Глава 44. Вероломство князя Удалого.

.

Единственная надежда Олега в походе на Киев была на внезапность. Огромный город был прекрасно укреплен. Захватить его пятнадцатитысячным войском было нереально, даже учитывая отсутствие княжеской дружины и ополчения.

Посланные вперед отряды диверсантов, должны были тайно проникнуть в город до получения киевлянами известий о поражении князя Старого. Они должны были захватить ворота и удержать их до подхода конницы Чернигова.

Олег надеялся блокировать дороги, ведущие в Киев. Ему очень не хотелось допустить бегство, как людей, так и капиталов из города.

Олегу полностью удалась его авантюра. Распространенные его диверсантами слухи о победе князя Старого упали на благодатную почву. Все стали ожидать возвращения князя с добычей. Появление черниговского войска приняли за возвращение киевской дружины. Беспечность караульных была такова, что Олегу удалось захватить врасплох не только городские ворота, но и добраться до кремля раньше, чем сыграли тревогу. Невероятно, но громадный город в одночасье упал к ногам черниговского князя. Уже вечером Олег пировал в покоях князя Старого. Его воины пили лучшее княжеское вино, тешились с княгинями, княжнами и, просто, молодыми

варяжками. Олег не обидел и себя, выбрал самую строптивую девушку из кремлевских девиц. Внешне она его не прельщала. Удовольствия от насилия он никогда не получал. Это был некий ритуал.

Жители города прислали делегацию с дарами утром следующего дня. Олег принял их

за завтраком. Прислуживала ему княжна, с громадным синяком под глазом и разбитой

губой. Её очевидная покорность демонстрировала решительность новой власти. Никто не знал, что и синяк, и разбитая губа результат не Олеговой учебы, а досадной случайности. Олег, видя за ужином, что у княжны мандраж, предложил ей выпить немного вина. Та, с непривычки, опьянела, и банально упала на лестнице.

По выражению лиц посетителей Олег догадался, что княжна им знакома, а сам он не удосужился выяснить даже, как её имя. «Секс не повод для знакомства», – мелькнула в голове избитая фраза.

Олег предупредил выборных о наказании за воровство княжеского имущества. Те легко согласились. Заулыбались. Олег уточнил состав имущества, и улыбки мгновенно пропали. Видимо, на всякий случай, каждый из них решил немного помочь старым знакомым.

– Сегодня на площади глашатай зачитает новые законы Киева. Если кто из вас был в Чернигове, то знаком с ними. Сейчас для вас важно знать, что наказание за

воровство княжеского имущества конфискация имущества тех людей, во дворе которых такое имущество будет найдено с продажей этих людей в рабство.

– А если ко мне, на постоялый двор, приедет незнакомый купец. Потом он окажется сыном варяга, воевавшего с вами. Меня, мою семью продадут в рабство за это? – осмелился уточнить один из выборных.

– Не совсем так. Если незнакомый купец пришел с караваном. Старшина каравана тебе знаком и он поручился за неизвестного купца, твоей вины нет. Ты укажешь стражникам на старшину. Его приведут вместе с тобой ко мне, и если он виноват, то накажут его, – милостиво ответил Олег.

Все помолчали, переваривая новость, примеривая на себя все плюсы и минусы.

– Если я помогу найти княжеское имущество, то мне полагается десятая часть. А как оценивается варяжский сын или дочь? – не утерпел один.

– А если деревенька варягу принадлежит, то как? – добавил другой.

– На эти вопросы отвечу, но все остальные к моему чиновнику. Вам укажут его, спросите часового у двери. За малолетних детей полагается в награду одна серебряная гривна. По поводу недвижимого имущества. Начиная с завтрашнего дня, будет всеобщая перепись. Сами разберемся.

Делегация застыла в недоумении. Вопросов сразу стало больше. Нужно было искать «чиновника».

Новости о взятии Киева Никита получил на границе Литвы. Олег отправил три отряда для поиска Никиты, одному из них повезло. Слухи о полном разгроме киевского князя в Чернигове неделю назад докатились до Литвы, но о взятии Киева разговоры еще не ходили.

– К сегодняшнему дню должен быть захвачен Туров. Князь Счастливчик пошел туда с десятью тысячами кавалерии.

– Князь Счастливчик? – засмеялся Никита.

