1

Стефани подмяла на доктора взгляд все понимающих зеленых глаз. За что ей это?..

— Сколько мне осталось, Харрис? — спросила она у тридцатипятилетнего эскулапа, с сочувствием смотревшего на нее.

— Я бы не был столь категоричен, миссис Бродерик. — Врач еще раз внимательно проглядел ее анализы. — Да, согласен, время упущено. Но не все так плохо.

Стефани вздохнула. Зачем он морочит ей голову? Они оба прекрасно понимают всю серьезность ситуации. Рак желудка — это не шутки!

Все же она постаралась быть терпеливой.

— Что вы хотите этим сказать? — задала Стефан и вопрос, который он ждал от нее.

Харрис Уинглоу, этот выдающийся врач, уже успевший снискать себе славу преуспевающего хирурга, у которого практически не бывает поражений, внимательно посмотрел на нее.

Стефани невольно отметила, что он достаточно привлекателен. Эх, как коротка жизнь! Если бы не ее пятьдесят два года и не эта чертова болезнь!

Харрис ободряюще улыбнулся, и Стефани вздрогнула, испугавшись, что он мог прочесть ее мысли.

— Миссис Бродерик, — произнес он, — вы, конечно, понимаете, что я не буду рассказывать сказки и убеждать вас в том, что победить недуг ничего не стоит. Нет, придется приложить немало усилий. Но! Нет ничего невозможного. И мне кажется, что вполне реально попытаться сразиться. Что скажете?

В кабинете воцарилось молчание. Стефани думала. Хотя… жизнь не оставляла ей выбора.

— Мне придется лечь под нож? — прямо спросила она. — А каков процент благоприятного исхода?

Харрис выразительно постучал обратной стороной карандаша, который держал в правой руке, по полированной столешнице.

— Что вы хотите услышать, миссис Бродерик?

— Конечно, правду. Я уже достаточно пожила на этом свете и, представьте себе, люблю, когда мне не лгут.

Он вздохнул.

— Гарантий никаких. Но я лично возьмусь оперировать вас. И поверьте, сделаю все возможное и невозможное.

Стефани встретилась с ним глазами, долго и пристально смотрела на него.

— Мне надо несколько недель, чтобы завершить кое-какие дела, — по-деловому заявила она.

— У вас нет на это времени!

Она удивленно взглянула на него.

Поняв, что высказался слишком эмоционально, Харрис Уинглоу быстро натянул на лицо доброжелательную маску.

— Миссис Бродерик, вы замечательная женщина. Я восхищаюсь вами. И я просто не хочу, чтобы излишнее промедление свело на нет все усилия, которые мы приложим к вашему выздоровлению впоследствии.

Лицо Стефани выражало решимость.

— Я не могу сейчас лечь на операционный стол, — твердо произнесла она. — Мы скоро запустим два проекта. Очень важных для телеканала. Я не могу пустить все на самотек!

— Миссис Бродерик! Вы не понимаете! — Харрис попытался образумить ее, в душе прекрасно сознавая, что это бесполезно.

Стефани поднялась из-за стола.

— Большое спасибо за проведенную консультацию, доктор Уинглоу, — с достоинством поблагодарила она. — Но до тех пор, пока я не закончу свои дела, мы не сможем продолжить наш с вами разговор.

Харрис сидел и удивленно смотрел на нее, внутренне восхищаясь выдержкой и упрямством этой женщины. Наконец, опомнившись, он поднялся.

— Вы, конечно, совершаете большую ошибку, но я не могу вас остановить, — с грустью заметил он. — Пообещайте мне одну вещь.

— Какую? — Она пристально посмотрела на него.

И он в который раз поразился ее самообладанию. Будто и не случилось ничего. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, ни одна слезинка не блеснула в выразительных зеленых глазах. Харрис давно следил за жизнью этой выдающейся женщины и очень хотел спасти ее. Но он прекрасно понимал, что на это требуется еще и ее согласие…

Он задержал взгляд на ее лице. На вид ей было лет сорок. Она очень хорошо выглядела. Никто не дал бы ей возраста, зафиксированного в медицинской карте. Среднего роста, ни грамма лишнего веса, очень ухоженная. Темно-русые волосы коротко стрижены и уложены в идеальную прическу. Всегда безупречно одета. Стефани Бродерик, вдова телевизионного магната, возглавившая корпорацию после его смерти, выглядела безукоризненно, притягивая восхищенные взгляды.

