"Норки!" - читать интересную книгу автора (Чиппендейл Питер)

ЧиппендейлП. Норки!: Роман / Пер. с англ. В. Гришечкина. — М.: ТЕРРА—Книжный клуб, 2002. — 576 с. — (Заповедный мир).

Роман «Норки!» — злободневная, острая и жестокая «звериная» фэнтези — является выдаюшимся дебютом Питера Чиппендейла. Роман написан с такой страстью, юмором и поразительным проникновением в суть политических интриг, что это делает его сравнимым со «Скотным двором» Дж. Оруэлла, но в 90-е годы.

В этой книге соединилось все, чего, по словам Томаса Вулфа, недостает в современных романах: трагикомизм, диккенсовское богатство характеров, столкновение разных культур.

Peter Chippindale«mink!»

Издательство выражаетблагодарность литературному агентству Эндрю Нюрнберг

Перевод с английского В. ГРИШЕЧКИНА

Питер Чиппендейл

Глава 18. ПЕРВЫЕ ПОТЕРИ

Именно Филин был повинен в том, что Общество Памяти Полевой Мыши превратилось в неформальное объединение, на заседаниях которого главным образом пережевывались последние новости, касающиеся лесной жизни. В противоположность строго регламентированным заседаниям Общества Сопричастных Попечителей Леса, все здесь было организовано так, как больше всего нравилось плотоядным, — то есть почти никак. Если не считать обязательной принадлежности участников к хищникам или всеядным, то никаких правил формального членства в Обществе Памяти не существовало вовсе; кроме того, если в теории присутствие особей женского пола и допускалось, то на практике ОППМ давно превратилось в чисто мужской клуб. Благодаря столь свободному подходу на нерегулярных собраниях присутствовали только те, кто хотел, и поскольку все они проводились экспромтом, под влиянием момента, то посещаемость была минимальной. Чаще всего кворум состоял всего из трех главных членов — Филли, Фредди и Бориса. Прочие серьезные хищники, такие как ласки и серые горностаи, появлялись на собраниях лишь время от времени; изредка залетали на огонек пустельга или ястреб-перепелятник, однако, когда дела Сопричастных Попечителей стали главной и единственной темой для обсуждения, они утратили интерес к заседаниям. Как и Юла, все они считали, что единственное предназначение травоядных вегетарианцев — служить пищей им, хищникам.

«Да вспомни сам, как эти кролики замирают, стоит им только увидеть тебя! — заявила как-то Филину одна проницательная ласка. — Они могли бы убежать — с их длинными ногами это ничего не стоит,— однако они сидят неподвижно и ждут, пока ты начнешь их есть. Эта пассивность свидетельствует только о том, что они лучше тебя знают: их единственное назначение в жизни — служить ходячим запасом мяса для нас, плотоядных».

Время от времени на заседаниях Общества Памяти Полевой Мыши появлялась речная выдра Оруэлла, которая делилась с лесными хищниками последними новостями из жизни земноводных и водоплавающих. Впрочем, выдра жила слишком далеко — много ниже по реке, — поэтому никто не считал ее полноправным членом лесного сообщества. Что касается пары канюков, обитавших в лесу у самого Водораздела, то они намеренно держались уединенно и избегали контактов с любыми обитателями Старого Леса.

