"Эльфийская лихорадка" - читать интересную книгу автора (Монинг Карен Мари)

Глава третья

Я ненавидела его.

Я и прежде ненавидела убийцу своей сестры, но теперь моя ненависть стала ещё сильнее.

Я сжимаю до боли кулаки, а в них — доказательство того, что Гроссмейстер использовал на Алине свои чёрные заклятья. Того, что он не только убил, он подстрекал мою сестру на подлые поступки. Эта вырванная страница из её дневника, написанная привычным красивым, чуть наклонным почерком. Этот почерк она начала вырабатывать прежде, чем я научилась читать.

Но то, что написано на этой странице было совсем не похоже на нее. Не вызывает сомнений — он внушил ей эти мысли. Тем гипнотизирующим Гласом, как в ту ночь под Берронсом, когда я без колебаний отдала амулет и последовала за ним. Я не могла сопротивляться его командам. Всего несколько слов — и он превратил меня в бездумного робота. Не окажись рядом Берронс, я бы, как послушная рабыня, пошла за ним следом. Но Берронс тоже владел Магией Друидов — его Глас помог освободить меня от чар Гроссмейстера.

Я знала свою сестру. В Эшфорде она была счастлива. Ей нравилось быть той, кем она была — яркой, успешной и весёлой, боготворимой мной и большей частью жителей города. Той, чьё улыбающееся лицо всегда появлялось в газете: или ей объявляли благодарность, или хвалили за успехи, или что-то еще. Ей нравилось быть такой. И нравилось всегда всё правильно делать.

«Он называет меня его Королевой Ночи».

— Королева Ночи, моя петуния. — Моя сестра никогда не стремилась быть королевой чего-либо, но если бы даже захотела, то уж точно не ночи. Это было бы что-то праздничное, как например ежегодный эшфордский Парад Персиков и Тыкв. Надела бы солнечную оранжевую ленту и серебряную диадему — и её фотография на следующий день была бы на первой полосе газеты «Джорнал-Конститьюшен» «Меня всегда восхищала Maк». Она ни разу не говорила, что хотела быть похожей на меня! «И ее нисколько не задевает, когда её называют ленивой эгоисткой». Люди действительно говорили это обо мне!? Неужели тогда я была настолько глухой? Или просто слишком глупой, чтобы заметить это?

А того, что тут написано о сексе, моя сестра точно не написала бы. Алина терпеть не могла делать это «по-собачьи». Она считала это унижением. «Давай, детка, становись на четвереньки. Подними попку чуть выше». Да, именно так сказала бы она, смеясь.

— Вот видишь, это не Алина, — сказала я странице.

В ту ночь, когда Алина писала это в своем дневнике, кого она убила? Монстра? Или Гроссмейстер под действием Гласа заставил ее убить кого-то из хороших парней? Кого она собиралась увидеть на следующий день? Ее она тоже собиралась убить?

Она убивала людей или эльфов? Если Эльфов — то как она убивала их? У меня было копье. У Дани, курьерши из компании «Быстрая Почта», был меч. «Быстрая Почта» — это прикрытие для организации ши-видящих. Там главенствует Владычица Ровена. Я знаю лишь два оружия, которыми можно убить Эльфов. Алина нашла какое-то другое оружие, о котором мне пока ничего неизвестно? Почему из всех страниц её дневника кто-то послал мне именно эту?

Но больше всего меня занимает вопрос — кто послал её мне? У кого находится дневник моей сестры? В'лейн, Берронс и Ровена — все они говорят, что никогда не виделись с моей сестрой. Мог ли сам Гроссмейстер послать мне страницу? Может, в своем извращенном высокомерии он подумал, что после прочтения этой странички, я, как и моя сестра, сочту его очень привлекательным? Как обычно, я дрейфовала в море вопросов и, если ответы — это спасательные шлюпки, то я неминуемо должна утонуть.

Я подняла конверт и изучила его. Простой, не совсем белый пергамент, плотный и сделанный со вкусом. Мог быть сделан на заказ. Тем не менее, это ни о чем мне не говорило.

Аккуратный типовой шрифт адреса мог быть напечатан на любом лазерном или струйном принтере где угодно.

«МакКайла Лейн, Книги и сувениры Берронса» — было напечатано на конверте.

Обратного адреса не было. Единственная подсказка — это дублинский почтовый штемпель, датированный вчерашним днём. Но это мне ни о чем не говорило. Размышляя над этим, я потягивала свой кофе. Сегодня я встала рано утром, оделась и быстро спустилась с верхнего этажа, где располагалась моя спальня. Я хотела успеть разложить новые журналы и ежедневные газеты, но отвлеклась на стопку писем, которые лежали на прилавке. Сверху лежали три счета, под ними — конверт, в котором находилась страница, вырванная из дневника Алины. Я так и не разобрала почту, газеты и журналы все еще находились в коробках.

Я закрыла глаза и потерла их. Я охотилась за дневником сестры, отчаянно хотела найти его прежде, чем это сделает кто-то другой. Но было слишком поздно. Кто-то добрался до него раньше меня. Кто-то теперь знал самые сокровенные мысли Алины и обладает всеми знаниями, которые получила она после прибытия на атакованные Эльфами берега Ирландии.

Какие ещё тайны поведала она своему дневнику? Кроме этих, не особо приятных для меня, характеристик? А, может быть, она указала местоположение необходимых нам Священных Реликвий? Мог ли кто-нибудь ещё знать, как именно перемещалась «Синсар Даб»? Неужели мы оба, я и не назвавший себя противник, надеялись выследить Книгу одним и тем же способом?

Тут зазвонил городской телефон. Я не ответила. Все, кто был мне важен, знали номер моего мобильного. Смотря на почерк Алины, читая эту запись, я словно слышала её голос. Словно кто-то насыпал соль на рану. Сейчас у меня не было настроения разговаривать с клиентами о книжках.

Наконец-то телефон перестал звонить, но через две-три секунды зазвонил снова.

Когда он зазвонил в третий раз, я сняла трубку. Просто чтобы скинуть звонок.

Это был Кристиан МакКелтар. Он интересовался, что со мной случилось в тот вечер, и почему я не перезвонила ему, хотя он оставлял голосовые сообщения. Едва ли я могла рассказать ему, как стояла на коленях перед Книгой. Или что оказалась свидетелем того, как мой работодатель-убийца приносит мёртвое тело. Как пила чай с детективом, накормив его кусочками Эльфа, чтобы он стал моим осведомителем. Как водила его потом по городу, заставляя его увидеть этих монстров. А также, что сейчас прочла, как моя сестра обожала заниматься сексом с тем самым отродьем, который и привёл всех чудовищ в наш мир.

Нет. Совершенно очевидно, что всё это лишь отдалит человека, который может оказаться источником ценной информации.

Так что я преподнесла ему красочный букет лжи и назначила новое свидание на сегодняшний вечер.

Когда я уходила на встречу с Кристианом, Берронса ещё не было, и это радовало меня. Я еще не чувствовала себя готовой ко встрече с ним.

