в викторианской галерее. Сдавалось мне, что сами стены зеленые, но из-под рам писанных маслом картин виднелось их не очень много. Двери дома отворил мне невысокий мужчина в выглаженных брюках, горчичном жилете, а также твидовом пиджаке. Кроме этого он при себе имел пушку и большую цепь на груди. У него были маленькие светлые глазки, как у лесного зверька, из-за чего он напоминал мне героев “Алисы в стране чудес”. Фамилия Дугги Саттона изначально казалась мне знакомой, а перед приемом я обсудила его с дамой, которая порекомендовала меня Фелиции. - Не дай ввести себя в заблуждение, – сказала она. - Дугги очень стремительный. Странный человек. Продает современное искусство, но не держит его у себя дома. Является совладельцем Веллингтон Галлереи, хотя, глядя на его образ жизни, ни за что бы не поверила. Если ты ему понравишься, то хорошо на этом сыграешь, но не дай превратить себя в лошадь. Веллингтон Галлерея принадлежит к тем белым, блестящим местам, которые выглядят как внутренность роскошного пассажирского судна, с той лишь разницей, что мебель не привинчена. Осторожно оглядывая убранство дома, я вдруг поняла, почему подруга так выразилась. Нельзя было представить что-то менее напоминающее артистическую мастерскую. Тем временем Дугги Саттон дал волю своим талантам радушного хозяина. - Ну, не прелесть ли она? – поинтересовался он, помогая мне снять куртку. – Фантастическое платьишко. Я - Дугги, милочка, а ты? - Сэм Джонс, - представилась я неуверенно. – Меня пригласила сюда Фелиция Бортше... - Ах, точно! Ты ее новое открытие. Столько о тебе слышал... – подмигнул он мне мимоходом. Я не выношу, когда мне подмигивают. - Я так думаю, что эти деревца в саду не твой замысел? - сказала я, присматриваясь к роскошному внутреннему убранству. Дугги всплеснул руками. - Милая, даже о них не вспоминай. Ты хочешь довести меня до инфаркта? Этот старый гомик с первого этажа такой минималист. К тому же у него какие-то зажатые комплексы. О, Бог мне свидетель, я умолял его смилостивиться, но без толку. По-моему, ему просто не хватает уверенности в себе. - Уверенности в себе? - повторила я ошеломленно. Дугги возвел глаза к небу. - Не доверяет своему вкусу! Именно это я называю минимализмом, сокровище: нехватка уверенности. Или иначе умственная лень. Но не стыдно ли мне держать такую красивую девушку в прихожей! Это было бы вершиной эгоизма. Входи и выпей чего-нибудь. Фелиция уже здесь. Он проводил меня в большую гостиную, которая состояла из двух комнат, соединенных арочным пролетом. Я распознала два больших окна, которые уже видела из автомобиля. Этот дом был создан для приемов. В комнатах, как и везде, было много мебели, столов, покрытых горой маленьких произведений искусства, мягких диванов и кресел, тесно стоящих вокруг отполированных столиков, из каждого угла выпирали какие-то эффектные безделушки, весь пол покрывали ковры, а все стены – масляные картины. В первый момент казалась мне, что этого всего слишком много, но через некоторое время я оценила, в какой деликатной и точной манере расположен каждый элемент этого интерьера. Первоначальное впечатление хаоса усиливало присутствие толпы элегантно одетых людей, которые заслоняли немало декораций. Дугги указал мне столик, покрытый белой скатертью, у которого стоял очень красивый мужчина во фраке официанта. - Стэнфорд, дорогой, налей этой красивой девушке что-нибудь выпить, хорошо? - сказал Дугги, после чего повернулся ко мне. - Попробуй пунша, милочка. Сам его делал. А Фелиция стоит там. Через минуту Дугги исчез в толпе, а я посмотрела на Стэнфорда. - Тогда я попрошу пунша. Очень крепкий? - спросила я. Стэнфорд окунул черпак в огромную, серебряную чашу, после чего подал мне стакан жидкости, которая переливалась всеми оттенками красного. - Убийственно, - ответил кратко. - Дугги влил сюда все, что под руку попало, несмотря на этикет. Но очень вкусно. - Станфорд