– Князь Переяславский, – подтвердил сотник.

– Переяславль взят?

– Отложили на лето. Олег думает, сами приедут с ключами от города.

– Мне что приказано делать? – съязвил Никита.

– Через неделю Счастливчик выйдет на границу Минска. Он поступает под твою команду. Олег просил передать, что тебе решать, что делать с Минском и Галичем. Он считает, что Минск нужно захватывать, а Удалого запереть в Литве, – не изменил тона сотник.

– Хитер Олежка! Нет. Такие новости надо обмозговать, – поставил на стол вторую бутылку со спиртом Никита. Впрочем, маленькие пузатые керамические бутылки вмещали только треть литра.

Отношения у Никиты с минским князем сложились на редкость хорошие. Дружеские. Князь был таким же полукровкой, как полоцкий князь. Поддержки от Киева не получал, ориентировался на запад. Если с полоцким князем Никиту связывали хорошие деловые отношения, то с минским князем Никита воевал рука об руку.

Пировал, не обмывая выгодные сделки, а в честь побед на поле брани. Главное, они успели побрататься. Князь побратался с воеводой. Сделали они это на трезвую голову, и относились к братанию оба серьезно. Конечно, Никита очень крупно торговал с Минском. Все литовские рабы отошли князю. Но в основе лежала дружба.

Предать доверие побратима Никита не мог. Заключить союз, усилить минское княжество, это было мудрое решение. На взгляд Никиты.

Из двадцати тысяч воинов Никита потерял в Литве меньше пятисот человек, и всех ушкуйников. Больше четырех тысяч новгородцев откололись в Литве, остались грабить. Из оставшихся пятнадцати тысяч почти пять были из Мурома и семь кочевники-половцы. Бороться с такими силами против князя Удалого было глупо. У того было три тысячи дружинников и семь тысяч ополчения. Никита успел присмотреться и к тем, и к другим. Воевать с Удалым Никита не хотел, он задумал договориться.

Войска встали на границе. Сотник поскакал к Счастливчику, тому следовало выдвигаться на границу Литвы.

На следующий день Никита пьянствовал уже в компании с побратимом. Юрий был моложе Никиты на пять лет, но длинное детство в двадцатом веке уравнивало их. Юрий княжил с восьми лет. Минское княжество было уже третье, до сих пор княжества были удельные, заботы были малые. Давление со стороны Смоленска и Киева, набеги из Литвы. И первая, серьезная удача. Юрий рассчитывал на большее. Но, даже такой успешный набег, был у него впервые. К тому же Литва год, или два будет зализывать раны, набеги с этой стороны Минску стали не опасны.

Никита сидел невеселый.

– Я слышал, князь Олег удачно отбился от великого князя. Это хорошая для тебя новость?!

– Не совсем.

– Непонятно, – удивился Юрий.

– Нам было ясно, что князь Старый нападет на Чернигов, как только я уведу войска в Литву. Поэтому лучшие воины остались дома.

– Вы одурачили и киевского князя, и князя Удалого! – удивился Юрий, – поэтому князь Олег победил.

– Только сделал он это по-своему!

– Какая разница! Победа есть победа.

– Он уничтожил киевское войско, а должен был не пропустить в Чернигов, – зло сказал Никита.

– Князь Олег добился большего, Киеву потребуется два-три года, чтобы восстановить силы. Отличная новость. За это нужно выпить, – обрадовался Юрий.

Они выпили. Никита помолчал, не решаясь продолжать разговор.

– Что бы сделал ты, имея пятнадцать тысяч дружинников в двух переходах от Киева, зная, что город беззащитен? – прямо спросил он Юрия.

– Захватил бы город, – мгновенно ответил тот. И остолбенел.

– За это пить будем? – хмуро спросил Никита.

– Что с киевским князем? – задал главный вопрос Юрий.

– Он погиб раньше, в битве за Чернигов.

– Да, плохи ваши дела! Князь Удалой соберет сто тысяч воинов и вам не устоять.

– Сто тысяч он мог собрать раньше, когда в составе Южной Руси были Киев, Чернигов, Новгород-Северский, Пинск и Туров. Даст ли войска Полоцк, вопрос. И вопрос, даст ли войска Минск.

