Глава 9

— А не могли они побывать там раньше нас?

— Вполне возможно. — Он взглянул на ее лицо, освещенное тусклым светом, пробивавшимся в сарай. — Подумай, может, не стоит тебе ввязываться в это дело?

— Мы ведь все уже решили, Рейс.

Парень поднял маленький лом и прибавил его к коллекции инструментов, которые успел сложить в брезентовый заплечный мешок. Сверху лег топорик, моток веревки, затем брезент, который не так давно служил ему одеялом.

Взглянув на Кит, он прочел недоумение на ее лице.

— Я, конечно, не специалист по части взламывания дверей, — кротко заметила она, — но вот зачем брезент, не понимаю.

— Железки не должны звенеть.

— Но там же никого не будет, — с испугом заметила она.

— Не знаю. Родня Рика… — Рейс неожиданно замолчал.

Сколько раз за последние десять лет он давал зарок ни с кем не сближаться, чтобы не выдать себя, не переживать после неизбежного расставания, но не смог удержаться. И вот два прокола: сначала Рик, а теперь — Кит.

Молодой человек постарался взять себя в руки.

— Не думаю, чтобы там кто-нибудь был. Его брат — сенатор штата, он всегда очень занят, и у него не будет слишком много времени, чтобы сидеть в пустом доме и ждать, пока кто-нибудь появится. Если он и приезжал, то только затем, чтобы забрать тело Рика и отвезти его домой, в Айову. — Рейс усмехнулся. — Мы с Риком земляки, и это очень сближало нас. Он из Эймса, университетского городка. А я вырос в городке неподалеку. Это…

Боже, что я делаю, подумал молодой человек и испуганно посмотрел на Кит. Я десять лет скрываю ото всех свое прошлое, слежу за каждым словом, чтобы, не дай Бог, не проболтаться, а теперь все выкладываю ей. Проклятие, меня словно кто-то толкает раскрыть ей мою тайну. Я даже назвался настоящим именем, а не тем, под которым был известен до сих пор. Она знает более чем достаточно, подумал он мрачно.

Кит смотрела на него, не говоря ни слова, но он чувствовал, как мысли одна за другой быстро возникают в ее смышленой головке. Рано или поздно она начнет задавать вопросы, наведет справки и все узнает. Остается надеяться, что это произойдет уже после того, как он исчезнет из ее жизни.

Рейс ожесточенно затягивал ремни рюкзачка. Это моя непростительная ошибка, решил парень, ибо на мгновение мне показалось, будто она — конечный путь всех моих скитаний, где я смогу остановиться и осесть навсегда.

— Скажи мне одну вещь, — вдруг спросила она. — Рик знал о тебе столько же, сколько ты о нем?

— Нет, — выдохнул Рейс. — И это злило его не меньше, чем тебя.

Проверив ремни, он закинул рюкзак за плечи и шагнул к двери сарая.

— Кит, я бы хотел, чтобы все было по-другому.

— Ты очень много хочешь, — сказала она, словно подводя итог своим наблюдениям. — И в результате ничего не имеешь.

— Я все расскажу, — произнес он убежденно. — Но позже. Кстати, ты хорошо знаешь, как расположены дома на дороге вокруг озера.

— Да, я часто ездила на пляж, который находится рядом.

— Отлично. Значит, твое появление никому не покажется подозрительным.

Парень забросил мешок с инструментами в джип и, ворча, начал устраиваться за сиденьями. Уитни заплатит за все, и он, Рейс, об этом позаботится, даже если придется нарушить закон. Все равно, как бы дело ни кончилось, ему снова придется бежать и скрываться…

— Все в порядке? — спросила Кит, тщательно укутав его одеялом.

— Более чем, — пробормотал он. — Славу Богу, у меня нет аллергии на собак.

— Ш-ш-ш! Ты ранишь бедного пса в самое сердце. Место, Гус!

Рейс услышал глухой лай, почувствовал, как качнулся джип. Затем Кит завела мотор, и машина тронулась, шурша по гравию.

