13

— Что, дурные вести? — поинтересовался Ивэйн Хоуэлл, глядя на брата. Тот в крайнем возбуждении ходил из угла в угол, но лицо его не казалось слишком уж обеспокоенным.

— Неожиданные! — Рональд с размаху сел в кресло и уставился на близнеца горящими глазами.

— Твой план сработал?

— Еще как! — младший Хоуэлл схватил со стола бокал с молочно-розовым напитком и жадно осушил его. Старший близнец только поморщился — "Цвет вишни" полагалось смаковать крохотными глотками, а не глушить, как дешевое пойло в придорожном трактире! — Один из людей, которых оповестили по моему приказу, действительно наткнулся на рейнджера!

— И?..

— Сообщил, куда было велено, — Рональд смотрел на него в упор. — Аддагезы вышли на его след через несколько дней. Ты понимаешь, как…

Ивэйн молча кивнул. Да, дети равнин владели какими-то секретами: объясни, в каком месте им нужно оказаться, заплати как следует, и они будут там в оговоренный срок, а уж как это у них получается, одни боги знают! Вернее, догадываются еще и тоувы, но настоящие шаманы крупных племен не продают своих секретов. А жаль, ах, как жаль! "Синяя птица" заплатила бы огромные деньги за эти сведения!

— И что в итоге?

— Ни-че-го, — отчеканил себе Рональд и налил себе еще дорогого напитка. — Ровным счетом ничего.

— Не понимаю тебя, — нахмурился Ивэйн.

— Отряд аддагезов больше не выходит на связь, — улыбнулся младший близнец, и широкая улыбка казалась настолько странной на его бесстрастном обычно лице. — Остальные отказались работать дальше, возвращаются к племени, а там уже вовсю готовятся сниматься с места… А тоувы и маги засекли такой всплеск магической активности в этом вот районе, — указал он на карте, — какого не видели уже давно. Мне ли говорить тебе, в какой восторг это их привело?

— Догадываюсь… — процедил глава корпорации. — В чем дело, Рон? Не тяни!

— Рейнджер ушел, судя по всему, — посерьезнел тот. — Магия… не дикарская. Наша, скорее всего, но, как говорят тоувы, они с такой не знакомы. Понимаешь, о чем речь?

— Девушка?

— Скорее всего. Маги решили в итоге, что это было нечто рукотворное. Некий артефакт. Совсем иное действие, нежели у личной магии.

— Ты рассчитываешь его заполучить?

— Я бы не отказался, — хмыкнул Рональд. — И еще я хотел бы узнать, сколько таких вещиц у девушки при себе!

— Что ж, не буду тебе мешать, — ответил ему улыбкой Ивэйн…

…-Генри, мне кажется, или трава сделалась какой-то другой? — спросила принцесса на другой день после стычки.

Монтроз ответил не сразу: раздумывал о том, что интересно было бы взглянуть на останки волшебного зеркала, а может, и подобрать там что-нибудь. Тоувы, уж верно, дорого бы дали за такую штуковину… Правда, девушка сказала, будто от зеркала ничего не должно остаться, а вода вскоре тоже исчезнет, как не бывало, но Генри, будь он один, всё равно бы полюбопытствовал, невзирая ни на какие возможные опасности.

— Не кажется, — сказал он, наконец. — Я ж тебе вчера еще говорил — прерия кончается. То есть на самом деле она еще тянется на восток, но там уже больше другой растительности. Деревья растут даже, но это намного дальше, за рекой. Погоди, сама увидишь!

Мария-Антония кивнула, поправила шляпу и больше вопросов не задавала. Стояла тишина, какая бывает только в такую вот жару в этих местах — только заливались одуревшие от зноя насекомые. Генри мечтал о реке, как обычно после долгого перехода: взять, бухнуться с пологого берега в воду и позволить течению подхватить себя и нести, нести… Главное, вовремя опомниться, а то так вынесет на середину — потом обратно черта с два доплывешь. Ладно, развлечения будут после, а пока смыть бы с себя пыль и пот, выстирать одежду — смена-то есть, но не надевать же ее на грязное тело? Лошадей, опять же, напоить вволю и привести в порядок, а то на таких одрах стыдно будет показаться! Да и внимание это привлечет: сразу ведь видно, что животное после дальнего перехода, а хозяин сильно спешит, раз не озаботился хотя бы вычистить конягу.