Стефани деловито кашлянула, напоминая, что она ждет его ответа. И Харрис осознал, что допустил непростительную промашку, в открытую любуясь своей пациенткой.

— Простите. — Он почувствовал себя провинившимся мальчишкой и мысленно выругал себя за это. — Просто я хотел вас предупредить о том, что неизвестно, как дальше будет развиваться болезнь. Обещайте, что сразу же обратитесь ко мне, если почувствуете себя хуже.

— Хорошо. — Стефани кивнула. — Спасибо, доктор Уинглоу. — Она протянула руку.

— Всегда рад вам помочь, миссис Бродерик. — Он с чувством пожал ее ладонь. — В любое время дня и ночи. Мои телефоны у вас есть.

— Да. — Она кивнула. — Еще раз благодарю. Всего доброго.

— До свидания.

Он проводил ее до дверей.

Стефани спустилась вниз и села в ожидающую ее машину.

— В офис, — бросила она водителю, который сразу же завел двигатель.

Автомобиль медленно тронулся с места.

Всю дорогу до работы Стефани старалась ни о чем не думать, специально заставляя себя смотреть в окно на проносившиеся мимо улицы. Давным-давно она научилась управлять своими чувствами. Давным-давно… А если бы не приобрела эти навыки… страшно подумать, что было бы. Жизнь… Как порой она бывает жестока!..

В прошлом, чтобы спасти жизнь дочери, Стефани пришлось многим пожертвовать. Слишком многим…

Ее двухлетняя малышка упала с лестницы, и девочке требовалась серьезная операция с длительным реабилитационным периодом. Стефани и Герберт, ее гражданский муж и отец Трейси, не знали, где найти достаточно средств. Страховки явно не хватало на все, что было необходимо. Мучительно было сознавать, что они не могут найти денег для спасения любимой дочурки. Вот именно тогда Стефани и встретила Йена, с которым была знакома еще со школы. Он приехал в их город по делам, и они неожиданно столкнулись в магазине. Судьба словно нарочно пересекла их жизненные пути.

Он предложил ей уехать в Лос-Анджелес и жить вместе. Он уже давно любил ее, и она прекрасно знала об этом. А еще Йен Бродерик был сказочно богат.

И Стефани сделала выбор. Она может спасти дочь, если будет рядом с Йеном. Да, придется оставить Герберта, которого она любила. Придется на время расстаться с обожаемой Трейси, которая лежала в больнице. Но Стефани была уверена, что только так она сможет помочь дочурке выкарабкаться из ада, в котором та оказалась. Это было очень трудное для нее решение.

Герберт был против. Он не хотел отпускать Стефани. Однако понимал, что вдвоем им не поднять Трейси. Слишком серьезным было ее положение.

И все же Стефани смогла уговорить Герберта. Хотя, даже если бы он и не согласился с ее доводами, она все равно не изменила бы свое решение. Благополучие Трейси было для нее важнее всего.

Стефани и Йен улетели в Лос-Анджелес, где он познакомил ее со своими сыновьями: шестилетним Джоном и четырехлетним Феликсом.

Стефани казалось, что она просто сходит с ума. Но у нее не было другого выхода. Она сама прыгнула в этот омут.

Прошло несколько недель.

Герберт позвонил ей в восемь. Она ждала звонка.

— Как наша девочка?! — вскричала Стефани, едва только схватила трубку.

— С ней все в порядке. Сейчас она в палате интенсивной терапии. Врачи говорят, что все будет хорошо. — Его голос звучал глухо, но она не обратила на это внимания.

Облегченно вздохнув, Стефани улыбнулась, утирая выступившие на глазах слезы.

— Милый, я так рада, — прошептала она. — Ты даже представить себе не можешь.

Он немного помолчал.

