"В начале летних каникул" - читать интересную книгу автора (Молитвин Павел)

Глава четвертая

Найти обычную машину, вывозящую мусор с дворовых помоек, оказалось, как это ни странно, значительно труднее, чем обнаружить в Парке таинственную Злыгость. Два дня с утра до позднего вечера бродили ребята по окрестным дворам – и все тщетно. Сначала, чтобы не привлекать к себе внимания, они никого ни о чем не спрашивали – надеялись на случай. Потом Витька разработал блестящий план: они стали устраивать засады у полных мусорных контейнеров. Сидеть в солнечный летний день на какой-нибудь скамейке и несколько часов не сводить глаз с помойки – занятие не слишком веселое, но Анюта и Михаил не возражали: если надо, значит – надо. К сожалению, бдения эти не увенчались успехом – мусорные машины иногда подъезжали, но среди них не было искомой, носящей номер ЛЕВ 22-01.

Тогда Михаил предложил порасспрашивать дворников, а хитроумный Витька изобрел легенду, оправдывающую их интерес к конкретной машине. Якобы водитель ее потерял связку ключей, а они ее нашли и теперь хотят вернуть. И опять успех, мерещилось, не заставит себя ждать, но дворники, как оказалось, не имеют привычки запоминать номера мусорных машин. Они даже не могли подсказать, в какое примерно время те приезжают.

Шел третий день поисков, когда, уставшие от расспросов и бегов, ребята приплелись во двор Анюты и Михаила и в мрачном молчании уселись на одну из скамеек. Даже Шерли имел удрученный вид – хеост опущен, глаза полузакрыты. Вдобавок к этому, Анюта сообщила, что нос у него сухой и теплый.

– У меня тоже, – невесело пошутил Михаил.

– Это потому, что у нас нет хорошего плана, – неуверенно предположил Витька.

– Предлагай, послушаем.

– Что я, завод по изготовлению планов, что ли?

– Может, обратимся в милицию? – робко предложила Анюта.

– А что мы ей скажем?

– Ну, про ключи.

– Не годится. С милицией лучше не связываться, особенно, если начинать с вранья. Разве что поискать автопарк, куда приписаны мусороуборочные машины нашего района?

– А что, это мысль. И если не обнаружим там машину с нужным номером, начнем прочесывать все автопарки города.

– Ого! Сколько же времени на это понадобится?

– Много. Но других предложений нет. Михаил, у тебя нет предложений?

– Нет. Вот только версия про связку ключей слабовата. Может, придумаешь что-нибудь посолиднее?

– Попробую, – кивнул Витька и задумался.

Михаил тоже задумался, и мысли ему в голову приходили невеселые. Еще совсем недавно ему казалось, что он наконец вышел из полосы неудач, но практика показала, что рано он радовался.

Задумалась и Анюта. Ей не нравилась вся эта партизанщина, и сейчас как никогда хотелось посвятить в их тайну еще кого-нибудь. Удерживало только то, что посвящать было некого. Вот если бы не разъехались из города ребята…

Милиция бы, конечно, сразу нашла и мусороуборочную машину и ее шофера, но разве поверит она в существование Злыгости или Мяфы? Не поверит. А если поверит, так им же хуже будет – паспортов у них нет, живут непонятно где и сами непонятно кто… Правда, милиции можно сказать, что они сами видели похищение львов, но тогда какой-нибудь сердитый полковник обязательно спросит: «А что вы делали ночью в Парке? И почему сообщаете о том, что видели, только сейчас?» Вряд ли поверят, но попробовать можно, все же вариант…

Как раз в тот момент, когда Анюта хотела поделиться с ребятами своим планом, Михаил вдруг подался вперед, поднял вверх указательный палец и спросил громким шепотом:

– Слышите?

Где-то в районе их мусорки урчала грузовая машина.

Витька поднял затуманенные умными мыслями глаза и сказал:

– Свистни, если что.