Филин, которого просто распирало от желания поделиться новостями о триумфальном собрании Сопричастных Попечителей, на котором был одобрен принцип «меха и перьев» (как-никак он сыграл в этом не последнюю роль!), пригласил своих приятелей и единомышленников по пищевым пристрастиям на собрание Общества Памяти Полевой Мыши, в полной уверенности, что они будут поражены. И ему в самом деле было что рассказать! Хитрость Лопуха, скандал, инцидент со съеденной полевкой (о котором Борис, должно быть, уже проведал) — все это было действительно интересно, но самым главным оставалось мрачное пророчество старика ДД, предсказывавшего близкую и страшную опасность. Довольно скоро он, однако, заметил, что случайно оказавшаяся поблизости пара ласок удалилась по своим делам, Борис изобразил на своей полосатой морде обычную гримасу из серии «Не-знаю-и-знать-не-хочу», а Фредди принялся зевать во всю свою лисью пасть. Филин не знал, что в то время, как он отважился пойти на сближение с Сопричастными Попечителями, его приятели, напротив, решили навсегда порвать с движением кроликов и им подобных. Разумеется, Борис не совладал с любопытством и тихонечко приполз к Большой поляне, однако, увидев Филина, важно рассевшегося на суку, словно какое-нибудь чучело набитое, он раздраженно фыркнул и ушел, пропустив, таким образом, инцидент с полевкой. Несколько позднее Борис столкнулся в подседе с Фредди, и они оба пришли к заключению, что их общий друг Филин стал в последнее время совершенно невыносим. Разумеется, ни у того ни у Другого не было никакого желания выслушивать его

расцвеченный подробностями отчет о собрании каких-то ушастых придурков.

— Наши трепачи стали слишком глупыми, Фил-лиgt; — грубовато перебил Филина Борис. — Лично я не желаю больше иметь с ними никаких дел. Твое участие в их идиотской болтовне ничего не изменило — ни один из нас никогда не хотел быть чем-то большим, чем просто сторонним наблюдателем.

Увидев, что хохолок на голове Филина расстроенно опустился, Борис поспешил добавить:

— Мне очень жаль, Филли, но у меня в норе семья. Ты даже не представляешь, насколько сложной может стать семейная жизнь,

Борис успел обсудить новое увлечение Филина с Фредди — старинным приятелем; они когда-то жили в одной норе, пока лис не вырыл свою. Будучи созданиями сугубо земными, они легко пришли к заключению, что между ними много общего — гораздо больше, чем между каждым из них в отдельности и их крылатым другом, который на многое смотрит с высоты птичьего полета. Кроме этого, лиса и барсука связывало то, что оба считали свои обожаемые семьи средоточием всего на свете.

Они оба любили Филина и по-прежнему относились к нему как к своему другу, хотя и понимали, что он едва ли разделяет их взгляды на жизнь. Если они и могли в чем-то упрекнуть своего приятеля, то, скорее всего, в чрезмерной серьезности и в том, что он с легкостью позволил кроликам увлечь себя на неверный путь. Кроме этого, в характере Филина в последнее время появилась еще одна черта, которая, как им казалось, заслуживает того, чтобы немного ему попенять.

— Тебе, похоже, понравилось быть важной шишкой, Фил, — по-дружески упрекнул его Фредди.

— Ни в коем случае! — запротестовал Филин.— Вы же понимаете, что я участвую в этом вовсе не ради себя. Это касается всего леса в целом. Дело в том, что мне сообщили одну важную новость, которую должны знать все. В скором времени должно произойти что-то очень серьезное. На лес надвигается настоящая беда.

— Это кто тебе сказал, уж не кролики ли? — фыркнул Борис.

Филин вкратце пересказал друзьям мрачное пророчество Дедушки Длинноуха.

— Очень на них похоже, Филли, очень! — перебил Борис. — Разве ты не знал, что кролики постоянно ждут какой-то беды? И они отнюдь не умнеют с годами. Я никогда не видел этого старого маразматика, о котором ты рассказываешь, но пусть меня укусят за нос, если он не такой же трепач, как вся их порода. Ну-ка, Фредди, вспомни, сколько раз эти ушастые пожиратели травы предсказывали неприятности, которые должны были как минимум положить конец существованию леса как такового? — Борис раздраженно зафыркал и затряс полосатой головой. — Сколько раз мы слышали, что грядет величайший кризис?

— Да уж порядком, мягко говоря, — согласно кивнул лис.

