"Москва – Филадельфия" - читать интересную книгу автора (Уланов Олег Владимирович)

Глава 8

В небольшом ресторане рядом с Таганской площадью уже не было посетителей. Ацухито осторожно прошёл по темному коридору и оказался в таком же слабо освещённом зале.

У стены, стилизованной под старую кирпичную кладку, за столиком сидел Угол. Увидев японца, он поднялся со своего места и направился ему навстречу.

— Проходи, гостем будешь, — протянул Угол свою ладонь Ацухито. Если бы это был кто-то из криминального сообщества, пришлось бы обниматься.

— Добрый вечер, господин Угол, — произнёс Ацухито и пожал протянутую руку двумя ладонями.

— Сережа, сообрази нам чего-нибудь, — негромко крикнул Угол человеку за барной стойкой.

— Сейчас все организую, Михалыч.

Бармен тот час же скрылся в техническом коридоре, ведущем на кухню, где уже готовилась какая-то снедь.

Присев напротив русского «вора в законе», Ацухито бросил взгляд на стоявший на столе полупустой литровый графин, похожий на стеклянную банку с грязными внутренними стенками. В нём находилась какая-то черно-коричневая жидкость.

Заметив любопытный взгляд японца, Угол, усмехнувшись, произнёс:

— Ну, чифирь я тебе предлагать не буду. Сейчас тебе какого-нибудь нормального пойла принесут.

Ацухито не понял, о чем говорил русский, но переспрашивать не стал.

— Чем вызвана такая срочность? Мы же на завтра стрелку забивали, — сдержанно поинтересовался Угол.

Внеплановая встреча с японцем для него была явно некстати, поскольку час назад ему явно фартило за зеленым сукном, когда он со своей братвой отдыхал в одном из местных казино.

— Я позвонил, потому что увидел в своем отеле японского журналиста из газеты «Асахи симбун». Я подумал, что этот журналист здесь появился не случайно. Возможно, господин Умелов готовится передать письмо, которое может скомпрометировать моего оябуна, в японскую прессу. Этого никак нельзя допустить, иначе господин Таканиси, посчитает, что вы не смогли оказать ему услугу. Тогда и он, в свою очередь, не сможет ответить вам тем же.

Угол, не спеша, вытащил из нагрудного кармана клубного пиджака с позолоченными пуговицами папиросу и, нежно разгладив её двумя пальцами, как возбужденный женский сосок, смял картонную гильзу в гармошку. Он прикурил, явно не торопясь с ответом, затем выпустил кольцо терпкого дыма, в котором чувствовался гашишный привкус, и откинулся на спинку стула.

— Послушай сюда, — обратился он к своему гостю, — я пока еще ничего не решил. Я же сказал тебе, что мне надо собрать информацию об этом фраере. И если я соглашусь вам помочь, ты первый об этом узнаешь.

В общих чертах Ацухито понял, что именно имел в виду русский. На этот случай господин Таканиси тоже проинструктировал его.

— В таком случае, господин Угол, будем считать, что просьба господина Таканиси аннулируется. У меня есть возможность все успеть исправить, обратившись к другим друзьям нашего клана. Благодарю вас за время, которое вы мне уделили. Пожалуйста, отправьте меня обратно в отель.

Услышав о «других друзьях клана», Угол явно напрягся. Он понимал важность хороших отношений с «Ямагути гуми». Сейчас, перед большим переделом, который назревал в Приморье в следующем году, опора на такой могущественный клан могла дать очень серьезное преимущество в борьбе за сферы влияния в Дальневосточном регионе. Быстро взвесив в уме происходящее, он затушил «косячок» в фарфоровой пепельнице и улыбнулся японцу:

— Остынь, парень. Я просто решил посмотреть, насколько это важно для твоего пахана. Не поднимай больше эту волну, я помогу вам. Слово Угла — дороже договора. А то, что ты до этого услышал, забудь. Я с самого начала уже все решил, просто не стал сразу все карты тебе открывать.