Михаил с Анютой посмотрели на Витьку с уважением – наверно, именно сейчас у него начала проклевываться гениальная идея. Тихонько, чтобы не мешать товарищу, они поднялись со скамейки и, прихватив Шерли, пошли проверять: уж не голубая ли мечта их, не жар-птица ли с номером ЛЕВ 22-01 прилетела, к мусорке…

Додумать гениальную мысль Витьке не удалось – не прошло и пяти минут с момента ухода ребят, как он услышал пронзительный свист. Витьку словно ветром сдуло со скамейки, и уже через несколько мгновений он присоединился к Анюте и, Михаилу, во все глаза смотревшим на стоящую у помойки мусорную машину.

– Наша! – покосившись на Витьку, прошептала Анюта.

Они стояли метрах в двадцати от машины, и стена помойки мешала Витьке рассмотреть номерной знак.

– А не ошиблись?

– Нет. Но послать Шерли мы не успеем. Еще пять минут – и машина уедет.

Михаил был прав. Пустой контейнер уже стоял на земле, и сейчас шофер подцеплял тросами второй – полный.

– Что же делать?

– Пойду спрошу, когда он снова сюда приедет.

– Так он тебе и сказал. Ты посмотри на его рожу – он тебя даже не заметит.

Лицо у шофера было действительно неприятное.

– Все равно пойду, – упрямо насупился Михаил.

– Иди, но только с Анютой. Тяните время, говорите, что кто-то вас просил узнать, но не признавайтесь кто. Есть мысль, – скороговоркой выпалил Витька и умчался во двор.

Ребята вышли из-за деревьев.

– Здорово, быстро работаете, – сказал Михаил, останавливаясь около мусорной машины.

Высокий скуластый шофер с брезгливо опущенными уголками рта повернулся к Михаилу, окинул его уничтожающе-презрительным взглядом и промолчал. Ему никак не удавалось подцепить последнее ушко контейнера – видимо, его погнули при разгрузке. Кроме того, он терпеть не мог, когда говорят под руку, и вообще не любил дворовую шпану.

– А какую скорость вы можете развить? – нарочито тонким голосом пропищала Анюта.

Шофер сурово молчал.

– А сколько тонн такой кран поднять может, а, дядя? – самым подхалимским голосом полюбопытствовал Михаил.

Шофер еще раз взглянул на ребят. Не будь здесь Анюты, он бы сказал Михаилу… Но девчонка не поймет, еще разревется.

– Будь ты моим племянником, не шатался бы по улицам.

– Я не шатаюсь. У нас каникулы.

Шофер с досадой бросил трос и повернулся к ребятам:

– Ну что вам здесь надо? Чего стоите, языками мелете? Шли бы себе, гуляли, раз каникулы. Тем более, такой Парк под боком.

– Мы в Парке уже нагулялись, мы техникой интересуемся, – Анюта потупила глаза – ни дать ни взять хорошистка-отличница, маменькина дочка, идеальный ребенок.

– Рано вам еще техникой интересоваться, – уже мягче пробормотал шофер и снова принялся крепить трос.

– Дядя, а вы завтра когда приедете? – Михаил чувствовал, что работа вот-вот будет закончена, шофер залезет в кабину – и тогда ищи его.

– А тебе что за дело?

– Просили узнать.

– Кто же это просил?

Михаил замялся и стал посматривать по сторонам. Витьки не было видно, но из-за угла дома вдруг показался Гошка-гитарист.

Чего это он тут забыл?

Гоша быстрым шагом направлялся к машине, издали махая ребятам рукой. Неужели?

– Вот он и просил, – нахально соврал Михаил, указывая на Гошку.

– Он? – Шофер наконец закрепил трос и с любопытством взглянул на приближавшегося Гошу. – Зачем я ему нужен?

– Не знаю, – пожал плечами Михаил.

– Привет, шеф! – Гошка развязно сделал шоферу ручкой. – Дело есть на червонец. Гараж видишь?

– Мал еще тыкать, – ухмыльнулся шофер и посмотрел на маленький, обитый металлическими листами гараж, притулившийся недалеко от помойки.

– Папаня его из земли вытащить хочет, видишь, как зарылся? Пособишь?

«Ну, Витька и тип! Ну и силен врать! И как ему Гошку в эту авантюру втравить удалось? У того ведь не только машины нет, но и отец в другом Городе живет». Михаил представил хозяина гаража, какое стало бы у него лицо, если бы он слышал этот разговор, и, отвернувшись в сторону, сдавленно хихикнул.