Закрыв дверь магазина, я вгляделась в Тёмную Зону. Три Тени ожидали у краешка света. Остальные маячили в темноте вдали. Ничего не изменилось. Их тюрьма-темнота всё ещё сдерживала их.

Энергичной походкой я повернула налево и направилась в Тринити Колледж, где работал Кристиан на Кафедре Древних Языков. Я познакомилась с ним несколько недель назад. Это произошло, когда Берронс послал меня за конвертом от женщины, управляющей этой кафедрой. Вместо неё мне встретился Кристиан.

Второй раз мы столкнулись неделю назад, в пабе. Тогда он ошеломил меня заявлением, что знал мою сестру, и, что ему известно кем на самом деле мы являемся. Нашу беседу грубо прервал Берронс — он позвонил, чтобы предупредить меня об Охотниках в городе, и приказал немедленно возвращаться в магазин. Я планировала перезвонить Кристиану на следующий день и выведать, что еще он знал. Но на обратном пути домой Охотники загнали меня в угол, и похитил Меллис. Естественно в тот момент я была немного занята, пытаясь спасти свою жизнь. После этого ужасное появление Синсар Даб снова воспрепятствовало нашему вечернему свиданию. А мне так хотелось узнать, что именно было ему известно.

Я откинула локоны со лба и пальцами распушила их. Сегодня вечером я снова нарядилась, перевязала волосы блестящим шелковым шарфом, его яркие концы, спускаясь по моим плечам, слегка прикрывали декольте. Я была настроена решительно; по крайней мере, пару раз в неделю я буду носить яркую, красивую одежду. Мне было страшно, что если я перестану носить красивые вещи, то забуду сама себя. Я превратилась бы в то, чем себя ощущала: грязной, вооруженной, раздражительной, обиженной сучкой, жаждущей мести. Девушка с длинными светлыми волосами, прекрасным макияжем и маникюром могла кануть в небытие, но я все еще была красива. Мои волосы, цвета тёмной арабской ночи, спускались до плеч и обрамляли лицо прелестными кудряшками, прекрасно сочетаясь с зеленым цветом глаз и чистой кожей лица. Красная помада в сочетании с темным цветом волос делала меня старше и сексуальнее.

Сегодня вечером я решила выбрать вещи, которые выгодно подчеркивали мою фигуру. Я надела кремовую юбку и простой желтый свитер в честь Алины, жемчуг и обувь на высоких каблуках. Сверху я надела короткий, элегантный плащ кремового цвета, под которым незаметно располагались восемь фонариков, два ножа и копье. Папа рассказывал, что в день, когда они забирали нас из приюта, Алина была одета как солнечный лучик, а я была словно радуга.

Её отсутствие в моей жизни я ощущала еще очень болезненно. Горе все ещё будило меня по утрам, составляя компанию целый день, и заползало в мою кровать по ночам.

Дублин постоянно напоминал о ней. Я ощущала её присутствие на каждой улице, в лице каждой студентки, которая даже не подозревала, что за чудовище могло шагать рядом с нею, притворяясь человеком. Она смеялась в пабах и после умирала в темноте.

Она была всеми теми людьми, кого я не смогла спасти.

Я обошла кругом весёлые улицы Темпл Бара и направилась прямо в колледж. Вчера вечером я шла через оживленный туристический район, в котором было около шестисот пабов. Но сегодня вечером у меня не было настроения, чтобы лишний раз напоминать себе о том, что известно лишь два оружия, которыми можно убить Эльфов, а количество Невидимых в городе исчислялось сотнями, если не тысячами. Моё столкновение с «Синсар Даб» отрезвило меня. Зло, которое источала эта Книга, напомнило мне — несмотря на то, я недавно вышла победительницей из жуткого приключения, самое страшное — впереди.

Кристиан встретил меня в дверях офиса, где размещалась Кафедра Древних Языков. В полинявших джинсах, грубых ботинках и свитере он смотрелся очень сексуально. А длинные темные волосы были скреплены на затылке кожаным шнурком. Он оценивающе посмотрел на меня. В его взгляде я увидела одобрение. Меня радовало то, что сегодня я позаботилась о своей внешности. Любой женщине приятно осознавать, что она не зря приложила столько усилий.

Он взял меня под руку и предложил пойти в какое-нибудь другое место.

— Они обсуждают бюджет, — сказал он глубоким хрипловатым голосом и поправил рюкзак на мускулистом плече.

— Разве ты не должен быть там?

— Нет. На совещаниях обязаны присутствовать только те, кто оформлен на полную ставку, а я устроился сюда не на полный рабочий день. — Он одарил меня сногсшибательной улыбкой, и я невольно выпрямила спину. Кристиан был настолько неотразим, что непроизвольно начинаешь на него засматриваться: волевой подбородок, широкие плечи, безупречная тёмная кожа и поразительные тигриные глаза. Изящество и грация его спортивного тела свидетельствовали о зрелости.

— Кроме того, здесь не место для серьезных разговоров. А нам нужно многое обсудить с тобой, девушка.

Проскользнула надежда, что кто-то наконец-то расскажет мне нечто полезное о сестре. Мы прошли мимо закусочных автоматов по почти пустынному подвалу здания, и зашли в учебное помещение без окон. В помещении гудели лампы дневного света, мы уселись в складные металлические стулья. Я подумала, наверное, Алина тоже, раз или два занималась в этом классе. Не тратя времени даром, я спросила Кристиана, как он познакомился с ней. В моей голове вертелся вопрос: был ли он одним из тех мальчиков, с которыми она встречалась вначале, прежде чем ей промыл мозги Гроссмейстер. Я уверенна, что встречалась. В другой, нормальной, жизни.

— Она приходила в нашу Кафедру. Ей нужен был специалист, чтобы перевести текст.

— Какой именно текст? — Я тут же подумала о Синсар Даб.

— Не знаю. Я не смог его перевести. Я обращался к своим дядям, они тоже не смогли.

Я предположила, что его дяди — лингвисты и спросила об этом.

Он лишь слегка улыбнулся Думаю, его развеселил мой вопрос.

— Они — историки, в некотором смысле, хорошо разбираются в предметах старины. Я ещё ни разу не видел текста, который бы они не смогли перевести.

— Так ты узнал, что это было или нет?

— Моя очередь, Maк. У меня есть несколько вопросов к тебе. Что случилось с тобой тем вечером? Почему ты не пришла?

— Я уже говорила тебе. Позвонил папа, во время разговора он сказал, что маме становиться все хуже. Я потеряла счет времени. После телефонного разговора мне стало плохо. Скорее всего, я что-то не то съела на обед. Я так плохо себя чувствовала, что единственное, на что я была способна — это поскорее лечь спать.

— Хорошая попытка, — произнес он сухо. — А теперь скажите мне правду.

— Я только что это сделала.

— Нет, не сделала. Ты лжешь. Я слышу это в твоем голосе.