Что делать дальше, Генри пока не думал. Понял уже, что с планами сейчас нужно быть поосторожнее, а то вот так загадаешь, а потом придется все переиначивать. Лучше уж действовать по наитию, интуиция его пока что не подводила, может, и на этот раз обойдется?

Монтроз двинул правым плечом, прислушался к своим ощущениям. Повезло, по правде говоря, мякоть пробило, иначе пришлось бы намного хуже. Может, и не совсем от него удача отвернулась, усмехнулся он.

— Генри! — девушка тронула его за руку. — Смотри, там, впереди!.. Это… снова за нами?

Он сощурился, приглядываясь, увидел то, на что указывала принцесса и широко улыбнулся.

— Не переживай, — сказал Генри весело. — Это не костры. Потом объясню, что это такое и откуда берется, но если всё так, как я думаю, то у нас может кое-что получиться. Хотя загадывать не стану, как еще обернется…

Мария-Антония пожала плечами, помолчала, потом спросила всё-таки:

— Что ты вообще собираешься делать? Я понимаю — ты намерен выполнять задание, но…

— Будет непросто, — согласился он. — Даже сложнее, чем в прериях, там только Территорий надо бояться, ну вот еще аддагезов, а в других местах… никогда не угадаешь, кто тебя заложит и кому, самое главное! — Генри помолчал. — Я пока думаю, Тони. Как надумаю, скажу тебе. Знаю одно: надо привлекать к себе поменьше внимания. Вот каким образом — пока ума не приложу! Сдается мне, меня скоро каждая собака будет в лицо знать… Тебя вот никто не видел, и на том спасибо, но всё равно, раз едет со мной какая-то девица, стало быть, это ты и есть, где бы я другую подобрал?

— А может быть, и следует так поступить? — живо включилась в разговор Мария-Антония. — Если есть место, где я могла бы остаться на какое-то время, пока ты доберешься до Хоуэллов… Я ведь сильно тебя задерживаю и так же сильно бросаюсь в глаза. А ты мог бы нанять кого-нибудь… какую-нибудь женщину, которая согласилась бы исполнять мою роль, будучи с тобою рядом!

— Это ты дело говоришь, — задумчиво произнес Генри, покосился на принцессу. — А если эту нанятую девицу пристукнут, тебе не будет ее жаль?

— Может быть, — пожала плечами девушка. — Но если она осознанно пойдет на риск, то о чем тут говорить?

— О том, что об осознанном риске, как ты изволишь выражаться, речи быть не может, — ответил он. — Сама посуди, я что, кому-то постороннему возьму и выложу, кого нужно будет изображать?

— Нет, конечно, — парировала Мария-Антония. — Достаточно будет сказать, что речь идет о некой знатной даме, вынужденной скрываться… Можно придумать романтическую историю, например… хм… я желаю сбежать к возлюбленному, но родня будет нас преследовать, поэтому я вынуждена прибегнуть к отвлекающему маневру, чтобы скрыться без помех!

— Ну да, это вариант, — подумав, согласился Генри. — Только у нас нет времени, чтобы искать достаточно надежного двойника для тебя. Сама же понимаешь, принцесса не может обладать манерами кухарки… да и на руки свои посмотри, сразу породу видно, хоть они у тебя грязные! Те же "ящерки" не обманутся, и не надейся. Да и… как знать, на кого нарвешься? Ты девку наймешь, а она же тебя и заложит! Не-ет, с этим вязаться не будем. Рискованно, успех гадательный… — Он наклонился с седла, сорвал травинку, начал грызть по привычке. — А вот насчет надежного места… Пожалуй, есть одно такое. Только до него сперва добраться надо. Попробуем, вдруг получится? А нет, так придумаем еще что-нибудь…

Признаться, Монтрозу все виделось далеко не в столь радужном свете, но надежда еще оставалась. Хлипкая, едва живая… принцесса сама и пробудила ее к жизни, заговорив о "надежном месте". Тоже, конечно, не ахти какая идея, и хозяев этого "надежного места" не хотелось бы ставить под удар, случись что, и принцессу одну оставлять не след, но… Она права. В одиночку Генри будет куда меньше бросаться в глаза, доберется если не до самих Хоуэллов, так хоть до их доверенных лиц, а там уж можно и побрыкаться!

