Глава 7 00.27–00.45

— Вам нравится регтайм? — поинтересовалась Виннифред на подходе к питейному заведению.

Он далеко за пояс заткнет любую чепуху, которая сходит за музыку в наши дни, — ответил Мэллори. — Если спросите меня, так музыка катится под горку с тех самых пор, как Сестры Эндрюс[10] прекратили записываться.

— Хорошо, — одобрила Виннифред. — Я думаю, здесь вам понравится.

Мэллори остановился перед фасадом здания.

— А вы уверены, что пришли туда, куда надо? Это заведение — китайская прачечная.

От души хохотнув, Виннифред распахнула дверь. Из сумрачных глубин помещения ураганом вырвались неистовые ритмы регтайма.

— Следуйте за мной, — распорядилась она и решительно двинулась к пустому столику в дальнем конце забитого народом помещения. Мэллори с Эогиппусом под мышкой и Фелиной за спиной двинулся следом. Пары, четверки и большие группы людей сидели вокруг столиков и длинной стойки из красного дерева, явно недурно проводя время, а официанты в белых пиджаках разносили на серебряных подносах напитки.

Большинство мужчин были одеты в старомодные смокинги, и многие щеголяли в гетрах. Женщины с короткими стрижками и еще более короткими юбками словно задумали провести конкурс на лучшего двойника Клары Боу[11].

— Мефисто пока нет, — объявила Виннифред, оглядев прокуренный зал с низким потолком. Когда все они добрались до столика и наконец уселись, она обернулась к Мэллори:

— Ну, разве не очаровательное маленькое бистро?

— Тут полным-полно хлыщей и девиц а-ля "джаз-беби", — кисло ответил он, когда тапер начал наяривать новую мелодию и полдюжины посетителей принялись отплясывать чарльстон. — Это что, актеры и статисты, участвующие в каком-то бродвейском спектакле?

— Нет, они такие же посетители, как вы да я.

— Может, они и посетители, но чертовски очевидно, что не такие, как вы да я. Кстати, как заведение называется?

— "Забытый подпольный бар".

— Подпольный? — переспросил Мэллори. Полковник кивнула, явно забавляясь его реакцией.

— Он действует с 1925 года. — Она доверительно понизила голос. — Правду сказать, они все еще гонят собственный джин в одной из ванных комнат на втором этаже. Вообще-то очень недурственный.

— А клиенты не в курсе, что сухой закон давно отменен? — спросил Мэллори, наблюдая за увеселяющейся клиентурой. — Или не отменен?

— О, конечно отменен. Но если совсем честно, то кое-кто из них, наверное, до сих пор об этом не знает. Это заведение настолько популярно, что многие ни разу не уходили домой. Они толкуют о Везучей Линди и Большом Але[12], гадают, не является ли увлечение фотографией лишь мимолетной прихотью моды, и убеждены, что биржа никогда не рухнет. — Виннифред исподтишка указала на мужчину, стоявшего в углу спиной к стене, жующего зубочистку и подбрасывающего на ладони серебряный доллар. — Видите его?

Мэллори кивнул.

— Его наняли для убийства знаменитого бутлегера, — прошептала она. — Никто так и не набрался храбрости сообщить ему, что тот скончался более сорока лет назад.

К столику подошел официант, и Мэллори заметил, что волосы у него набриолинены, как у всех остальных мужчин в баре.

— Позвольте принять заказ?

— Я возьму горячий тодди, — сказала Виннифред и повернулась к Мэллори. — Вам обязательно следует попробовать. Очень бодрит.

— Я попробую что угодно, если только не ослепну от их напитков, — ответил Мэллори.

— Сделайте два горячих тодди, — велела Виннифред официанту. — А когда придет Мефисто, передайте, что я хочу его видеть.

— А… э… молодая леди будет что-нибудь? — осведомился официант, указав на Фелину.

— Молоко, — изрекла девушка-кошка.

— Такого не держим, — ответил официант, состроив брезгливую мину.

— Вы можете сделать "Бренди Александр"? — спросил Lэллори. Официант кивнул. — Вот и славно. Она хочет "Бренди Александр", только без всего, кроме сливок.

Официант воззрился на Мэллори, как на сумасшедшего, но в конце концов пожал плечами, снова кивнул и удалился к стойке.

— О Боже мой! — вдруг встрепенулась Виннифред. — Мы позабыли об Эогиппусе!