— Нельзя определить по голосу ложь это или правда, — усмехнулась я. — Возможно, что язык тела может выдать что-то…

— А я могу отличить. — Прервал он меня, и на его лице отобразилось слабое горькое подобие той сногсшибательной улыбки. — Буквально. Ты лжешь, я слышу это. Хотел бы я не слышать. Ты понятия не имеешь как часть лгут люди. Все чёртово время — обо всем, даже разные глупости, абсолютно бессмысленные, ради которых не стоит даже напрягаться. Так что Мак, выбирай сама. Или ты говоришь мне правду, или молчишь. Но одурачить меня ты не сможешь. Даже не пытайся.

Сначала я хотела снять свое пальто, но передумала, вспомнив о своём арсенале. Я облокотилась на спинку своего стула закинула ногу на ногу и слегка покачивала своим каблуком. Я посмотрела на его лицо. Боже мой, он не шутил.

— Ты действительно знаешь, когда люди лгут?

Он кивнул.

— Докажи.

— У тебя есть бой-френд?

— Нет.

— Человек, которым ты интересуешься?

— Нет.

— Ты врешь.

Я напряглась.

— Не вру.

— Врешь. Может, ты и не встречаешься с ним, но он тебе настолько нравиться, что ты думаешь о сексе с ним.

Я уставилась на него.

— Не вру. Ты не можешь с такой уверенностью утверждать это.

Он пожал плечами.

— Мне очень жаль, Мак, но я слышу правду даже тогда, когда человек даже себе не смеет признаться в этом — Одна темная бровь на его лице поднялась. — И это не я. Ведь так?

Я покраснела. Он только что заставил представить нас… обнаженных… Ничего себе! Я — совершенно здоровая женщина, а он — великолепный мужчина.

— Нет, — смущенно ответила я.

Он засмеялся, в глазах заблестели золотые искорки.

— Ложь. Наглая ложь. Тебе бы понравилось. Я уже говорил тебе, что всегда готов исполнить женские фантазии?

Я закатила глаза.

— У меня даже мыслей таких не было, пока ты не сказал об этом. Ты заставил меня представить это. И получается, что я думала об этом.

И это беспокоило меня. Потому что прежде, чем Кристиан заставил меня подумать о сексе с ним, в основном я думала только о двух людях — если их так вообще можно назвать — с которыми хотела заняться сексом, и оба варианта были ужасны.

— Это ничего не доказывает.

— Предполагаю, что до тех пор, пока ты получше не узнаешь меня, ты будешь требовать доказательств. А я верю тебе. Я не прошу доказать, что ты можешь видишь Эльфов.

— Люди думают о сексе все время, — раздраженно сказала я.

— Ты контролируешь каждую свою мысль о сексе?

— Святые небеса, конечно нет. Я тогда только этим бы и занимался. Большую часть времени эти мысли звучат у меня в голове как музыкальный фон, что-то вроде «секс-секс-секс-найти-с-кем-прежде-чем-отличная-сперма-пропадет-зря», такой тихий чувственный ритм. И вдруг появляется кто-то, вроде тебя, и музыка начинает громыхать как Nine Inch Nails, которую мой дядя все время ставит для своей жены. — Он скривился. — Когда он ставит эту песню мы уходим подальше из замка.

— Твой дядя слушает Трента Резнора? Ты живешь в замке? — Я удивленно моргала. Одна новость была более странной, чем предыдущая. Я не знала, что думать.

— Да, я живу в большом замке, полном сквозняков. На самом деле он не столь внушителен, как это может прозвучать. И не все мои дяди такие же крутые, как Дейгис. Мужчины хотят быть похожими на него. Женщины обожают его. На самом деле это раздражает. Я никогда не знакомлю своих подруг с ним.

Если он был хоть немного похож на Кристиана, я то могу понять почему.

— Короче, Мак, не ври мне. Я узнаю. И не потерплю.

Я обдумывала его требование. Мне было известно, что значит, уметь делать то, что другие считают невозможным. Я решила поверить ему и посмотреть, что из этого выйдет. Время покажет. — Так этот дар у тебя с рождения? Наподобие того, как я родилась ши-видящей?

— Ты же не считаешь свои ши-видящие способности подарком судьбы. Свое… небольшое отклонение я так же не считаю подарком. Да, я с этим родился к большому неудобству моих родителей. Иногда ложь необходима. Ну или по крайней мере безобидная ложь. Такую я не слышу. И не собираюсь слушать сейчас.

Алина тоже говорила, что иногда ложь просто необходима.

— Хорошо, но в этом есть и свои плюсы. Если бы ты не слышал ложь, они бы периодически лгали тебе, друг другу. Думаешь легко общаться с человеком, в присутствии которого ты должен говорить только правду… ой! — Я оборвала сама себя. — У тебя не очень много друзей, да? — Он промолчал, но что-то подсказывало мне, что я была права.

Он окинул меня ледяным взглядом.

— Итак, почему вчера ты не пришла?

— У меня было опасное столкновение с Темной реликвией. После этой встречи мне было сложно пошевелиться, настолько у меня все болело. Я была слишком близко от неё.

Он наклонился вперед, поставил локти на колени и восхищенно смотрел на меня. — А вот это уже чистая правда, девушка! Ты видела Тёмную Реликвию? Какую?

— Откуда тебе известно про Тёмные Реликвии? Кто ты и как связан с этим? — В моей жизни и так хватает таинственных мужчин.

— Сколько правды ты можешь мне сказать?

Я колебалась лишь несколько секунд. Из всех мужчин, которых я встретила в Дублине, он был очень похож на меня. По виду нормальный, но обладает даром, который он не хотел, и который в действительности только отягощает жизнь. — Столько, сколько смогу, если ты ответишь мне тем же.

Он кивнул, удовлетворенный моим ответом, и облокотился на стул.

— Я принадлежу клану, который в древние времена служил Эльфам.

Кристиан рассказал мне, что много тысяч лет назад Келтары были Великими Друидами у Туата Де Данаан. В те времена Эльфы пытались быть хорошими и мирно сосуществовать с людьми. Потом что-то случилось и этот хрупкий мир был разрушен. — он вскользь упомянул эту часть.

— Но что бы это ни было, — продолжил он, — после случившегося пути людей и Эльфов разошлись. И разошлись они не друзьями. Был заключен Договор. На одной планете жили и люди и эльфы, но в разных измерениях. На Келтаров была возложена обязанность исполнять ритуалы, для поддержания стен между ними. Тысячелетиями они честно выполняли свои обязанности. Даже если они и ошибались, то очень быстро исправляли свои ошибки.

Но в последние годы ритуалы проходят не так, как должны. В определенные ночи, когда Келтары должны были провести свой ритуал, какая-то черная магия вмешивалась и мешала им. Чтобы нейтрализовать это влияние они увеличили десятину, но это мало помогло. Конечно, эта сила не разрушила стены между нашими мирами, но она очень сильно ослабила их. Дяди Кристиана полагают, что стены падут, если следующий ритуал им е дадут провести должным образом. Королева Видимых, Эобил, которая в былые времена всегда появлялась при возникновении трудностей, до сих пор так и не появилась. Хотя они призывали её всеми известными им заклинаниями.

