Эллери Куин Игрушечный дофин

У рассказчиков существует неписаный закон, согласно которому в рождественских историях всегда присутствуют дети. Этот рассказ не исключение. Детоненавистники наверняка будут жаловаться, что мы переусердствовали. Признаемся также заранее, что в нашем рассказе будут куклы и обязательно Санта-Клаус. И, конечно же, вор. Куда без него!

Коллекция кукол Ситерии Ипсон обладала немалой исторической ценностью. В ней было все — и легендарные игрушки Монтесумы, и куклы королевы Виктории, и куклы не менее известной Евгении Филд. Более полным собранием кукол не могли похвастать ни музей Метрополитен, ни Кенсингтонский музей, ни коллекция старого дворца в Бухаресте.

Куклы мисс Ипсон послужили причиной визита адвоката Джона Сомерсета Болдинга к Куинам 23 декабря. Канун Рождества не самое лучшее время для визитов к отцу и сыну Куинам. Инспектор Ричард Куин любил отмечать Рождество по всем правилам — с индейкой и другими обязательными атрибутами праздничного стола. Его сын Эллери отвечал за подарки. За месяц до Рождества он начинал искать необычную оберточную бумагу, красивые ленты, художественно оформленные плакаты, а два последних дня посвящал созданию подарка-шедевра.

Когда прибыл адвокат Джон С. Болдинг, облаченный в фартук инспектор Куин с выпачканными по локоть специями руками находился на кухне, а Эллери, закрывшись в кабинете, сочинял из сверкающей красной фольги, зеленых муаровых лент и сосновых шишек удивительную симфонию.

— По-моему, это бесполезно, мистер Болдинг, — пожала плечами Никки, изучая визитную карточку.

— Просто скажите ему, что пришел Болдинг, адвокат по сделкам с недвижимостью с Парк-Роу, — хмуро сказал гость. — Думаю, он слышал обо мне.

Болдинг оказался прав. Узнав о госте, инспектор вышел из кухни, а Эллери — из кабинета.

— Мне звонили из управления и сказали, что кто-то должен прийти, — без особого энтузиазма проговорил инспектор, пожимая руку адвокату. — Возьмите платок. Боюсь, я испачкал вас печенью индейки. Вы знакомы с моим сыном? А с его секретаршей мисс Портер? Ну, рассказывайте, что там у вас случилось, мистер Болдинг?

— Инспектор, я сейчас занимаюсь делом Ситерии Ипсон и…

— Ситерия Ипсон, — кивнул старший Куин. — О да. Она умерла совсем недавно.

— …и должен поскорее избавиться от ее «куклекции», коллекции кукол. Она собирала кукол около тридцати лет. По завещанию, кукол следует продать с аукциона и на вырученные деньги создать фонд для детей-сирот. Публичная распродажа пройдет сразу после Нового года. Но боюсь, экспонаты представляют ценность только для таких же, как она, коллекционеров. Все, за исключением одного.

— И что это за экспонат, мистер Болдинг?

— «Игрушечный дофин», — прочитал адвокат, выудив из огромного кармана пальто толстый каталог. — «Уникальная кукла. Фигурка маленького принца высотой в восемь дюймов. Сделана из слоновой кости, одета в придворное платье из настоящего горностая, парчи и бархата. На поясе висит золотой церемониальный меч. Золотая круглая корона увенчана голубым алмазом весом 49 карат. Оценена в 110 тысяч долларов». Это единственный экспонат коллекции, который можно продать. Знаете, что сделала старая леди? Включила в завещание пункт, по которому за день до Рождества ее коллекция должна быть выставлена для всеобщего обозрения на главном этаже универмага «Нэш»! За день до Рождества, джентльмены! Можете себе такое представить? Знаете, сколько людей посещает «Нэш» накануне Рождества? Моя кухарка, очень набожная женщина, говорит, что там творится Армагеддон.