— Ничего страшного, — откликнулся Эогиппус, лежавший у Мэллори на коленях. — Я не пью.

— Тебе же так неудобно, — заметила Виннифред. — Давай я поставлю тебя на стол.

Подняв Эогиппуса, она поставила его около блюда с арахисом. Воззрившись на миниатюрное животное, Фелина чуточку подалась вперед.

— Только попробуй, и я за твою жизнь гроша ломаного не дам, — веско заявила Виннифред.

Фелина с видом полнейшей невинности подалась еще дальше вперед, разгладила скатерть, после чего откинулась на спинку стула, отклонившись так, что тот встал на задние ножки, и надулась.

Тут в бар вошел высокий мужчина в очень толстых очках в роговой оправе, приблизился к стойке, обменялся приветствиями с барменом и направился прямиком к их столику. На нем был современный смокинг, красно-черная накидка, позаимствованная прямиком из фильма о Дракуле, и конический колпак, расшитый знаками зодиака.

— Привет, Винни, — сказал он, подтягивая свободный стул и усаживаясь. — Ты хотела со мной поговорить?

— Да. Мефисто, это Джон Джастин Мэллори. А это, — добавила Виннифред, по очереди указывая на спутников, — Эогиппус и Фелина.

— Великий Мефисто к вашим услугам, — молвил маг, протягивая руку детективу.

— Рад познакомиться, — начал Мэллори и уже хотел пожать руку новому знакомому, когда обнаружил, что у того в ладони внезапно появился крольчонок. Но едва Фелина хотела вцепиться в зверька, как маг спрятал его в карман. — Полковник Каррутерс говорит, что вы лучший маг в Нью-Йорке, — продолжал детектив.

— В мире, — поправил его Мефисто. — Вам нужны доказательства? — Он извлек из воздуха колоду карт и раскрыл ее веером. — Выберите карту. Любую.

— Меня не интересуют карточные фокусы.

— А должны бы, — возразил Мефисто. — В последнее время они на вечеринках — гвоздь программы. — Он взмахнул ладонью, и карты исчезли.

— Так вы фокусник или настоящий волшебник? — полюбопытствовал Мэллори.

— А какая разница?

— В данном случае — жизнь и смерть, — ответил Мэллори.

— О-о? — внезапно заинтересовался Мефисто. — Тогда я маг, специалист по творению, предсказанию будущего и заклинаниям. Чем могу служить, друг мой?

— Расскажите мне о рубине, имеющемся во лбу Лютика.

— Лютика? — резким тоном переспросил маг, оборачиваясь к Виннифред. — Я думал, ты предлагаешь мне работу!

— Нечего скулить! — оборвала она. — Ну же, веди себя достойно и отвечай на вопрос.

— В подобном месте маг рискует помереть с голоду, — проворчал Мефисто. — Всем только и подавай бесплатные консультации — можно подумать, что я доктор!

— Вопрос, Мефисто, — не отставала Виннифред. — Или ты все-таки просто ловкий на руку артист?

— О вы, маловерные! — вздохнул маг, поворачиваясь к Мэллори. — Что вы хотите знать о драгоценном камне Лютика?

— Все.

Мефисто некоторое время вглядывался в детектива, потом вдруг победоносно щелкнул пальцами.

— Теперь понял! Вы тот самый парень, за которым охотится Гранди!

Мэллори кивнул.

— Ха! — осклабился Мефисто. — Значит, он пытается похитить камень!

— Уже похитил, — вставил Эогиппус.

— Если он что и похитил, то единорога, а не рубин, — парировал маг.

— А есть разница? — поинтересовался Мэллори. Маг утвердительно склонил голову.

— Мой друг только что справлял Новый год в, как мы называем это, "доме с дурной репутацией". Поскольку его жене известны его любимые притоны в этом Манхэттене, он предпочел покутить в вашем Манхэттене. — Мефисто помолчал. — Он не смог бы этого сделать, если бы рубином завладел Гранди.

— Почему?

— Потому что, помимо всего прочего, рубин обеспечивает переход между нашими мирами.

— Как-то не очень верится, — возразил Мэллори. — Здесь ужасно много людей из моего Манхэттена, и ни один из нас не пользовался рубином, чтобы попасть сюда. Лично я приехал на лифте.

— И тем не менее это стало возможным благодаря рубину.

— Каким образом?