– Сейчас, что ли, пособлять надо? – поинтересовался шофер.

– Не, сейчас папани нет. Скажи, когда приедешь, мы ждать будем.

– Хм. Так вот отчего эти сорванцы вокруг меня вьются.

– На мороженое зарабатываем, – противно осклабившись, пояснил Михаил и покосился на Анюту – должна же она понять, что иначе нельзя!

– Молодцы! – хохотнул шофер. – Послезавтра часа в три буду.

– О’кэй! – кивнул Гоша.

– Бизнесмены! – одобрительно бросил шофер и полез в кабину.

Три часа миновало, а машины все не было. Мяфа, Жужляк и другие существа, пришедшие из Парка, чтобы «взяться за шофера», сидели в засаде: под скамейками, под каруселью, под кустами – кому где больше нравится. Витька, Анюта и Михаил расположились на скамейке, откуда хорошо была видна помойка.

– А вдруг не приедет? – в который уже раз спрашивал Витька. Его одолевали сомнения.

– Приедет, куда ему деваться. Видал, как у него глаза разгорелись, когда Гоша про десятку сказал? – Сам Михаил не помнил, чтобы у шофера разгорались глаза, а Витька этого тем более не мог видеть, но надо же было как-то успокоить приятеля. – Кстати, слышали вы, что сегодня в Парке митинг будет по поводу похищения львов?

– Слышали. Вместо того чтобы их искать, решили собрание провести. Нашли выход, – сердито сказал Витька.

– А это чтобы администрация Парка могла «галочку» поставить. Даже две. Первую, что проведено массовое общественное мероприятие, и вторую, что меры по возвращению львов приняты. Еще и прения организуют. На тему: «Нужны ли нашему Парку львы?» – Анюта усмехнулась – Мне мама об этом говорила.

– Твои что, уже приехали с турслета?

– Да, но они сегодня опять уехали, до завтрашнего вечера. На какое-то подведение итогов.

– А мои пошли на митинг, – сказал Витька. – Все равно, говорят, суббота, делать нечего, а погода хорошая. И меня хотели с собой взять – еле отбрыкался.

– А мои ремонт квартиры затеяли. Скоро бабушка вернется, она у сестры в Харькове гостит, так они ей сюрприз хотят устроить, – подумав, сообщил Михаил. – Вот она им покажет сюрприз, когда они все не по ее сделают. Да не дергайся ты, никуда эта машина от нас теперь не денется.

– Скорей бы уж! – нетерпеливо пробурчала из-под скамейки Мяфа. – Того гляди, народ с работы пойдет, тогда незаметно не скроешься.

Момент показался Михаилу самым подходящим, и он спросил:

– Слушай, а как это вас в Парке до сих пор не обнаружили?

– Потому и не обнаружили, что в Парке. Находит кто? Тот, кто ищет. А в Парке никто ничего не ищет, разве что успокоения.

– Неужели ни разу не видели?

– Да нет, мельком-то, конечно, видели, но это не в счет. Сам посуди, можно ли меня или Злыгость воспринять всерьез? Люди и думают, что привиделось, галлюцинации, мол, от переизбытка информации. Вот Свинклю труднее приходится, он ведь у нас заметный.

– Ну и как?

– Да так. То за кошку, то за собаку или поросенка его принимают. В лесу бы уже давно словили, а то и подстрелили бы. В лесу человек не расслабляется, не то что в Парке.

– Верно. Это вы здорово придумали. А в Парк откуда пришли?

Ребята затаили дыхание. Они давно уже спорили между собой на эту тему, а прямо спросить как-то стеснялись.

– Хм… Так тебе и скажи. А впрочем, почему бы и нет? Рано или поздно… Мы, как бы это сказать… результат смелого эксперимента по созданию разумных существ. Раньше нас много было, а теперь… – Голос у Мяфы стал грустным. – Теперь только самые приспособленные остались, самые жизнестойкие. Но уж те, которые остались, те живучие. Да вы, наверное, про маленьких зеленых человечков слышали, их еще за инопланетян принимают? Наши ребята, а ведь будто даже в Америке их видели. Эк куда занесло…

– А что это за эксперимент был, кто его проводил, зачем? – Витька как с цепи сорвался.