Меня захватила эта история. Мысль о том, что в течении тысяч лет клан в горной местности Шотландии защищал все человечество от Эльфов, очаровала меня. В особенности, если все защитники были такими же красивыми, сексуальными, сдержанными как Кристиан. Мне стало спокойнее от осознания того, что в мире существуют и другие кланы с особенными, необычными возможностями. И не одна я знала, что на самом деле творится в нашем мире. Мне встретился кто-то, кроме Берронса, кто знал намного больше, чем я и он был готов поделиться этой информацией со мной!

— Мои дяди считают, что что-то случилось с Королевой, — сказал он. — И если её сила слабеет, то другая сила возрастает. Стены становятся все тоньше и, если мы не придумаем что-нибудь ко времени проведения следующего ритуала — они рухнут.

— А что будет после этого? — тихо спросила я. — Договор будет расторгнут?

— Мои дяди подозревают, что Договор уже расторгнут, и что стены держатся только за счет того, что они увеличили десятину, которую платят. Магия Эльфов — странная вещь. — Он остановился, а затем продолжил натянутым тоном. — В последних ритуалах нам пришлось использовать кровь, кровь Келтаров, как в языческих ритуалах. Раньше мы никогда не использовали в своих ритуалах кровь. Дядя Кейан знал, как это делается. Это грязная магия. Я чувствую это. Мы не должны были так делать. Это неправильно, но это единственное, что мы могли сделать.

Я понимаю это чувство. То, что я сделала с Джейни, не было мне по душе, но альтернативы у меня не было. Это, конечно, не грязная магия, а всего лишь грязный чай. Это манипуляция. Это безжалостно. Но я начала понимать, что ты можешь позволять себе играть честно, только когда ставки невелики.

— А если стены рухнут? — повторила я свой вопрос. Мне нужно было знать, насколько хуже все может быть.

— Раньше только Видимые могли появляться в нашем мире. Невидимые были заключены в тюрьму так давно, что до нас дошёл лишь отголосок мифов. Если стены рухнут, то все Невидимые окажутся на свободе — не только низшие касты, которым уже сейчас удается проникнуть в наш мир. Самые сильные из королевского двора Невидимых окажутся на свободе. — Какое-то время он ничего не говорил, а когда возобновил свой рассказ, голос его был низок и тревожен. — Если верить мифам, то четыре принца Невидимых — это всадники Апокалипсиса.

Я знала их: Смерть, Чума, Война и Голод. Невидимые, которых я видела до этого, были ужасны. У меня не было никакого желания встречаться с эльфийскими Тёмными Принцами.

— Это действительно плохо, Мак. Они превратят наш мир в самый жуткий кошмар. Мои дяди считают, что Видимые не смогут повторно заключить их в тюрьму, если Невидимые сбегут.

Я размышляла, неужели, поэтому все стремятся заполучить Синсар Даб? С помощью этой книги можно было снова заточить Невидимых? Возможно даже, что с помощью этой книги, можно было восстановить стены, не дать им рухнуть? Это бы объяснило, почему В’лейн и Королева Видимых так хотят заполучить её. И поэтому Алина хотела, чтобы я нашла эту книгу раньше Гроссмейстера. Если она попадёт к нему в руки, он обязательно попытается как можно раньше уничтожить её, чтобы удостовериться, что его армию уже никто не сможет заключить обратно в темницу. Интересно, зачем Берронсу нужна Книга? Неужели он, на самом деле, продаст её любому, кто предложит самую высокую цену?

Я не могу смириться с тем, что Невидимые могут захватить наш мир. Чтобы унять надвигающееся чувство паники, я вспомнила о цели своего прихода.

— Расскажи мне ещё про Алину. — Кажется, он обрадовался, что я резко сменила тему разговора. Похоже, что не на меня одну давит груз трудновыполнимой миссии. Не было ничего удивительного в том, что Кристиан казался старше своих лет. Как выяснилась, на его плечах тоже груз проблем и сверхзадача — спасти мир.

— Я сожалею, Мак, но мне больше нечего рассказать. Я пытался подружиться с ней. Хотя мои дяди и не смогли перевести текст, но они знали откуда он. Им нужно было знать как она получила копию этой древней книги….

— Которая называется «Синсар Даб», — Зверь — подумала я и содрогнулась до глубины души…

— А я размышлял, знаешь ли ты о ней. Что именно тебе известно? Знаешь ли ты где она находится?

Мысль о том, что в данный момент конкретное местонахождение книги мне неизвестно, послужила мне щитом на тот случай, если он — в действительности ходячий детектор лжи, как говорит о себе. И я ответила «Нет». От его слишком пристального взгляда мне стало не по себе и я быстро добавила:

— А что случилось, когда ты попытался подружиться с моей сестрой?

— Она дала мне отпор. У неё был серьёзный роман с каким-то мужчиной и, вероятно, он был большим собственником. Он не любил, когда она общалась с другими парнями.

— Ты его видел хоть раз?

— Нет. Я видел его всего один раз и то мельком. Промелькнул мимо. Я предполагаю, что он Эльф, так как я смутно помню этот момент. Эти могут затуманить сознание, если не хотят чтобы их видели.

— А ты рассказал все это моей сестре?

— У меня не было возможности.

— Если вы никогда небыли друзьями, как ты узнал, что она ши-видящая? Как ты узнал обо мне?

— Несколько раз я следил за ней, — ответил он. — Иногда она изучала пустое место, видела там что-то, что не видели остальные. Истории про ши-видящих мне рассказывали еще в детстве. Моя семья… просто погружена во все эти древние легенды и истории. Так что, мне не сложно догадаться об этом.

— А как узнал про меня?

Он пожал плечами.

— Ты крутилась около Тринити, спрашивала о ней. Кроме того, информацию о семье можно получить из личного дела. Если знаешь, где её можно достать.

Учитывая количество моих врагов, я бы предпочла уничтожить такие данные. Я была благодарна судьбе за то, что мои родители находятся за четыре тысячи миль отсюда.

— Прошлой ночью с каким из Темных Реликвий ты столкнулась? — небрежно спросил он.

— С амулетом.

— Ложь.

Я проверяла его.

— Скипетр.

— Снова ложь. Нет такого Артефакта.

— Ты прав, это была шкатулка, — выдавила я.

— Я жду правду, Мак.

Я пожала плечами.

— «Синсар Даб»? — предложила я так, будто в действительности не подразумевала это.

Он подскочил с места.

— Черт! Ты смеешься надо мной? Нет, не отвечай. Ты не смеешься. Ты же сказала, что не знаешь где она!

— Я не знаю, я мельком видела её.

— Здесь? В Дублине?

Я кивнула.

— Она исчезла. Понятия не имею, куда её… отнесли.

— Кто…, — начал было Кристиан.

Привет, ребята. Как поживаете?

Пристальный взгляд Кристиана скользнул мимо меня в сторону двери. Он напрягся.

— Привет, дружище, не заметил, как ты вошел.

Я не заметила тоже.

— И как давно ты здесь стоишь?

— Только открыл дверь. Показалось, что услышал ваши голоса, и решил зайти.