— Трудно объяснить. Видите ли, между мирами имеется мембрана.

— Что-то вроде перегородки?

— Она не столь ощутима, — хмыкнул маг. — Скорее, это нечто вроде специфической зоны, соединяющей ваш мир с моим. Во всяком случае, пока Лютик жив, мембрана проницаема и возможен переход из мира в мир. Когда он родился, возникла возможность странствовать туда-сюда. Когда он умрет — а единственное, что может его прикончить, кроме старости, это извлечение рубина, — мембрана за несколько часов затвердеет, и наши миры будут отрезаны друг от друга.

— До тех пор, пока через тысячу лет не родится следующий единорог с рубином, — предположил Мэллори.

— Навсегда, — отрезал Мефисто.

— Но я считал, что единорог с рубином рождается раз в тысячелетие или около того.

— Это верно, — подтвердил Мефисто. — Но каждый рубин открывает доступ в иной мир. Как только Лютик умрет от какой бы то ни было причины, ваш мир навечно станет недоступным для нас. Следующий рубин откроет какой-нибудь новый мир, в точности как первые два.

— И сколько же Лютик проживет? — справился Мэллори.

— Давайте поглядим, — проронил Мефисто, потирая свой костлявый подбородок. — Сейчас ему где-то около шестидесяти. — Он обернулся к Виннифред. — Какова средняя продолжительность жизни единорогов?

— От ста до ста двадцати лет, — ответила она. — Но это у нормальных единорогов, а у такого, как Лютик… Кто знает?

— Но он вряд ли умрет естественной смертью в ближайшие пару лет? — не унимался Мэллори.

— Нет.

— Тогда я не могу взять в толк, зачем Гранди понадобился рубин, — нахмурился Мэллори. — Как только он его извлечет, Лютик умрет, а как только он умрет, этот мир будет изолирован на ближайшую тысячу лет. Какой-то бессмысленный поступок со стороны демона, явно рассчитывающего грабить оба мира.

Мефисто с усмешкой навалился на стол, с прищуром поглядев на Мэллори сквозь толстые линзы.

— Никогда и ничего не бывает настолько простым, как кажется. — Маг извлек из воздуха зажженную сигарету и затянулся, а напуганная Фелина зашипела и вскочила на сиденье стула. — Особенно в мире, где живут такие мастера магии, как я да Гранди. Начать хотя бы с того, что обладатель камня всегда имеет свободный проход из мира в мир. Далее, обеспечение прохода сквозь мембрану — лишь одно из множества свойств рубина.

— А каковы другие? — спросил Мэллори, возвысив голос, чтобы перекричать посетителей, теперь хором запевших "Лили Марлен" под аккомпанемент тапера.

— Гранди обладает определенными дарованиями, — заерзал Мефисто, — несущественными и любительскими по сравнению с талантами мага вроде меня, вы же понимаете, — он помедлил, сдвинув брови, — но они приносят ему богатство и могущество, а мои ценят лишь на вечеринках, и они обеспечивают доход, которого едва-едва хватает, чтобы прокормить моих кроликов. — Он вздохнул. — Во всяком случае, рубин как бы усиливает способности обладателя — и, конечно же, у Гранди уже есть два других рубина.

— А что он может позволить Гранди такого, чего не могли позволить два предыдущих? — поинтересовался Мэллори.

— Вы не понимаете, — терпеливо растолковал Мефисто. — Именно данный рубин обладает свойствами, которыми не обладают два других. Но прибавление его силы к тем даст Гранди еще большее могущество по сравнению с имеющимся в его распоряжении ныне. Все равно что ездить на трех цилиндрах вместо двух, и впечатление сравнения весьма усилится, если вы учтете, что остальные вообще не имеют ни единого цилиндра. Он станет практически неуязвимым для нападающего; он сможет возобладать не только над людьми, но и над a.!kb(o,(одной лишь силой воли; он даже сумеет ускорить рождение следующего единорога, носящего рубин.

— Сдайте назад на предложение-другое, — насторожился Мэллори. — Вы сказали, что рубин Лютика, прибавленный к двум другим, сделает Гранди неуязвимым.

— Практически, — уточнил маг.

— Значит, сейчас он уязвим, — заключил детектив. — Как мне одолеть его? Каким оружием воспользоваться?