– Разве я знаю? Много ли знают подопытные кролики о цели проводимых над ними экспериментов?

– Ну, дела! – Витька звонко хлопнул себя ладонями по коленям. – Да как же вы на свободе-то оказались? И почему об этом нигде ничего не сообщали?

– Так ведь когда было! И что значит – на свободе? А где же н-ам еще быть?

– Ну… – Витька смутился, – все-таки раз вы результат эксперимента…

– Да, это верно, – сказала Мяфа, помолчав. – Место нам было в лаборатории, там мы до поры до времени и обитали. А потом хозяин пропал, кормить нас перестали, пришлось спасаться. Время такое наступило, что не до нас стало. Слышали наверно, как век начался? Война, революция, опять война…

– Знаем. Но неужели больше о вас совсем-совсем ничего не известно? – Анюта присела на корточки и заглянула под скамейку.

– Кому-то, может, и известно. Но что может знать цыпленок о своем инкубаторе? Много ли мы, живя в Парке, узнать можем? Жаргона наслушаешься, песенок всяких, ну, в газету заглянешь к кому-нибудь через плечо, вот и все. Это вы по библиотекам ходить можете.

– Так ты и газеты читаешь?

– Читаю иногда.

– А как ты видишь?

– А вы можете объяснить, как вы видите, слышите и вообще чувствуете? Не можете? Слабо? Ну вот и мне слабо.

– А почему вы не хотите обратиться к ученым? – после некоторого молчания спросил Михаил.

– Чтобы нас в клинику поместили? Пропускали через тело ток? Жгли кислотами и резали во имя науки на куски? Нет уж, увольте!

– Ну, ты скажешь!

– Погодите! Вы о чем-то не том говорите! Как же так? Был проведен великолепный эксперимент, существовала прекрасная лаборатория – и ничего не осталось? – Витька недоуменно поднял брови. – Такого просто не может быть!

– Как это ничего не осталось? А мы?

– Это-то конечно, ну, а документы? Ход проведения опытов, цели… Такого ведь до сих пор никто повторить не может!

– А если поискать по архивам… – начал Михаил, но закончить ему не удалось. Под ноги сидящим на скамейке упал Скачибоб, снова вознесся вверх и аккуратно опустился в подставленные Анютой ладони. Ему почему-то очень нравилось в Анютиных ладонях, но на этот раз он не стал в них лежать, а снова унесся ввысь.

– Ребята, машина! – прошептал, вытаращив глаза, Витька.

Чуть слышно урча, во двор въезжала машина для сбора мусора. Номерной знак ее был отчетливо виден:

Честно говоря, никакого плана, как добыть у шофера мусорки сведения о львах, ребята не имели. Узнав, что машина выслежена, Мяфа заверила их, что шофера она с товарищами берет на себя. Ребятам она предложила присутствовать при этом в качестве зрителей, пообещав, что зрелище будет интересным.

Подождав, пока машина остановится около помойки, ребята, стараясь не привлекать к себе внимания, но и не особенно скрываясь, приблизились к ней.

Шофер огляделся, высматривая Гошу и его отца, посигналил на всякий случай и вылез из кабины. Размял затекшие ноги и пошел к гаражу. На дверях его, как и следовало ожидать, он увидел замок размером с арбуз и, плюнув, направился к машине. Что он думал о Гоше и его отце – осталось неизвестным, однако лицо у него в эти минуты было очень нехорошее.

Выражение его не стало лучше, когда он залез в кабину и, манипулируя рукоятками и кнопками, начал сгружать пустой контейнер. Поставив его на место, шофер снова вылез из машины. Отцепил тросы от пустого контейнера и стал крепить на полный.

– Странно, что ничего не происходит, – волновался Витька. – Не видят они машину что ли?

Михаил хмурился.

– Сейчас, сейчас, – Анюта нервно теребила в руках прутик. – Я чувствую, что сейчас что-то случится.

И что-то действительно случилось, потому что звяканье стихло и наступила тишина.

Витька высунулся из-за стены:

– Ого!

– Что там? – Анюта с Михаилом выглянули вслед за Витькой.