Я обернулась, сидя на стуле. Когда он снова заговорил, я узнала его голос. Это был тот самый молодой человек с мечтательным взглядом, которого я видела в музее и с которым позже столкнулась на улице после допроса, учиненного инспектором Джейни. Он стоял в дверном проеме. Он был очень симпатичным парнем. Он сказал, что работает на Кафедре Древних Языков, но с тех пор я даже не вспоминала про него. В другой жизни с ним, как и с Кристианом, я с удовольствием пошла бы на свидание. Почему же получилось так, что в итоге я целовалась с Берронсом?

— Привет, красавица. Рад тебя видеть. Мир тесен, не так ли?

— Привет, — Я слегка покраснела. Это происходит со мной каждый раз, когда мне делает комплимент красивый парень. Особенно теперь, потому что каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я едва узнаю себя. Как бы это ни было странно, но когда рушится мир, такие каждодневные, бессмысленные мелочи вдруг обретают очень большое значение.

— Вы знакомы? — Кристиан был немного сбит с толку.

— Пересекались пару раз, — ответила я.

— Крис, тебя ждут в офисе, — сказал парень с мечтательными глазами — Элли хочет поговорить с тобой.

— Разве это не может подождать? — нетерпеливо ответил Кристиан.

— Она, кажется, так не думает. Что-то о незаконно присвоенных фондах или типа того. Я сказал ей, что скорее всего, это всего лишь бухгалтерская ошибка, но она настаивает. — Ответит тот, пожав плечами.

Кристиан закатил глаза.

— Она невыносима. Скажешь ей, что я буду через пять минут?

— Конечно, дружище. — Он пристально посмотрел на меня. — Это твой друг, про которого ты говорила?

Я отрицательно помотала головой.

— Но он у тебя есть?

— Целая толпа, помнишь?

Он засмеялся.

— Увидимся, красавица. Пять минут, Крис. Ты знаешь, что она сделает с тобой. — Перед тем, как выйти, он провел пальцем по горлу и усмехнулся.

Кристиан быстро подошел к двери и закрыл её.

— Отлично, придётся говорить быстрее, потому что мне нужна эта работа, а Эль в последнее время, похоже, только ищет причину, чтобы уволить меня. Есть кое-что, что ты должна увидеть.

Он открыл рюкзак и достал тетрадь в кожаном переплёте, перевязанную шнурком.

— Мои дяди отослали меня в Дублин не просто так, Мак. На то есть несколько причин, но только одна из них тебя заинтересует. Я следил за твоим боссом.

— За Берронсом? Зачем? — Какой информацией он владеет? Что-то, что помогло бы мне разобраться в моих собственных страхах по поводу него, кто и что он такое?

— Мои дяди занимаются коллекционированием. Всё, что они пытались заполучить в течении последних нескольких лет, искал и твой работодатель. Что-то удалось заполучить ему, что-то — моим дядям, но многое досталось и третьей стороне.

Он достал раскрытый журнал из прозрачной папки и протянул его мне. — Это Иерихон Берронс?

Мне достаточно было только взглянуть на неё.

— Да. — Он стоял чуть подальше группы мужчин, почти сливаясь с тенью. Но вспышка, сделанная под нужным ракурсом, осветила его лицо. Это точно был он, я уверена несмотря на то, что снимок был зернистым. Он упоминал, в его родовом древе были Баски и Пикты.

Преступники и варвары, — дразнила я его, когда он сказал мне это. Он немного похож на них.

— Сколько ему лет, как ты думаешь?

— На этой фотографии?

— Нет, сейчас.

— Тридцать. Я подсмотрела дату его рождения на водительских правах. — Скоро у него день рождения, на Хэллоуин ему исполнится тридцать один.

— Посмотри дату, указанную в журнале.

Я взглянула на обложку. Фотография была сделана семнадцать лет назад, Если верить водительским правам, то тогда там, на фотографии ему было тринадцать лет. Но очевидно, что это не так. Ни один тринадцатилетний парень в мире не выглядит так, как выглядел на этой фотографии Берронс.

Кристиан вручил мне другой журнал. На этой фотографии были состоятельные светские люди на торжестве в Британском музее. Он был там. Он стоял в пол оборота к фотоаппарату. Несмотря на это я узнала его. Такие же волосы и одежда, которая безупречно сидит на нем. На его надменном лице было все тоже выражение — смесь скуки и хищного веселья.

Я взглянула на обложку. Фотография была сделана сорок один год назад. Я снова открыла лист с этим фото, пристально изучила его в поисках аномалий. Но ничего не нашла. Это был Берронс или его дедушка, который выглядел словно его брат-близнец. Но если все же предположить, что на фотографии был Берронс, то ему сейчас был семьдесят один год.

Затем, Кристиан показал мне копию газетной статьи с древней, увядшей черно-белой фотографией, на которой изображено несколько людей, одетых в униформу. Только на Берронсе не было униформы. Как и на предыдущих снимках, он чуть отвернулся, пытаясь остаться незамеченным для камеры. Как и на тех двух снимках, он выглядел не старше, не моложе своих тридцати лет.

— Знаешь, кто это? — Кристиан указал на большого, костлявого мужчину в центре фотографии. Ему было около тридцати лет.

Я покачала своей головой.

— Майкл Коллинз. Он был известным ирландским революционным лидером.

— И что?

— В 1922 году он был убит. Этот снимок был сделан за два месяца до того, как он умер.

В уме я быстренько произвела подсчет. Выходит, что Берронсу сейчас не семьдесят один год, а сто пятнадцать лет и он отлично сохранился для своего возраста.

— Возможно, у него был родственник, — предположила я, — который был очень на него похож. Может это заложено на генетическом уровне.

— Ты не веришь в это, — категорически заявил он. — Почему люди так делают? Говорят в слух то, во что сами же не верят?

Он был прав. Я не верила этому. Снимки были слишком похожи. Я провела достаточно времени с Иерихоном Берронсом. Я знала, как он передвигается, как стоит, выражение его лица. Это был он, на всех фотографиях. Во мне все онемело.

Берронс был стар. Невозможно стар. Как он поддерживает свою жизнь? С помощью каких-то механизмов? Это вообще возможно?

— Есть ещё что-нибудь? — Мне хотелось знать, как далеко Кристиан и его дяди смогли проследить Берронса. Я хотела забрать эти фото с собой, предъявить их Берронсу и потребовать ответов, хотя я знала, что никогда не получу их.

Он посмотрел на свои часы.

— Да, но я должен уйти.

— Позволишь мне забрать эти фотографии на пару дней? — Это невозможно. Мои дяди меня убьют, если эти фотографии попадут в руки к Берронсу.

Я неохотно отдала фотографии. Теперь, когда я знаю, что искать, я могу начать собственное расследование… А нужно ли мне это? Уверенности у меня не было. Для меня не было разницы сколько лет Берронсу — сто, тысяча или несколько тысяч. Главное — он не человек. Вопрос стоял иначе — насколько он опасен?

— Завтра я уезжаю в Инвернес. Меня не будет неделю. Там… есть вещи, о которых я должен позаботиться. Приходи в следующий четверг. Я верю, что мы можем друг другу помочь.

