Глава 1. Привет из прошлого

"Пойманный дезертир подлежит немедленной смертной казни через повешенье. В исключительных случаях, как то: родство с королевским домом, наличие заслуг перед страной или высокие откупные – эта мера может быть заменена отрубанием головы".

Свод законов Западной Предонии*

– Вот же упрямая девчонка! И не поймёт никак, что я ей только добра желаю, – втолковывал командир отряда пузатой чернильнице. Чернильница безмолвствовала. «Упрямая девчонка», то есть я, тоже. – И ведь пол дня с ней бьюсь, уговариваю правду открыть. Чуть ли не на коленях вымаливаю. Так нет же, молчит. Молчит и глазёнками хлопает. Вот видят боги, я много лет прожил, у самого внучка такого же возраста. И к этой приблуде я словно к родной кровиночке отношусь. А она совсем бедного старика не уважает. И за что мне такое наказание?

– За нытьё? – невинно поинтересовалась я.

– О, боги, – простонал эльф, утыкаясь лицом в ладони. Руки у него были худые, с по-старчески вздутыми венами. А сам он казался таким невзрачным и ссохшимся, что у некоторых людей мог бы возникнуть вполне логичный вопрос – как эту престарелую развалину вообще допустили до командования отрядом. У меня вопросов не было. О том, насколько обманчива внешняя хрупкость эльфийского организма, я слишком хорошо знала по себе. Поэтому и на счёт командира заблуждаться не собиралась. А он тем временем продолжал донимать богов вопросами:

– О, многоликие, вы же всё видите, всё знаете. Подскажите мне, тщетному, как вразумить это дитя? Какие слова подобрать?

Но боги советы давать не спешили. Кажется, в этот день они вообще смотрели совсем в другую сторону, предоставив кано** Файриану разбираться со всеми проблемами самостоятельно. Что он по мере сил и делал.

– Ладно, в последний раз спрашиваю. Как ты оказалась в Вертском лесу?

– Не помню.

– Что ты делала на человеческой части страны?

– Не знаю.

– Как тебя зовут?

– Не имею не малейшего понятия.

– Издеваешься?

– И в мыслях не было.

– Ты понимаешь, что тебя не вздёрнули на ближайшем суку за дезертирство только потому, что ты ведьма?

– Да.

– У кого училась магии?

– Не помню.

– Сколько тебе лет?

– Не знаю.

– О, боги!

Диалог этот мы в разных вариациях гоняли по кругу с самого утра. За это время я успела исподволь выведать всё, что остроухий обо мне думает. А думал он, что меня приписали как магичку в один из приграничных полков. Эльфийских, естественно. Откуда я благополучно дезертировала по неизвестным причинам. Вот эти причины, а заодно и название полка, Файриан и пытался сейчас у меня вызнать.

При этом командир даже на секунду не допускал мысли, что я ниоткуда не сбегала. Как с самого начала решил, что перед ним эльфийка, так и продолжал свято в это верить. Видимо, совсем забыл старую истину, что внешность обманчива.

Впрочем, дураком кано тоже не был. Например, амнезию мою он всерьёз принимать и не думал. И правильно делал. Я бы на его месте в такую чушь тоже не поверила, но никакой более умной отговорки при допросе просто в голову не пришло. А говорить правду было нельзя ни в коем случае. Если бы в отряде догадались, какое сокровище попало к ним в руки – свихнулись бы от счастья. Это же какой простор для действия – и шантажировать людских военачальников можно, и обменять меня на какую-нибудь большую шишку. Да мало ли, что можно придумать, имея на руках такой козырь. Всё же не каждый день племянницы членов Восточного совета в плен попадают.