Шофер стоял и смотрел на контейнер, и лицо у него было такое, будто он обнаружил на асфальте груду золотых монет. Но чтобы понять, что же он увидел на самом деле, ребятам пришлось почти полностью выйти из-за помойки. Будь шофер не так поражен, он непременно заметил бы их. Но он не заметил.

Он стоял, ухватив нижнюю губу пятерней, и смотрел на женскую бордовую сумочку, лежащую под контейнером. – Сумочка была приоткрыта, и из нее выглядывало несколько фиолетовых бумажек.

– Двадцатипятирублевки! – ахнул Витька.

– Мяфа! – поправил его Михаил.

Шерли заскулил.

– Тихо! – шикнула на него Анюта, но она напрасно опасалась, шоферу было не до них.

Он осторожно шагнул к сумочке, нагнулся над ней, протянул руку и застыл. На верхнем крае сумочки появились два глаза, выпученных, как у лягушки, а двадцатипятирублевки превратились в ярко-красный язык. Сумочка-голова хлопнула своими крышками-губами и ехидно спросила:

– Куда руки тянешь? Твое, что ли?

Шофер отдернул руку и затравленно оглянулся по сторонам. Но ребят, конечно, не заметил. Взгляд его искал, видимо, не обыкновенных детей, а что-нибудь подиковиннее.

Посмотрев по сторонам, шофер снова склонился над сумочкой-головой и спросил:

– А где деньги?

– Какие деньги? – удивилась сумочка-голова, подмигнула и показала шоферу огненно-красный язык.

– Эти, ну, четвертные.

– Хо-хо! – издевательски расхохоталась сумочка-голова, и тут же откуда-то сверху на шофера спикировал Скачибоб.

– Оуа-а! – взвизгнул шофер, отшатнулся от сумочки-головы, присел на корточки и прикрыл голову руками.

Машина засигналила.

Сквозь растопыренные пальцы шофер взглянул на сумочку-голову, успевшую превратиться в обычный булыжник, и на лежащего рядом Скачибоба, тоже похожего на булыжник удивительно правильной формы. В ошалелых глазах его мелькнула искра разума, и он, пригибаясь, словно под обстрелом, побежал к машине.

Ребята, сохраняя дистанцию, побежали за ним.

Шофер рванул ручку кабины, но дверца не открылась. Прозвучал длинный гудок, и, как только он стих, завывающий голос, от которого по спине шофера побежали мурашки, произнес:

– И не только у людей, но это, к сожалению, в рифму не укладывается, – ворчливо сказал тот же голос. Что-то волосатое, желто-зеленое появилось в окошке кабины и пронзительно-изумрудными искрами глянуло на шофера. Будто луч солнца отразился от осколков бутылки.

Снова раздался гудок – на этот раз резкий и короткий, как удар в солнечное сплетение, и Злыгость продолжала:

Шофер отшатнулся от кабины и грохнулся наземь.

– Моя школа, – восторженно хихикнул Михаил, потирая руки. – Какой боевой ритм, а смысл?! Это вам не «призрак прелый»!

В этот миг из-за переднего колеса машины выглянул гигантский черный жук, такай жуть только в дурном сне может померещиться, и угрожающе сказал:

– Ж-жить небось хочешь, подлец? Ж-живи. Пока. Я такой жаражой отравиться боюсь. Но агрегат твой подчистую сож-жру. Винтика не оставлю.

Жужжащий гигант задвигал громадными пилами-рогами у самого носа шофера, но это уже не произвело впечатления. Шофер только чуть-чуть отодвинулся от Жужляка и плачущим голосом заныл:

– Жри. Все жри, не жалко. Все равно машина государственная Жри, только душу отпусти.

– Душу? – удивленно прожужжал Жужляк и разомкнул пилы-рога, охватившие колесо. – Кому твоя мержкая душа нуж-жна?

– Спасибо! Спасибо, благодетель! Кормилец! – заскулил шофер, елозя задом и отползая все дальше и дальше от Жужляка. – Ты с покрышек, с покрышек начни, они помягче. Сахарные! Сам бы ел, да денег нету. Настоящий каучук! – захлебываясь, врал он.

Дверца машины распахнулась, и с сиденья кабины свесились бледно-зеленые космы Злыгости.