— Рискованно, — хмуро согласился инспектор Куин. — Выставка привлечет всех нью-йоркских мошенников.

— Инспектор Куин, — в ужасе проговорил Джон Болдинг, — к сожалению, это еще не все. Рано утром ко мне в контору заявился Комус. Он бросил на стол визитную карточку и спокойно объявил, что собирается украсть завтра дофина из «Нэша».

— Как он выглядел? — сразу напрягся инспектор.

— Похож на иностранца, черная борода, говорит с сильным акцентом. Я так растерялся, что не обратил внимания на детали.

— Все как всегда, — недовольно пробормотал старший Куин. — Свидетели могут вспомнить об этом наглеце только бороду и иностранный акцент. Согласен, мистер Болдинг, если в игре участвует Комус, дело серьезное. Где сейчас коллекция?

— В сейфе «Лайф-банка» на 43-й улице. Я договорился, что ее вывезут завтра в семь тридцать.

— Магазин открывается в девять, — задумчиво произнес Эллери. — Совсем мало времени, чтобы все устроить.

После ухода адвоката Куины сели обдумывать план действий на следующий день, после чего инспектор скрылся в спальне, где находился прямой телефон с полицейским управлением.

— Можно подумать, — фыркнула Никки, — что вы собираетесь защищать Бастилию. Кто такой этот Комус?

— Неизвестно, — пожал плечами Эллери. — Нет ни его фотографий, ни отпечатков пальцев. Этот наглый и очень умный мошенник появился около пяти лет назад. Он специализируется на произведениях искусства и всегда оставляет на месте преступления свою визитную карточку. Комус — большой мастер перевоплощений и отличный актер. Думаю, это самый опасный вор в Соединенных Штатах. Насколько мне известно, Комус впервые заранее объявляет о своих намерениях. Так как он никогда ничего не делает без причины, то его утренний визит к Болдингу должен иметь какую-то цель…

Рано утром Куины, Болдинг и Никки Портер стояли на тротуаре 43-й улицы перед «Лайф-банком». Двойная цепь вооруженных охранников образовывала коридор между входом и бронированной машиной, в которую быстро переносили экспонаты «куклекции». Вокруг, несмотря на раннее время и пронизывающий ветер, собралась толпа зевак.

Пока кукол грузили в машину, к Никки подошел человек в костюме Санта-Клауса, вручил ей конверт и растворился в толпе. Он адресовался Эллери Куину. «Дорогой Эллери! — было написано на маленьком кусочке бумаги. — Неужели вы мне не доверяете? Я ведь сказал, что украду дофина из „Нэша“. И я это сделаю. Ваш Комус».

Из выставочного отдела универмага взяли четыре больших прилавка и составили их в виде квадрата. В центре была сооружена платформа шести футов высотой. На пластмассовых прилавках длинными рядами выстроились куклы мисс Ипсон. Наверху в большом дубовом кресле восседал сержант Вейли в красном костюме Санта-Клауса.

Кукол со всех сторон окружали стеклянные витрины. Попасть внутрь можно было только через стеклянную дверь, закрытую на замок. Ключ от нее хранился в правом кармане брюк Эллери Куина.

Без четверти девять 24 полицейских в штатском заняли свои места вдоль стены. Достав из кармана пальто игрушечного дофина, Эллери показал его лейтенанту Фарберу, главному полицейскому специалисту по драгоценностям.

— Конечно, я не могу оценить саму куклу, — заявил Фарбер, пряча в карман лупу, — но алмаз — просто прелесть. Его легко продать за сто тысяч долларов, а может, и дороже.

Эллери положил дофина в ящичек, отделанный черным бархатом, и поставил его между массивными ногами сержанта Вейли. Затем вышел за стеклянную стену и запер дверь…

Комус изо всех сил пытался сдержать данное Куинам слово.