– Останутся Галич и Смоленск. Минск должен подумать. Извини, побратим, но это решение судьбы княжества. И уточни про Пинск и Туров? – поднял бровь Юрий.

– Точно смогу сказать через неделю. Думаю, что княжества захвачены, – не стал скрывать Никита.

– Ростислав Пинский и Семен Туровский привели в Литву большое войско. Все может

поменяться. Мстислав Давыдович может надавить на Полоцк, – озвучил князь минский свои сомнения.

– Но если князь Удалой задержится в Литве?

– Кто его сможет остановить? Ни кочевники, ни мурома на это не годны. Дружинников Курска и Рыльска тебе отдали на войну с Литвой, против Удалого они не пойдут, – князь Юрий реально оценивал шансы.

– Смогут те, кто уже один раз разгромили Удалого. И кроме него войска князей Мстислава, Изяслава и Старого. Через неделю здесь будет десять тысяч отличных воинов.

– Я не буду воевать против тебя, Никита. Но не буду воевать и против князя Удалого. Мои войска встанут на границе Литвы и я не разрешу Удалому проход по моему княжеству. Можно надеяться, что он поведет войска через Польшу.

– Прибыла разведка, его войска будут здесь через два дня.

Олег отправил Счастливчика в поход на Туров. Не успел заняться наведением порядка в провинциях, как в Киев прибыла Светлана. Она приехала в Чернигов, чтобы лично контролировать пиар-компанию по возвеличиванию Олега-Муромца, народного защитника. И чернить князя Старого, подло напавшего на Чернигов. В городе Светлана узнала о тотальном уничтожении войска князя киевского, поехала вниз по Десна и добралась до Киева.

Светлана была в ярости. Вместо поцелуев и ласковых, нежных слов, после долгой разлуки, Олег получил нагоняй, как школьник. Киевскую княжну, прислуживающую Олегу, Светлана выгнала из комнаты сразу.

– Новую подстилку завёл! Пошла вон, сучка! – глаза у Светланы горели нехорошим огнем. Просто, полыхали.

– Не лезь ко мне со своими… – задохнулась Света от поцелуя.

– У тебя хоть чуточка мозгов есть! – освободилась от объятий Светлана.

– Светка, давай на холодную голову поговорим, – нехотя ответил Олег.

– Это как!?

– Спустим пар и поговорим, – потащил Светлану к широкой лавке Олег.

– Ты надеешься на другой разговор! Ты сильно ошибаешься, – не в силах сопротивляться огромному Олегу, Светлана сдалась, – никаких лавок. Ванна и постель.

– Опять бочка из под вина, как в Чернигове, – засмеялся Олег, – я тебя помою сам.

– Вместе уместимся? – усмехнулась Светлана.

– Нет. Я после тебя сполоснусь. Расскажешь про нашу дочку?

– Нечего особенно рассказывать. Спит и ест, всё, как обычно.

Однако Светланин рассказ затянулся часа на три. С редкими перерывами для секса.

Через три часа Светлана вернулась к политике. И хотя она уже выбирала выражения, но смысл её слов остался старый.

– Ты хоть понимаешь, что смерть киевского князя полностью меняет нашу политику?

– нежно поглаживая Олега, гнула свою линию Света.

– Не дурак. Теперь или мы их, или они нас. За волосы не дергай.

– Потерпишь. Война на два фронта? С варягами и монголами?

– Война на четыре фронта. С варягами, монголами, поляками и венграми, – усмехнулся Олег и начал поглаживать в сотый раз приятную округлость.

– Кто в союзниках? Новгород и Псков?

– Еще Полоцк, Курс, Рыльск и Рига.

– Рига – временный союзник. Предадут в любой момент. В Новгороде и Пскове князей надо менять. Врагов многовато, а тут достаточно Удалому договориться со Смоленским князем и нам не устоять, – Светлана потянулась и села на кровати.

– Машка! – громко крикнул Олег. Киевская княжна вбежала в комнату, как будто стояла за дверью.

– Помоги госпоже одеться, – строго приказал Олег.

– Выйди и позови мою служанку, – остановила её Света.

– Что за глупая прихоть держать рядом врагов? Слуги слишком много знают и

слишком много могут. Не можешь убить, продай подальше, – выговорила Света Олегу.