А если вспомнить рассказ Аллены, то получается, что я Муллену не фиктивная племянница, а родная дочь. Младшая. И он об этом знает. Тогда ситуация начинает здорово отдавать какой-то дешёвой мыльной оперой, но при этом всё становится ещё хуже. Ведь если подобранной на улице девчонкой можно и пожертвовать ради интересов страны, то своего ребёнка во вражеском лагере не оставишь…

Откуда на нашей территории взялся этот самый вражеский лагерь – отдельная история. Из обрывков разговоров я поняла, что отряд сюда переправили через портал для некой миссии и обещали забрать спустя месяц. Положенный срок давно вышел, припасы подошли к концу, воины начали нервничать и злиться, но продолжали упрямо сидеть на месте. А куда им ещё было деваться? На севере густой лес упирался в горный хребет, на западе – в речку Граничную, а с остальных сторон его обрамляли наезженные тракты. Так что куда не сунься – или не пройти, или слишком людно. Вот бедные эльфы и торчали в чаще, с каждым днём всё больше теряя надежду на благополучное возвращение домой.

– Ну что? Не надумала рассказать, как всё было на самом деле? – кано Файриан перешёл с предонского на классический эльфийский. Надо полагать, для разнообразия. Или он всерьёз надеялся, что смена языка помешает мне врать?

– Я же тебе всё уже объяснила, – Эльфы обращались друг к другу на «ты» невзирая на возраст и звания. И чтобы сойти за свою, мне приходилось постоянно следить за собой. А то «выкнешь» ненароком командиру – и прощай вся маскировка. Нет уж, пусть лучше дезертиром считают. – Не знаю, как это вышло. Шла я спокойно по лесу, никого не трогала. А тут вдруг выскочил из портала этот белобрысый с мечом, и давай за мной гоняться по всей поляне. Я по мере сил отбивалась, потом он меня чуть не убил, а потом вы подоспели. И я только тогда сообразила, что ничегошеньки о себе не помню. Вот драку – помню, а до неё – как отрезало. Как ты думаешь, это потом пройдёт?

Кано смерил меня хмурым взглядом и чиркнул что-то на лежащей перед ним бумаге. Мой вопрос он бесцеремонно проигнорировал, предпочтя задать свой:

– А что ему от тебя было надо?

– Да откуда мне знать? Я ведь его первый раз в жизни видела! Или не первый? Не помню!

– И он ничего о себе не говорил?

– Кажется, нет… Знаешь, мне было немного некогда его слушать, я выжить пыталась.

Это была самая слабая часть моей наспех скроенной легенды. Я понятия не имела, наблюдали ли эльфы всю драку, или только её окончание. И если всю – то слышали ли они наши словесные перепалки. И если слышали – что из сказанного поняли.

– А как ты думаешь, малышка, когда тот молодой человек очухается, он подтвердит твой рассказ? Или поведает нам что-то новенькое?

– Может, и поведает, откуда я знаю. Мне, например, очень интересно было бы послушать, из-за чего он пытался меня убить. – А ведь чистая правда, между прочим! Я и на самом деле не в курсе, зачем этот маньяк за мной гоняется. – А как он себя чувствует, кстати?

– Как-как… – Эльф многозначительно развёл руками. – Хэйн, балда, ему какую-то артерию сгоряча прострелил. Крови вытекло – море. Да ещё пока стрелу доставали, разворотили там всё, что можно. Так что пока без сознания валяется. Иногда приходит в себя, бормочет что-то, но на каком языке – никто понять не может.

– А можно попробовать с ним пообщаться?

– Чтоб вы за моей спиной заговор устроили? Ну уж нет, малышка, всему есть предел, даже моему расположению. Пусть пока строит из себя несчастного мученика. Ещё пару дней полежит – а потом я сам с ним поговорю, по-своему. Мигом вспомнит даже те языки, которые отродясь не знал.

– Но он же не притворяется, он на самом деле ранен. И ему на самом деле плохо, – рискнула высказаться я.

– Ничего, будет ещё хуже, – «обнадёжил» меня кано. – Не знал бы, что он маг – давно собственными руками придушил бы, чтоб не выпендривался. Ладно, хватит на сегодня. Эй, заберите кто-нибудь эту беспамятную. А ты, малышка, хоть имя себе какое-нибудь придумай, что ли. А то неудобно ведь.

Эльфы подхватили меня под руки и затолкали в ту самую землянку, где я теперь обитала вместе с Ксанкой. Девушка от меня больше не шарахалась, а вот при виде солдат по-прежнему зарывалась в плащ. В остальном же она вела себя совершенно нормально, если, конечно, можно было считать нормальным то, что она меня абсолютно не помнила. И в отличие от моей придуманной амнезии, её потеря памяти была самой настоящей.