В 11.18 к выставке приблизился нетвердо стоявший на ногах старик с маленьким мальчиком. Он попытался уговорить одного из детективов открыть дверь, чтобы его «близорукий внук мог рассмотреть хорошеньких куколок». Когда детектив крикнул: «Это он!» — старик отпустил мальчика и с удивительным для своих лет проворством скрылся в толпе. Выяснилось, что он наткнулся на плачущего мальчика, который потерял маму, и пообещал найти ее.

В 13.46 сержант Вейли подал сигнал бедствия. Ему приспичило в туалет. Эллери выпустил его и тут же запер дверь. Огромный сержант устремился в направлении мужской уборной.

Вейли не вернулся ни через пятнадцать минут, ни через полчаса. Посланный за ним полицейский доложил, что в туалете его нет. Сержант вернулся лишь в 14.35.

— Вейли! — прорычал инспектор. — Где вы были?

— Обедал, — проворчал из-под маски сержант. — Я не собираюсь умирать голодной смертью даже на посту.

Последний инцидент произошел в 16.22. Хорошо одетая женщина футах в пятидесяти от выставки неожиданно закричала: «Держите его! Вор! Он выхватил мою сумочку!» Сначала детективы решили, что она — это переодетый Комус, но убедившись в том, что пострадавшая действительно принадлежит к слабому полу, пришли к выводу, что Комус переоделся в толстяка и попытался отвлечь их внимание, выхватив сумочку.

Когда часы пробили 17.30, покупатели потянулись к выходу. Скоро главный этаж универмага опустел. Сотрудники «Нэша» тоже начали расходиться.

— Куда вы идете, Вейли? — поинтересовался инспектор, когда сержант направился к мужской уборной.

— Должен же я где-то снять эту дрянь, — донесся приглушенный маской голос сержанта. Он скрылся в туалете под оглушительный хохот коллег.

— Перевоплощения… — неожиданно пробормотал Эллери, задумчиво глядя ему вслед. — Комус все время переодевался. Взять хотя бы Санта-Кла…

— Минуточку… — прервал его Болдинг. Он несколько секунд пристально смотрел на игрушечного дофина, потом пробормотал: — Но… это невозможно… — Адвокат вытащил куклу из ящика, еще раз внимательно на нее посмотрел и взвыл: — Это не дофин! Подделка… копия!

— Хватайте его! — пританцовывая от нетерпения, закричал Эллери. — Задержите Санту! Это не Вейли! Когда он отправился днем в уборную, Комус напал на него и вернулся в костюме Санты! Всю вторую половину дня на помосте сидел Комус! Он отличный актер. Он даже говорил голосом Вейли… Лейтенант Фарбер, проверьте, пожалуйста, алмаз!

— Черт побери, вы правы! — кивнул Фарбер после осмотра куклы. — Это отлично сделанный страз.

Через минуту изо всех сил упирающегося Санта-Клауса с трудом притащили несколько полицейских. Когда с него сняли маску, все увидели разъяренное лицо сержанта Вейли.

— Вейли, когда вы днем пошли в уборную, на вас напали? — в замешательстве спросил Эллери Куин.

— Разве я похож на человека, на которого можно напасть?

— Так значит, это вы сидели на помосте?

— Конечно, я! — прорычал сержант.

— Эллери, сынок, как он это сделал? — растерянно пробормотал инспектор Ричард Куин.

— Не имею ни малейшего представления, отец…

— Блестяще, невероятно умно, — наконец прервал Эллери тяжелое молчание, царившее вечером того же дня в гостиной Куинов. — Мастер иллюзии.

— Колдовство, — простонал инспектор.

— Массовый гипноз, — предположила Никки.

— Массовое помешательство, — проворчал сержант.

— Итак, Комус заранее приготовил копию, — продолжил Куин-младший. — Но как он подменил настоящего дофина?

Через час вновь воцарившуюся в комнате тишину нарушил телефонный звонок.

— Вас, — сказала Никки. — Это Комус.