Под тяжелым, пропитанным запахом псины шерстяным одеялом поездка показалась Рейсу бесконечной. Солнце стояло в зените, и трудно было поверить, что еще пару дней назад земля была укутана снегом. Пот градом катился по лицу Рейса, и ему то и дело приходилось вытирать его рукавом.

Сразу после поворота направо Рейс почувствовал перемену в характере езды. На смену шороху шин пришли глухие удары о неровную поверхность. Солнце больше не пекло, словно ушло за облако или они въехали в тень…

Они ехали вверх по крутому склону, а Рейс знал, что дом Рика расположен ниже дороги. Неужели она в последний момент решила отвезти его своему приятелю-шерифу, чтобы уменьшить вину за сокрытие преступника, или у нее была какая-то другая цель?

Кит снова сбросила скорость, словно джип въехал на труднопроходимую дорогу. Рейс напрягся, готовый к бегству или к бою, в зависимости от обстоятельств, но тут же внезапно обмяк, понимая, что ни сражаться, ни бежать у него, уже нет сил. Если Кит против него, то все остальное больше не имеет значения. Воздух становился прохладнее, свет, попадавший под одеяло, более тусклым, и ему почудилось, будто это его черная мысль весь мир накрыла своим крылом.

Когда Кит остановила машину и вышла из нее, Рейс даже не пошевелился. Ему все стало безразлично.

— Рейс, ты что, заснул?

В ту же секунду, как он услышал ее голос, кошмарное наваждение прошло. Она не предала его, просто не могла этого сделать, ведь это была Кит. Протянув руку, он сбросил с себя одеяло и начал медленно садиться, так как ноги затекли от неудобного положения. Они находились в глубине сосновой рощицы, и возле длинных стволов все еще лежали сугробы снега. Дороги не было видно. Вокруг были только деревья и снег.

— Где мы?

— Недалеко от домов, вернее чуть ниже.

Рейс огляделся, затем взглянул на Кит. Та пожала плечами.

— Мы ехали приселком, точнее тропой, которая начинается внизу около пляжа. Раньше местные собирались здесь на пикники, пока у берега не разбили парк. Сейчас сюда никто уже не ходит, так что нам никто не должен помешать. А дома — вон они, там, сразу за этими деревьями. — Она указала вверх по склону.

— Вот это да!

Рейс вылез из джипа, захватив мешок с инструментами

— Рейс!

Он оглянулся.

— Пусти меня первой. Я могла бы проверить, нет ли кого рядом.

— Одна? Ни за что.

— Но если кто-то окажется наверху, мне легче будет объяснить, почему я здесь нахожусь.

— А если ты увидишь Уитни или его «мешок с мясом»?

— Зачем им сюда возвращаться, если они уже обыскали жилище Рика? — резонно спросила она.

— Понятия не имею. Но вдруг!..

— Но даже если так, то это ему придется придумать причину, из-за которой он в середине рабочего дня торчит возле дома трагически погибшего коллеги.

Рейс закачал головой, упорно не желая уступить доводам здравого смысла. Словно уловив его неуверенность, Кит повернулась и пошла по тропе, за ней— Гус.

— Кит, подожди!

Молодой человек пытался найти нужные слова, которые смогли бы ее остановить, но она так посмотрела на него, что Рейс лишился дара речи.

— Со мной все будет в порядке. Как только поднимусь и увижу, что кругом спокойно, пришлю за тобой Гуса.

Она стала подниматься вверх по склону, и была уже слишком далеко, чтобы услышать его запоздалое: «Будь внимательна!»

Через пять минут, которые показались ему вечностью, прибежал Гус, и, виляя хвостом, гавкнул и потянул его за штанину. Невольно засмеявшись, Рейс пошел за ним сквозь чащу.

Кит ждала его под навесом у ближней стороны дома.

— Дверь заперта, никого не видно. Гус тоже никого не видел и не слышал.

— Не видел и не слышал? — не мог удержаться от веселья Рейс.