Ладно, решил он наконец, об этом можно подумать позже. Сейчас важнее добраться до Барри, а если его предположение окажется верным, если увиденный принцессой дымок им обоим не померещился, тогда многое упрощается.

Местность постепенно шла под уклон, и Монтроз знал, что еще до заката они увидят одно из главных чудес этих земель. Интересно, как отреагирует принцесса? Видела ли она когда-нибудь подобное? Ему было искренне интересно…

…Земля шла под гору, лошади вдруг пошли бодрее, будто почуяли жилье (может быть, и так, Мария-Антония не могла предположить), а потом Генри вдруг придержал коня, принцесса тоже натянула поводья.

— Смотри, — сказал он, указывая вперед. — Видишь?

Она присмотрелась: там, не так уж далеко, что-то блестело на солнце, искрилось так, что больно делалось глазам, и это что-то простиралось от края до края равнины, показавшейся вдруг Марии-Антонии какой-то слишком уж зеленой и яркой, будто дождь смыл с прерии многодневную пыль… только дождя ведь не было! И в воздухе, жарком стоячем воздухе, не тронутым никаким ветерком, повеяло вдруг чем-то таким знакомым, какой-то свежестью, что ли…

— Майинаха, — торжественно произнес Генри. — Великая река прерий. Раньше, говорят, текла точно с запада на восток, а после Катастрофы маленько поменяла русло, теперь уходит южнее… Вот мы с ней и пересеклись, наконец!

— Это река? — Мария-Антония рассматривала открывающийся впереди простор, не веря глазам своим. — Она же… огромная!

— Это уж точно, — хмыкнул Монтроз. — Говорю же — великая река! Я слышал, на Черном континенте есть еще крупнее, у московитов тоже больших рек — хоть залейся, но я там не был, врать не буду. А тут она одна такая. Поехали, что стоим? Я, не поверишь, так мечтаю окунуться, что сейчас вперед коня поскачу!

Девушка невольно улыбнулась и подстегнула усталого мерина. Тот, однако, вовсе не возражал и охотно прибавил шагу: ему, должно быть, тоже не терпелось "окунуться"…

Чем ближе они подъезжали к Майинахе, тем острее Мария-Антония осознавала, что все виденные ею до сей поры водоемы, не считая моря, разве что, — суть жалкие ручейки и лужи рядом с этой колоссальной рекой. Должно быть, доплыть до другого берега не сумел бы и самый опытный пловец, а по самой реке вполне можно было пускать баржи, а то и парусники — места бы им вполне хватило! И как не хватить, если рассмотреть противоположный берег, и то не удавалось!

— Это она тут спокойная и разливается широко, — словно подслушал ее мысли Генри. — А у Ледяных гор, откуда она течет, — вот там поток так поток! Даже не подходи, с ног сшибет! А если уж половодье или там в горах гроза пройдет, тогда и вовсе спасайся, кто может…

Усталые лошади тянулись к воде, и Генри, дав им остыть, позволил животным подойти к берегу. Те мигом забрались по брюхо в воду и теперь блаженствовали.

— Здесь и остановимся, — решил Генри, оглядев берег. — Место хорошее, берег пологий, вон, даже кусты какие-то растут. На костер не хватит, конечно, но всё приятно — хоть какая-то зелень! Эх! Были бы снасти, можно было б рыбы наловить!

— Хоть воды вволю, и на том спасибо, — усмехнулась Мария-Антония. Река манила к себе нестерпимо, но…

— Ты как хочешь, а я пошел, — сообщил Генри, скидывая рубашку и сапоги. Оставшись в одиних штанах, он оглянулся на принцессу, залихватски подмигнул: — Вот и кусты пригодились! То есть мне всё равно, но поскольку ты дама благородная, не буду тебя смущать!