– Не могу. Не могу больше слушать. Не могу больше смотреть на этого… Это… Не могу – сейчас стошнит. Где Свинкль? Опять прохлаждается? Пора кончать!

И тут откуда-то из-под машины, из-за заднего колеса, неторопливо вышел голубовато-серый поросенок. Розовые глазки его светились, фосфоресцировали неестественным светом, но шофер этого свечения не заметил и потянулся к поросенку, как к родному.

– Милый, – просипел он и поднял руку, чтобы погладить поросенка по голове.

– Руки убери, пока не отъел, – дружелюбно посоветовал Свинкль и поинтересовался: – Созрел?

– Созрел, – покорно ответил шофер и подтянул под себя руки.

– Это хорошо, – глазки серо-голубого поросенка прищурились. Он по-детски хлопнул рыжеватыми ресницами и переступил с копытца на копытце. – Так что, даром все скажешь или тебе денег дать? Или стихи послушать хочешь?

При слове «даром» лик шофера, и без того перекошенный, скривился еще больше, ребята даже удивились, как он при этом сумел выдавить из себя:

– Все скажу, – и, помедлив, добавил: – Даром.

– Славненький ты наш, умненький. Так ты, верно, и сам догадываешься, о чем говорить надобно? – Глаза Свинкля стали похожими на иголки, маленькие острые ушки встали торчком.

– Не догадываюсь, но все скажу. Все! – Шофер умоляюще приложил руки к груди, потерял равновесие и ткнулся носом в асфальт. – Про цемент, который я налево двигал, да? Нет? А там тонн триста было. Не интересуетесь? Жаль. Про балки железобетонные? Нет? А свинарник я не один ломал, с Петькой – это он все затеял и председатель ихний. Опять не то? Ну не про пионерский же лагерь? Это ведь мелочь, об этом и говорить не стоит. Ну купят пионерам этим новые кровати, не обеднеет завод, верно? Да и кровати-то были не новые, а отдыхающим турбазы тоже на чем-то спать надо, правда? – Шофер, кажется, перебрал уже все свои грехи и начал затихать.

– Про львов, – напомнил Свинкль.

– Про львов? Про бронзовых? Боже ж мой! Дак ведь это я для Верзилина. Для него я Москву увезу, не то что львишек паршивых! – Голос шофера приобрел уверенность. – Личность. Изюмина в творожной массе человечества. За ним – как за стеной: все прикроет, отовсюду вытащит. Мог бы просто попросить, а он еще полсотни бросил. Человек… – На глазах умиленного шофера выступили слезы.

– Где львы, задрыга? – рявкнул Свинкль.

– На даче. На даче у Верзилина. Не у меня же. Мне они без надобности. Это там, за Каменным островом. В бывшем имении Бобриковых. Это чуть-чуть не доезжая совхоза «Равенство». Там еще автобус ходит. Как с шоссе съедешь – направо песчанка, бездорожье почти, чтобы, значит, кому не надо неповадно было ездить, а потом бетонка – высший класс, как стекло. Я…

– Понятно. Вали в машину и исчезни. И никому никогда ни-ни. Спокойней спать будешь.

– Да я конечно. Я с радостью Уезжаю. Спасибочки. Да я… – Шофер замолк, осторожно вылез из-под машины, окинул невидящим взглядом двор и ребят, стоящих рядом, и полез в кабину.

– Как бы он кого не сбил по дороге, – забеспокоилась Анюта.

– Не собьет, – сказал Свинкль, выбираясь из-под машины.

Загудел мотор, и мусорная машина начала выезжать со двора.

– А контейнер взять забыл, – сказал Витька, почесал в затылке и с надеждой спросил: – А могут ему за это выговор на работе влепить, а?

– Вряд ли, – лениво буркнул Свинкль, покосился на подошедшего Шерли и зевнул.

– Прежде всего нам надо решить, когда мы отправимся на дачу Верзилина, – услышали ребята голос Мяфы, опять устроившейся под скамейкой. – Думаю, лучше всего это будет сделать завтра.

– Завтра воскресенье, трудно из дома вырваться, – сказал Витька.

– Зато мы наверняка застанем хозяина на месте.

– А нам нужно его заставать? – усомнилась Анюта.

