Спасаясь от огня

Порт на Хеймаэе напоминал потревоженный муравейник. Жителям поселка повезло — в ту ночь почти все рыбацкие шхуны оказались в гавани. Их команды быстро возвратились на свои места, и вскоре стук судовых двигателей смешался с грохотом вулкана. Хорошо знакомый всем шум моторов успокоил перепуганных людей, вселил в них надежду на скорое спасение. Посадкой руководили капитаны. Стоя на мостиках, они то и дело отдавали команду сбросить снасти на берег и освободить место для пассажиров.

Тысячи людей устремились в гавань. Их лица были суровы, сосредоточены, однако никто не жаловался, все сохраняли спокойствие. Многие не успели даже одеться как следует, но нашлись и такие, кто сумел хорошо экипироваться. И сейчас они с готовностью предлагали одежду беженцам, оказавшимся в бедственном положении.

Большинство шли с пустыми руками. Тем нелепее выглядели люди, тащившие никому не нужные вещи, вроде фена для сушки волос, который один мужчина бережно прижимал к груди. Кто-то шутливо заметил, что теперь вполне можно было бы довольствоваться новой сушилкой, что появилась в восточной части острова.

Несмотря на решение властей вывезти детей, стариков и больных самолетом, многие семьи старались держаться вместе и не хотели разлучаться.

Полицейские и группы Красного Креста следили за порядком, оказывали помощь. Посадка проходила без сутолоки. Люди спокойно дожидались своей очереди. Больным и старикам предлагали помощь. В короткое время были установлены трапы, и по команде капитанов люди стали подниматься на борт. Каждое судно брало столько пассажиров, сколько позволяли его размеры; полиция следила за тем, чтобы не было перегрузки.

Когда Хульда с сыном добрались до порта, часть шхун уже отошла от причала, другие отдавали швартовы. Однако долго ждать не пришлось — находившийся поблизости полицейский помог им подняться на подошедшее судно. Это была небольшая старая шхуна, пропитанная запахом гнилой рыбы и мазута. Краска во многих местах облупилась, борта покрылись темными пятнами.

Хульда и Сигги поднялись на борт едва ли не последними. Большинство пассажиров забились в помещения под палубой, но Сигги и его мать предпочли остаться наверху — там воздух был чище, а кроме того, они могли видеть, что происходило на берегу.

Все взоры были устремлены на вулкан. Велика ли опасность? Не уничтожит ли огненный поток дома? Не начнется ли извержение в других местах? Не разверзнется ли дно морское и не уйдет ли под воду Хеймаэй? Эти вопросы неотступно преследовали каждого жителя острова в ту страшную ночь.

А между тем грохот все нарастал, огненные столбы все выше вздымались в небо. Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений, что вулкан разбушевался не на шутку. С берега поступали сообщения, что образовались новые очаги извержения. Поток лавы захлестывал все новые места.

Из машинного отделения неожиданно выскочил невысокий человек в черной фуражке и синем промасленном комбинезоне. Размахивая большим раздвижным ключом, он крикнул:

— Эта дурацкая прялка не заводится!

— Да, она с причудами, бедняжка, — невозмутимо ответил капитан из рубки.

— Что же делать? Двигатель испорчен, а на судне полно людей! — в отчаянии крикнул моторист.

— Спокойнее, старина, — глубоким басом рявкнул капитан. — Продолжай свое дело, а я тем временем попрошу, чтобы нас взяли на буксир.

— Значит, мы все-таки успеем тронуться с места, прежде чем до нас доберется огонь.

С этими словами моторист скрылся в машинном отделении.

Капитан быстро сошел вниз и направился на соседнее судно. Вскоре он вернулся, и матросы принялись укреплять буксирный трос. Да, подумал Сигги, капитан не теряет присутствия духа ни на море, ни на земле.

