Глава 9 01.08–01.31

Выйдя на улицу, Мэллори увидел, что сидящая Фелина забилась под самую стену, куда почти не долетали капли дождя.

— Пойдем, — сказал он. — Нам предстоит работа. Она продолжала глазеть в пространство, не отозвавшись ни словом.

— И нечего винить меня, — раздраженно бросил детектив. — Это ведь ты себя дурно вела.

— Мне было скучно, — пожала она плечами.

— Это не оправдание. Мы заняты важным делом.

— Может, я и прощу тебя, — вымолвила Фелина, поднимаясь.

— Ты простишь меня?! — переспросил Мэллори. Внезапно на глаза ей попался трилистник, и не успел Мэллори и слова сказать, как она сграбастала листок и сунула его в рот. Пожевала секунду и тут же выплюнула:

— Гадость!

— Никто не велел тебе его есть. Вот как раз о таком поведении я и говорю.

Она воззрилась на Мэллори черными щелочками сузившихся зрачков, потом очень медленно повернулась к нему спиной.

— Что ж, если ты так настроена, — заявил он, — то в следующий раз я отправлю тебя с полковником Каррутерс, когда мы встретимся через час.

Она зашагала прочь, но вдруг бросилась Мэллори на спину, обвив ноги вокруг его талии, а руки — вокруг шеи.

— Я остаюсь с тобой, — мурлыкнула она, трепеща всем телом. — Ты прощен!

— Как утешительно. — Мэллори поморщился, ощутив, как ее коготки впиваются в шею. — А теперь слезай.

Фелина перепрыгнула с его спины прямо на фонарный столб, крутнулась разок вокруг него, взмыла в воздух и, к изумлению Мэллори, мягко приземлилась на ноги.

Они миновали несколько дешевых ночных клубов, многие из которых были заполнены исключительно эльфами и гоблинами, и вышли к ряду гостиниц, вывески двух из которых объявляли, gb. на постой допускаются только люди, а еще одна предназначалась исключительно для женщин всех видов. Затем следовал целый квартал кабачков, в большинстве своем с живыми оркестрами; в одном из них, особенно восхитившем Фелину, играло джазовое трио, состоящее из трех косматых обезьяноподобных существ, исполнявших первобытные ритмы на громадном барабане, сделанном из шкуры какого-то невероятно большого животного.

Добравшись до Сорок восьмой улицы и свернув налево, они вскоре вышли к фасаду театра "Риальто-Бурлеск" — древнего строения, — некогда ставившего пьесы Шекспира и Шоу, но теперь низведенного до бесконечной вереницы стриптизерш.

В витринах, некогда выставлявших на обозрение портреты Бэрриморов и Лантов[17], висели фотографии нынешних прим, и Мэллори, не бывавший на стрип-шоу уже много лет, был поражен обилием нововведений, вошедших в арсенал стриптиза со времен его юности. Появились дикие, неукрощенные стриптизерши из джунглей и стриптизерши из высшего общества. Одни заявляли, что они нацистки, а другие твердили, что телепортировались прямиком с Андромеды. Обнаружились стриптизерши, похваляющиеся множеством дипломов и выходящих на подмостки в мантиях и магистерских шапочках; стриптизерши, изъясняющиеся исключительно односложно, не знающие ни одного слова, кроме "агу" и "уа", появляющиеся в пеленках и распашонках; стриптизерши, жонглирующие булавами, стриптизерши-акробатки и стриптизерши-чечеточницы. Наличествовала даже одна стриптизерша-вампир, завершавшая свое выступление в гробу.

— Неужели в наши дни уже никто не раздевается просто так, без выкрутасов? — проворчал Мэллори, разглядывая фотографии.

Он уже собирался направиться к кассе, когда двери театра внезапно распахнулись и детектива едва не затоптала вырвавшаяся оттуда неистовая толпа моряков, за которыми последовали трое толстых, плешивых мужчин в дождевиках.

— Представление закончилось? — поинтересовался Мэллори у одного из плешивых.

— Вы называете это представлением?! — сердито вскинулся тот. — Когда я кричу: "Снимай все!" — я вовсе не имею в виду ее распроклятую кожу! — При этом воспоминании он невольно содрогнулся.

— Так оно закончилось? — настаивал детектив.

Плешивый утвердительно хрюкнул и с места в карьер понесся через улицу, где "Фоллиз" рекламировал Тусовщицу Тесси Сисси-Телесси, якобы имеющую изгибчики в таких местах, где у других девушек и мест-то таких нет.