— А чем обычно кончается их Светопреставление, то есть Лесопреставление? — продолжал Борис. — Да ничем, Филли, абсолютно ничем! Кролики просто забывают о своих мрачных предсказаниях и начинают трепать мякину по какому-то другому поводу, который, конечно же, «страшно важен, страшно опасен»! Нам, значит, снова грозит страшная беда? Ну что же, ничего иного этот старый дед и не мог тебе сказать, потому что у него давно не все дома.

Барсук был прав: Сопричастные Попечители постоянно предсказывали какую-то беду, однако на этот раз Филин был убежден, что все действительно очень серьезно. Вот только как объяснить его скептически настроенным друзьям, что Дедушка Длинноух — не то в силу возраста, не то в силу каких-то иных причин — находится на ином, недосягаемом для обычных зверей уровне, словно он читает послания сил, о которых все они имеют лишь самое смутное представление?

— А ты что скажешь? — в отчаянии обратился он х Фредди.

Фредди был слишком хорошо известен своей рассудительностью и скрытностью, стяжавшими ему славу

первого хитреца и проныры. Несмотря на это,. Филин продолжал питать к нему самые теплые чувства. Фредди умел быть совершенно очаровательным, особенно когда распушит свою лоснящуюся огненно-рыжую шкурку. Ума ему было не занимать, но Филин слишком хорошо знал, что Фредди никогда не позволяет себе ввязываться ни во что сомнительное. Даже членство в Обществе Памяти Полевой Мыши было для него лишь способом оставаться в курсе новейших событий, и не более того. Из всех обитателей леса лис, бесспорно, был самым осведомленным. Фредди слыл и отменным тактиком; постоянно выискивая лучший вариант из дюжины возможных, он не забывал держать нос по ветру и всегда держал два-три варианта про запас. Именно поэтому Филину иногда казалось, что он может доверять Фредди не больше, чем гнилому сучку.

— Я слышу их голоса как наяву…— зевая, отозвался Фредди.— Как они там выражаются, Бо? «С одной стороны, это может привести к гибели леса, каким мы его знаем…»

— «Ас другой стороны, нельзя выпустить из лап такую редкую возможность…» — подхватил Борис и заломил свои похожие на лопаты передние лапы, пародируя крайнюю степень отчаяния.

— Ну а если старый Длинноух прав? — вставил Филин. — Лично я почему-то чувствую, что все это очень и очень серьезно!

— А вот я ничего такого не слышал, — решительно отозвался Борис. — Возможно, правда, что это слишком сложно для меня, старина, — добавил он, все еще стараясь быть с приятелем помягче. — Мы, барсуки, ребята простые, и высокие материи нам недоступны.

— Наверняка грядущая катастрофа имеет отношение только к кроликам,— вставил и свое слово Фредди. — Допуская, конечно, что твой Дедушка Длинноух не ошибается и в лесу действительно что-то произойдет… Я ничуть не удивлюсь, если в ближайшее время кроликов поразит эпидемия миксоматоза. Я готов даже укусить себя за хвост, если это не так.

— Давай не будем усложнять, Филли, — мягко сказал Борис. — Может быть, нам даже лучше будет некоторое время не встречаться, раз ты так глубоко увлечен кроличьими делами.

Во всех остальных местах с Филином обошлись куда как решительней.

— Постоянный Исполнительный Хвастун! — приветствовала его Рака.

— Я хочу знать только одно — когда ты наконец починишь вот этот угол гнезда? — заявила ему Юла. — Твои блохастые кролики могут и подождать.

— Не будет этого, — с вызовом ответил Филин.

Он попросту не мог отделаться от впечатления, которое произвели на него речи Дедушки Длинноуха. Что ж, если всем остальным это безразлично, он готов был хоть землю рыть, лишь бы добраться до сути. В конце концов, что бы там ни говорили всякие горластые гра-чихи, он был единственным в лесу существом, обладающим основательностью, оторвитетом, безграничной мудростью, взвешенностью суждений и — в качестве Исполнительного Председателя — реальной властью.