Но вот наконец оба судна были готовы к выходу. Убрали трапы, отдали швартовы, и буксир медленно отошел от причала. Капитан скомандовал «тихий вперед», канат натянулся, маленькая шхуна слегка вздрогнула, а затем так же медленно двинулась вперед. Судна не спеша выходили из гавани.

Стоя у поручней, Сигги смотрел, как пенится и бурлит вода вокруг носа корабля. И хотя он знал, что так всегда бывает, когда движется судно, он невольно подумал: похоже, что вулкан подогрел море и оно кипит, словно вода в кастрюле. Что, если рыбаки начнут вылавливать вареную рыбу? Ведь поток раскаленной лавы стекает прямо в море. А может, прямо под дном их шхуны появится новая гора и судно окажется на суше, как Ноев ковчег? Какие только мысли не приходят в голову в такую ночь!

Выйдя из гавани, буксир прибавил скорость, и шхуна, точно собачонка на привязи, послушно устремилась за ним. Многие суда уже находились в открытом море, и все они держали курс на северо-запад, в порт То#769;рлаксхапн.

Хульда и Сигги молча стояли на палубе, глядя на поселок, который им пришлось оставить так поспешно. Они не чувствовали холода — ведь одеты они были довольно тепло. К тому же ветра не было, да и мороз невелик. Как нельзя кстати — все могло бы сойти не так благополучно, будь погода иной.

Когда суда отошли дальше от берега, люди увидели вулкан. Из огромной трещины на восточной оконечности острова Хеймаэя вырывалось пламя. С севера на юг протянулась трещина длиной не менее ста метров. Особенно сильное извержение происходило в трех местах. Основной поток лавы устремился в море, другие два двигались в направлении поселка. Если извержение усилится, под угрозой окажутся аэродром и вход в порт.

Извержение вулкана — величественное зрелище. В небо, рассеивая ночной мрак, поднимались сверкающие огненные столбы. Было светло как днем. И хотя электрические лампы в поселке продолжали гореть, но по сравнению с морем света от вулкана они казались тусклыми огоньками.

Хульда и Сигги долго стояли на палубе как завороженные, не отрывая взгляда от разбушевавшейся стихии. Кто бы мог подумать, что их мирный островок станет ареной трагедии?

— Какое счастье, что лава течет главным образом в море, — прервала наконец молчание Хульда.

— Взгляни, море прямо кипит, а столбы пара похожи на черные тучи, — ответил Сигги. — Какой огромный котел!

Они еще долго молчали, потом Сигги сказал:

— Смотри, мама, огненный поток рвется из трещины, будто золотой водопад.

— Боюсь, это золото никому не пойдет на пользу, — грустно ответила мать.

Хотя оба они были неплохо одеты, да и привыкли к любой погоде, они уже долго были на открытой палубе и им стало холодно. Сигги поискал, нельзя ли где укрыться, но не нашел подходящего местечка. Кроме них, на палубе никого не было, а ведь на судне много народу. Все укрылись внизу. Конечно, там теплее, зато с палубы лучше виден вулкан. Да и на море смотреть интересно! Но сейчас они замерзли и с радостью спустились вниз.

Сигги помог матери спуститься по узкой лесенке в каюту. Но где же весь народ? В каюте было всего несколько человек. Сигги быстро сообразил, что остальные, верно, находятся в машинном отделении, где моторист все еще возится с испорченным двигателем. Каждый считал своим долгом дать ему добрый совет. Кое-кто даже делал вид, будто знает истинную причину поломки.

Моторист, добродушно улыбаясь и почесывая раздвижным ключом у себя за ухом, выслушивал все советы. Его черная замасленная фуражка сползла набок и чудом держалась на голове. Не обращая внимания на столпившихся людей, он продолжал отвинчивать одну деталь за другой, внимательно их осматривал и ставил на место. Ему пришлось отсоединять кое-какие трубки, и тогда он принимался дуть в них изо всех сил. Лицо его багровело от напряжения, щеки надувались как мяч. В другое время Сигги, возможно, и посмеялся бы над ним, но сейчас это ему и в голову не приходило, да и остальным тоже.