— А ты что же, Генри Монтроз, полагаешь, будто благородная дама в жизни своей голого мужчину не видела? — не удержалась девушка. — Я, если помнишь, успела замужем побывать.

— Оно, конечно, так, — серьезно сказал он, — но приличия есть приличия. Не знаю, как у вас было, а у нас девицы из хороших семей и после замужества не всегда мужа без штанов видят!

— А как же?.. — поразилась Мария-Антония.

— В темноте, — с удовольствием ответил Генри, шлепая босыми ногами по воде, — под одеялом и это… в специальной, стало быть, ночной одежде. Чтобы ничего даже случайно не увидеть!

— Ты врёшь, — убежденно сказала девушка. — Такого не может быть! Я допускаю, что девушка из хорошей семьи может до свадьбы не иметь понятия об отношениях мужчины и женщины, но уж после-то замужества она должна бы…

— Нет, ну я же не обобщаю, — Генри остановился и обернулся. — Есть и такие, что все знают… задолго до свадьбы. А так — у кого какая семья, у кого какая вера… А у благородных вообще много закидонов!

— А ты как-то подозрительно осведомлен об этом, — заметила Мария-Антония. — Доводилось просвещать несчастных девиц и замужних женщин?

— А как же, — с чувством собственного достоинства ответил Монтроз и окончательно скрылся за кустами. Оттуда донесся шум, будто плескалось целое стадо бизонов, — это Генри полоскал одежду. — Всячески способствовал… развитию талантов. Правда, иногда приходилось уходить по крышам…

Мокрые штаны повисли на кусте, снова плеснуло, а когда Мария-Антония взглянула на реку, голова Генри виднелась уже довольно далеко от берега. Плыл он уверенно, и раненая рука его определенно не беспокоила. Да и нечему там особенно было беспокоить, через несколько дней и следа не останется!

Девушка усмехнулась и взялась разбирать припасы — осталось всего ничего, ну да, может быть, до поселедния удастся дотянуть. И вправду, рыбы бы наловить! Если с солью, ее и сырой можно съесть, а соль в наличии имелась. Только снастей рыболовных нет, а вряд ли тут водится что-то такое, что можно бить острогой. Опять же, и острогу взять неоткуда, если только вон из кустарника палку поровнее вырезать да привязать к ней нож…

Задумавшись, принцесса не сразу сообразила, что фырканье и плеск поутихли.

— Тони, — раздался удрученный голос Генри. — Эй, Тони…

— Что?

— Я идиот, — просветил Монтроз. — Я одежду-то не взял. Ты это… зажмурься, что ли, я вылезу…

— Лезь так, — усмехнулась она. — Я не испугаюсь.

— Ну ты не понимаешь, что ли? Тони!..

— Прикройся лопухом.

— Нет здесь лопухов и кувшинок тоже нет! Тони!

Девушка только покачала головой: похоже, в нынешние времена чрезмерной стеснительностью страдали не только благородные девицы.

Разувшись, она прошла по мелководью — пальцы ног тонули в мягком илистом дне, вода закручивалась бурунчиками возле щиколоток, — заглянула за кусты.

— На берегу твои штаны, — сказала Мария-Антония Генри. Тот стоял по пояс в воде, но выходить явно не собирался. — Я отвернусь. Освободи купальню для дамы, рейнджер!

— Как вас там только воспитывали… принцесс! — прошипел Генри у нее за спиной.

— Нас учили, что приличия — дело уместное в обыденной жизни, а в чрезвычайных ситуациях их вполне можно отринуть во имя удобства, — ответила девушка, раздеваясь.

— Да какая чрезвычайная ситуация! — раздалось уже с берега. — Сидим спокойно, а ты… Тони?

— Что?

— Ты далеко не заплывай, — предостерег Генри. — У берега тихо, а чуть подальше можно в стремнину попасть, вылавливай тебя потом!