Ксанка считала, что родилась и выросла в каком-то селе. А три года назад, когда её родители умерли, переехала к бабушке-знахарке в небольшую деревеньку на окраине Вертского леса. Жила как все: ловила рыбу, работала в огороде, пасла деревенских коз и не о каких других мирах слыхом не слыхивала. Колдовать её тоже научила бабушка, и она же предупредила, что магией можно пользоваться только в самых крайних случаях. Потом старушка умерла, а на деревню вскоре напали эльфы. Два десятка сонных жителей не сумели дать отпор возникшему из ниоткуда отряду остроухих. Ксанку схватили, остальных – убили. Так девушка оказалась в плену.

Она рассказала мне эту незатейливую историю в первые же минуты нашего нового знакомства. Сразу после того, как объяснила, что я обозналась, и она никак не может быть моей сестрой, потому что у деревенской девчонки Исты никогда не было эльфийской родни.

Да, её звали Иста. Просто Иста, безо всяких титулов и фамилий.

У просто Исты было ксанкино веснушчатое лицо, ксанкины густые рыжие волосы (совсем как у мамы!) – и незнакомый хриплый голос.

Я ничего не понимала, но была твёрдо уверена в том, что не ошибаюсь. Поэтому однажды набралась наглости и попросила девушку показать мне ногу. Настоящая Ксанка когда-то пропорола ступню велосипедной спицей. Рана затянулась, но шрам остался.

Результаты осмотра укрепили самые худшие мои опасения.

– Прости, Иста. Я, кажется, действительно обозналась.

– Ничего, бывает, – девушка пожала плечами. – А что ты хотела там найти?

– Родимое пятно, – соврала я.

– Нет, у меня только шрам.

– А откуда?

– Да я уже и не помню. Может, собака в детстве цапнула…

– Понятно, – пробормотала я. А Ксанка снова свернулась калачиком под плащом и задремала, оставив меня наедине с неутешительными мыслями.

Как же могло так получиться, что она стала считать себя другим человеком? И что мне теперь делать? Одна я, может, и попыталась бы удрать, но не бросать же в плену едва обретённую сестру?

А рассказывать ей всё с самого начала – не время и не место. Только совсем запутаю бедную девушку. Или она вообще мне не поверит. Зато эльфы очень даже поверят, если подслушают разговор. Значит, придётся молчать. Ну день помолчу, другой… А дальше?

Я раз за разом прокручивала в голове ситуацию, но умных мыслей по-прежнему не возникало. Впрочем, времени для размышлений у меня было предостаточно.

Эльфы тоже использовали антимагический порошок. Причём, в отличие от людей, остроухие растворяли его в воде и заставляли пить получившуюся гадость. Напитком нас потчевали каждое утро, на протяжении недели. И этой недели мне хватило на то, чтобы понять – искать меня не торопятся.

Первое время я всё ждала, что в лагерь вот-вот заявится Хозяин во главе небольшой армии, вытащит меня из заточения и торжественно отвезёт домой. Но дни шли за днями, а Муллен не появлялся. И Аллена куда-то запропала, хотя, кажется, могла бы и попытаться найти бедную-несчастную меня. Да, я шла от Пещеры, не разбирая дороги, но уж следов-то на влажной земле осталось предостаточно, можно было по ним и прогуляться…

– О чём задумалась? – Ксанка отставила кружку и привычно запахнулась в плащ. Я наконец-то поняла, откуда у неё эта манера: когда на тебе из одежды только драная полупрозрачная ночнушка, трудно не думать, во что бы укутаться. Моя рубашка, правда, тоже представляла собой живописный набор зелёных лоскутков, но хоть грудь прикрывала. Впрочем, было бы ещё, что там прикрывать!

– Всё пытаюсь понять… Что эльфы забыли в лесу? Отряд слишком маленький и больно уж легко вооружённый для полноценных военных действий. Они и на деревню твою напали, кажется, только потому, что у них припасы закончились, и нужно было найти хоть какую-то еду.

– Еду они могли и купить. Зачем дома было жечь? – сестра поёжилась. Видимо, вспомнила ту ночь, когда попала в плен.