Угол прищурился и немного подался вперёд в сторону Ацухито.

— Но ведь и ты тоже был со мной не совсем откровенен. Я уверен, что у тебя есть копия того письма, которое вы ищете. Почему же ты мне при первой встрече его не показал? Вы что, не доверяете мне?

Услышав эти слова, Ацухито облегчённо вздохнул. То, что он сделал, по-японски называлось: «пустить дым». Конечно, никаких других «друзей» у клана в Москве на этот момент не было.

— Да, у меня есть копия письма, — спокойно ответил японец, — и сейчас я могу его вам передать, потому что вы дали слово помочь нам решить этот вопрос.

С этими словами Ацухито вытащил из внутреннего кармана костюма вчетверо сложенный листок. Угол принял из рук японца документ, развернул и пробежался по нему взглядом.

Ацухито увидел, как искривилось лицо русского авторитета.

— Что-то не так? — поинтересовался японец.

— Все нормально. Просто я думал, что это какая-то серьезная «малява», с печатью. А это так, писулька какая-то.

— Я же говорил, что это обычное письмо на английском языке, — с недоумением проговорил Ацухито.

Если бы он знал истинную причину смятения Угла, он бы сделал совершенно другие выводы. Причина же была в следующем. Всё это время русский «вор в законе» был абсолютно уверен в том, что во внутреннем кармане его клубного пиджака лежал оригинал этого самого письма. Но, увидев бумагу, которую ему только что передал Ацухито, Угол понял, что у него хранился совсем другой документ. Это означало, что при себе он держал совсем не «козырь», который он мог прятать в рукаве, торгуясь с японцами об особых условиях, а простой бумажный фантик.

«Суки! Что же эти бакланы тогда из хаты этого фраера подрезали¹»? — подумал Угол, злясь на своих подручных.

Немного успокоившись он пролжил.

— Если письмо у него в квартире, мы обязательно его найдем. А вот что с японским журналистом нужно сделать, которого ты сегодня в отеле видел?

Ацухито оглянулся вокруг. Убедившись, что рядом никого нет, он в полголоса произнес:

— У нас, в Японии, такие люди обычно гибнут в уличной драке. Случайно, разумеется.

— Мокруху предлагаешь? — откинув лишний этикет, в лоб спросил Угол.

— Я так не говорил. Но если это случайно произойдет, мы не будем долго скорбеть о нашем соотечественнике.

— Я подумаю об этом.

Угол повернулся к официанту, нёсшему поднос с закуской и холодной водкой. Подождав, пока тот расставит тарелки и удалится за стойку, Угол снова спросил:

— У вас есть фото этого японца?

Поняв, что тем самым Угол дает согласие на то, чтобы избавиться от Татцуо Нагаи, Ацухито кивнул головой:

— Я сегодня же свяжусь с Японией, и уже утром у меня будут фотографии и данные на этого журналиста. Если у вас есть возможность, то, пожалуйста, установите наблюдение за ним завтра же. Я уверен, что утром в отель за ним заедет сам господин Умелов.

— Заметано.

С этими словами Угол поднял наполненную рюмку и произнес короткий тост:

— За наше общее дело!

— Караки вагахо цукэдокоро, — торжественно произнёс Ацухито, подняв рюмку, — что в переводе с японского означало: «за наши намерения».

Татцуо проснулся рано. Несмотря на трудный день накануне, журналист чувствовал себя вполне отдохнувшим. Через полчаса после подъема он привёл себя в порядок и спустился на завтрак на первый этаж отеля.

Шведский стол ресторана был вполне приемлем для жителя страны Восходящего солнца. Положив на тарелку отваренных овощей с куском красной рыбы, он присел за свободный столик. Оглядевшись по сторонам, он попытался найти вчерашнего незнакомца, с которым он столкнулся возле лифта. В зале ресторана его не было. Позавтракав, Татцуо поднялся в свой номер. На циферблате его хронографа было восемь часов. Неожиданно раздалась трель звонка.

