"Сергей Сергеевич Аверинцев" - читать интересную книгу автора (Аверинцев Сергей Сергеевис, Бибихин...)

1977


17.4.1977.  Что на самом деле было в истории? Аверинцев гово­рил на одном выступлении в Университете, что ответ на этот вопрос фатально неоднозначен. Нельзя сказать, что у разных людей просто по-разному расцвечивается одно и то же. Рассказывающий считает, что имеет право участвовать — а не просто быть наблюдателем — в событиях, он включает в них себя и тем как бы распространяет на них свой замысел о происходящем. Если он не будет участвовать, его роль снизится до механического передатчика; он будет считать, что не достиг должной для человека действенности. Но рассказывая, «как было», человек именно больше всего стремится передать, как именно оно было на самом деле, без каких-либо изменений или ус­тановок с его собственной стороны! Так, за счет правды, он надеется достичь высшей действенности, подлинности по сравнению с дру­гими, которые не столь точны. И именно в этой подчеркнутой прав­дивости источник расхождения. Иными словами, чем вернее хочет быть человек событию, самому себе, слушателям, тем более верный облик приобретает у него событие, т.е. тем больше оно делается не­зависимо от того, как его видит камера.

7.7.1977. Я был вчера у Сергея Аверинцева; он чуть не плакал. На столе лежали две огромные расползающиеся кипы машинописи; что-то подобное было на полу и на стульях. Заставляя себя работать как машина — забирая сколько надо у ночи, чтобы закончить очеред­ные 5 страниц статьи, — он дошел до того, что у него были приступы со рвотой. Фома Аквинский просрочен; ему навязали комментарии к Бахтину; в прошлом году Гаспаров и Фридман приписали ему в ИМЛИ план, и в этом году он должен сделать вдвое. Участились бо­лезни; вплоть до первых дней этого года он был поражен неспособ­ностью писать; умение писать к нему вернулось во время болезни с температурой. Встав на колени, он искал папку с Паламой.


317


7.8.1977. Были в Новой Деревне, там была Наталья Леонидовна Трауберг, Рената ее поздравила. Наташа перевела трогательную вещь «Томасину» и «The Great Divorce» Льюиса, который Сережа ради тор­жественности назвал «Расторжение брака».