– Нуж-жно. Не на себе ж-же мы львов потащим.

– Он, что ли, их на себе потащит? – спросил Витька, поворачиваясь к цветущему кусту барбариса, в котором засел Жуж-ляк.

– Есть два способа вернуть львов, – начала рассуждать Мяфа. – Выкрасть их или заставить Верзилина самого привезти львов обратно. Поскольку сами мы увезти их не можем, остается только допечь Верзилина.

– А что если мы попробуем возвратить их в Парк тем же способом, каким они были похищены?

– Это как же?

– Ну, надавить на психику шофера и заставить его привезти львов назад на мусорной машине? – развил свою мысль Михаил.

– Нет, это совершенно невозможно. Во-первых, потому, что шофер, как ты видел, почитает Верзилина больше отца родного и против него не пойдет – тут Свинклю делать нечего. А во-вторых, потому что если нам даже как-то удастся доставить львов обратно в Парк…

– Грузовое такси наймем! – выпалил Витька.

– Да, так вот, если львы каким-то образом снова вернутся в Парк, Верзилин в любой момент снова может их похитить.

– Так что же делать?

– Надо выходить на него самого. Проникать в его логово и обрабатывать мерзавца до тех пор, пока он не согласится вернуть львов.

– А удастся? – усомнился Михаил.

– Если уж-ж мы не смож-жем…

– На месте видно будет, – проворчал Свинкль.

– Что тебе стоит справиться с каким-то Верзилиным? – искренне удивилась Анюта, поглаживая лежащего на ее коленях Скачибоба.

Свинкль самодовольно хрюкнул.

– А зачем тогда вообще было устроено все это представление с шофером? Нет, оно мне, конечно, понравилось, и даже очень, – поспешно добавил Михаил, чтобы никого не обидеть. – Но не проще ли было бы одному Свинклю прийти сюда и, загипнотизировав шофера, все у него выведать?

– Было бы проще, если бы он мог, – ехидно сказала из зарослей шиповника Злыгость.

– Как это?

– Так ведь он у нас не профессиональный гипнотизер, а самоучка, – лениво пояснила Мяфа, – кое-что умеет…

– Детишек завораживать, например, – не преминула вставить Злыгость.

Свинкль недовольно заворчал. Шерли последовал его примеру.

– Да, кое-что он умеет. Но заставить говорить того, кто не хочет говорить, причем рассказывать о том, что тот скрывает, Свинклю трудно. Поэтому нам пришлось клиента подготовить. Подготовка к делу – половина дела.

– Точно. Ему приготовь, поджарь, разжуй, тогда он, может быть, проглотит, – ввернула Злыгость.

– Молчала бы уж, стихоблудка! – сердито засопел под скамейкой Свинкль. – Я предлагаю морскую капусту вообще к Вер-зилину не брать.

– М-да… – протянула Мяфа.

– Эт-то почему же не б-брать? – начала заикаться от волнения Злыгость.

– А потому, что толку от тебя никакого. И нервная ты очень, – мстительно сказал Свинкль.

– Бросьте спорить. Дело предстоит серьезное, со стихами на Верзилина не попрешь – тот еще фрукт, – вслух подумала Мяфа и пожаловалась: – И каких только словечек, в Парке живя, не наберешься!

– Ну и пожалуйста, и не больно-то хотелось! – всерьез обиделась Злыгость.

– Главный-то вопрос какой? Как мы на дачу Верзилина попадем? Если это за Каменным островом, то мы со Свинклем туда едва к зиме поспеем, – сказала Мяфа.

– Дорогу я у папы спрошу. Он наверняка знает, где усадьба Бобриковых располагалась, – прокашлявшись для солидности, сказал Михаил. – Он у меня специалист – культурными памятниками города с детства интересуется.

– А я дома карты посмотрю. У нас карты всей-всей Ленинградской области есть, – пообещала Анюта.

– Хорошо, дорогу вы узнаете, а как мы туда доберемся? Ну, Жужляк…

– Я полечу! – гордо сказал Жужляк.

Скачибоб стремительно взвился вверх и запрыгал по садику, показывая, что уж он-то сумеет добраться до дачи похитителя львов, где бы она ни находилась.

– Во носится! – восхитился Витька.