– А вы бы продали что-нибудь остроухим? Да ещё весной, когда всё прошлогоднее уже подъели, а новое ещё не выросло?

– Нет, конечно… Слушай, ты же вроде как сама эльф?

– Да, а что? – насторожилась я.

– Тогда почему ты всё время говоришь о них, как о ком-то чужом?

– Что, серьёзно? Тебе показалось! Эльф я, самый натуральный, честное слово. Видишь, уши какие?

– Да уж, уши твои трудно не заметить. Но за языком тоже следи. А то кто-нибудь подумает, что…

– Что?

– Что-нибудь! – девушка улыбнулась. – Но ты не волнуйся, я точно ничего думать не буду. Обещаю.

– И на том спасибо.

Я рассеянно поворошила волосы. Это же надо было, так проколоться. Надеюсь, при Файриане я ничего подобного не сболтнула? Тоже мне, выпускница военной академии. А ведь меня ещё хотели в разведку пристроить. Ух, я бы им наразведовала!

Хотя… если искать и спасать меня не торопятся, почему бы не попробовать внедриться в ряды противника? Тем более что они и так считают меня за свою. Пусть и дезертировавшую.

– Послушай, – Ксанка осторожно тронула меня за плечо, – Как тебя всё-таки зовут?

– Не помню, – привычно отмахнулась я.

– А сестру свою, значит, помнишь?

– Какую сестру?

– Понятно, – Девушка смерила меня внимательным взглядом. – Значит, тот разговор мне приснился. Знаешь, мне часто снятся всякие глупости, которые выглядят, как реальность. Не зря бабушка говорила, что у воздушных магов в голове ветер.

– А у огненных? – заинтересовалась я.

– У огненных – в душе пламя, у водянях – в крови яд, у земных – в голове каменное упрямство, – заученно перечислила Ксанка. Потом на мгновение задумалась, и добавила: – А сердце некромантов покрыто слоем льда. Но лишь ведьмы ведают истину, а оллы – есть воплощение этой истины.

Я совсем не чувствовала себя воплощением истины. Огненной магичкой – да, вполне, а чем-то всемогущим и полумифическим – ни капельки.

– Кажется, твоя бабушка не сильно любила водников, – усмехнулась я, чтоб хоть как-то отреагировать на это заявление.

– Ничего подобного. Она сама была водницей и знала, что говорила.

– А как её звали, кстати?

– Аика. А что?

– Имя себе выбираю. Может, это взять?

– Бери. Хорошее имя. Правда, не эльфийское совсем.

– Ну и пусть. Всё равно больше ничего не придумывается.

На самом деле в голове у меня всё это время вертелись несколько вполне себе эльфийских имён – Канитель, Электродрель и Акварель. Но, кажется, назовись я так, местные бы юмор не оценили.

Стоило нам определиться с выбором, как заскрипел отодвигаемый засов.

– Что, опять допрашивать меня будете? – бесцеремонно осведомилась я у возникшего на пороге молодого (не старше меня) эльфа.

– Нет, – почему-то смутился остроухий, – Там кано вас обеих видеть хочет. Только руки велел связать, чтоб не сбежали.

– Чтоб не сбежали – надо вязать ноги, – пробормотала я, подставляя запястья. Эльфик добросовестно опутал их верёвкой и переключился на Ксанку.

– Может, не надо? – протянула девушка, крепче вцепляясь в плащ.

– Велели, – прилежный исполнитель всем своим видом показывал, как ему не нравится эта идея, но раз уж так положено…

– Ладно. Сами виноваты, – вздохнула Ксанка, разжимая руки.

Тяжёлая, ничем не закреплённая ткань сразу же сползла на пол, обнажая стройную фигуру. Эльфик покраснел, как флаг Восточной Предонии, и поспешно отвернулся.

– Вот! А был бы на моём месте какой-нибудь преступник, он бы тебя, отвернувшегося, сразу же шарахнул бы затылку, разоружил и связал. Потом вздёрнул бы на ноги, приставил нож к горлу и вышел, прикрываясь твоим телом. И никто бы ему ничего не сделал, потому что твоя жизнь важнее, – прокомментировала я, укутывая девушку обратно. Делать это со связанными руками было не больно-то удобно, поэтому пришлось потратить некоторое время, чтоб избавиться от верёвки. Кто же тебя, мальчик, учил такие слабые узлы вязать?!