– Мужскую часть отправил, как и раньше, к Коробову на лесозаготовки. Женщин и детей планирую продать в Крым. Весной, первым караваном, – начал оправдываться Олег.

– Не нужны они здесь. Отправь в маленькую крепость. Троеполь, Витичев, Корсунь. Пошли к Никите гонца, пусть пришлет литовских рабов. Женщины и дети дешевы. В

каждую семью по одному добавить и продать. Но я бы с мальчиками не церемонилась. Отправила бы их к Коробову.

– Владимир Александрович мягкий старик. Как он держит людей в концлагере? – удивился Олег.

– Такими мелочами он не занимается. Росава нашла франконского баварца из Нюрберга, тот поставил своих земляков надзирателями на карьерах и лесоповале. Все учат франконский диалект. Немцы запрещают разговаривать на другом языке, боятся сговора, – Светлана не оправдывала Коробова. По её мнению, он всё равно отвечал за жестокости немецкого управления рабами.

– Ждана передает тебе привет, от себя и сынишки. Её брат у меня развернулся, большой купец стал. А Любаша даже попросила поцеловать. Разбаловал ты её в Чернигове. Княгиня! Такого богатства я не видела даже у Валеры, а он известный выпендрежник. Мог бы деньги для дела поберечь, – упрекнула Олега расчетливая Светлана.

– Как себя повела моя Любушка?

– Скромно. Заносчивости, как не бывало. До былой угодливой служанки далеко, но место свое знает.

Олегу показалось, что Светлана ревнует его к жене.

– Как только захочешь, сразу станешь княгиней киевской. Ты меня знаешь, – Олег поцеловал Светлану долгим-долгим поцелуем. Не стесняясь её служанки, встал и начал одеваться.

– Выйди, – приказала Светлана служанке. Остановила Олега, – вот за это я тебя и люблю. Потратим еще час на удовольствие.

– Я не смогу, – откровенно испугался Олег.

Утром следующего дня к Коробову полетело письмо. Ему предлагалось решить вопрос со Святославом Ольговичем о его княжении в Новгороде, и о княжении его сына в Пскове. Торговое давление на Новгород и Псков Киев мог организовать очень сильное, дружины Курска и Рыльска из Литвы могли проследовать в Новгород минуя Смоленск.

Князь Удалой был крайне возмущен. Отказ минского князя пропустить его войска через территорию княжества был нелепым, враждебным. Но князь Юрий обзавелся союзником с пятнадцатитысячным войском.

Князья долго выбирали место для встречи. Никите показалось, что не только Юрий, но и Удалой тянет время. Юрий, понятно, ждал обещанного Никитой Счастливчика с войсками. Но Удалой?

Через три дня, наконец, встретились. Никита играл роль молчаливого гостя, князья

вели беседы вдвоем. Ни советников, ни воевод. Даже обычные за обедом слуги-служанки отсутствовали, стол был накрыт заранее. Роскошная посуда, обилие и разнообразие блюд и напитков не могли компенсировать очень неважного качества и того, и другого.

Никита всегда любовался великолепными серебряными и золотыми кубками, в большом количестве попадавшими в Русь. Изысканные изделия византийской работы превосходили и итальянские, и арабские поделки. Не обращая внимания на пустопорожний разговор, он упустил момент, когда речь коснулась семейных, а это значит политических дел. Упустив начало, Никита никак не мог понять суть разговора. Намеки и Юрия, и Удалого, были понятны только для них для обоих. В

этот момент Никита пожалел, что не захватил сотовый телефон. Заряда аккумулятора теперь хватало ненадолго, и он понадеялся на свою память. Единственное, что он понял, Удалой предлагает Юрию развестись с женой. Повод был железный, у Юрия не

было от неё детей. «Все дочери Удалого замужем. Отношения с мужьями Елены и Анны для Удалого очень важны. Уж не свою ли дочь Ростиславу, жену Ярослава Всеволодовича, он сватает? В реальной истории он её отнял у мужа. А внука Александра оставил отцу. Вот тут у нас есть варианты…» – пары спирта быстро покинули голову Никиты.

Разговор двух князей стал настолько доверителен, что Никита начал опасаться, как бы Юрий не изменил решения и не пропустил Удалого через свое княжество. Но Юрий попросил налить себе и Удалому Никитиного крепкого вина. Через несколько минут князь Удалой захрапел, а Юрий встал из-за стола, сильно пошатываясь.