улыбнулся мне типичной американской улыбкой, открывающей все зубы. Такая улыбка неизменно вызывает удивление достижениями дантистов, которые почему-то действуют только по ту сторону Атлантики. Официант выглядел как модель. У него были идеально симметричные черты лица и улыбка Кена, парня Барби. - Сэм! Ты пришла! Я повернулась и увидела Фелицию Бортше, что которая мчалась в мою сторону в белом костюме с черной отделкой. Ее прическа выглядела в точности, как при нашей последней встрече. Могу поклясться. Каждая каштановая прядь была на своем месте. Несомненно, она принадлежала к людям, которые умеют носить белые шмотки и их не пачкать. Если бы речь шла обо мне, то мне достаточно надеть белый свитер и сесть, ничего не делая, на кресло, а когда через десять минутам я встану, то впереди появится несколько неидентифицированных разноцветных пятен. Фелиция протянула мне руку. На пальце у нее было нечто, что выглядело как дурного вкуса обручальный перстенек герцогини Дианы с сапфирами и алмазами. - Как приятно тебя видеть! – Фелиция, как обычно, употребляла много восклицаний. – Это ли не фантастическое место? Я обожаю стиль Дугги! Ты пьешь что-нибудь? - Да, пунш... - О, черт возьми! Только пей осторожно! Ты предупредил ее, Стэнфорд? - Хм. - Какой он сладкий, правда? - сказала Фелиция, проводя меня через середину комнаты. - К сожалению, не для нас! Но я думаю, что Дугги связывает с ним определенные надежды! – Этот дом не подходит совладельцу Веллингтон Галлереи - отметила я. - Дугги соединяет в себе столько противоречий. – Рассмеялась она. - Ты видела деревца? Парень из квартиры этажом ниже является партнером Дугги. Минималист! Поставил себе два предмета мебели Ле Корбусьера на середине голого пола, а все остальное понапихал в большие, белые шкафы, достающие до потолка. Они с Дугги непрерывно ругаются. Благодаря этому всегда в форме. Ну, а сейчас я хотела бы, чтобы ты познакомилась с Джимом и Бетти Эшли. Деньги его, но все решает она... - Фелиция окинула меня уважительным взглядом. - Фантастическое платье! – похвалила она. - Разумная девочка. И эти ботинки замечательные. Настоящая английская богема! Тем временем мы перебрались уже в другой конец помещения, под одно из высоких окон. У подоконника стояла маленькая женщина с высоко зачесанными волосами, которые выглядели как большой, надутый мяч, и в подходящем платье. Ее тело едва покрывало хрупкие кости, а кожа на лице была так туго натянута, что я боялась, не треснет ли она, когда женщина откроет рот. Около нее стоял большой, почти квадратный мужчина с рыжеватыми волосами и широким ртом. - Джим, Бетти, познакомьтесь с Сэм Джонс! - воскликнула восторженно Фелиция. - Это та художница, о которой я вам говорила, делает величественные подвижные статуи. Джим Эшли выдал из себя бессмысленное ворчанье и, даже не открывая рот, пожал мне ладонь. Я задумалась, не представить ли его Брайану. Великолепно подошли бы друг другу. - Как приятно с тобой познакомиться! - Бетти оказалась более открытой. К счастью, кожа на ее лице выдержала как возглас, так и сопровождающий его вздох. - Фелиция столько нам о тебе рассказывала. Какого черта Фелиция наплела всем этим людям? - Надеюсь, что некоторые вещи утаила, - сказала я наугад. Бетти Эшли, однако, решила, что такой блестящий меткий ответ не придумала бы даже Дороти Паркер в союзе с Оскаром Уайльдом, и то после долгого совещания. Фелиция зато сразу признала, что мы с Эшли отпускаем колючие шуточки уже как старые лошади, потому что исчезла с горизонта, бросив меня на их милость. Я сделала большой глоток пунша. И немедленно пожалела об этом. Бетти учтиво подождала, пока верну я себе равновесие и прекращу давиться. - Фелиция предостерегала нас насчет этого пунша, - воскликнула она озабоченно. - Но ты, наверно, ничего не знала. По крайней мере, эта ситуация как-то нас сблизила. Бетти умела профессионально вести