Она не ответила, зашла подальше — тут вода была прохладнее, чувствовалось течение, присела, окунувшись с головой, открыла глаза — мир сделался тускло-зеленым, искрящимся от солнечных бликов на поверхности…

Вода смывала усталость, будто вливалась в жилы этой своей прохладой, принесенной с самих Ледяных гор и не растраченной по пути сюда, и выходить из реки не хотелось. Однако сделалось уже зябко, и девушка выбралась на отмель, отжала тяжелые волосы, — хорошо еще, у нее нет прежних роскошных кос длиною ниже пояса и толщиной в руку, было бы с ними мороки! — подставила лицо едва заметному горячему ветерку, позволяя ему высушить капли влаги на коже.

На берегу дожидалась ее чистая смена одежды: в отличие от Генри, Мария-Антония об этом позаботилась, — а прежнюю она собиралась прополоскать чуть позже. За ночь как раз высохнет, по такой-то жаре, а то и за вечер. Вряд ли они сегодня поедут дальше, лошади совсем вымотались, да и хотелось бы дождаться собак Генри… если те, конечно, всё-таки их нагонят. Жаль, если псы погибли, подумалось принцессе. Ему, наверно, будет одиноко без верных товарищей…

— Я думал, ты утонула, — встретил ее Генри. Довольно ловко орудуя здоровенной иглой, он зашивал прореху в одеяле — черные колючки постарались.

— Это было бы слишком глупо после всего, что пришлось пережить, — ответила принцесса, усаживаясь рядом. Вынув из поясного кошеля гребень, она принялась расчесывать волосы — иначе высохнут, не распутаешь уже!

От речной воды пряди завивались змейками, хотя кудрявой Мария-Антония отродясь не бывала.

— В какую сторону отправимся теперь? — спросила она. — Вплавь на ту сторону?

— Да нет, зачем же, — хмыкнул Генри. — Далековато, знаешь ли. Не-ет, нам вниз по течению. Если не ошибаюсь, еще дня два-три пути, если особенно не торопиться, и мы выйдем к Барри. А там нормальная переправа есть, паром, в смысле. — Он помолчал. — А я слышал, еще дальше к западу, где уже города по берегам стоят, через Майинаху мосты перекинуты. Представляешь? Это какой же величины должен быть мост, чтобы и до того берега достал, и в половодье чтоб его не смыло, и вообще… А?

— Маги, должно быть, работали? — усмехнулась девушка.

— Да уж конечно! — улыбнулся Генри. — Куда без них. Маги работали, а до того тоувы рассчитывали, скорее всего. Эх, вот бы посмотреть!

— Отчего же не поедешь?

— Не ближний свет, а без дела в такую даль таскаться я не приучен, — ответил Монтроз и снова улыбнулся. Поднял одеяло, растянул ткань на руках. — Вроде крепко…

— Истинно мужская работа, — подтвердила Мария-Антония, пряча гребень.

И вправду, стежки были крупные, хоть и аккуратные, заметные — женщины так не шьют. Ну да Генри и впрямь важнее прочность, нежели красота. Кто станет придирчиво рассматривать походное, трепанное-перетрепанное одеяло на предмет заплат? Никто, в том-то и дело.

— Спать вроде рано, — сказал Генри неуклюже после долгого молчания. Он вообще как-то странно себя вел, будто ему не хотелось возвращаться к людям, а лучше бы он остался в прерии…

…Он изо всех пытался придумать тему для беседы, но выходило всё не то. То есть сам-то он мог болтать обо всем, что знал, часами, но тогда выйдет, что Мария-Антония станет молчать и только кивать будет или изредка задавать вопросы, а такого ему не хотелось. Ее бы расспросить о чем-нибудь, но… тоже чревато, знаете ли! Не угадаешь, когда ее высочеству вожжа под шлейф попадет. Как начнет опять насмешничать или выдаст что-то вроде сегодняшнего…

Нет, с детьми равнин Генри бы смущаться не стал, у тех нагота не считалась чем-то из ряда вон выходящим. Кожа и кожа, что в ней такого? Но белая девушка, особенно знатного, очень знатного рода — это всё-таки нечто иное, нежели хорошенькие дикарки, разве нет? Иную нынешнюю благородную Генри не преминул бы смутить нарочно, чтобы полюбоваться очаровательным румянцем, но Марию-Антонию — не рискнул. Еще оскорбится, чего доброго, и что тогда? Прощения не допросишься, она не из таких, что запросто извиняют чужую дурость, а им еще ехать и ехать!