Мэллори направился к кассе.

В будке за грязным стеклом сидела скучающая кассирша, старательно пережевывая полный рот жевательной резинки и g(b o порядком потрепанный бульварный журнальчик.

— Ага? — произнесла она, когда присутствие Мэллори дошло до ее сознания.

— Когда следующее представление?

— В три утра.

Поблагодарив ее, Мэллори вернулся к витрине, где Фелина изучала фотографии с весьма пристальным интересом. Понимая, что следующего представления не дождаться да надо еще поспеть на встречу с Виннифред Каррутерс и Великим Мефисто, детектив уже начал прикидывать, не вернуться ли в паб "Изумрудный остров", чтобы вызнать у Финнегана еще какое-нибудь любимое местечко лепрехунов, когда вдруг заметил, как к кассе подошел щеголевато одетый, весьма утонченный с виду мужчина. Купив билет, щеголь скрылся в театре: не прошло и минуты, как его примеру последовали две дамы средних лет, чуть ли не сгибавшиеся под тяжестью мехов и драгоценностей.

Детектив снова приблизился к кассе.

— Вернулись? — произнесла кассирша все тем же скучающим тоном.

— По-моему, вы сказали, что следующее представление в три.

— Так и есть.

— Так почему же эти три человека купили билеты и вошли в театр? Сейчас только двадцать минут второго.

— Сама в толк не возьму. Я только билеты продаю. Это ж вы, извращенцы, смотрите представления.

Мэллори озадаченно поглядел на двери театра.

— Вы занимаете место, — изрекла женщина. — Хотите вы билеты или нет?

Пошарив в кармане, детектив просунул в окошко кассы купюру.

— Два, пожалуйста.

Швырнув ему два билета и мелочь, кассирша снова углубилась в журнал.

— Пошли, — сказал он Фелине. — Заходим внутрь.

— Я хочу такую, — заявила она.

— Чего такую?

Она подвела Мэллори к фотографиям стриптизерш и указала на набедренную повязку-мини, украшенную серебряными блестками.

— Вот такую!

— Не дури, — бросил Мэллори, беря ее за руку и увлекая к дверям.

— Она красивенькая! — заспорила Фелина, выдернула руку и снова подбежала к витрине, чтобы полюбоваться на предмет своих вожделений.

— Давай заключим сделку, — решил Мэллори, — если поможешь мне найти Липучку Гиллеспи, я куплю тебе такую.

С энтузиазмом закивав, она ринулась вслед за Мэллори, взявшимся за ручку двери.

Они вошли в просторное фойе, во дни своей безмятежной юности пышное и незапятнанное, а ныне потрепанное и видавшее виды. По некогда роскошному ковру там и тут были небрежно раскиданы пустые пивные банки и обертки от сладостей.

Навстречу им вышел древний билетер, облаченный в форменный костюм.

— Ваши билеты, сэр?

Мэллори вручил ему билеты. Старик внимательно изучил их, порвал надвое и вернул обрывки детективу.

— Будьте любезны следовать за мной, сэр. — Билетер повел их в темный зал, затем вниз по центральному проходу. Возле пятого ряда он остановился. — Третье и четвертое места, сэр.

— Спасибо, — сказал Мэллори.

Они с Фелиной уселись. Как только глаза привыкли к темноте, Мэллори разглядел, что остальные трое зрителей сидят на ряд впереди. Слева билетер вел по проходу к третьему ряду еще четыре пары.

Посмотрев на часы, щеголь покачал головой, пробормотав под нос:

— Что-то запаздывают.

— Простите! — окликнул Мэллори, подавшись вперед.

— Да?

— Я думал, представление до трех не начнут.

— Что за нелепость! Если бы так было, представление превратилось бы в пародию. Нет, занавес должен был подняться еще пять минут назад.

— А что мы смотрим? — поинтересовался Мэллори.

— Так вы в "Риальто" новичок, не так ли? — обернулся к нему мужчина, бросив неодобрительный взгляд на Фелину.

— Мы тут впервые, — кивнул Мэллори.

— Мы никогда не знаем, какую будут давать пьесу, пока не поднимут занавес, хотя в ней наверняка должны участвовать призраки.

— В самом деле?

Мужчина энергично кивнул.

— На прошлой неделе "Макбет", а на позапрошлой — "Уходящие в плавание"[18], и так далее.

— Обожаю призраков! — воскликнула Фелина. Обе женщины обернулись к ней, прижав пальцы к губам. Зашипев на них, Фелина снова обратила взгляд к сцене.