— Ну, пользоваться физической силой вам определенно смысла не имеет. Он вполне способен уничтожить горгону голыми руками. Да и об оружии речи быть не может — два имеющихся рубина уже обеспечивают ему достаточную защиту. — Мефисто помолчал. — Полагаю, единственный способ одолеть его — магия.

— Ладно. С какой стороны мне подойти к делу?

— Ни с какой. Вы не волшебник.

— Вы можете меня обучить?

— За одну ночь? — засмеялся Мефисто. — Вы знаете, сколько мне потребовалось времени, чтобы добиться совершенства в карточном фокусе, который я вам пытался показать?

— Тогда поможешь нам? — вклинилась Виннифред. Сдвинув брови, Мефисто выпрямил спину.

— Вот уж не знаю. Я бы с радостью, честное слово, но ведь он — Гранди!

— А я-то думала, что ты величайший маг и волшебник на свете, — заметила Фелина, заурчав по-кошачьи.

— Так и есть, — отрезал Мефисто и выдержал паузу. — Но по причинам, ускользающим от моего понимания, он вроде бы более удачлив.

— Он станет еще удачливее, если наложит лапы на третий рубин, — указал Эогиппус.

— Мне надо поразмыслить об этом. — Мефисто обратил взгляд на Мэллори. — Мне нужны подробности.

— Спрашивайте, — предложил детектив.

— Прежде всего, почему вы здесь? Вы ведь даже не из этого Манхэттена.

Мэллори помедлил несколько секунд, завидев подходящего официанта, но как только стало ясно, что напитки предназначены для другого столика, ответил:

— Я нанят эльфом по имени Мюргенштюрм.

— А он тут при чем?

— Пока толком не знаю, — признался Мэллори. — Он якобы опекал единорога, когда тот был похищен лепрехуном по имени Липучка Гиллеспи, работающим на Гранди.

— Значит, возможно, Гранди еще не заполучил его? — осведомился Мефисто.

— Не исключено.

Мефисто встал.

— Ну? — спросила Виннифред.

— Я не могу принимать столь поспешных решений. Я должен подойти к стойке, чтобы собраться с мыслями.

Он проскользнул между парочками, уставшими от чарльстона и перестраивавшимися для банни-хоупа[13].

— Он к нам подключится, — уверенно предсказала Виннифред.

— Надеюсь, вы правы, — откликнулся Эогиппус.

— Я знаю, что права. Тут замешана гордость.

— Он считает, что может побить Гранди? — поинтересовался Мэллори.

— Вообще-то нет, — хмыкнула она. — Но сгорит со стыда, если мы победим без его помощи.

— Кроме того, — серьезно добавил Эогиппус, — он бы наверняка и сам не отказался от рубина-другого.

— Давайте тревожиться об одной проблеме за раз, — сказал Мэллори.

— Согласна, — поддержала Виннифред. — Нам надо заняться более серьезными вещами.

— Например, моими сливками, — надула губы Фелина.

— Я уверена, что их очень скоро принесут, — утешила ее Виннифред. — Сегодня у официантов самая суетливая ночь в году.

Фыркнув носом, Фелина отвернулась.

— Вы собирались упомянуть какие-то серьезные обстоятельства, — напомнил Мэллори. Виннифред кивнула.

— Нам надо решить, как удачнее всего распределить свои силы.

— Я открыт для предложений, — ответил детектив.

— Думаю, вам следует вернуться в Патологиум.

— Зачем?

— Затем, что если Мюргенштюрм объявится, нужен человек, способный узнать его.

— Не обязательно, — покачал головой Мэллори.

— А? Почему?

— Потому что, если он участник кражи, он не покажется. А если покажется, то назовется. По-моему, лучше просто позвонить в Патологиум через часок и выяснить, не появлялся ли он.

— Логично, Мэллори, — согласилась Виннифред. — Ладно, это освобождает вас, и вы можете помочь нам в поисках Липучки Гиллеспи.

— И Гранди, — подкинул детектив.

— Не стоит идти на противостояние с Гранди, если не возникнет крайняя необходимость, — непреклонно заявила она. — Позволим Мефисто выяснить, заполучил он Лютика или нет. У Мефисто имеются более окольные и осторожные способы проделать это, чем у вас или у меня.

— Что-то я не углядел в нем эдакой деликатности, — заметил Мэллори.

— Может, он не слишком уживчив и социально адаптирован, но он замечательный маг, даю вам слово.

— Значит, вы считаете, что нам следует приступить к розыскам Гиллеспи?