разговор на любую тему и элегантно вытянула из меня информацию, касающуюся художественной академии, которую я окончила, выставок (было их только две, следовательно эта часть интервью не отняла у нас много времени) и моей теории творчества. Ужасно. Я понимала, что должна выдавить из себя какое-то бормотанье на тему мистической связи неба и земли, отражаемой через мои статуи и часто употреблять слово “философия”. Отчаянно я рылась в памяти в поисках многосложных слов и вставляла их в беседу в той очередности, в которой они приходили мне в голову. По-видимому, это мне хорошо удалось. Бетти всерьез поддакивала, а Джим время от времени одобрительно ворчал. Потом мне было также разрешено задать несколько вопросов. Хотя они и были адресованы им обоим, отвечала исключительно Бетти. Я узнала, что Джима призвали в Лондон в качестве наблюдателя за бурением скважин, которое должно было длиться несколько ближайших лет, что они сняли красивый дом здесь же за углом и часто обедали в городе, а это представляло собой настоящий переворот после жизни в Калифорнии! (этот возглас исходил от Бетти). Сколько раз в разговоре с англичанами они старались ввернуть что-нибудь о погоде, потому что так им советовали делать земляки, обосновавшиеся в Лондоне. Сразу полюбили этот город, хотя англичане сначала казались им не очень гостеприимными. Коллега Джима предостерег ) их, что англичане редко приглашают кого-нибудь на обед к себе домой. - Видимо, потому что будут стесняться своей кухни, – веселилась я. Бетти посмотрела на меня, чуть не падая в обморок. - Но ведь у вас здесь должны быть какие-то услуги снабжения! - Саманта! Милая! - крикнул кто-то за моей спиной. Я без труда узнала этот голос. В отличие от всех только одно лицо в мире называло меня Самантой. Я ненавижу это имя, потому что оно ассоциируется у меня с куклами из телевизора, у которых длинные белокурые волосы и безнадежно глупый взгляд. Подозреваю, в конечном счете, что моя закомая в совершенстве об этом знала. - Привет, Беби, - сказала я, нехотя поворачиваясь. * * * Знаю Беби Томпсон еще по художественной школе и с той поры не могу от нее отделаться. Беби работает как пиарщик, поэтому стойко цепляется к людям как венерическая болезнь. Она высокая и худая как вешалка, из-за этого я чувствую себя в ее обществе как гном, наделенный женскими гормонами. Неудивительно, что я избегаю подобных встреч. В этот раз, однако, я не могла сбежать. Она кинулась на меня как ястреб на свою жертву, при этом ее выдающийся нос торчал так, что данная метафора приобретала дословный смысл. Если бы вы захотели узнать о последних тенденциях в моде, достаточно позвонить Беби и поинтересоваться, что на ней надето. В последний раз, когда ее видела, у нее были короткие, желтые волосы. Сейчас они были темно-каштановыми и падали ей на шею, заколотые с одной стороны бриллиантовой застежкой. Это меня не удивило, потому что фирма Беби обслуживала многих модельеров, поэтому она наперед знала все грядущие тенденции. Если бы однажды Беби появилась на приеме с дико торчащими космами на голове, со всей определенностью спустя два месяца «Вог» объявил бы, что принимаются в расчет только торчащие космы, и напечатал бы множество фотографий Линды Евангелисты и Кристи Терлингтон в образе ведьм. У Беби был устойчивый макияж: красная губная помада и темные тени над глазами. На ней было в бриллиантовое ожерелье, тонкую, черную кофточку с короткими рукавами и юбку цвета графита, а также в ботинки на длинных неправдоподобно тонких каблуках, на которых шаталась как дерево во время бури. Ее талию опоясывал - как пишут красочные журналы - очень тонкий, черный пояс. Я заморгала. В Беби больше всего раздражал меня факт, что она могла так одеваться совершенно безнаказанно. Если бы я напялила нечто подобное, то отбивалась бы от жирных, мерзких парней, которые делают мне непристойные предложения на улице. Хуже