– Надо поговорить, – позвал он за собой Никиту.

– Помогите своему князю, – приказал он на выходе охране Удалого. Те бросились в комнату, увидев, что Юрий с Никитой с трудом передвигают ноги.

Во дворе Юрий умылся снегом.

– Быстро кувшин кваса сюда, – совсем трезвым голосом прокричал Никита.

Служанка выросла, как из под земли.

– Пей, сколько сможешь!

– Не хочу.

– Пей, – заставил пить квас князя Никита.

– Давай, давай, вертай обратно эту гадость, – Никита заставил Юрия броблеваться.

– Пошли по второй, – Никита поил князя, пока кувшин с квасом не оказался пуст.

– Как легко… – обрадовался Юрий спустя десять минут.

– Незачем со мной тягаться. У нас и весовые категории разные, и опыт, – поучал Никита.

– А Удалой? У него вес больше твоего!

– А печень уже давно посадил, гадостное ромейское вино кушая. Ты поговорить хотел? – вернулся к началу разговора Никита.

– Затевает Удалой каверзу. А разговор сегодняшний завел, чтобы нас обмануть. Что будем делать?

– Ждать Счастливчика. Завтра попытаемся договориться с Удалым о гарантиях, – неуверенно предложил Никита.

– Завтра у него будет болеть голова. Ещё один день выгадали.

– Если так всё просто, я готов поить Удалого и дальше, – засмеялся Никита.

Через день история повторилась. Удалой откровенно тянул время. Он ждал подкрепления из Литвы.

Ростислав Пинский и Семен Туровский вырвались из лап литовцев голыми. Смогли увести с собой только дружины, ополчение было или перебито, или взято в плен. Такого разгрома Удалой не ожидал. Дружины у князей были небольшие, меньше трехсот дружинников у каждого, усилить позиции Удалого на переговорах они не

могли. С прибытием пинского и туровского князей переговоры продолжились впятером, но Никиту князья перестали игнорировать. Странно, но известия о взятии Киева и Турова до сих пор не дошли до князей, Никитина военная полиция из половцев работала очень надежно. Поначалу Юрий возражал против её использования на границе Минска, но Никита обязался, что те будут патрулировать границу со стороны Литвы. Степняки действовали настолько жестко, что Юрий опасался начала несанкционированной войны. Но Удалой смог обуздать горячие головы и провокации прекратились.

Нежелание возвращаться в Литву у князей было настолько сильное, что они готовы были дать князю Юрию любые гарантии. К вину, на этот раз, не притронулся никто.

– Литовские войска шли по пятам за нами. Их отряды уже нападают на наши дозоры. Ты хочешь нашей смерти? – негодовал Ростислав.

– А ты хочешь уйти, оставив меня воевать с ними, – парировал Юрий.

– Ты знал о возможных неприятностях, когда соглашался воевать!

– Ты тоже. Если вы пойдете в сторону Польши, литовские войска разделятся. Я смогу справиться с ними. Посмотри на черниговцев, их воевода не уводит свои войска домой! – попытался обосновать свою позицию князь Юрий.

– Князь Юрий должен помочь нам содержать войска на его границе. Мы можем договориться о размерах дружин, оставленных в помощь князю, – неожиданно подал голос Никита.

– Это разумное предложение, – после общей паузы, нехотя, согласился Удалой.

– И в договоре нужно определить сроки помощи князю Юрию, – добавил Никита.

– Крайний срок месяц, – сломался Семен.

– Два. Литовцы должны уйти на посевную. Ополчение уйдет, с остальными я справлюсь, – начал торговаться князь Юрий.

– Дружину я могу оставить, но ополчение должно сразу вернуться домой, – попытался получить разрешение на отправку в Галич девяносто процентов войска князь Удалой.

– Наконец-то начали договариваться. Подумали немного о минском княжестве, а не только о себе, – заворчал Юрий.

– Давайте все же пообедаем, а такие мелочи, как оплату и сроки обговорим завтра,

– предложил Никита.

– И численность войск, – добавил Ростислав. И потянулся к кубку с вином, – это нужно отпраздновать.

– Мы снова вместе! – присоединился Семен.

– Договор заключим, вот тогда вместе, – скептически остановил его Удалой.