— Он последний, кто владел Лютиком, и куда менее опасен, чем Гранди. — Виннифред задумчиво помолчала. — Если, k разделимся, то сможем охватить вдвое большую территорию.

— Я не имею даже самого смутного представления, где искать.

— Он преступник. Надо перетряхнуть дно общества. Вот что лично я намерена предпринять.

— Я даже не знаю, где искать это самое дно, — кисло ответил Мэллори.

— Высматривайте каких-нибудь подозрительных типов. Пустите в ход деньги. Спросите у полицейского. — Виннифред устремила на детектива суровый взгляд. — Вы же сыщик, Мэллори. Вам ли не найти способ?

— Надо назначить место встречи, — молвил Мэллори.

— Дайте пораскинуть умом, — принялась вслух размышлять она. — Патологиум слишком далеко в стороне, Таймс-сквер в новогоднюю ночь слишком забит народом. Равно как гостиницы и театральный район. — Вдруг она просияла и улыбнулась. — Есть! Встретимся на Нью-йоркской фондовой бирже!

— А где это? — спросил Мэллори.

— На Уолл-стрит.

— Я лишь хотел убедиться, что она по тому же адресу, что и в моем мире, — пояснил детектив и ненадолго умолк. — Хочу узнать просто из любопытства: что уж такого замечательного в бирже?

— Она расположена в центре и будет совершенно пустынна. В Новый год там не ведут никаких торгов.

— Ладно, — пожал плечами Мэллори. — Во сколько вы хотите назначить встречу?

Виннифред посмотрела на часы.

— Сейчас примерно без четверти час. Как насчет четверти третьего?

— Это же всего полтора часа, — указал детектив.

— Я оптимистка, — откликнулась она. — А спрятать единорога в Манхэттене куда труднее, чем вам кажется. Кроме того, — добавила она, — к тому времени вы, наверное, захотите обменяться информацией.

Она подняла глаза на официанта, наконец-то прибывшего с напитками.

— Спасибо, — сказал Мэллори. — Сколько я вам должен?

— Шестьдесят центов, — сообщил тот. Мэллори вручил ему шестьдесят центов, и официант удалился.

— Да уж, исключительное заведение, — отметил детектив. — Видимо, им еще ни разу не доводилось слыхать еще и об инфляции.

— По-моему, это твое. — Виннифред пододвинула сливки к Фелине. Девушка-кошка угрюмо уставилась на нее, потом схватила бокал, опорожнила его одним глотком и отвернулась лицом к стене.

— Недурно, — прокомментировал Мэллори, сняв пробу со своего горячего тодди. — Кстати, я все ломаю голову: как вас угораздило стать охотницей на крупную дичь?

— Может, мой Манхэттен кажется вам новым и интересным, — пояснила Виннифред, — но я тут выросла. Мне всегда хотелось поглядеть, что там, за тем холмом, навестить девственные леса, пока они еще не укрощены и не одомашнены, c"($%bl чистый горизонт, не загороженный зданиями.

— И потому избрали охоту? Она кивнула.

— Я отправилась в путь, чтобы схлестнуться с животными, которых еще никто не видел, покорить горы, на которых никто не бывал, пересечь реки, через которые никто не переправлялся, исследовать земли, где еще не ступала нога цивилизованного человека. — Она ненадолго задумалась. — И я это осуществила. Я провела в буше двадцать семь лет, а зоопарки и музеи забиты моими трофеями.

— Тогда-то вы и вступили в армию?

— Я вообще не вступала в армию. Дисциплина и строгий распорядок мне не по вкусу.

— Но вы ведь полковник, — указал Мэллори.

— Ах, это, — передернула она плечами. — Мне присвоили чин полковника, когда я помогла подавить восстание, вспыхнувшее в буше среди троллей.

Мэллори допил свой горячий тодди и от нечего делать заметил:

— Должно быть, вы пережили массу увлекательных приключений. Какое произвело на вас наиболее неизгладимое впечатление?

— Мое любимое приключение? — переспросила полковник, прикрыв глаза и предавшись воспоминаниям с ностальгическим выражением на лице. — Мне вспоминаются серебряные блики луны на глади тропической лагуны, ощущение крепкой ладони, пожимающей мою руку, да произнесенные шепотом слова, чуточку заглушающие шелест прибоя. Но более всего мне памятен сладострастный аромат жасмина и свежее дыхание ночного бриза.