— А почему с призраками? — заинтересовался Мэллори.

— "Риальто" почти двести лет, — пояснил щеголь, — и каждую ночь, тотчас же после полуночного стриптиза, призраки старых актеров возвращаются, чтобы сыграть в забытых пьесах.

Так почему бы им не отдавать предпочтение пьесам с призраками?

— Но "Макбет" отнюдь не забыт, — заметил детектив.

— Вы, несомненно, имеете в виду шекспировскую версию, — чуточку снисходительно промолвил щеголь. — А мы смотрели оригинал Роджера Бэкона.

— А кто тут играет? Сара Бернар и Эдмунд Кин?

— Хотелось бы мне этого, — искренне признался щеголь. — Но, конечно, за них борется так много других театров, что в "Риальто" они заглядывают крайне редко. Нет, большинство актеров забыты не менее основательно, чем пьесы.

— А лепрехуны в постановках участвуют?

— Никогда! — твердо заявил щеголь. — Они бы сорвали все представление!

— А в зрительном зале? — не унимался Мэллори.

— Не мелите вздор! — буркнул щеголь, отворачиваясь к сцене, где занавес начал подниматься и четверка туманных, прозрачных фигур, облаченных в классические древнегреческие одеяния, с невероятным наигрышем начала возглашать свои чувства глухими, дрожащими голосами.

— Призраки, призраки! — Фелина вскочила на сиденье, указывая пальцем.

— Если вы ее не утихомирите, я пожалуюсь администрации! — прошипела одна из дам.

Мэллори дергал Фелину за руку, пока не привлек ее внимание.

— Сядь, — зашептал он. — Мы ищем не призраков. Нам нужны лепрехуны.

— Они здесь.

— Неужели?

Она кивнула. Встав, Мэллори взглядом окинул театр:

— Да где же?

— На балконе.

— Я не вижу ничего, кроме пустых сидений.

— Это потому, что ты человек, — самодовольно заявила она. — Кошки видят такие вещи, каких ни один человек не видит.

— И сколько же их там?

Она произвела подсчет на пальцах и громким голосом объявила:

— Семь.

— Сэр, вы и ваша спутница учиняете беспорядок! — раздраженно бросил щеголь.

— Извините. — Мэллори дал Фелине знак следовать за собой. — Пошли. — И двинулся по проходу, пока греческий хор эфирных фигур вещал что-то речитативом.

— Проклятые туристы! — заворчал, щеголь. Вернувшись в фойе, Мэллори направился к широкой винтовой лестнице, ведущей на балкон, толкуя Фелине:

— Надо быстренько схватить одного из них, пока не разбежались.

— Один только что прошел мимо тебя, — ухмыльнулась она.

— Хватай его! — вскинулся Мэллори.

Фелина метнулась к двери и через миг подняла в воздух извивающегося, размахивающего руками и ногами лепрехуна — примерно двух футов росточком, жилистого и рыжеволосого, вполне похожего на человека, если бы не остроконечные уши и заостренный нос, смахивающий на лыжный трамплин. Более неряшливой одежды, чем у этого лепрехуна, Мэллори видеть еще не доводилось.

— Поставьте меня на землю! — потребовал лепрехун.

— Минуточку. — Подойдя поближе, Мэллори крепко ухватил его за руку и сказал Фелине:

— Можешь отпустить. Я его держу. — Она разжала руки, а детектив повернул лепрехуна лицом к себе. — Как тебя зовут?

— Не твое дело! — огрызнулся лепрехун. Мэллори принялся выворачивать ему руку:

— Давай-ка попробуем еще разок! Как тебя зовут?

— Грязнуля Макмерзок! — заверещал лепрехун. — Ты сломаешь мне руку!

— Убей его! — закричали сзади радостные голоса. Оглянувшись, Мэллори увидел еще трех ленрехунов, стоящих на лестнице.

— Крови! — крикнул один. — Мы жаждем крови! Мэллори повернулся к ним лицом, не отпуская Макмерзока.

— Где мне найти Липучку Гиллеспи?

— Ты его держишь, — хихикнул лепрехун. Мэллори вопросительно взглянул на Фелину; та отрицательно качнула головой. Он снова вывернул Макмерзоку руку.

— Где Гиллеспи?

— Я Гиллеспи! — крикнул один из зрителей.

— Нет, я! — подхватил другой.

Фелина снова отрицательно покачала головой, и Мэллори усилил нажим на руку Макмерзока.

— Ни разу о таком не слыхал! — завопил лепрехун, попытавшись пнуть детектива в голень; тому едва-едва удалось увернуться.

