"Парижские Волки. Книга 1. Клуб Мертвых" - читать интересную книгу автора (Кобб Вильям)8 СЛОВО ЧЕСТИПробило шесть часов. У Большой Башни сидел человек, пристально глядя на гавань. На небе уже начал проявляться розоватый свет зари. Тучи разогнало холодным сильным ветром. Слышны были оклики часовых. Вдруг небо осветилось красноватой вспышкой и раздался выстрел из пушки. — Еще побег! — прошептал человек. Прогремело еще два выстрела. На галерах заметили исчезновение Бискара. — Сегодня день побегов! — заметил Пьер Ламалу, пожимая плечами. Он наклонился через парапет, пристально вглядываясь в темную воду. — Ба! Одним каторжником меньше, одним больше! Приготовься, Ламалу, занять опустевшее место… Говоря это, он провел по глазам своей широкой, обросшей волосами рукой. Крупная слеза скатилась на его всклокоченную бороду. — Ты плачешь, старое животное, — пробормотал он. — Неужели же ты поверил хоть на минуту, что он действительно вернется?… Ты очень глуп для твоих лет… Да и ты сам, что бы ты сделал на его месте? Он замолчал, как бы стараясь заглянуть в самую глубину своей души. — Я бы вернулся, — прошептал он, — потому что у бедного Ламалу есть жена и дети. Он выбил пепел из трубки. — Ба! Что сделано, то сделано. Он молод, я уже почти старик, это справедливо! В душе тюремщика происходила страшная борьба. Он не раскаивался в том, что сделал, потому что любил Жака, как своего собственного сына. Жертва была принесена вполне осознанно и добровольно. Но Ламалу огорчало то, что Жак дал ему честное слово вернуться. Разве он и без этого не дал бы ему бежать? К чему же эта бесполезная ложь? Ламалу было досадно, что Жак солгал. Честные люди чувствуют потребность уважать тех, кого любят. А между тем время шло… Тюрьма просыпалась. Напрасно Ламалу прислушивался в надежде, что какой-нибудь крик, сигнал, всплеск вернет ему спокойствие. Бедняга думал о своей жене, о своих маленьких детях, которые уже сегодня напрасно будут ждать его… Он утешал себя мыслью, что, может быть, над ним сжалятся и не заставят его нести ответственность за бегство… Это, конечно, было бы возможно, если бы время было не такое смутное. Но речь шла о политическом преступнике. В обычном случае еще можно рассчитывать на снисходительность, на человеколюбие, но никак не тогда, когда идет гражданская война… Ламалу не обольщался попусту. Он знал людей и понимал, что для него нет спасения. — Дело кончено! — заключил он. Затем он погасил трубку, прочистил горло, чтобы придать себе храбрости, и твердыми шагами пошел в тюрьму. Прежде чем открыть дверь в камеру Жака, он на минуту остановился. Конечно, он был бы очень удивлен, найдя там Жака, и тем не менее… Он вошел. Камера была пуста. В эту минуту в коридоре послышался шум приближающихся шагов, затем звон оружия. Он вышел и столкнулся с офицером. — Мы пришли за осужденным, — сказал офицер. — Еще нет семи часов, — пробормотал Ламалу. Но как бы в опровержение его слов часы в эту самую минуту начали бить. Шесть… семь… Ламалу вздрогнул и сказал: — Пленник бежал… Минуту спустя о побеге стало известно властям. Множество людей рассматривало выломанную решетку и удивлялось громадной силе того, кто мог это проделать. В эту минуту один из них произнес: — Взвод, назначенный для исполнения казни, ждет на эспланаде. Отведите туда тюремщика. Ламалу вздрогнул. — Идемте! — сказал он, опуская голову. Его поставили между двух солдат. Мрачное шествие тронулось в путь. Когда вышли из тюрьмы, Ламалу на мгновение, казалось, готов был упасть без чувств, но быстро оправился. Пришли на эспланаду. Толпа (всегда находятся охотники до этого ужасного зрелища) заполняла улицы, ведущие к эспланаде. Тут были собраны войска, назначенные для несения караульной службы на галерах. Мало того, была приведена даже целая партия каторжников посмотреть на казнь. Было что-то ужасное в этом чудовищном сборище. С одной стороны солдаты — представители власти, с другой — каторжники. Ламалу шел впереди. Вдруг офицер, возглавлявший шествие, подал знак остановиться. К нему подошел капитан. — Где приговоренный? — спросил капитан. — Бежал. — Кто ему помог? — Этот человек. И офицер указал на Ламалу. Капитан был одним из офицеров, получивших чин ценою измены при Франкфурте и Фрисбурге. Преступление показалось ему ужасным. — Его надо наказать плетьми. Ламалу вздрогнул. — А потом суд решит участь этого негодяя и отправит его на галеры. — Но… — начал Ламалу. — Довольно! — сказал другой, которому было не более тридцати лет. Он обернулся к группе каторжников. — Охотники! — Для чего? — спросил галерный надсмотрщик. — Чтобы наказать плетьми этого изменника… Надо показать пример… Он помог бежать приговоренному. — Хорошо. Надсмотрщик повернулся к каторжникам. Из среды их вышел один, настоящий Геркулес. Двое других стали по обе стороны Ламалу. — Начинайте! — скомандовал капитан. Ламалу был в одно мгновение опрокинут. Впрочем, он и не защищался. Он думал о своей семье, о своем доме, где в это время ждали его возвращения… Каторжник, вызвавшийся произвести экзекуцию, взял веревку и сделал на ней три узла. С Ламалу сняли платье. — Одно слово, — сказал капитан, — хочешь ли ты сознаться, почему и как ты помог бежать приговоренному? — Я ничего не могу сказать. Он бежал сам. — Ты лжешь! — Я не могу ответить ничего другого. Я в вашей власти, убейте меня! — Бей! — бросил офицер каторжнику. Веревка засвистела в воздухе и упала на плечи Ламалу, который негромко вскрикнул. Три раза веревка поднималась и опускалась. Кровь выступила на спине несчастного. В эту минуту на эспланаду вбежал человек, залитый кровью. Это был Жак. — Остановитесь! — закричал он. — Жак! — пробормотал Ламалу. — А! Глупец! Говоря это, он плакал. Он был счастлив. Жак — честный человек! Но эта рана на груди… — Сударь, — сказал Жак офицеру, — я бежал без ведома этого человека. Теперь я вернулся. Он едва держался на ногах. — Друг, — сказал он, подойдя к Пьеру Ламалу, — я не вернулся раньше потому, что меня убили. — Кто? — Я не знаю, но как только ты будешь свободен, беги в Оллиульское ущелье, найди Марию и, умоляю тебя, позаботься о моем ребенке! — Не надо было возвращаться. — Клянись сделать все, что можешь, для моего сына! — Я сдержу эту клятву, как вы сдержали вашу. — Благодарю! — Сударь, — сказал Жак офицеру, — я к вашим услугам. Капитан был бледен… Он угадывал ужасную драму. Расстрелять этого полумертвого человека было почти преступлением. — Ну, что же? — спросил Жак. — Маркиз де Котбель, — начал офицер… Жак подошел к солдатам. — Я готов… и прощаю вам… — сказал он. — Пли! — крикнул тогда офицер. В эту секунду Жак протянул вперед руки и рухнул на землю. Он был мертв. Солдаты еще не стреляли. — Жак де Котбель,— прошептал Ламалу,— вы были благородным человеком. Отныне я принадлежу вам… Наклонившись над трупом, он обнял его и поцеловал в лоб. Офицер молча отвернулся. |
||
|