— Весьма романтично, — заметил Эогиппус.

— Романтично, не правда ли? — согласилась Виннифред и улыбнулась благостной, не лишенной горечи улыбкой. — Самое смешное, что ничего такого ни разу не приключилось, во всяком случае, со мной.

— Простите? — озадаченно проронил Эогиппус. Виннифред вздохнула.

— Я отправилась в буш толстой, неуклюжей девушкой, а вернулась толстой, морщинистой старухой. — Она помолчала. — И все-таки я помню все неслучившееся, как будто это было вчера. Говорят, что сердце выкидывает фокусы над нами, но не верьте: это рассудок. Эти воспоминания более реальны для меня, чем любое событие, случившееся на самом деле. Я до сих пор чую всепоглощающий аромат жасмина. Лица видятся мне словно в дымке — мое выглядит симпатичнее, чем было на самом деле, а лицо возлюбленного я не могу припомнить, но ароматы и ощущения вполне реальны, так реальны, словно все это было на самом деле:

— Она помолчала. — Разве не смешно, что это самое яркое мое воспоминание о жизни на лоне природы?

— По-моему, это совсем не смешно, — искренне признался Мэллори.

— Правда?

Он закивал головой.

— Что ж, — внезапно смутился Виннифред, — Бог с ней, с mb.) ностальгической чепухой. Нам еще предстоит сделать дело. Все готовы?

— Пожалуй, да, — откликнулся Мэллори. — Как вы хотите поделить войско?

— Я пойду с Мэллори, — вдруг встряла Фелина, ухватив его за руку и потираясь щекой о его ладонь.

— Тогда, полагаю, мне следует взять Эогиппуса, — заявила Виннифред.

— Буду счастлив составить компанию столь знаменитой охотнице, — промолвил конек. — Но должен вас предупредить, что мне совершенно ничего не известно о лепрехунах.

— Я беру тебя не из-за этого.

— А?

— Неужели ты в самом деле хочешь пребывать с Фелиной один на один, пока Мэллори будет заниматься наведением мостов с дном общества?

— Вы меня убедили, — живо откликнулся конек, затрусив через стол к Виннифред.

— Тогда пошли. — Она подхватила крохотное животное и энергично зашагала к двери.

Мэллори тоже поднялся и посмотрел на Фелину, продолжавшую сидеть.

— Ты идешь?

— Она мне не нравится, — прошипела девушка-кошка.

— Наверное, ты ей тоже, — сухо заметил детектив.

— Зато ты мне нравишься, — ответила она с кошачьей ухмылкой.

— Тогда пошли.

Фелина мгновение поразмыслила, затем подскочила на ноги настолько быстро, что проходивший мимо официант шарахнулся в сторону, разлив коктейли, стоявшие на подносе.

— Я заступлюсь за тебя, Джон Джастин Мэллори, — промурлыкала Фелина.

— Весьма утешительная мысль.

— Если она тебя хоть пальцем тронет…

— Полковник Каррутерс — нам не враг, — устало возразил Мэллори.

— Ты выбираешь своих врагов, а я выбираю своих, — изрекла Фелина.

Когда они нагнали Виннифред у двери, она обернулась к стойке и громогласно спросила:

— Ну, Мефисто?

Худой, нескладный маг неохотно выбрался из-за стойки.

— Ну ладно, — с тоской вымолвил он. — Но утром я буду сам себе противен, если только доживу до этого. Уже вместе с магом они все вышли в зябкую ночь.

— Полагаю, меня приставили к Гранди, — произнес Мефисто.

Виннифред кивнула.

— Только не пытайтесь вступить с ним в драку. Просто выясни, у него ли Лютик. — Она чуточку помолчала. — Мы встречаемся у Нью-йоркской фондовой биржи в пятнадцать минут третьего.

— Я вот все гадаю, хватит ли этого времени, чтобы $.!kbl хоть какую-то полезную информацию, — сказал Мэллори.

— Должно хватить, — отрезала Виннифред. — Вероятнее всего, у вас даже более плотный график, чем у Мюргенштюрма.

— Что вы хотите этим сказать? — с замиранием сердца поинтересовался Мэллори.

— Мне приходит в голову, что, если вы будете еще здесь, когда Гранди наложит свои лапы на камень, вы рискуете застрять в этом Манхэттене навсегда.