Минуты переходили в часы, а маленький моторист без устали возился с двигателем. Он был само терпение — ни на кого не ворчал, не выказывал ни малейшего раздражения, а ведь ему мешали работать. К счастью, море было спокойным и судно почти не качало.

Внезапно раздался звук, похожий на выстрелы. От неожиданности многие наверняка попадали бы, не будь здесь так тесно.

— Та-та-та… — затарахтел мотор.

— Работает, работает! — закричали все. — Ура мотористу!

Маленький моторист был единственным на судне, кто оставался невозмутимым. Он добродушно улыбнулся, отер лицо тряпкой и еще глубже надвинул фуражку на ухо.

— Ну вот, теперь можно и отвязать канат, — спокойно произнес он.

Хульда и Сигги недолго оставались в машинном отделении. Воздух там был тяжелым, а когда заработал двигатель, стало еще душнее. Голова у Сигги закружилась, подступала тошнота. Он выбрался на палубу. Наверху ему стало получше.

Было уже начало пятого, но еще не рассвело. До слуха Сигги долетали голоса. Кто-то говорил, что половина пути уже позади. А при хорошей погоде до Торлаксхапна всего четыре часа ходу.

Сигги не отрывал взгляда от судов, которые направлялись в тот же порт. Было так непривычно видеть фонари на мачтах, неторопливо двигавшиеся в темноте. Шхуны шли на небольшом расстоянии друг от друга, в одном направлении. Но Сигги казалось, будто он находится в незнакомом городе, где на улицах темно и горят фонари. Совсем как в Венеции! Говорят, там вместо улиц каналы, а люди передвигаются на лодках, которые называются гондолами.

Сигги доводилось читать про вулкан в Италии, который в считанные минуты похоронил целый город под толстым слоем пепла. Неужели и его поселку уготована такая же судьба? От этой мысли у него перехватило дыхание, голова словно свинцом налилась. Мучительна была неизвестность. Что станется с ними? Со всеми людьми, покинувшими родные дома? Пока жизнь шла своим чередом, он был счастлив и беззаботен, хотя ему и приходилось подолгу оставаться одному в маленькой подвальной квартирке, и он хорошо знал, что такое одиночество. Но всегда была надежда, что к нему заглянет Инга Стина. А с ней скучать не приходилось.

Где-то теперь Инга Стина? Верно, уже в Рейкьявике, самолетом туда лететь меньше получаса. Впрочем, неизвестно, сумела ли их семья сразу попасть на самолет, ведь в первую очередь отправляли больных, а Доумхильдур больной не назовешь, хотя временами память ее и подводит.

Как бы в ответ на его мысли над головой Сигги что-то прогромыхало, и на темном небосводе замерцали огоньки. Что это, звезды? Нет, то были огни самолетов. Быть может, Инга Стина летит в одном из них и смотрит на него сверху?

Интересно, каково сейчас старой Доумхильдур? Право, забавно — старушке без малого сто лет, а она впервые летит на самолете. Да уж, самолет не тачка, которая привиделась Доумхильдур во сне.

— О чем задумался, сынок? — сказала Хульда, дотрагиваясь до его плеча.

Сигги не сразу ответил.

— Видишь огни самолета над нами? Я подумал, что Инга Стина и Доумхильдур могут на нем лететь.

— Как хорошо, что им не пришлось качаться на волнах! Одна из них слишком стара для этого, другая чересчур мала.

А маленькая шхуна, карабкаясь по волнам, упрямо шла вперед. Двигатель работал бесперебойно, моторист отлично его наладил. Молодчина!

Наконец забрезжил рассвет. Страшная ночь была на исходе. Небольшое рыбацкое судно, взявшее на себя роль спасателя, в восьмом часу утра подошло к Торлаксхапну. Как и ожидалось, плавание заняло всего около четырех часов.