— Алло, — несколько озабоченно ответил журналист.

— Доброе утро, Татцуо. Это — Мэри. Извините, если я вас разбудила.

— Что вы? Я давно на ногах и уже успел позавтракать.

— Отлично. Тогда мы выезжаем к вам.

— Хорошо. Я буду ждать вас в своем номере.

Положив трубку, Татцуо решил спуститься вниз, чтобы ещё раз поискать в зале ресторана вчерашнего незнакомца. Его, как опытного журналиста, просто распирало от ощущения, что за этим человеком скрывалась какая-то тайна.

В зале ресторана посетителей было уже гораздо больше. Нагаи прошёлся по всему залу мимо стюардов, рассаживающих посетителей, и снова вышел вон. Вчерашнего незнакомца нигде не было видно.

«Может, он уехал»? — мелькнула в его голове мысль.

Необъяснимое чувство азарта вдруг потянуло его к стойке дежурного администратора. Яркая блондинка, как с обложки европейского глянцевого журнала, улыбнулась японскому журналисту ровными рядами белоснежных зубов.

— Доброе утро, — практически без акцента произнесла она по-английски.

— Доброе утро. Извините, я вчера вечером встретил в отеле своего соотечественника из Японии и забыл спросить у него, в каком номере комнаты он остановился. Вы не могли бы мне помочь? — как можно вежливее постарался произнести Татцуо.

Выслушав японского гостя, девушка заулыбалась:

— Вы имеете виду господина Осаку?

— Да, — ответил Татцуо таким тоном, будто хорошо знал эту фамилию.

— К сожалению, господин Ацухито Осака сегодня утром срочно выехал из отеля, — сочувственно произнесла девушка.

— Как жаль. Я ведь даже не успел записать его номер телефона… А он не сказал, куда решил переехать? — с надеждой посмотрел на белокурую фею Татцуо.

— К сожалению, у меня нет такой информации.

— Благодарю вас, — откланялся журналист и быстро прошел к лифту.

Поднявшись на свой этаж, он почти бегом зашел в номер, постоянно повторяя имя незнакомца, чтобы не забыть. Открыв портфель, он достал вчерашний лист бумаги, который был уже наполовину исписан, и быстро дописал иероглифами: «Ацухито Осака».

Дождавшись, когда микроавтобус Мальцева подъехал к подъезду, Умелов и Мэри вышли на улицу. За рулем сидел Вадим, как всегда выполнявший роль водителя и охранника одновременно. Внимание Олега сразу же привлекла «ВАЗовская девятка», стоявшая у бордюра метрах в двадцати от его подъезда. Сквозь окна хорошо было видно крепких молодых людей, сидящих в салоне.

Заметив озабоченный взгляд Умелова, Вадим, поспешил его успокоить:

— Не волнуйся, это — наши. Игорь Сергеевич распорядился за нами «свой хвост» пустить. Мало ли что.

Умелов помог своей невесте забраться вглубь салона, затем сам легко запрыгнул внутрь.

Сев на сидение позади водителя, Мэри спросила Олега:

— Мы куда сначала?

— Сначала в отель за Татцуо, потом все вместе — в редакцию «Особо секретно». Я обещал его познакомить с коллегами и спецификой нашей работы. А потом мы отправим их с Вадимом в какой-нибудь ресторан пообедать, а сами проедем на метро в американское посольство. Документы не забыла?

Мэри утвердительно покачала головой.

— Не забыла.

— Вот и отлично. Ваше посольство сегодня, до которого часа работает?

— До четырёх. Но я, как гражданка США, могу обращаться туда в любое время дня и ночи.

Олег тронул за плечо Вадима, молча сидевшего на водительском месте:

— Ну что, поехали?