— Нам очень не хватает тебя, — произнес он. — Сейчас мне кажется, что моя жизнь раскололась пополам: до и после.

Она расплакалась, стараясь, чтобы он не слышал ее всхлипываний.

— Любимый, ты не поверишь, как мне тяжело, — прошептала она. — Но я просто не представляю, как мне сейчас все бросить…

— Трейси хочет видеть тебя. Она зовет тебя все время, — с горечью заметил Герберт. — А я просто не знаю, что ей сказать.

— Я прилечу… Я сегодня же прилечу… Я попытаюсь…

— Я буду очень ждать, — произнес он.

И она вдруг поняла, что это ее шанс — возможность увидеться с дочерью, попробовать наладить отношения с Гербертом. Ей вдруг отчаянно захотелось это сделать.

Да, получается, что она поступила нечестно с Йеном, дав ему возможность поверить, что у них все получится. Она вошла в его семью, приняла его детей. Но все это она сделала лишь для того, чтобы спасти свою дочь, чтобы быть неограниченной в средствах. И Йен, который любил ее еще со школы, даже не думал ей отказать, предоставив ей все. Стефани понимала, что поступила ужасно. Но… она ничего не могла с собой поделать. Дочь для нее была важнее всего. И Герберт…

Подскочив с кровати, Стефани начала лихорадочно собирать вещи. Ни минуты она не останется здесь, ни минуты…

В этот момент раздался стук в дверь.

Стефани замерла, бросив на дверь испуганный взгляд. Она не ожидала, что ее так быстро раскроют. Схватив чемоданы и запихнув их в гардероб, она подошла к двери и открыла ее.

На пороге стояла Салли, приходящая няня. Девушке было лет восемнадцать, и на поверку она оказалась совершенно неопытной.

— Что случилось? — Стефани обеспокоенно посмотрела на нее.

— У Феликса высокая температура. Я не знаю, что делать, — растерянно пробормотала Салли.

Сердце Стефани тревожно сжалось. Она не медлила ни секунды.

— Пойдем! — Стремительно покинув спальню, она поспешила в детскую.

Ворвавшись туда, увидела Феликса, четырехлетнего мальчика, лежавшего в кровати и корчащегося от боли.

Стефани не на шутку перепугалась.

— «Скорую», живо! — крикнула она Салли, а сама тем временем приблизилась к кроватке.

Она потрогала лоб, постаралась посмотреть горло.

— Что у тебя болит? — спросила у мальчугана.

— Живот, — проскулил тот. Стефани отбросила одеяло, внимательно осмотрела худенькое тельце. Аккуратно потрогала живот.

— Болит? — Она бросила обеспокоенный взгляд на ребенка.

— Да. Ой! — Он вскрикнул, и она убрала руку.

— Где болит, Феликс? — мягко спросила она, беря крохотную ладошку и нежно гладя ее.

— Там… — Он показал рукой на низ живота. — Везде.

— Похоже на аппендицит, — озабоченно пробормотала Стефани.

В этот момент вбежала Салли.

— Они скоро приедут! — ответила она на вопрошающий взгляд Стефани.

— Так, — распорядилась Стефани, — теперь отправляйся к Джону. И не оставляй его, пока я или Йен не будем дома. Ты все поняла?

— Да, миссис Бродерик, — с готовностью откликнулась девушка. — Можете не беспокоиться.

Салли вышла.

— Хорошо. — Стефани повернулась к Феликсу. — Скоро приедет доктор. Он тебя обязательно вылечит.

Мальчик посмотрел на нее своими внимательными серыми глазами.

— Ты останешься со мной? — спросил он.

И Стефани вздрогнула, поражаясь его вопросу, настолько тот застал ее врасплох. Сердце ее готово было разорваться в этот миг — ведь она только что приняла решение уехать. И она не могла обмануть ребенка. Не могла обмануть.

А как же дочь?.. Ей надо принять решение вновь — и это было очень тяжело.

Стефани улыбнулась Феликсу, стараясь, чтобы он не заметил, какая боль разрывает всю ее изнутри.

— Конечно, я останусь, — обреченно произнесла она. — Я буду с тобой всегда.