– Но ты же не преступник, – развёл руками незадачливый конвоир.

– Тогда почему меня до сих пор здесь держат?

– Наверное, чтоб не сбежала, – предположил эльфик. – А с чего ты взяла, что моя жизнь важнее?

– Да потому, что раз тебя, такого молодого, взяли на это ответственное задание, то, наверное, ты представляешь какую-то особую ценность. Правильно ведь?

– А откуда ты про наше задание знаешь?

Ага, значит угадала. Я мысленно похвалила себя за сообразительность. Теперь бы ещё вызнать, что это за задание такое…

– Хэйнар, ты чего там застрял? – раздалось снаружи.

– Иду я! – откликнулся эльфик и подтолкнул нас к выходу. На мои освобождённые руки он даже внимания не обратил, а про несвязанные ксанкины, кажется, просто забыл. Напоминать мы не стали.

На прогретой майским солнцем поляне уже расположился кружочком весь отряд. Лица у эльфов были хмурые и сосредоточенные, будто они прямо здесь и сейчас собирались решать судьбу вселенной. Ну, или, как минимум, троих пленников. Да, троих, потому что раненый блондин находился тут же – сидел, привалившись спиной к дереву, и настороженно следил за собравшимися. Выглядел он не слишком бодро, но и на умирающего не походил. Если бы не рука на перевязи да бледная физиономия – мне бы и в голову не пришло, что у парня что-то болит. Впрочем, бронзовым загаром и лубочным румянцем он и до ранения не щеголял…

Поймав мой взгляд, белобрысый убийца вопросительно дёрнул бровью. Я в ответ пожала плечами. Мол, откуда я знаю, что здесь происходит. Самой любопытно.

Файриан тем временем оглядел всех собравшихся, на всякий случай сверился с зажатой в кулаке бумажкой и начал:

– Итак, как вам всем прекрасно известно, мы здесь застряли. Я не знаю причин, по которым нас не могут забрать обратно, и это меня, признаться, очень тревожит. Но среди нас есть три мага, которым я хочу задать один-единственный вопрос – можете ли вы переправить отряд через границу?

– Нет, – хором ответили я и Ксанка. Блондин промолчал, делая вид, что всё происходящее его ни капли не касается.

– Точно?

– Точно, – подтвердила я. – Даже если бы я умела открывать порталы, нужно знать ориентиры места назначения. Без них можно и не пытаться.

– А ты не знаешь?

– Если и знаю, то не помню.

– А ты? – эльф повернулся к Ксанке.

– А я если бы и знала – не сказала бы. Делать мне больше нечего, кроме как вам помогать, – моя сестра упрямо вздёрнула подбородок.

– И это после того, как мы тебя практически спасли?! – задохнулся от возмущения кано.

– Кто вам сказал такую чушь? Если меня и надо спасать, то только от вас! Убийцы, грабители и насильники!

– Да тихо ты, успокойся. Никто никого не насиловал, с чего ты вообще взяла эту чушь?

– Ага, и деревню вы не жгли, и людей не убивали.

– Сарай сам загорелся. Может, лампа какая перевернулась, откуда мне знать, – горячо запротестовал Файриан. Потом до него, видимо, дошло, перед кем он оправдывается, и эльф поспешно принял прежнюю горделивую позу. – А если бы не мы, тебя рано или поздно сожгли бы свои. За магию. Или отдали бы инквизиции. А потом – пытки, подвалы, а в конце – всё равно костёр. И скажи, что я не прав!

Ксанка смущённо потупилась. Кажется, командир отряда угадал, и отношения между жителями деревни и молоденькой знахаркой были далеки от идеальных.

– Так вот, – продолжил кано, – в отличие от людей, у нас нет религиозных или каких либо других предрассудков. Поэтому мы с радостью примем твою помощь, если ты согласишься нам её предложить. Более того, эта помощь будет соответственно оплачена.

– Не нужны мне деньги. Лучше просто отпустите, и всё.