— Врешь, — отрезал Мэллори. — Я даже не из этого мира, а слыхал о нем.

— Никогда-никогда! — совершенно искренне твердил Макмерзок, тряся головой. — Никогда-никогда-никогда!

— Отверти ему руку! — вопил зритель. — Врет он!

— Какой миленький, — произнесла Фелина с хищной ухмылкой, скрючив пальцы перед носом у Макмерзока. Ногти ее будто бы удлинились. — Можно мне с ним поиграть?

— Почему бы и нет, если он мне не ответит? — Мэллори повернулся к Грязнуле Макмерзоку. — В последний раз спрашиваю: где мне найти лепрехуна по имени Липучка Гиллеспи?

— Ах, вы о лепрехуне Гиллеспи! — Грязнуля Макмерзок в ужасе отшатнулся от Фелины. — Это же совсем другое дело! Конечно же, я его знаю! Старина Липучка — это ж один из моих ближайших, старейших друзей. — Искоса глянув на Мэллори, он понизил голос. — А кого он прикончил?

— Где он? — повторил Мэллори.

— На верхнем этаже Эмпайр Стейт Билдинг, — торопливо проговорил Макмерзок. — Мы встречаемся с ним там через полчаса.

— И ничего подобного! — оскалился еще один лепрехун.

— Ну, ладно. — Мэллори понес Макмерзока к двери, шлепнув его разок, когда малютка лепрехун попытался укусить его за руку. — Пошли.

— Никуда я не пойду! — возмутился Макмерзок.

— Пойдешь с нами.

— Но я прозеваю Кудряшку Мэлони и ее ученую змею! — причитал лепрехун.

— Всем нам приходится мириться с огорчениями, — сухо возразил Мэллори.

— Имейте же хоть каплю сострадания! — взмолился Lакмерзок. — Ее хрупкое сердечко будет разбито, если она не увидит меня на балконе во главе ликующей публики, кричащего:

"Приспусти спереди!"

— Перебьется.

— Да ничего страшного, Грязнуля! — встрял один из зрителей. — Я составлю ей компанию, она и не заметит никакой разницы, разве что получше будет. — Подхватив пустую пивную банку, он метнул ее Макмерзоку в голову, истерично хихикая.

— Но я же вам уже сказал, где искать Липучку Гиллеспи! — в отчаянии вопил Макмерзок. — Через полчаса он будет на крыше Центра международной торговли!

— Прежде ты говорил об Эмпайр Стейт Билдинге.

— Разве? Должно быть, я оговорился. Нет, я встречаюсь с ним на крыше Центра международной торговли. Заранее ведь не угадаешь, если вдруг какой-нибудь обезьяне-переростку вздумается вскарабкаться по стене Эмпайр Стейт Билдинга.

— Хорошо, — одобрил Мэллори. — Пошли.

— Но вы ведь уже знаете, где его искать!

— Верно. Но если вдруг, паче чаяния, его там не окажется, я сброшу тебя с этой самой крыши.

— Погодите минуточку! — всполошился Макмерзок. — Всего минуточку. Я тут подумал и только сейчас сообразил, что там мы с ним встречаемся завтра ночью.

— О, замечательное представление! — хихикнул какой-то лепрехун.

Мэллори снова вывернул руку Макмерзока.

— Терпение мое вот-вот лопнет. В последний раз тебя спрашиваю: где его можно застать?

— Ты меня убиваешь! — заверещал Грязнуля Макмерзок.

— Нет. Это последует чуть погодя.

— Ладно, ладно! — взвизгнул лепрехун.

— Где он? — осведомился детектив, ослабляя давление.

— А что я с этого буду иметь? — хитро усмехнулся Макмерзок.

— Доживешь до того, чтоб повидать Кудряшку Мэлони. Я склонен полагать, что с твоей точки зрения это весьма недурная сделка.

— И двадцать зеленых, — добавил Макмерзок.

— Ни цента.

— Я сказал: двадцать, вы сказали: ноль, — рассудительно проговорил Макмерзок. — Давайте сойдемся на среднем: пятнадцать зеленых.

— Давайте я скажу за десятку, — предложил лепрехун из публики.

— Пять! — подхватил другой. Мэллори обернулся к девушке-кошке:

— Фелина, он твой.

— У-бей е-го! У-бей е-го! — принялись скандировать два лепрехуна.

— Нет! — взвыл Макмерзок, вцепившись в Мэллори и пытаясь загородиться им, как щитом. — Вы не можете так со мной поступить! Я всего лишь невинный посторонний! Помогите!