— Спасибо, мама, — прошептал он едва слышно.

И она заплакала, глядя на него, гладя его ладошку, понимая, что сама выбрала этот путь, — и чувствуя, как сердце истекает кровью, потому что где-то далеко маленькая девочка ждет ее и никогда не дождется…

Врачи прибыли быстро.

Стефани поехала вместе с Феликсом в клинику и провела там весь день, пока ему делали операцию и пока он приходил в себя. Они успели вовремя.

Когда Феликс открыл глаза, она была рядом с ним. Его мама. И он слабо улыбнулся.

— А я загадал, что, когда проснусь, ты будешь здесь, — прошептал мальчик.

Стефани с нежностью посмотрела на него.

— Я всегда буду рядом, можешь даже в этом не сомневаться.

И в этот момент она окончательно осознала, что обратной дороги нет. Теперь два маленьких человечка привязались к ней. Феликсу было труднее всего. Ему всего четыре. Наверное, Джону, его старшему брату, было не легче. Хотя он и пытался хорохориться, делая вид, что со всем может справиться. Он старался казаться взрослым. На прошлой неделе ему исполнилось целых шесть лет.

Йен, их отец, все дни посвящал работе. Ему тяжело было находиться дома, где все напоминало о бывшей жене, которая умерла при родах. И Феликса ему тяжело было видеть.

Стефани понимала: придется приложить немало усилий, чтобы отношения между отцом и сыновьями наладились, чтобы Йен понял — нельзя ни в чем винить детей.

Он был достаточно жестким, порой непримиримым человеком. И в то же время любил ее. Любил давно и безответно. Но, может быть, настало время дать ему этот ответ и растопить его сердце?

Да, Герберт и Трейси останутся в прошлом. Ее любимый мужчина и ее очаровательная дочка. Да, она спасла их, используя деньги Йена. И Бог ей судья…

Всю ночь Стефани провела около кроватки Феликса, размышляя о своей жизни, о жизни людей, окружавших ее. Врачи уговаривали ее поехать домой, но она не соглашалась.

В пять утра дверь палаты открылась. Обернувшись, Стефани увидела Йена. В его взгляде застыла тревога.

— Я только что прилетел, — тихо сказал он, входя в просторное помещение. — Как он?

Стефани поднялась, приблизилась к нему, посмотрела в его уставшие карие глаза.

— Врачи сказали, что успели вовремя.

Он окинул ее долгим внимательным взглядом.

— Я думал, что, когда вернусь, тебя уже не будет.

Стефани вздохнула.

— Я осталась, — просто ответила она.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Спасибо, милая, — проговорил он, гладя ее по шелковистым волосам. — Я вдруг так испугался, что потеряю сына. Я так виноват перед ним… и перед Джоном… и перед тобой. Я, как собственник, посадил вас в клетку и спрятал ключ. Но теперь все будет по-другому. Головка на кроватке пошевелилась.

— Папа? — слабо позвал нежный голосок. Отпустив Стефани, Йен приблизился к сыну.

— Здравствуй, Феликс, — тихо произнес он, присаживаясь на край кровати и беря в руки крохотную ладонь. — Теперь все будет хорошо.

Мальчишка сонно улыбнулся.

— А я это знал, — заметил он, прикрывая глаза.

Через несколько мгновений до них донеслось его ровное дыхание.

Йен обернулся к Стефани, стоявшей позади него.

— Поезжай домой, милая, я побуду с Феликсом.

Стефани долго смотрела на него.

— Хорошо, Йен, — наконец ответила она. — Я проверю, как там Джон, и вернусь.

Стефани вышла из палаты, оставляя отца наедине с сыном. Она шла по коридору, и звук ее каблучков эхом отдавался в ее душе.

Все кончено. Герберт не простит ее. Трейси никогда не увидит свою маму. От этих мыслей хотелось выть. Но она держалась. Она держалась, пока спускалась в лифте, пока выходила из клиники, пока ехала домой на машине, оставленной Йеном. И, лишь оказавшись в своей спальне, она упала на подушки и разревелась.