– И куда ты одна пойдёшь? И далеко ли уйдёшь?

Девушка молчала. И зачем она вообще начала этот разговор? С самого начала же было понятно, что не отпустят. Или она переходит на их сторону, или её прикапывают под ближайшим кустиком, ясное дело. Я бы на её месте без колебаний переметнулась к эльфам. Точнее, сделала бы вид… По крайней мере, узнала бы, зачем им человеческие маги. Своих мало что ли?

– Ну, что-нибудь надумала? – прервал тишину Файриан.

– Я всё равно не умею работать с порталами, – Ксанка сосредоточенно теребила край плаща.

– Не врёшь – и то хорошо. Тогда следующий вопрос опять к вам, дамы. Кто-нибудь может понять, на каком языке говорит этот молодой человек? – Эльф кивнул в сторону раненого. – Мы выяснили, что он понимает староэльфийский, но очень плохо. Этого явно недостаточно для того, чтоб вести конструктивную беседу.

Белобрысый, словно почувствовав, что говорят о нём, уделил-таки толику своего внимания происходящему. Ещё бы он не знал классический эльфийский! На нём все маги худо-бедно, но говорят.

А вот отсутствие конструктивной беседы – это, как ни крути, хорошо. А то он наверняка рассказал бы остроухим про меня что-нибудь интересное. Причём такое, чего я и сама о себе не знаю. Лучше уж пусть молчит.

Только интересно, а на каком же языке я с ним всё время общалась? На русском, что ли?

– Разреши мне попробовать, кано, – обратилась я к командиру. И сразу же перешла на «великий и могучий». – Слушай, ты действительно предонский не понимаешь, или притворяешься?

– Больно надо! – сразу же откликнулся раненый.

– Надо! Надо переправить эту остроухую банду к ним на родину. Но ориентиров нет. Можешь?

– Я похож на камикадзе?

– Хоть попытаться… Тогда тебя, возможно, отпустят.

– Сам уйду, как только оклемаюсь. Меч заберу, тебя прибью – и уйду. А вообще – я не портальщик.

– А как ты тогда ко мне переносился? – Я старательно пропустила мимо ушей подробности про прибивание меня. С этим можно будет и потом разобраться.

– Помогали.

– Эй, вы на каком языке говорите? – не выдержал Файриан.

– На лёсском, – не задумываясь ответила я. Что-то я в последнее время стала очень часто и легко врать. Как бы не переборщить с этим делом.

– И что он говорит?

– Говорит, что тоже не спец по порталам.

– Какие же вы после этого маги, – раздражённо махнул рукой эльф. – Ничего не умеете, только остатки продуктов съедаете.

– Можете не кормить, – буркнула Ксанка.

– Ладно, оставим это пока. Переходим к следующему вопросу: если выбраться из леса магическим путём нереально, а сидеть здесь вечно мы не можем, то придётся идти так. Есть предложения по поводу маршрута?

Я задумалась. В принципе, выбор был небольшой – или переправляться через реку, или ковылять по горам. Не одна из перспектив не радовала, потому что и броды на Граничной, и перевалы Пёсьего кряжа охранялись одинаково хорошо.

Эльфы, кажется, пришли к тому же самому мнению, и устроили бурное обсуждение, на тему: что лучше – утонуть или навернуться со скалы. Выходило один к одному, в качестве аргументов приводились весеннее половодье, опасность горных троп, знание (или незнание) дороги, близость от места отправления… Спор грозил затянуться, и Файриан досадливо морщился. Видимо, понимал, что конечное решение придётся принимать ему.

Кано вытащил из кармана потрёпанную карту, расстелил её на земле и медленно повёл пальцем по предполагаемому маршруту. Я с интересом следила, как командирский перст всё больше смещается в сторону реки, когда в общем гвалте вдруг прозвучало робкое:

– А я плавать не умею.

– Хэйнар, – угрюмо вздохнул кано, отдёргивая руку от карты. – Раньше не мог сказать?

– Я забыл, – виновато улыбнулся эльфик. – Но ведь нам не обязательно придётся плыть, да? То есть, можно же перейти вброд… наверное…

– Значит, идём через горы, – перебил его Файриан. – И тут у нас опять два варианта. Какой выбираем?