— Мы спасем тебя, Грязнуля! — крикнул один из лепрехунов, и внезапно фойе словно заполнилось полудюжиной /`%$ab "(b%+%) Малого Народца, носившихся туда-сюда без всякой видимой цели. Один из них, на бегу отершись о Мэллори, вонзил шляпную булавку ему в икру. Пока детектив изрыгал проклятия и пытался лягнуть нападающего, двое других схватили Грязнулю Макмерзока за свободную руку и принялись тянуть в свою сторону, а тем временем третий, державшийся поодаль, метнул пепельницу детективу в голову, промахнувшись меньше чем на дюйм. Затем так же быстро, как и начали, лепрехуны прекратили сопротивление, вернувшись на лестницу.

— Что ж, Грязнуля, мы в доску расшиблись, — пропыхтел один из них.

— Даже дружба имеет свои пределы, — поддержал другой и повернулся к Мэллори. — Ладно, теперь можешь его убивать. Чем медленней, тем лучше.

Фелина между тем тихонько подбиралась к лестнице и вдруг запустила когти в одного из лепрехунов.

— Какого черта?! — вскинулся Мэллори, а она невозмутимо опрокинула ругающегося, взбешенного лепрехуна вверх ногами и потрясла. Через миг на пол шлепнулся бумажник Мэллори. Небрежно отшвырнув лепрехуна на половину лестничного пролета вверх, Фелина подобрала бумажник и вернулась к детективу.

— Спасибо, — сказал он. — А теперь выпроводи-ка отсюда остальных.

Осклабившись, Фелина припала к полу и начала подкрадываться к лепрехунам, а те вдруг ринулись к двери и выбежали на улицу.

— Три доллара, и я выложу все-все! — провозгласил Макмерзок, все еще пытаясь вывернуться из хватки детектива. — Это мое последнее слово. Больше вам никогда не получить информацию так дешево!

— С переговорами покончено, — отрубил Мэллори. — Фелина!

— Два пятьдесят! — в отчаянии предложил Макмерзок. Девушка-кошка подступала к лепрехуну, плотоядно оскалив зубы.

— Сдаюсь! — заныл Грязнуля Макмерзок. — Я скажу вам все, что знаю, только уберите ее!

— Фелина, стой! — скомандовал Мэллори. Она сердито зашипела, но все-таки замерла на месте, пожирая лепрехуна голодным взором.

— Ладно, — распорядился Мэллори, — выкладывай.

— Липучка Гиллеспи украл единорога, и с тех пор его никто не видел, — заявил Макмерзок.

— Где единорог?

— Никто не знает.

— Где Гиллеспи живет?

— Я могу дать вам адрес.

— Ты можешь поступить куда лучше, — ответил Мэллори, выдергивая из брюк лепрехуна ремень и связывая его руки за спиной. — Ты можешь отвести нас туда.

— Но я не хочу встречаться с Гиллеспи! Он мне даже не нравится!

Вытащив собственный ремень, Мэллори стянул им лодыжки Грязнули Макмерзока.

— Фелина, бери его.

Скакнув вперед, она коршуном налетела на лепрехуна, подхватив и забросив его за спину.

— Лады, — Мэллори направился к двери, — по-моему, мы готовы.

— Лучше возьмите меня вы! — взмолился Макмерзок. — Ей я не доверяю!

— Ничуть не сомневаюсь.

— У меня вся кровь к голове прилила! Я вижу религиозные видения!

— Очевидно, ты переживаешь духовное очищение, — саркастически прокомментировал Мэллори, придерживая дверь открытой для Фелины, несущей свой груз.

Вдруг она взвизгнула, прижав ладонь к левой ягодице, а через миг мучительно взвыл лепрехун, испытавший ее коготки, полоснувшие его по ноге.

— Это тебе за то, что укусил ее, — растолковал Мэллори.

— Но это же был дружеский укус!

— Ну а она, наверное, по-дружески оцарапала тебя.

— Я тебе это припомню! — пообещал лепрехун. — Когда я вырву твои глаза из орбит и отрежу твой нос, а ты будешь молить о пощаде, я тебе это припомню!

— Главное, хорошенько припомни, где живет Липучка Гиллеспи, — парировал Мэллори. — Потому что, если ты дал липовый адрес, я оставлю тебя ей насовсем.

— Мне это очень по вкусу, — промурлыкала Фелина, шагая по продутым ветром, вымоченным дождем, лоснящимся улицам Манхэттена.