— Куда?

— В отель, куда вчера японца завозили.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Вадим включил первую передачу и плавно выехал из двора дома.

В черном «мерседесе», припаркованном недалеко от входа в отель «Плаза», сидели два человека.

— Слышь, Слон, а ты вчера, где был? — спросил своего рослого напарника парень с прямой челкой до самых бровей.

— На терки с братвой ездили. Наши коммерсанты у ЦУМа новую точку открыли, а «ореховские» их прикрутить хотели.

— Ну и как?

— Да, так. Побазарили и разошлись. Они толкуют, что это их территория. Пришлось объяснять, что «центр» пока ещё никто не делил.

— Понятно.

— Глянь, Гусь, это не та тачка, на которой этого журналиста возят? — Слон показал рукой на проехавший рядом с ними микроавтобус.

— Они, — утвердительно кивнул Гусь.

— На, звони Михалычу. Скажи, что журналист приехал за японцем. Спроси его, что нам дальше делать, — Слон сунул напарнику в руку увесистую трубку «Motorola».

Микроавтобус встал напротив входа в отель и заморгал «аварийкой». Из распахнутой двери выскочил журналист и быстрым шагом направился к входу. Вскоре он вновь появился на крыльце в сопровождении служащего отеля, вероятно администратора. Тот рукой показал, что микроавтобус может заехать на специальную площадку прямо к дверям отеля. Автомобиль дал задний ход и, включив правый поворотник, въехал в VIP-зону.

С того места, где стоял «Мерседес» не было видно, кто сел в открытую дверку микроавтобуса.

— Михалыч? Да, это Гусь. Слушай, тут микроавтобус, который мы пасли, подъехал. Да. Журналист там же. Хорошо. Я все понял.

Гусь отключил связь.

— Михалыч сказал, чтобы мы им на хвост сели, и чтобы отзванивались каждые десять минут.

Слон выкинул недокуренную сигарету на дорогу, прикрыл тонированное стекло со своей стороны и с усмешкой посмотрел на напарника:

— Ну что? Тогда поехали? Пристегнись, пернатый!

Явно довольный своей шуткой, Слон громко, в голос заржал. Гусь презрительно посмотрел на своего напарника и философски заметил:

— А говорят что слоны большие и умные животные…

В редакции «Особо секретно» был обычный рабочий день. В дни, когда выходил свежий номер еженедельника, да ещё и с каким-нибудь острым материалом, жизнь в редакции начинала бурлить в точности так же, как в каком-нибудь американском боевике. Можно было себе представить, как главный редактор входит в офис, который состоит из больших помещений разделенных стеклянными перегородками, похожими на аквариумы, где работает «офисный планктон». Вот он быстро идет к своему кабинету, на ходу выслушивая сотрудников, деловито снующих по офису. При этом он принимает из рук своего помощника кипу бумаг с очередными громкими разоблачениями и, конечно же, бумажный стаканчик с горячим кофе из «автомата»…

На самом деле, редакция «Особо секретно» представляла собой помещение с длинным коридором с крашеными бежевыми стенами и комнатами, расположенными по обеим его сторонам. Заканчивался этот коридор приёмной, за которой находился кабинет главного редактора.

Именно за этими закрытыми дверьми и шла основная редакционная жизнь.

— А здесь моё рабочее место, — толкнул очередную дверь в комнату Умелов.

Двое молодых сотрудников, деливших с Олегом общее пространство комнаты, встали из-за столов для приветствия гостей.

Оказавшись в центе внимания, Татцуо явно был смущен. Он старательно отвечал на вопросы, которые сыпались на него один за другим.

В дверь заглянул Кирилл Черновецкий.

— О, пропащий! Привет, — кивнул он Умелову, совершенно не обращая внимания на остальных, — У меня для тебя есть важная информация.