Он сделал небольшую паузу и продолжил: — Я полагаю, что мы, возможно, должны помочь друг другу, Мак. Наши цели тесно связаны между собой.

Я кивнула, выходя из аудитории, хотя у меня были сомнения. В последнее время я начала смотреть только на главные, основные моменты. Не важно на сколько много знал Кристиан, несмотря на тот факт, что он тоже стремился укрепить стены, несмотря на то, что я он мне нравился — итог был один. Он — всего лишь человек и не может видеть Эльфов. А это означает, что в любой схватке с эльфами он будет только обузой для меня. В последнее время я и так слишком занята, пытаясь спасти свою жизнь Мне не хотелось брать на себя ответственность еще и за него.

Я шла мимо туристов, лавируя между Носорогами и различными Невидимыми по Темпл Бар. Эту улицу характеризует бесчисленное количество пабов. Когда до книжного магазина оставалось пройти всего несколько кварталов, я взглянула в окно одного из пабов и увидела её.

Она сидела с друзьями в за угловым столиком и пила пиво из бутылки. Потом поставила её и засмеялась над словами сидевшего рядом с нею парня.

Я закрыла глаза. Я знала, что это такое, а ему следовало бы придумать что-то новенькое. Я открыла глаза и быстро осмотрела себя. По крайней мере, я не голая.

— В’лейн, — сказала я. Будут ли у меня когда-нибудь силы противостоять ему?

— МакКайла.

Игнорируя отражение высокого, эротичного золотого существа, которое находилось за моим плечом, я сфокусировала своё древнее и инородное, ши-видящее чувство на видении в окне.

— Покажи мне, где тут правда, — потребовала я от него. Образ Алины исчез, лопнул как мыльный пузырь. Осталась только группа шумных регбистов, празднующих свою победу.

Я повернулась и оказалась лицом к лицу с убийственно сексуальным Эльфом.

Коленки начали подгибаться, соски затвердели и мне захотелось заняться сексом прямо на тротуаре, или склонившись на соседнюю машину, или, прижавшись к стене паба, и плевать, что моя голая петуния прижмётся к стеклу, и все будут видеть процесс в подробностях.

В’лейн — принц одного из четырёх Видимых Королевских Дворов и когда он источает максимум своего очарования мне трудно на него смотреть. Он — золото и бронза, бархат и сталь, а блеск его глаз можно сравнить что со звездами на великолепном зимнем вечернем небе Он обладает такой сверхъестественной красотой, что часть моей души заливается слезами. Когда я смотрю на него, у меня появляется сильное желание чего-то, чему я сама даже не смогу дать определение. Мне хочется его прикосновений. И я боюсь его прикосновений. Я думаю, секс с ним мог бы разрушить все клеточные связи в моем организме и разбить вдребезги, на мелкие осколки так, что не останется и шанса когда-либо собрать все части воедино.

Если бы В’лейн был указателем, на нем было бы написано «Оставь Свободу Воли Всяк Сюда Входящий». И так как я никогда особо не задумывалась о желании вернуться домой, в Эшфорд, такие встречи подталкивали меня к мысли, что это единственное, что я действительно могу назвать своим.

Я пыталась смотреть на него краем глаза. Это не помогло. Одежда больно врезалась в тело, и я боролась с желанием немедленно избавиться от неё.

Эльфийские принцы излучают такой эротизм, что все её чувства обостряются. Она превращается в животное, которое готово на всё ради секса с ним. Вероятно, это звучит как обещание занятного приключения и невероятных оргазмов, но самого понятия «смерть» для Эльфов не существует. Время не играет для них никакой роли, они не нуждаются в еде или сне, а их сексуальный аппетит к человеческим женщинам огромен, всё это приводит к одному исходу — женщина, оказавшаяся в плену чар Эльфийского Принца так и не может выпутаться. Секс с ним обычно приводит к смертельному исходу. Если она выживает, то становится при-ей — зависимой, жаждущей секса и живущей для одной цели, обслуживать своего Хозяина — того, кто сейчас физически близок с ней.

В первые несколько встреч с В’лейном я начинала раздеваться там же, где стояла в этот момент. Потом у меня стало получаться сопротивляться его влиянию. Я одергивала руку каждый раз, когда она тянулась к низу свитера, когда у меня возникало желание снять его. Но я все ещё не знала, как долго смогу продержаться.

— Выключи, — приказала я.

На его лице появилась улыбка.

— Я ничего не делаю. То, что ты чувствуешь, не исходит от меня.

— Ты врешь. — В этот момент мне вспомнились обвинения Кристиана в том, что хочу заняться с кем-то сексом. В’лейн не был кем-то. Он был чем-то.

— Не вру. Ты ясно дала понять, что не сможешь сопротивляться… влечению. Может быть, ты … как там люди говорят… находишься в периоде течки?

— Такое мы говорим только про животных, а не про людей.

— Животные или люди — какая разница?

— Видимые или Невидимые — какая разница?

В воздухе между нами появились серебристые снежинки, гнев королевского отпрыска превратил в лед влагу в атмосфере. — Разница слишком велика, чтобы твой маленький мозг уловил ее.

— Вот именно.

— Ты не голая, не стоишь на четвереньках, предлагая свою хорошенькую попку, МакКайла, обычно так происходит, когда я применяю Сидхба-джай к тебе. Хотите, чтобы я напомнил?

— Только попробуй, и я убью тебя.

— Чем?

Я отдернула руку от пуговицы на юбке и потянулась за копьем, которое находилось в ножнах под рукой, но их не было. Когда мы виделись в прошлый раз, он тоже забрал его. Хотела бы я знать, как он это делает. Я должна найти способ остановить его.

Он обошел вокруг меня. Когда он завершил свой обход, его взгляд был также холоден, как ночной воздух.

— С кем ты была до этого? Ты пахнешь иначе.

— Я использовала новый увлажняющий крем. — Неужели он чувствует, что я недавно съела кого-то из его расы? Неужели след этого остается на коже, несмотря на то, что эффект от поедания прошел? Я съела Невидимого, а не Видимого. Неужели для него есть разница? Сомневаюсь. Главное — я съела Эльфа, чтобы завладеть его силой. И я накормила этим другого человека. И я никогда не признаюсь в этом ни одному Эльфу.

— Тебе нравится? — весело поинтересовалась я.

— Ты бессильна передо мной, но всё равно бросаешь мне вызов. Почему?

— Может, я не настолько бессильна, как ты думаешь? — А что будет со мной от куска королевского Видимого Эльфа? Если потребуется, то я сделаю это. Конечно, я могу «заморозить» его и вонзить зубы куда-нибудь. Слишком заманчивая мысль. Вся эта сила… станет моей, как только я откушу маленький кусочек. Или десять. Я не знала точно, какое количество придётся съесть, чтобы завладеть этой невероятной силой, ведь я не была смертельно ранена.

Минуту он смотрел на меня, а потом рассмеялся. И этот звук обрадовал меня, заставил опьянеть от эйфории.