Да и вообще, разбери, когда она шутит, а когда говорит всерьез! То она что-то важное выдает с улыбочкой, а то с совершенно невозмутимым видом говорит такое, что впору покраснеть или там захохотать на всю округу. А теперь вовсе сидит, молчит, волосы расчесала и не торопится их собирать, и они развеваются по ветру…

А красиво, между прочим. Профиль у девушки точеный, тоже породу сразу видать, и плевать на веснушки! Волосы вроде бы светло-каштановые, но с бронзовым отливом, а сейчас, в закатном свете — почти огненные. И по ветру стелются. Были бы длинные — хоть русалку с нее рисуй! Генри видел как-то такую картину: сидит себе голая девица на камушке посреди реки, золотые волосы распустила и ручкой этак стыдливо прикрывается, хотя такие прелести не то что ладонью, а и шляпой не вдруг прикроешь! И что-то подсказывало Монтрозу, что принцесса-то как раз прикрываться не будет. Королевская кровь, что с нее взять? У такой и нагота — царственная…

Генри на всякий случай отвернулся, взглянул на лошадей. Стыдно сказать: не удержался, он подсмотрел всё-таки за девушкой, как тогда, под дождем. Безо всякой задней мысли глядел, как ни удивительно, полюбовался просто: точеная фигурка в потоках воды, мокрые волосы кажутся совсем темными… был бы художником, правда бы картину написал!

Что-то зашуршало в траве, Монтроз резко обернулся, чтобы тут же получить горячий привет аккурат в физиономию — неслышно появившийся из высокой травы Гром смачно облизал любимого хозяина, взгромоздив тяжеленные лапы ему на плечи.

— Плохо без собак, — сказала Мария-Антония, насмешливо глядя на него. — К тебе целый отряд подкрадется, а ты и не заметишь, привык на своих псов полагаться!

— Молчи лучше! — беззлобно огрызнулся Генри, радуясь, что хотя бы Гром нашелся. Тот насторожил уши, и Монтроз едва слышно свистнул, наблюдая, как колеблется трава — не по ветру, против него: это Звон выходил на позицию.

— Ты исключительно вежлив сегодня, — констатировала принцесса.

— Тони… — сказал он шепотом. — Тони…

— Что?

— Обернись. Только… очень… медленно…

Девушка обернулась в недоумении и тут же Звон поприветствовал хозяйскую спутницу от всей широкой собачьей души.

— Генри Монтроз! — принцесса утерлась рукавом и хотела было дать тумака псу, но вовремя передумала. — Убери своих зверей подальше от меня, будь так добр! Что?..

Генри упал навзничь, сграбастав Грома, и смеялся — уж больно грозно выглядела принцесса. Звон, благоразумно не приближаясь к хозяину на расстояние вытянутой руки, потрусил к воде и принялся шумно лакать, потом плюхнулся в воду и поплыл, старательно загребая лапами.

— Иди, — наподдал Монтроз Грому, и пёс мигом присоединился к брату, учинив настоящую баталию на мелководье. — Тони, ты не обижайся, я…

— Я вижу, ты рад, что твои собаки вернулись целыми и невредимыми, — кивнула она и улыбнулась. — Я тоже рада. Только, очень тебя прошу, Генри…

— Что?

— Прикажи им отряхиваться где-нибудь поодаль!

Принцесса оказалась резвее, чем он мог предположить, — вмиг она оказалась на изрядном расстоянии от импровизированной стоянки, а оба пса, окружив любимого хозяина, принялись с несказанным удовольствием вытряхивать влагу из густых шкур.

— А раньше сказать нельзя было?!

— А ты сам не догадывался, что они сделают? — парировала принцесса, возвращаясь на место. Мокрые псы развалились на траве, счастливые до кончиков хвостов. — Будто не живешь с ними бок о бок.