С этими словами Кирилл буквально потащил Олега за рукав в коридор. Умелову ничего не осталось, как извиняясь, бросить Мэри на ходу:

— Я скоро приду. Займи, пожалуйста, Татцуо.

Быстро проследовав за Черновецким до его кабинета, Олег, вопросительно глядя на своего коллегу, вошел следом за ним. Кирилл сел за рабочий стол и знаком предложил Умелову присесть рядом.

— У меня для тебя есть ценная информация, — загадочно начал он.

— Тогда не тяни, — резонно предложил Умелов.

— Тебе ничего не говорит фамилия Смолл?

— Нет. А кто это?

— Этот человек занимается тем же, чем и ты. Он ищет следы пропавшего из Манилы золота.

Умелов пристально посмотрел на Черновецкого.

— Послушай, Кирилл, ты делаешь слишком далеко идущие выводы. Насколько я помню, я не говорил тебе, что занимаюсь этим. Я всего лишь спрашивал тебя о том, могла ли Япония в сорок четвертом году иметь возможность вывезти из Манилы спрятанное там золото. Ты мне дал ценную информацию по тяжелой авиации Японии. Только и всего.

Кирилл выслушал монолог Олега и спокойно спросил:

— Хорошо, тогда просто скажи: тебе интересна информация о людях, которые уже не один год занимаются поисками того самого золота и уже во многом преуспели?

Словосочетание: «во многом преуспели», буквально резануло по его журналистскому самолюбию.

— Ладно, Кирилл, извини. Я погорячился. Сам понимаешь, что это за тема. Только я тебя попрошу: пожалуйста, никому не говори о моем расследовании, хорошо?

— Как скажешь.

— Ладно, давай свою информацию.

Черновецкий, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Так вот. Этот самый Смолл — ни кто иной, как американский публицист и писатель, который длительное время скрупулезно собирает факты, относящиеся к действиям Японии на оккупированных ею территориях. В том числе и факты, относящиеся к пропавшему золоту из Манилы. На, посмотри! Это статья из «Нью-Йорк Таймс» от октября прошлого года. В ней некий Том Винтер описывает, как это, якобы бесследно пропавшее, золото тайно влилось через банковские счета какого-то секретного Фонда под названием «Черный Орёл» в активы некоторых банков Японии, Европы и США в 1950-е годы. Причем он ссылается на исследования и факты, полученные от этого самого Смолла.

Умелов взял в руки газету на английском языке и пробежался по ней взглядом.

— Это всё?

— Нет. Есть еще одна информация, — голос Кирилла сделался очень серьезным. — Этот самый Смолл написал и распространил краткую монографию по этому вопросу.

Черновецкий показал Умелову бумагу.

— Вот. Я специально для тебя перевел предисловие к этой монографии.

Умелов подвинул стул ближе.

— Если со мной что-нибудь случится, — начал с выражением читать Кирилл, — насильственная смерть или несчастный случай, то моя книга, готовящаяся к изданию и копии документов, на основании которых написана книга, будут отправлены моими доверенными лицами в средства массовой информации США, Китая, России, Филиппин, Индонезии, Малайзии, Сингапура и Тайваня.

Закончив читать, Кирилл протянул листок Умелову.

— Олег, тут есть его адрес и телефон в США. Его полное имя Бенджамин Смолл.

Помолчав немного, он продолжил:

— Конечно, тебе самому решать, но мой тебе совет: не лезь ты в это дело. Это тебе не наши доморощенные «Аль Капонне». Там ведь кроме золота наверняка большая политика замешана. Ты же понимаешь, что, если этот американец у себя в Штатах за свою жизнь опасается, то это действительно очень серьёзно.

Олег посмотрел на Черновецкого и, хлопнув его по руке, ответил:

— Кирилл, спасибо тебе. Я подумаю над твоим советом.

Взяв со стола бумагу с адресом и телефоном таинственного Смолла, Умелов вышел из кабинета своего коллеги.