– Может, лучше вдоль Задней Лапы? – робко подала голос я. – Так ближе. И склоны там не такие крутые.

На самом деле, у меня был свой интерес к тому, чтоб идти этой дорогой.

Во-первых, я её знала, что значительно облегчало возможность побега (если я всё же решусь бежать).

Ну а во-вторых, если бы нас засекли, осталась бы небольшая вероятность, что стражники с перевала, расквартированные в Мулленовском замке, узнают меня в лицо и не убьют совсем уж сразу.

– Что склоны там пологие, она, видите ли, помнит, а имя своё забыла, – ни к кому особо не обращаясь пробурчал эльф. – Молчи уж, без дезертиров разберёмся. Так, нилде***, мы идём через перевал Дамира.

Один из эльфов невольно присвистнул, ещё кто-то ругнулся сквозь зубы.

Горная тропа, которую Файриан выбрал для нашего похода, пользовалась дурной славой. Её держал Дамир Чёрный, успевший стать легендой ещё при жизни. Говорили, что он форменный псих, и в отряд себе набрал таких же сумасшедших, для которых человеческая жизнь ничего не значит. Солдаты Дамира не брали пленных и не вступали в переговоры. Поэтому в случае неудачи нас ждала неминуемая и, скорее всего, не слишком приятная смерть.

– А обязательно идти именно туда? – дрожащим голосом спросил Хэйнар.

– Да, – отрубил кано.

– А почему? – не унимался эльфик.

– Потому что нас там не ждут.

– Так нас вроде как нигде не ждут, – встрял в беседу ещё один воин – высокий и совершенно лысый (что для эльфа было более чем нетипично).

– Согласен. Но там нас не ждут особенно. Всё, нилде, идите собираться. Выступаем завтра на рассвете, идём быстро. К темноте мы должны быть на границе леса. Через перевал пойдём ночью. Вопросы?

– Так мы что, пешком пойдём? – На Хэйнара снизошло очередное озарение.

– Нет, персонально тебя понесут на руках! – хохотнул лысый.

– А как же он? – Ксанка, до этого исправно молчавшая, показала на раненого парня, который, кажется, уже успел задремать.

– Спроси, – велел мне командир.

– Эй, ты… как там тебя…

– Чего надо? – белобрысый нехотя поднял голову.

– Отряд завтра выступает. Пешком. Ты идти сможешь?

– А если нет, что тогда?

– Сам понимаешь. Не думаю, что эльфам нужны лишние свидетели их пребывания здесь.

– Значит, смогу, – парень улыбнулся уголком рта.

– Говорит, что будет идти, сколько потребуется, – перевела я.

– Ну и хорошо, – кивнул Файриан. – Всё, расходимся. Эй, ведьмочка, ты чего застыла?

Последний вопрос относился к моей сестре. Она стояла, вцепившись обеими руками в свой плащ, и напряжённо о чём-то думала. Я поводила ладонью у неё перед глазами, но никакой реакции не последовало. Пришлось нагло дёрнуть девушку за косу.

– Ой, – Ксанка вздрогнула, и от неожиданности всплеснула руками. Плащ слетел. Хэйнар покраснел. Кано тактично отвернулся. Остальные эльфы оценивающе переглянулись. Даже блондин обернулся на звук, скользнул взглядом по фигуре девушки, лениво пробормотал «Ну, ничего так, сойдёт…» и снова погрузился в дремоту.

Ксанка, обнаружив, что все взоры обращены к ней, хотела было завизжать, но передумала. Просто подняла плащ и замоталась в него, как в паранжу – только глаза в просвете сверкали. Причём как-то очень уж злобно, и почему-то в мою сторону.

А чего сразу я? Подумаешь, за волосы дёрнула. Как будто первый раз!

Я демонстративно отвернулась, сунув руки в карманы. И с удивлением обнаружила, что в правом что-то лежит. На ощупь неизвестный предмет больше всего напоминал мятую салфетку. Но откуда она там взялась?