— Так мы не всякий день в реке купаемся, — пробормотал он, сознавая ее правоту. — Все больше по прерии мотаемся, так что, сама понимаешь…

— Понимаю, конечно, — усмехнулась девушка и вдруг посерьезнела. — Генри, ты сказал, скоро мы будем в Барри и ты намерен переправиться на тот берег.

— Точно.

— А там что?

— А там, если нам повезет, мы уедем отсюда достаточно далеко и достаточно быстро, — ответил он задумчиво. — Если не повезет, тогда потащимся, как прежде. Но я очень надеюсь, что до этого не дойдет. Помнишь дымок, что ты видела?

— Конечно. Это что-то важное?

— Еще какое важное! — Генри прижмурился от удовольствия. — Если это действительно был дым огневоза, тогда нам повезло!

— Что это? — нахмурилась принцесса.

— Я не смогу рассказать, — покачал головой Монтроз, припомнив первое знакомство с этой штуковиной. — Увидишь, тогда поймешь. Судя по дыму… ну да, он ушел в Рокуэлл, вернется дней через десять. Мы как раз доберемся, если не спеша, до Тиммахина, придумаем, как замаскироваться и всякое в том же роде, а там уж… — Он потянулся и упал в траву. Добавил мечтательно: — Денег хватит.

— Судя по твоей физиономии, Генри Монтроз, — сухо сказала принцесса, — этот твой огневоз суть некая чудесная вещь. Я очень надеюсь, что она окажется достаточно чудесной, чтобы избавить нас от преследователей.

— А я не надеюсь, — покачал головой Генри. — Одни отстанут, другие привяжутся. Просто… так будет быстрее и безопаснее, слово тебе даю. А пока будем ждать оказии, повторяю, придумаем, как замаскироваться. Для начала, — приподнялся он на локте, — заплети-ка ты обратно две косы, а? Тебе бы еще щеки покруглее, была бы вылитая фермерская дочка!

— Уж прости, если лицом не вышла, — процедила принцесса, заплетая волосы, и Генри опомнился.

— Я сегодня болтаю, сам не знаю, что, — сказал он виновато. — Я просто…

— Ты думаешь, за кого меня лучше выдать, — спокойно сказала девушка. — Можешь не извиняться, я способна понять, когда ты грубишь, а когда пытаешься шутить. Не сказала бы, что шутки твои суть образец остроумия, но это лучше, чем когда ты молча таращишься в одну точку!

— Я не таращусь, я мыслю! — буркнул Генри, укладываясь обратно в траву. Мокрый Гром попытался подползти к хозяину под бок, но тот отпихнул пса. — Спать соберешься, бери одеяло и ложись. А я так…

— Ужинать не будешь? — проявила прозорливость принцесса.

— Припасы беречь надо, — притворно зевнул Монтроз. — Обойдусь.

— Глупо, — сказала она. — Но дело твоё. А вот руку покажи.

— Обойдусь, — повторил он, глядя на нее снизу вверх. — Я и не с такими…

— Верю, — кивнула Мария-Антония. — А все-таки покажи. Не желаю, чтобы мой единственный спутник свалился в горячке за полшага до цели путешествия!

— До цели еще шагать и шагать, — фыркнул Генри, но подчинился. Сам покосился с интересом, ничего нового не увидел и сказал с удовлетворением: — Говорю же, на мне, как на собаке!

— Теперь я в это верю, — без улыбки ответила девушка и легла рядом, не озаботившись даже расстелить одеяло. — Ты везучий человек, Генри Монтроз.

— Я знаю, — серьезно ответил он. — И я боюсь, что однажды это везение просто кончится. Тогда мне крышка.

— Не думаю, — сказала принцесса, глядя в потемневшее небо. — Ты сам куешь свою удачу. Пока ты в ней не сомневаешься, беды не будет. Я знала таких людей, поверь мне.

— Да уж, ты куда опытнее меня… — пробормотал Генри, подвинулся, чтобы голова Марии-Антонии удобнее легла на его здоровое плечо. — Спи уже, что ли… Я подумаю пока. Есть пара мыслишек, надо их обмозговать…

Рассвет застал их в пути: отдохнувшие лошади шли бодро, собаки привычно сновали взад-вперед, разведывая дорогу, по левую руку поблескивала Майинаха, неспешно катившая воды на юго-восток, с реки долетал прохладный ветерок, и ехать было не в пример приятнее, нежели по раскаленной прерии.