— Перестань, — зашипела я. — Хватит обострять мои чувства!

— Я такой, какой есть. Даже если я, как ты говоришь, ''выключу себя'', моё присутствие сокрушает простых людей…

— Ложь, — оборвала я его. — Когда ты встал на колени на пляже в Эльфийской стране и коснулся меня, это было прикосновение обыкновенного мужчины. Это было не совсем так, но в тот раз было все-таки лучше, чем сейчас. Он мог «приглушить» себя, если хотел. — Я знаю, ты можешь это сделать. Если ты хочешь, чтобы я помогла тебе найти «Син…» э-э… Книгу, выключи это, выключи абсолютно все. Сейчас же. И впредь даже не включай. Дани, молоденькая ши-видящая, с которой я недавно познакомилась, сказала мне, что нельзя бросаться словами на ветер — по ним могут выследить меня. Я хорошо это запомнила. Теперь, всякий раз когда я говорила о «Синсар Даб» на улицах, особенно ночью, я назвала её просто «Книгой».

В’лейн вдруг замерцал, вспыхнул яркий белый свет, потом померк, и он изменился. Я пыталась не таращить глаза на него. Исчезла одежда переливающихся цветов, глаза больше не жгли светом тысяч звёзд, тело не излучало эротического огня. Передо мной стоял мужчина в выцветших джинсах, байкерской куртке и ботинках, самый сексуальный человек, которого я когда-либо видела. Золотой, сексуально привлекательный ангел с обрезанными крыльями. С таким В’лейном я могла иметь дело. Рядом с таким Эльфийским принцем я могу находиться в одежде.

— Пойдем со мной, — он протянул свою руку.

Прогулка Ши-видящей с Эльфом? Мои инстинкты кричали: «НЕТ!». — Я «заморожу» тебя, если прикоснусь.

Он смотрел на меня несколько секунд, как будто думая, говорить или нет. Потом пожал плечами, что мне не понравилось. Человеческий жест в исполнении Эльфа лишь подчеркнул его нечеловеческую природу.

— Только если ты этого захочешь, МакКайла. Чтобы заморозить, должен сработать инстинкт самозащиты. Если ты не хочешь заморозить, то можешь прикасаться ко мне, — он сделал паузу.

— Я не знаю ни одного Эльфа, который рискнул бы так приблизиться. Ты говорила мне про доверие. Я дам тебе то, что ты хочешь. Коснувшись меня, ты можешь изменить своё мнение, и я окажусь в твоей власти.

Мне это нравилось: он в моей власти. Я взяла его руку. Это была обычная рука человека: теплая, сильная, ничего больше. Он переплел наши пальцы. Уже давно я не ходила с кем-либо за руку. Это было приятно.

— Ты побывала в моем мире, — сказал он. — Теперь я побуду в твоем. Я хочу знать, ради чего ты готова умереть. Я хочу знать, что это значит — быть человеком, МакКайла. Покажи мне, почему я должен переживать об этом мире.

Научить это древнее существо, которому в его последнем воплощении, больше ста сорока двух тысяч лет? Указать, почему его должна беспокоить судьба нашего мира? Право. А я вчера родилась

— Ты никогда не прекратишь, так?

— Никогда не прекращу что? — невинно сказал он.

— Пытаться обольстить. Ты только сменил тактику. Я не дура, В’лейн. Я не смогу научить тебя уважать нашу расу даже за миллион. Знаешь, что меня бесит больше всего? Я не должна оправдывать наше существование тебе или любому другому Эльфу. Мы были здесь первыми. Мы имеем права на эту планету. А у вас нет.

— Если права на планету устанавливает сила, у нас есть все права на этот мир. Мы могли бы истребить ваш вид давным-давно.

— Почему же вы этого не сделали?

— Это сложно объяснить.

— Я слушаю.

— Это длинная история.

— Впереди вся ночь.

— Людям не дано понять решения, которые принимают Эльфы.

— Опять ты о том же, снова строишь из себя высшее существо. Ты способен притворяться хорошим не больше нескольких секунд.

— Я не притворяюсь, МакКайла. Я пытаюсь узнать тебя, завоевать твое доверие.

— Ты, возможно, завоевал бы мое доверие, если бы пришел, когда я так нуждалась в тебе. Почему ты не спас меня? — требовательно спросила я. Я вспомнила то адское время, когда была под Берронсом. И, хотя все мои раны полностью затянулись, я чувствовала себя сильнее, чем когда либо до этого, Даже вспоминать это мне было страшно. — Я почти умерла тогда. Я звала тебя.

Он резко остановился и повернул меня лицом к себе. Хотя его тело было таким же теплым и твердым как моё, в его глазах горел нечеловеческий огонь.

— Ты звала меня? Кричала мое имя? Умоляла меня?

Я закатила глаза.

— Только это ты и услышал?

Я ткнула его пальцем в грудь. Эротические импульсы побежали по моей руке. Даже «выключенный» он возбуждал меня.

— Главное, я чуть не умерла там.

— Ты жива. В чем проблема?

— Тогда мне было ужасно больно, это и есть проблема!

Он поймал мою руку прежде, чем я смогла могла ткнуть снова, поднял её, прикоснулся губами к запястью и резко укусил его. Я отдернула руку, Руку как будто ужалили.

— Такое голое, беззащитное запястье, — сказал он. — Сколько раз я предлагал тебе Браслет Крууса? Мало того, что с он защитил бы тебя от низших невидимых, но с его помощью ты могла бы призвать меня и я бы тебя спас. Я сказал тебе об этом в нашу первую встречу. Я неоднократно предлагал тебе свою защиту. Но ты упорно отказываешься.

— Браслет можно снять, — сказала я горько. Я твердо усвоила этот урок.

— Только не этот… — Он замолчал, но было слишком поздно. Он проговорился. Всесильный В’лейн из рода Видимых Королевских Эльфов сболтнул лишнее.

— Действительно? — спросила я сухо. — То есть если я его одену, то никогда не смогу снять? Об этом маленьком, крошечном неудобстве ты, кажется, никогда прежде не упоминал?

— Это для твоей же безопасности. Ты же сама говорила, что любой браслет можно снять. Разве он сможет тогда послужить тебе? Лучше если снять его будет просто невозможно.

Берронс и В’лейн хотели одного и того же — поставить на мне свою метку. Берронсу это удалось. Будь я проклята, если это удастся и В’лейну. Кроме того, я почти уверена, что Меллис для того, чтобы избавиться от браслета веселясь, ампутировал бы мне руку. И я счастлива, что на мне не было этого браслета.

— Ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, В’лейн? Покажи мне другой способ призвать тебя. Способ, ради которого мне ничем не придется жертвовать.

Он издевался.

— Чтобы Эльфийского принца могла призвать ши-видящая?

— Это нужно не только мне. Объясняю. Прошлой ночью я снова видела Книгу, но сообщить тебе об этом я могла, так как не могла призвать тебя.

— Ты видела её? Когда? Где?

— Как я могу призвать тебя?

— Ты слишком много требуешь, ши-видящая.