— Он бы дал мне знать, если что-то не так, — просто ответила девушка.

Перешагнув через перила ограды, Рейс внимательно изучил огромное, во всю стену, стеклянное окно гостиной.

— Ты собираешься разбить стекло? — спросила Кит, когда, приказав Гусу сторожить, перелезла вслед за Рейсом на веранду.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — пробормотал он п двинулся вдоль стены. — Ага! — сказал он, голосом первооткрывателя, остановившись перед створчатыми дверьми. Они оказались запертыми, но одного движения долота, прихваченного им в мешке, хватило, чтобы открыть их.

Стиснув зубы, Рейс спрятал долото обратно в мешок и осторожно вошел в комнату, которая, судя по всему, была спальней. С первого взгляда стало ясно, что до них здесь уже хорошо похозяйничали.

— Они тут уже были, — процедила Кит.

Вид разоренного помещения привел ее в состояние шока: стулья опрокинуты, повсюду разбросаны диванные подушки, столы выпотрошены, содержимое ящиков рассыпано по полу.

— Да, — мрачно отозвался Рейс. — Знакомый почерк. Он был в доме всего один раз, но без труда нашел главную комнату, служившую одновременно кабинетом. Казалось, что только размеры помещения скрадывали впечатление чудовищного разгрома.

Рейс присвистнул: после такого тотального обыска шанс отыскать то, что им нужно, равнялся нулю. Парень побелел от ненависти к вандалам, превратившим в хлев уютный и тихий дом его ближайшего и единственного друга.

— Какой ужас!

Словно очнувшись, Рейс прошел к книжным полкам, заполнявшим собой целую стену. Книги в причудливом беспорядке лежали на полу, а те, что оставались на полках, стояли вверх ногами, полураскрытые, со смятыми страницами. Ничего не пропустили, подумал он и выругался про себя. Потом перешел к резному письменному столу — подарку брата, как пояснил ему в свое время учитель.

— Ему он больше не нужен, — гордо и чуть насмешливо говорил Рик, — у него в сенаторском кабинете стоит махина раза в два больше этой.

Сейчас поверхность этого чуда антиквариата была завалена бумагами, письмами и официальными документами — все до одной тщательно просмотрены, перед тем как быть сваленными в одну общую кучу. Несмотря на это, Рейс мельком глянул на листы, исписанные знакомым до боли почерком, поднял несколько из них. Здесь же были письма, главным образом от племянницы Рика, дочери его «знаменитого брата», как Рик шутя, именовал Уильяма Парксона, и Рейса пронзила боль от мысли, что Уитни читал эти глубоко личные послания.

— Рейс! — Он оглянулся. Кит стояла у стойки, соединявшей комнату с кухней. — Не знаю, что бы это значило, но тут записан телефонный номер.

Рейс подошел, и Кит достала упавший за телефонную полку листок из блокнота с написанным на нем номером телефона.

— Ты не знаешь, чей это телефон?

— Это мой номер.

— Твой? Номер твоей комнаты в Центре? — Рейс кивнул.

— Но мне казалось… Рик и без того знает твой телефонный номер.

— Да, он знал.

— Тогда кто же написал его?

— Не знаю. Это почерк не Рика.

— А Уитни… он тоже знал твой телефон?

— Еще бы, — зло засмеялся парень. — Как бы иначе он мог поднимать меня в три ночи и требовать, чтобы я срочно заменил у него в кабинете перегоревшую лампочку.

— Но если не Уитни, и не Рик, то кто?

— И для чего? — добавил Рейс. — Вот в чем…

Он замолчал и бросился к письменному столу. Откопав какое-то письмо, начинающееся с обращения «Дорогой Рик», подбежал к окну и сверил почерки.

— Писал один и тот же человек, — согласилась Кит, подойдя к нему. — И кто же?

— Его брат

— Ну, конечно! Он был здесь, после происшествия…

— Судя по всему, ты права.

— А они вломились сюда уже после его отъезда, чтобы раньше времени не поднимать шума. Разгром пустого опечатанного дома — вещь неприятная, но вполне понятная — так, мелкая уголовщина. А записка упала за полку, и ее не заметили.