– Шустрый, как вор на ярмарке, – пробормотала Мяфа то ли с осуждением, то ли с завистью.

– А я знаю, как вы туда попадете! – сказала Анюта. – Мы вас в сумках повезем!

– Как?!

– Ну вот еще! – возмущенно фыркнул Свинкль.

– А что, это мысль! – Витька хлопнул себя ладонью по лбу. – И как это мне в голову не пришло?

– Возьмем три большие хозяйственные сумки, – с воодушевлением продолжала Анюта. – В одну влезет Мяфа, в другую Свинкль, а в третью Злыгость. А иначе как вы в общественном транспорте поедете?

– Пожалуй, – неуверенно сказала Мяфа.

С другого конца двора послышался шум.

– Что там такое? – насторожился Свинкль.

– Какая-то компания сюда идет. Пять парней и три девицы.

– Ясно. Пора возвращаться в Парк.

– Давно пора, – согласилась Мяфа. – Всяк сверчок знай свой шесток. Злыгость, Жужляк, вы готовы?

– Готов! – отрапортовал Жужляк. Злыгость промолчала.

– Надулась, наверное, и ушла. Очень на нее похож-же.

– Значит, она вне опасности. А нам пора…

– Погодите! – перебил Михаил Мяфу. – Если вы согласны добираться завтра до Верзилина в сумках, то почему бы вам сегодня не прокатиться до Парка у нас на руках?

– Быстро и безопасно, фирма гарантирует, – подхватил Витька.

– Н-ну, попробуйте, – Мяфа вылилась из-под скамейки.

– С людьми только свяжись! – буркнул Свинкль, но позволил Витьке взять себя на руки.

– Тяжел гипнотизер-то! – охнул Витька и легонько похлопал Свинкля по упитанному боку. – Разжирел на детских подачках.

– Прекрати фамильярности! – взвизгнул Свинкль.

– Все-все. Прекратил.

Витька прижимал серо-голубого поросенка к груди. Мяфа превратилась в ученический портфель, и Михаил взял его за ручку. Жужляк вертикально, словно ракета, взмыл вверх.

– Если вы готовы – пошли.

Первым запрыгал по дорожке Скачибоб, за ним двинулись Шерли с Анютой, затем Витька со Свинклем и Михаил с портфелем.

– Ну, как?

– Неплохо, – отозвалась Мяфа-портфель, прислушавшись к своим ощущениям – Немного трясет, но, в общем, терпимо.

– В сумке будет удобнее.

– Надеюсь. Значит, завтра утром, часов я девять, мы вас будем ждать у разрушенной беседки. Да?

– Да. На Злыгость сумку захватить?

– Не стоит. Пользы от нее будет мало, да к тому же она обиделась, теперь ее не скоро сыщешь. Неужели к дороге подошли? Быстро. Безопасно. Здорово!

Скачибоб уже миновал дорогу, за которой начинался Парк. Перешли ее и Анюта с Шерли. А Витька со Свинклем на руках остановился у светофора.

– Где это вы, ребята, поросенка взяли? – неожиданно раздался сзади строгий голос.

Михаил обернулся и вздрогнул – в двух шагах от него стоял милиционер.

– А… мы… э-э… – начал Михаил.

Свинкль взволнованно хрюкнул.

– Из зоокружка, – сказал Витька и взглянул на светофор.

– А почему он синий?

– От скучной жизни.

– Гм! А зачем в Парк его тащите?

– Свежим воздухом подышать. Разрешите, товарищ полковник?

– Я не полковник, – смутился молоденький старшина и покраснел.

– Спасибо, тогда мы пойдем, – нахально сказал Витька и, не оборачиваясь, пошел через дорогу.

– Идите, – машинально вскинул руку к фуражке милиционер и пробормотал: – Хорошо хоть крокодилов в зоокружках держать не додумались.

Он проводил ребят взглядом. На мгновение ему показалось, что портфель, который держал белобрысый, шедший последним мальчишка, вдруг превратился в маленького крокодильчика. Милиционер вытер вспотевший лоб, потянулся за свистком, но вовремя опомнился. Хотел расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки – жарко, но рука замерла в воздухе – при исполнении служебных обязанностей не положено ходить расхристанным.