— Ты слишком много спрашиваешь, Эльф.

— Я мог бы спросить и больше.

Я упустила несколько секунд или он склонялся ближе ко мне все это время? Его рот оказался в нескольких сантиметрах от моих губ. Я чувствовала его дыхание на своей коже. Аромат, исходивший от него, был экзотическим, дурманящим.

— Лучше отойди, В’лейн, — предупредила я.

— Я собираюсь дать тебе другой способ призывать меня, человек. Стой, просто замри.

— Поцелуй? Ну уж нет. Я не такая уж…

— Моё имя на твоем языке. Я не могу научить тебя произносить его. Люди не способны произносить такие звуки. Но я могу дать его тебе. Своим ртом я могу поместить его на твой язык. Тогда все, что тебе нужно будет сделать — это выпустить моё имя и я появлюсь.

Он был так близко, что жар его тела как солнечные лучи согревал мою кожу. Другого способа нет? Я не хочу браслета. Я не хочу поцелуя. Я хочу общаться обычным способом.

— А как насчет сотового телефона?

— В Эльфийской стране нет сигнала.

Я прищурилась.

— Это шутка?

— Ты смело ходишь среди самых опасных из моей расы, но тебя до дрожи пугает перспектива простого поцелуя.

— Я не боюсь. Разве я дрожу от страха? — я спрятала дрожащие руки в карманы плаща, потом дерзко и высокомерно посмотрела на него. Я сильно сомневаюсь, что с В’лейном хоть что-то может быть просто. Тем более поцелуй.

— Как насчет чудо телефона, для которого не нужны операторы? — я продолжала настаивать. — Я уверена, что ты можешь его создать с твоими то возможностями…

— Заткнись, МакКайла. — Он запустил руку в мои волосы и резко притянул к себе. Я ударилась о его грудь, так как не смогла достаточно быстро вытащить руки из карманов. У меня было сильное желание «заморозить» его, но, если он действительно собирался показать мне способ как можно призвать его, то я хотела заполучить его. Это было частью моего плана — мне хотелось быть защищенной всеми возможными способами. Если я снова окажусь в такой переделке, как под Берронсом, В’лейн тут же спасет меня. Берронсу пришлось добираться до меня несколько часов, следуя сигналам татуировки.

Кстати о татуировке…

В’лейн пальцами задел татуировку у основания черепа, которой Берронс отметил меня. Глаза его сузились, и он резко вздохнул. На мгновение он замерцал, как будто изо всех сил пытался сохранить эту форму.

— Ему ты позволяешь ставить метки на своем теле, но мне ты это запрещаешь — прошипел он и его рот накрыл мои губы.

Невидимые Охотники вселяют особый страх в ши-видящих, потому как точно знают, где именно внутри нашего разума можно достать нас. Они инстинктивно чувствуют, где искать маленького, испуганного ребенка внутри нас.

Принцы Видимых тоже знают наши слабые места. Они преследуют взрослых женщин, ловят нас в нашем собственном теле, безжалостно используя самые темные уголки нашего либидо. Они соблазнят и святую деву и превознесут шлюху. Они неустанно удовлетворяют наши сексуальные потребности, жадно поглощают нашу страсть, усиливают ее в тысячи раз и этим нас же самих и оглушают. Они — хозяева наших желаний. Они знают пределы наших фантазий, возносят нас и бросают на самом краю. Мы пытаемся там остаться, обламывая ногти мы висим над бездонной пропастью, умоляя их о большем.

Язык В’лейна коснулся меня. Что-то горячее и электризующее вспыхнуло во мне и осело на языке. Увеличиваясь оно заполняло меня. Когда он сделал что-то с моим языком, эта горячая и электрическая волна потрясла меня, и я тут же кончила.

С изящной точностью волна наслаждения разлилась по моему телу с такой силой, что мои кости расплавились и превратились в воду. Я не упала только благодаря тому, что В’лейн подхватил меня. я на несколько мгновений оказалась в сказочном, сюрреалистическом месте, где его смех был черным бархатом, а потребность в нем столь же безгранична как ночь. Когда я пришла в сознание я снова стала сама собой. Что-то мощное и опасное было у меня во рту, на языке. Как же я теперь смогу говорить?

Он отодвинулся.

— Нужно немного подождать пока мое имя осядет на твоем языке.

Оно улеглось, но сначала я испытала многократные оргазмы, пронзавшие меня как стальные шипы терновника. Удовольствие неотделимое от боли. Волна дрожи прошла по всему моему телу. Я бросала свирепые взгляды на него — его прикосновение взволновало меня больше, чем я готова была себе признаться.

Он пожал плечами.

— Я максимально погасил себя. Могло быть более… как вы говорите? Травмирующее. Люди никогда не могли носить имена Эльфов на своем языке. Они просто не приспособлены к этому. не приспособлены, чтобы носить имена Эльфов на языке. Что ты чувствуешь, МакКайла? У тебя во рту частичка меня. Хочешь добавим еще одну? — Он улыбнулся, и я поняла — он подразумевал не своё имя. Но чтобы там это не было, оно дремало, запертое в своей фарфоровой клетке.

Когда мне было четырнадцать, во время тренировки в группе поддержки у меня отломился кусочек зуба. Мой зубной врач был в это время в отпуске, и мне пришлось ждать две недели прежде, чем я восстановила его. В течение этих двух недель, мой язык постоянно задевал острие зуба. Сейчас я чувствовала то же самое: у меня во рту было что-то инородное, я хотела избавиться от него, потому что это было неправильно, оно не должно было там находиться. Пока оно будет оставаться у меня на языке, я не смогу выкинуть Эльфийского Принца из своей головы.

— Мне хочется выплюнуть его, — холодно сказала я ему.

Его лицо напряглось, температура резко упала: мое дыхание облачком вылетело в морозный вечерний воздух.

— Я оказал тебе великую честь. Я прежде никогда не делал такого подарка. Цени это.

— Как им пользоваться?

— Если я буду нужен тебе, то просто открой рот и я появлюсь. — Я не заметила, как он переместился, но вдруг его губы оказались возле моего уха.

— Никому об этом не говори. Запомни это, скажешь — и я заберу его обратно. С последней фразой он исчез. Его слова танцевали в воздухе, как улыбка чеширского кота.

— Эй, я думала ты хочешь узнать про Синсар Даб! — Я была так поражена его неожиданным исчезновением, что сказала, не подумав, и сразу же пожалела об этом. Мои слова тяжело повисли в воздухе, как влажный ночной воздух Джорджии. «Синсар Даб» со свистом вторило эхо, шелестя на ночном ветру и спеша по темноте в тёмные уши. Я внезапно ощутила, будто только что нарисовала на себе ярко красную метку.

Я понятия не имела, куда подевался В’лейн или почему он так неожиданно исчез, но я решила что самое правильное для меня сейчас — это последовать его примеру.

Я не успела сделать и шага, как на мое плечо легла чья-то рука.

— Я хочу знать, мисс Лейн, — мрачно произнес Берронс. — Но сначала я хотел бы знать, какого черта вы целовались с ним?