— А может быть, не упала? Впрочем, этого мы знать не можем,

— Но там была не только записка.

Кит подвела его к стене возле стойки. Рядом с телефоном висели несколько фотографий: Рик и его брат, Рик и племянница Рейчел, но Кит показала на другую фотографию, где Рик был снят с мужчиной в поношенной одежде, державшим в руках жирную, только что выловленную из озера форель. Оба широко улыбались, и на лицах у них было написано неподдельное счастье.

— Собственно это сперва и привлекло мое внимание, — сказала Кит негромко. — Я с трудом узнала… У тебя тут такой счастливый вид.

— А я и был счастлив, — начал, было, Рейс. — А он так и умер, не узнав, кто я на самом деле.

— Это не все, — сказал Кит, указав на газетную статью, застекленную в рамке над фотографий.

Рейс замер. Он совсем забыл про эту публикацию в университетской газете, посвященную ученикам доктора Парксона. Заголовок статьи прямо указывал на Рейса.

Если Кит и заметила, что фамилия ученика в статье — Букер, а не Баркли, то не подала виду. Но Рейс не сомневался, что такое несоответствие не ускользнуло от ее внимания.

Оставалось надеяться, что на статью не обратили внимания, а что касается фотографии — то он на ней нисколько не похож на тощего затравленного подростка, много лет тому назад под покровом ночи сбежавшего из дома. — Интересно, позвонил он или нет? Ее вопрос вернул Рейса с небес на землю.

— Бог его знает. Да это теперь не имеет значения.

Сказано это было резко, почти грубо, и парень заметил, что на глазах Кит выступили слезы. Отвернувшись, он прошел в другой конец комнаты, ругая себя за то, что причинил ей боль. А может, он не сдержался при виде разгромленного дома? Пожалуй, но только ли это?

Рейс споткнулся обо что-то и, нагнувшись, поднял фотоаппарат для 35-миллиметровой пленки, который оказался раскрытым и пустым.

— Что? Они сломали его?

Рейс от неожиданности чуть не подскочил на месте, так тихо прозвучал ее голос,

— Нет, — сказал он, не поворачивая головы. — Не похоже.

— Ты думаешь, забрали пленку?

— Может быть, ее здесь никогда не было. Я не припомню, чтобы Рик держал дома фотоаппарат. — Он перевел взгляд на снимки, висевшие на стенке. — Рик всегда просил других сфотографировать его. Меня, говорил он, до такой степени выматывает микрофотографирование на работе, что дома ж не могу без чувства отвращения смотреть на фотоаппарат

— Микро… что?

— Микрофотографирование. Снимки, сделанные через микроскоп. Рик тщательно документировал результаты всякого эксперимента, даже если они казались неудовлетворительными.

Рейс пальцем провел по гладкой поверхности кофейного столика.

— А вот к себе он относился куда как небрежнее, — с горечью бросил он.

— Боже, Рейс… Она дотронулась до его руки, и Рейсу стало стыдно за свое поведение. Господи, подумал парень, она же заслуживает лучшего мужчину, чем он, особенно если вспомнить его прошлое. Он должен ей все рассказать. Больше тянуть нельзя, Рейс и без того позволил ей недопустимо близко приблизиться к себе, человеку, который не стоит ее волоска.

— Рейс'

Мягкий, нежный, полный сочувствия голос, от которого бросает в жар…

— Все в порядке, солнышко, — сказал он тихо. — Давай собираться, пока нас не поймали на месте.

Их последующие поиски оказались такими же бесплодными, впрочем, они ничего и не ожидали: слишком уж основательно здесь потрудились.

Обратный путь под палящим полуденным солнцем показался Рейсу более тяжелым.

— Извини, но это необходимо, — сказала Кит, накрывая его одеялом, и он вздрогнул, настолько непривычно было ему, что кто-то заботится о нем и переживает.