Договор заключили на следующий день, утром. Удалой торопился, давил на всех. Выжидать, ему стало невыгодно. Уже к полудню в Галич ушли восемь тысяч человек. Удалой обманул всех, на границе остались ненужные ему ополченцы, которых он выдал за дружинников. В неразберихе Удалой смог уйти сам.

Никита был уверен, что Удалой успел узнать о взятии Киева и Турова, но не мог преследовать князя. Необходимо было разобраться с оставленными ополченцами.

Отличная, солнечная, теплая погода. Дорога была замечательна, ровная, накатанная.

Удалой возлежал на розвальнях, в теплой бобровой шубе. Ему немного нездоровилось, неделя выдалась тяжелой. Мерзавец Никита со своим вином вгонит в могилу любого. Но теперь всё позади, он вырвался из западни. Он вырвался! Теперь нужно добраться до Галича. Удалой предался мечтам. Месть. Сладкая месть. Изощренная месть.

До вечера было еще далеко, но колонна почему-то остановилась. Из головы отряда послышались крики. Горнист начал и оборвал мелодию. Холодное чувство тревоги поползло по спине ледяной изморозью. Теплая шуба не спасала от страха.

Князь Удалой услышал гул. Этот звук он уже слышал раньше. Тяжелая конница Олега-Муромца шла в атаку. Откуда она здесь?

Время как будто застыло. Удалой смотрел на стремительно разворачивающуюся атаку со странным чувством отстранения от происходящего, ощущения нереальности действительности.

Противник успел разместить на высоком, лесистом берегу реки засаду. От саней Удалого до головы колонны было больше тысячи шагов, а лучники стреляли совсем

рядом. Передовой отряд, больше пятисот человек, был рассеян за считанные минуты. Редкие, самоубийственные попытки атаковать высокий берег, закончились ничем. Враг сосредоточил на берегу превосходящие силы.

По глубокому снегу, слева и справа, розвальни Удалого обходили дружинники.

Лучшая часть дружины готовилась к вражеской атаке. Сейчас князю стало видно, кто из дружинников всегда готов к бою, а кто позволяет себе расслабиться во время перехода. Князю подвели коня, Удалой решил личным примером поднять дух войска. Собственно, бежать было некуда. Удалой видел, что на противоположном, пологом берегу реки, куда убежали дезертиры, показались конные отряды противника.

На высоком берегу реки, спешившиеся дружинники, уже начали рубиться с врагом, пытаясь оттеснить лучников. А конница все еще не вступала в бой. Наконец, гнетущее ожидание закончилось.

Короткая лобовая атака была ужасна. Громадные кони в броне возвышались над обычными лошадьми так, что те казались жеребятами. Да и вели себя они соответственно, пугливо. Сказочные великаны орудовали огромными копьями. Особо выделялся гигант в черной броне на вороном коне. Копьё застряло в убитом им дружиннике, и он достал двуручный меч. На ответные удары гигант не обращал внимания, броня их не пропускала.

Каждый его удар убивал. Даже щит не мог устоять перед мечом такого исполина.

Князь Удалой заметил необычного человека, без оружия. Тот начал крутить ручку на

ящике. Над долиной раздался неприятный, противный, невыносимый, ужасный звук. От которого хотелось убежать. Далеко-далеко, и спрятаться, натянув на голову шубу.

Кони, у его дружинников, начали терять строй и разбегаться по долине, сбрасывая всадников. Удалой не понимал, почему вражеские лошади ведут себя спокойно.

Дружина Удалого побежала, спасая себя от плена, оставляя своего князя. Князь Галицкий попытался тоже спасти свою свободу. Он смог успокоить своего великолепного коня, и уже вздохнул с надеждой, когда сразу два аркана захлестнулись у него на плечах. Один за другим.

Обоз, ехавший в конце, и глубокий снег в долине, не дали спастись большинству галицких воинов. К вечеру большинство было разоружено. Лишь небольшой отряд, сотни две дружинников, уходил назад, пытаясь найти дорогу к Смоленску.

Но даже они, утром наткнутся на крупный отряд разведки Никиты. Тот послал по следу Удалого пять сотен половцев. После короткого боя дружинники сдадутся и попадут в рабство. Но это будет утром, пока дружинники были полны надежд.