— Хочу поблагодарить за чудесный день и пожелать веселого Рождества, — произнес знакомый низкий голос. — На коврике у двери вас ждет подарок. Передайте привет инспектору Куину и адвокату Болдингу.

На половичке перед дверью лежал дофин. На этот раз кукла была настоящей, но алмаза в ней, естественно, не было…

— Элементарно, — объяснил Эллери, — как всегда бывает с великими иллюзиями. Ценный предмет находится на полном виду в центре огороженного места, куда невозможно проникнуть. За ним неотрывно следят десятки тренированных и надежных людей. Его ни разу не касается рука человека. И по истечении критического периода времени он исчезает. Вернее, подменяется дешевой копией. Чудесно! Изумительно!

Поскольку все восемь часов, которые дофин простоял на помосте, его никто и ничто не касалось, следовательно, в это время кража произойти не могла. Но когда же его подменили? Раньше? Нет. Я собственными руками поставил настоящую куклу в ящичек. Даже лейтенант Фарбер осматривал ее из моих рук. Значит, ее похитили после.

— Кто, кроме меня, — спросил у присутствующих Куин-младший, — касался игрушки перед тем, как лейтенант Фарбер объявил, что алмаз фальшивый? Кто?

Инспектор и сержант обменялись озадаченными взглядами. Никки сидела с открытым ртом.

— Мистер Болдинг, — наконец ответила она. — Но он не считается.

— Еще как считается, Никки! — возразил Эллери. — Потому что факты говорят, что Болдинг украл дофина в это время.

— Эллери, — сказала девушка, — но он взял уже копию.

— Откуда мы знаем, что это была копия? От него самого. Просто, да? Он сказал, а мы, как глупые щенки, приняли его слова за чистую монету.

— Верно, — пробормотал Ричард Куин. — Мы проверили куклу не сразу.

— Вот именно, — улыбнулся Эллери. — Как и рассчитывал Болдинг, произошло короткое замешательство. Я велел схватить Санту, то есть сержанта Вейли. Несколько минут царила суматоха. Никто не следил за Болдингом, полагая, что он держит подделку. Адвокат же в это время спокойно положил настоящего дофина в один карман пальто, а из другого достал копию, которую носил весь день с собой. Когда я выхватил куклу из его рук, это была уже подделка.

— Теперь, когда известно, что это был Болдинг, — сказал немного пришедший в себя инспектор, — мы сможем легко вернуть алмаз. У него не было времени, чтобы избавиться от него. Я сейчас позвоню в управление…

— Подожди, отец, — остановил его Эллери. — На чье имя ты собираешься выписывать ордер на арест?

— На Болдинга, конечно. Ведь ты сам сказал…

— Полагаю, будет лучше написать в ордере его псевдоним — Комус.

— Болдинг — Комус? — изумилась Никки. — Но это невозможно! Как такое может быть, если Болдинг весь день провел с нами, а Комус все время переодевался то в Санту, то в старика, то в усатого толстяка.

— Иллюзии очень живучи, — усмехнулся Эллери Куин. — Разве не Комус недавно позвонил и признался в краже? Разве не Комус сказал, что дофин без алмаза лежит за дверью на коврике? Следовательно, Комус и Болдинг один и тот же человек.

Я же вам говорил, Комус ничего не делает просто так. Для чего он объявил Болдингу о своем намерении украсть дофина? Для того чтобы мы поверили, что он и Болдинг — разные люди. Хотел, чтобы мы искали Комуса, а Болдинга считали настоящим адвокатом. Для этого он и обеспечил три появления Комуса. Ясно, что это были его сообщники.

Да, — задумчиво добавил он. — Великий вор, которого ты, отец, ловишь пять лет, на самом деле является респектабельным адвокатом с Парк-Роу. Только ночью он меняет парик и мантию на маску, отмычку и черный плащ. Теперь ему придется заменить их на решетчатую дверь и камеру.