— Ничего, — бросил он сухо. — Я привык. И снова он вздрогнул от ее нежного и в то же время любопытного взгляда.

Они уже въезжали на дорожку из гравия, когда по глухому рычанию Гуса Рейс понял: что-то неладно. Он услышал, как пес зацарапал когтями по дверце, порываясь выскочить, и тихий, успокаивающий голос Кит: — Нельзя, Гус, сидеть!

Рейс с трудом сдержал себя, чтобы не выпрямиться и своими глазами не посмотреть, что так взволновало Гуса. Подумав, он решил спросить Кит, но та опередила его.

— Спокойно, Рус! Это новый автомобиль Лена, разве ты не видишь? Я знаю, ты его недолюбливаешь, но это не повод, чтобы заживо съедать нашего безобидного гостя. Мы сейчас его вежливо попросим уйти, и ты успокоишься.

Рейс почувствовал, как напряжение уходит, и он может расслабиться. До чего же она все-таки сообразительна. Но когда джип замер на дорожке, а с веранды послышались шаги, и мужской голос воскликнул: «Привет, пусик!» — он приготовился ко всяким неожиданностям.

Пусик? Злоба и ревность так охватила его, что он едва обратил внимания на нервозную нотку в голосе встречающего.

— Господи, — пробормотала Кит, — до чего же я ненавижу эти телячьи нежности.

Вновь раздались шаги, на этот раз по гравию, затем джип качнулся — это Кит и Гус сошли на землю, торопясь встретить Лена подальше от машины. Итак, Лен, мрачно подумал Рейс. Что ему здесь надо?

— Привет, душка! А я уже собирался оставить записку и ехать назад.

Подавив отвращение, которое вызвал в нем неестественный тон и наигранная веселость в голосе Лена, Рейс прислушался к разговору. Лен говорил довольно странно. Что это: напряжение, нервозность, страх?

— И о чем же ты хотел написать?

В спокойной, почти равнодушной речи Кит с трудом можно было заметить тревожные нотки.

— Ну-у… просто хотел передать привет, — брякнул Лен, но тут же, словно спохватившись, с жаром продолжил. — Ты говорила, что не против прокатиться в моем новом автомобиле, помнишь?

Совсем как актер, вспомнивший роль, подумал Рейс. И вообще, не нравится мне этот парень.

— Извини, Лен. Может быть, как-нибудь в другой раз? — неуверенно сказала Кит, затем быстро продолжила: — Гусу что-то нездоровится.

Последняя фраза прозвучала несколько зловеще.

— А когда он болеет, он становится просто психованный, кусает направо и налево.

Рейс чуть не фыркнул от смеха, услышав, как Лен бросился по дорожке из гравия назад. И, словно заглаживая столь явно проявленную трусливость, золотой мальчик бодро заявил издалека:

— А как насчет ближайших выходных, малышка? Я тебя отвезу в самый шикарный клуб на всем южном побережье — маленький ужин, изысканное вино, лунная дорожка на водной глади, и кроме нас — никого. И все это — для тебя. Ну, что скажешь?

Не удержавшись, Рейс на мгновение выглянул из машины и увидел Кит, разговаривавшую с Леном, Они так чудесно смотрелись рядом, стоя около роскошного белого автомобиля. Поистине это была та судьба, которой она заслуживала. А твоя участь, Рейс Баркли — всю жизнь накрываться собачьей подстилкой, сказал он себе с ожесточением, снова прячась под одеяло.

Лен Портер. Высокий красавец-блондин с надменной улыбкой на лице, дипломом юриста в кармане и целым миром возле своих ног. А его алчный взгляд, устремленный на Кит, от которого Рейса чуть не стошнило, не давал ему покоя.

Шорох шин по гравию возвестил об окончании мучительного заточения молодого человека. Послышались легкие шаги — это Кит возвращалась к машине, а затем ее глухой от волнения голос произнес:

— Рейс, он уехал.