Карманы всегда были моей персональной чёрной дырой. Я складывала туда все мелочи, которые попадались под руку, а потом часами не могла их найти. Но чаще всего – даже и не пыталась. Перед каждой стиркой я вытряхивала скопившийся хлам наружу, грустно взирала на получившуюся горку барахла и клятвенно обещала себе в ней разобраться. Как-нибудь потом… Но «потом» наступать не спешило, содержимое карманов после стирки исправно возвращалось на место, и всё начиналось сначала.

Когда эльфы обыскивали меня при поимке, я покорно выложила перед ними все вещи, которые смогла найти. Кано, помнится, долго выспрашивал, зачем мне такое количество ломаных перьев, пучок сушёного укропа, древесная щепка, пустая склянка, пара ржавых кольчужных колец и другой бесполезный мусор. Я честно ответила, что всё это мне абсолютно не нужно, и командир приказал выкинуть хлам куда подальше.

Видимо, выкинулось не всё.

Листок бумаги, затерявшийся в бездонных недрах моего кармана, был до такой степени тонким и размякшим, что я даже не чувствовала его до этого момента. Искушение рассмотреть находку поподробнее было настолько сильным, что я немедленно потянула её наружу. Но потом опомнилась и торопливо затолкала обратно.

Не у всех же на виду, в самом деле! А вдруг там что-то важное.

Кано тем временем раздавал последние указания насчёт завтрашнего похода. В конце концов длинный перечень того, что необходимо было сделать, подошёл к концу, и командир кивнул на мою сестру:

– И дайте ей уже хоть какую-нибудь одежду! А то устроили тут публичный дом на выезде!

– Какой же он публичный? Вполне себе частный. Для очень ограниченного круга лиц, – притворно удивился лысый. Но куртку с себя снял и Ксанке пожертвовал.

На том и разошлись.

Как только нас с сестрой заперли в землянке, я первым делом вытащила из кармана сложенный вчетверо листок. Бумага слегка протёрлась на сгибах и слиплась от расплывшихся чернил, но текст, как ни странно, ещё можно было разобрать. Я скользнула взглядом по неровным строчкам…

– Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу!

– Чего? – не поняла Ксанка.

– Да так, ерунда, – отмахнулась я, перечитывая такие знакомые, но будто из прошлой жизни пришедшие слова.

«Я, Марготта, княжна айр Муллен, сим извещаю о своём намерении принять участие в турнире, проводимом таинской высшей военной академией.»

Подпись, дата. Подумать только, прошло меньше двух месяцев – а как будто целая вечность.

И кого же мне благодарить за то, что такой компрометирующий документ не попал в эльфийские руки? Я бы назвала случившееся чудом, если бы верила в чудеса. Но когда постоянно имеешь дело с магией, очень быстро начинаешь искать для любой случайности более или менее логическое объяснение. А если объяснения нет, значит – просто повезло!

Я задумчиво посмотрела на образец своего корявого почерка. Сжечь бы его, но последняя порция антимагического зелья ещё не прекратила действие. И до утра не прекратит, а там и свежая подоспеет. А спичек нет… И выкинуть некуда. Не есть же его, в самом деле!

Так и не придумав, что делать с уликой, я сложила листок по старым сгибам… и только тогда заметила, что с обратной стороны на нём тоже что-то написано. Пришлось снова разворачивать, с трудом разбирать полустёртые буквы, написанные чужим бисерным почерком… И вот тогда я поняла, что два месяца – это ещё не вечность. Вечность – это три года. Те самые три года, которые прошли с того момента, когда мы с Кьяло по глупости согласились ограбить торговца Котво Роледо.

Тогда мы много чего прихватизировали у старого негоцианта. В том числе – неизвестно зачем – и стопку писем, которые я всё хотела почитать на досуге, но руки не доходили. Вот одно из этих писем я и держала сейчас в руках. Содержание пугало, удивляло, но многое объясняло. В том числе и смерть коммерсанта.

– Да что ты там так сосредоточенно изучаешь-то? – не вытерпела Ксанка.

– Приветы из прошлого, – вздохнула я, и решительно разорвала листок на мелкие клочки. А потом проковыряла в земляном полу ямку, затолкала в неё обрывки, засыпала землёй и тщательно затоптала.

Если повезёт – не найдут! Потому что таскать в кармане такое я больше не намерена!