Все. Просвета нет. Есть другая дорога, по которой она пойдет. И с этим придется смириться. Судьба не оставила ей выбора.

Машина остановилась.

— Приехали. — Водитель обернулся к ней.

Вздрогнув, Стефани пришла в себя, возвращаясь в реальность.

— Спасибо, Марк, — поблагодарила она шофера и вышла из автомобиля.

Охранник открыл перед ней дверь. Стефани машинально улыбнулась ему в ответ.

Пройдя к лифту, она нажала кнопку. Все вокруг здоровались с ней, приветливо улыбались. Она знала, что это ее мир. И неожиданно поверила в свои силы.

Да, она со всем справится! Вот вернется Джон из командировки, и они запустят те два проекта, что собирались. Феликс, конечно, им поможет.

Стефани реально оценивала возможности своих приемных детей. Она понимала, что главой корпорации суждено стать только Джону. Его креативное мышление и новые идеи не раз вытаскивали телеканал из кризиса. Так и теперь. Он предложил запустить реалити-шоу и конкурсный проект. Он нашел человека, готового сформировать замысел и показать его основы. Он поехал в командировку, и она с нетерпением ожидала его возвращения.

Войдя в приемную, Стефани ответила на приветствие секретарши и приблизилась к кабинету.

— Меня ни для кого нет в ближайшие два часа, — обернувшись, сказала она.

— Хорошо, миссис Бродерик!

— И еще… — Стефани немного помолчала. — Мне нужно, чтобы ты связалась с компанией «Аарон и сыновья» и сказала, что мне необходимо переговорить с мистером Сэмюелем Аароном как можно скорее.

— Я все сделаю! — Секретарша поднялась из-за стола. — Вам кофе, миссис Бродерик?

Стефани на мгновение задумалась.

— Давай лучше чаю, Дафна, — ответила она.

Войдя в кабинет, Стефани плотно прикрыла за собой дверь. Приблизившись к столу, она положила на край свою сумочку, отошла к окну.

Город простирался, как на ладони. Лос-Анджелес… Вот уже двадцать четыре года она живет здесь. Сделала отличную карьеру. Сказочно богата. Имеет двух приемных сыновей, которые любят ее как мать. И только одного ей не хватало. Только об одном она мечтала — увидеть свою дочь…

Трейси в этом году исполнилось двадцать семь лет. Она окончила университет и сейчас работала в известном рекламном агентстве в Сан-Диего.

Герберт женился на медсестре, которая помогала ему выхаживать дочь. Они до сих пор вместе.

Стефани вздохнула. А когда-то она так любила Герберта, что казалось — ничто не в силах разлучить их. Однако потом все пошло наперекосяк. И пришлось что-то делать. И кто же виноват в том, что она сделала все, что могла, но за это поплатилась собственным счастьем?

Хотя… о чем это она? У нее налаженная жизнь. И дочь ее жива и здорова. Ей вдруг нестерпимо захотелось увидеть ее, пообщаться. Трейси Кроули… ее девочка… Она любила ее.

Они с Гербертом периодически созванивались. Стефани была в курсе того, как Трейси училась, как она жила. Ей было грустно, потому что она не могла приехать к ней. Герберт настоял на этом. Когда она не смогла прилететь в тот раз, он сказал ей, что будет лучше, если она вообще больше не приедет.

А потом он познакомился с Летицией. И женился на ней. И Трейси стала называть ее мамой.

Стефани понимала, что в этой ситуации ей действительно не стоит встречаться с Трейси. Однако время от времени ее преследовала мысль, что судьба обошлась с ней несправедливо.

Но теперь… Теперь все изменилось. И она увидит Трейси во что бы то ни стало. Потому что неизвестно, сколько дней у нее в запасе. И надо спешить.

Скоро приедет Аарон, старый опытный адвокат, который вел дела их семьи. Стефани решила написать завещание. Раньше она не задумывалась об этом, но теперь ясно сознавала, что у нее просто нет времени оттягивать и дальше принятие этого решения. Все ее дети должны быть обеспечены. Уж она позаботится об этом.

Все ее дети. Джон, Феликс… и Трейси.