Отбросив покрывало, тот медленно сел. Потом попробовал заговорить, но остановил себя, сообразив, что единственный вопрос, который его сейчас волнует: о чем они договорились с Леном. В гробовом молчании он вылез из джипа и вслед за Кит прошел в дом.

Кит почувствовала, что тишина— единственная вещь, в которой он сейчас нуждается, и оставила его в покое Рейс походил по большой комнате, пошевелил угли в камине, подбросил дров, затем снова начал мерить шагами помещение. Гус, казалось, тоже не мог найти себе места, ходил из угла в угол, принюхивался, словно не узнавал дома. Иногда человек и собака сталкивались, и тогда одному из них приходилось уступать дорогу. Кит ретировалась на кухню и вскоре вернулась, держа в руках две чашечки дымящегося шоколада.

— Рейс, пожалуйста, сядь. У тебя такой измученный вид.

Он почувствовал, как волна усталости затопила его, и, взяв чашку с шоколадом, опустился рядом с ней на диван.

— Рейс, в чем дело?

Кит поставила чашку на стол, и в глазах у нее застыл страх.

— Ни в чем, — процедил он сквозь зубы.

— Но у тебя такой вид…

— Не надо, Кит! Хватит переживать за меня. Пора для разнообразия побеспокоиться и о себе.

— Я и забочусь, — отозвалась она. — О себе. И о тебе. О нас…

Боже, что бы он ни сделал, чтобы хотя бы наполовину заслужить это «нас», чтобы Кит принадлежала ему, он ей… Но этому не бывать, сказал он себе твердо, это не для тебя.

— Рейс, — взмолилась Кит, — не смотри так. Ты пугаешь меня!

Вдруг он почувствовал, как девушка прильнула к нему. Не смей, приказал он себе. Ты прекрасно знаешь, что эта битва с самого начала проиграна. Огромным усилием воли он высвободился из ее объятий и, пошатываясь, встал. Гус, примостившийся, наконец, возле двери, внимательно посмотрел на него. Ошибся ты насчет меня, приятель, подумал Рейс. Чертовски ошибся. Впрочем, как и твоя хозяйка.

— Рейс!..

— Не надо, Кит, Не поступай так с собой. — Как?..

— Ты заслуживаешь лучшей доли. Я ничего не могу дать тебе. Даже у этого золотого мальчика есть такие возможности, от которых трудно отказаться.

— Ты про Лена? — Она подняла голову, и на лице ее появилось оскорбленное выражение. — Мне он даром не нужен, даже если он пообещает луну и все звезды в придачу.

— Откровенно говоря, мне он и самому не очень нравится, но у него есть внешность, шарм, университетское образование. Это не может не привлекать девушку, тем более глупо отмахиваться от него только потому, что тебе не нравятся его манеры.

Кит вздернула подбородок, и глаза ее гневно блеснули.

— Было бы глупо, — медленно и отчетливо проговорила она, — отказываться от человека, который ради тебя готов на все.

Рейс почувствовал, что больше не сможет сдержать себя. Ему так хотелось послать ко всем чертям все свои зароки, сжать се в объятиях и держать так вечно, заниматься с ней любовью, пока она в экстазе не начнет выкрикивать его имя.

Он думал, что сойдет с ума от сладостных картин, которые помимо его воли возникали в сознании. Пытаясь сосредоточиться, Рейс предпринял последнюю попытку

— Я не тот человек, за кого ты меня принимаешь, солнышко, — прошептал он.

— Ты хороший, ты честный, я это точно знаю.

— Да ни черта ты не знаешь! — воскликнул парень, впервые давая выход всей накопившейся на самого себя злобы. — Я не хороший и не честный, Кит Кэмрун!

Она слегка отодвинулась от Рейса, настороженно глядя на него.

— Тогда кто ты? — спросила девушка, почти не разжимая губ.

— Я тот, кого ты во мне заподозрила в день приезда шерифа.

Глаза у нее широко раскрылись, и она невольно в знак несогласия покачала головой.

— Что ты хочешь сказать? Что ты?..

Он твердо встретил ее взгляд.

— …Убийца. Я убийца, Кит.