Барри — небольшой городок, выросший из пограничного форта, показался впереди на четвертый день. Генри нарочно не желал торопиться, прикинув, сколько времени потребуется огневозу, чтобы оказаться в Тиммахине. Выходило, что преизрядно, а ему вовсе не хотелось торчать на одном месте больше, чем это необходимо. Конечно, следует иметь запас времени, но по-любому выходило с избытком, даже если остаться отдохнуть в Барри!

— Приехали, — удовлетворенно сказал он, — к белым, стало быть, людям. Ты это…

— Буду помалкивать, — кивнула принцесса и снова собрала волосы на затылке, затолкав получившийся "хвост" под одежду. — Я помню, что изображаю юношу, не беспокойся.

— Ага. И не отставай, — напутствовал Генри. — Найдем, где переночевать, а там видно будет. Узнаем, когда паром на ту сторону пойдет, отдохнем, поедим по-человечески… Как ты на это смотришь?

— С вожделением, — ответила Мария-Антония. — В особенности на хороший ужин.

— Отлично, — обрадовался Монтроз. — Тут рыбу речную на угольях готовят — пальчики оближешь! Ну да сама увидишь. Поехали!

В Барри никто не обратил на них особенного внимания: еще один путник, только и всего, мало ли тут таких шляется взад-вперед! На единственном постоялом дворе Генри удалось выцыганить отдельную комнату: он сомневался, что принцесса пожелает ночевать в общем зале. Не откажется, конечно, но навряд ли будет довольна. Комнатка оказалась так себе, под самой крышей, с крохотным оконцем, которое пришлось выставить, чтобы впустить хоть немного воздуха, со скрипучей пружинной кроватью и облезлым ковриком на щелястом полу. Из удобств, ясное дело — только таз да кувшин с водой, ну да здесь на большее рассчитывать не приходилось.

Мария-Антония оглядывалась с искренним любопытством, словно ей никогда не приходилось бывать в подобных местах. Скорее всего, и правда не приходилось: Генри еще мог предположить, что принцесса может навестить лачугу бедняка, но вряд ли ей приходилось ночевать на постоялых дворах. Хотя, может статься, он и ошибался, с этой девицей не угадаешь!

— Подожди меня здесь, — сказал он. — Я пойду раздобуду поесть и узнаю, когда будет паром. Ну и всякое такое… Вниз лучше не спускайся, там разный народец, так что… не спускайся, в общем.

— Хорошо, — кивнула она и присела на край кровати, благонравно сложив руки на коленях. — Ты надолго?

— Не знаю, — честно сознался Генри. — Как пойдет. Я еще кое-что разузнать хотел и в дорогу прикупить всякого-разного. Заодно пслушаю, вдруг что говорят о нас с тобой… — Он ухмыльнулся. — Возьму да наймусь нас ловить! Задаток возьму и смоюсь, отличная шутка, по-моему!

— Только если задаток будут давать эти твои "ящерки", — заметила девушка, — боюсь, он тебе впрок не пойдет.

— Это да. Это ты верно говоришь, — Монтроз взъерошил волосы ладонью, снова улыбнулся. — Ну так я пошел. Если что…

— Я потерплю до тебя, — заверила принцесса. — Только, Генри…

— Что?

— Будь поосторожнее, — сказала она вроде бы нехотя. — Мне не хотелось бы прождать тебя здесь вечность да так и не дождаться.

Рейнджер невольно передернул плечами: как-то это прозвучало… Неприятно.

— Я постараюсь обернуться побыстрее, — заверил он, нахлобучивая шляпу. — Не скучай!

Выйдя на улицу, он обернулся, отыскивая взглядом маленькое окошко. Никого не увидел, усмехнуся: неужто ожидал, будто Мария-Антония станет махать вслед кружевным платочком?

Припомнив, где можно купить всё необходимое, Генри отбросил посторонние мысли и бодро зашагал по улочкам Барри, искренне надеясь не натолкнуться случайно на знакомых…