того, на лекциях по ней с ума сходила куча ребят из художественной академии. С этим я совсем уж не могла смириться. Супруги Эшли воззрились на нее с удивлением. - Это Беби Томпсон, - сказала я. - Мы вместе ходили в художественную школу. Беби, познакомься с Джимом и Бетти Эшли. - Как я рада вас видеть! - защебетала Беби. - Мы знакомы с Сэм уже много лет. Вы упоминали, чем вы занимаетесь? - Я ничего не упоминал, - сказал саркастически Джим Эшли. Я тут же почувствовала к нему симпатию. - Джим – вице-президент Косолидэйтед Дриллинг, - объявила Бетти. - О-это-очень-интересно, - выпалила из себя Беби на одном дыхании. - Я работаю в Софи Стэндинг Пиар. Вы должны нам позвонить. Мы обслуживаем все большие корпорации. - Улыбнулась лучезарно Джиму, после чего посмотрела на меня. - Я слышала, что Дугги Саттон будет тебя представлять! Поздравляю! – воскликнула она. - Он еще не видел мои статуи, – пробормотала я. Подобно Джиму Эшли, я с трудом переношу столкновение с кем-то вроде Беби. - В самом деле? Только что с ним разговаривала, и мне показалось, что все уже решено, - сказала Беби. Есть такой фрагмент у Китса: (Джон Китс. Пер. Кружкова) Видно по нему, что это из ранних творений. Не знаю даже, имеют ли акулы уши. Но эта голодная акула всегда напоминает мне Беби. Только она прислушивается, по-видимому, к голосу сплетен, а не к милым устам. Я прикончила пунш. В этот раз я была на страже. - Позже все мы идем на ужин, ты должна обязательно пойти с нами, Сэм, - сказала Беби, махая рукой в характерном жесте, который пресекал любой отказ. Могла биться об заклад, что ужин состоится в каком-нибудь месте, которое так модно, что даже еще не открыто. Глаза Беби, как обычно, нервно обыскивали помещение, чтобы отыскать людей, с которыми выгодно было бы поговорить. Я отметила, однако, что сам факт того, что Дугги Суттон будет меня выставлять, гарантировал мне целую минуту ее эксклюзивного внимания. Я продвинулась. - Ох, пришла Габби, - воскликнула она вдруг. – Простишь, я на минуту? - Беби врезалась в толпу, над которой возвышалась почти на пол головы. Выглядела как некто, пробирающийся сквозь глубокую воду: усилий много, а затраты напрасные. Графитовая юбка и шпильки делали невозможным удлинить ее шаги более чем на сантиметров пятнадцать. По крайней мере, это гарантировало, что она не перевернет ни одного из элегантных столиков. Тем временем вернулась Фелиция. - Я должна сейчас захватить Джима и Бетти, – сказала она. – У нас зарезервирован столик на половину девятого. Приятно поговорили? - О да, чудесно, - ответила Бетти. - Сэм много мне рассказала об английских манерах. И еще представила нам свою подругу, которая одевается точно, как моя мама. Какая жалость, что Беби этого не слышала, подумала я. - Я позвоню тебе, Сэм, - сказала Фелиция. - Мы должны с тобой как-нибудь назначить встречу Дугги, чтобы он осмотрел твои статуи! - Я тоже этим ими интересуюсь, - объявил неожиданно Джим Эшли. Фелиция посмотрела на меня одобрительно. - Замечательная мысль! Без сомнения вы придете в восторг от жилища Сэм! Такое артистическое, как богемные студии в Нью-Йорке, только... - Более грязное, – сострила я. Пунш, несомненно, ударил мне в голову. Фелиция взорвалась смехом. - Я обожаю это английское чувство юмора! – сказала она. - До свидания, сокровище, – добавила она, целуя меня в щеку. Видать, я сдала какой-то экзамен. - Веселись хорошо со своей подругой, - пробормотал Джим совсем бесцветным тоном. - Она мне не подруга! - выпалила я, купившись, прежде чем уловила тень улыбки на его губах. - Я успел это заметить, - сказал Джим. - В любом случае повеселись хорошо. В течение минуты я стояла в одиночестве у окна, всматриваясь в пустой стакан. В воздухе еще носились смех и повышенные голоса, которые обращались ко мне “милочка” и “сокровище”. А, к дьяволу. Я подошла к столику с напитками и попросила у Стэнфорда еще один пунш. |
||
|