Глава 8

Рейс, сгорбившись за дверью кухни, напряженно прислушивался. Голос Кит казался нормальным, но за последние дни, узнав ее достаточно хорошо, он почувствовал, что спокойствие дастся ей с огромным трудом. Настроение хозяйки передалось и Гусу, судя по его возбужденному урчанию. Уитни, сообразил Рейс. Плохо, черт возьми!

— Прошу меня извинить, доктор Уитни, но я уже сообщила вам, что только начала разбирать бумаги отца.

— Да, конечно. Но я и приехал для того, чтобы помочь вам…

— …Предусмотрительно захватив вашего… друга? Он, вероятно, нужен на случай, если мне придется передвигать мебель?

Полегче, Кит, подумал Рейс. Не стоит сильно раздражать его.

— Ну-у… Уолт — мой личный шофер, — рассмеялся Уитни. — Я терпеть не могу этих горных дорог.

Уолт Сквайр, понял Рейс. Громила, устроивший разгром в его комнате. Так он приволок с собой эту гору мускулов, а Кит там одна…

— Особенно если они ведут к дому, куда вас не приглашали, — стараясь держаться менее вызывающе, сказала Кит

Славная девочка, с облегчением вздохнул Рейс. Умница!

— О чем вы?.. Может быть, лучше переговорить в доме, мисс Кэмрун?

Репс перестал дышать.

— Если вы не против, доктор Уитни, — ответила Кит, — я бы предпочла провести сегодняшний вечер одна. Как-нибудь в другой раз.

— Ну, если так, то нельзя ли мне хотя бы взглянуть на бумаги вашего отца. Пробежать глазами, так сказать.

— Боюсь, это невозможно. Пока не разберу их, я не буду чувствовать себя вправе допускать к ним кого-либо еще. Несмотря на то, что многое в них не понимаю, — добавила она с сожалением в голосе, — мне нужно их хотя бы как-то систематизировать.

Отменный ход, солнышко. Пусть он немного остынет

— Как я уже сказал, мисс Кэмрун, я здесь с тем, чтобы предложить свои услуги.

— Очень мило с вашей стороны, но я не готова говорить сейчас на эту тему

Уитни внушительно прокашлялся.

— Но для меня-то вы сделаете исключение, мисс Кэмрун?

Ах ты, дьявол… Лай Гуса прервал беззвучный возглас Рейса — тому тоже явно не понравилось поведение гостя.

— А я не сомневаюсь, мистер Уитни, что вы поймете мои чувства. Это бумаги моего отца.

— Боюсь, что нет, мисс Кэмрун. — В голосе Уитни послышались стальные нотки. — Видите ли, эти бумаги— собственность Центра.

— Что?

Удивленный возглас Кит был заглушён решительным лаем Гуса. Рейс напрягся.

— Вы же слышали. Все, что имеет отношение к программам Центра, является его собственностью.

— Всю официальную документацию отец оставил на работе, — жестко объявила Кит. — Домой он взял только свои личные бумаги.

— Сожалею, но мне придется проверить их, мисс Кэмрун.

Рейс приготовился к прыжку, услышав глухой удар двери о стенку, но тут же до него донеслись угрожающее рычание пса и чуть запыхавшийся возглас Кит.

— Спокойно, Гус! Доктор Уитни, вы ведете себя как исключительный невежа, и я не намерена больше терпеть ваше присутствие. Прошу вас уйти.

— Однако я вынужден настаивать на своей просьбе, мисс Кэм…

— Нет, это я прошу вас, мистер Уитни. Только мне решать, кому и когда я покажу бумаги моего отца. А сейчас я прошу… вернее, мы с Гусом вынуждены просить вас избавить нас от своего присутствия.

Словно в подтверждение ее слов, пес свирепо залаял. Рейс услышал тяжелую поступь, затем дверь оглушительно захлопнулась, и засов задвинулся. Рейс медленно съехал вдоль стены на пол, только сейчас ощутив, в каком диком напряжении находился все это время.

Когда шорох шин по гравию растаял в воздухе, он медленно распахнул дверь.

Кит, бледная, с закрытыми глазами, стояла, прислонившись к дверному косяку. Гус сидел у ее ног, тревожно поглядывал на хозяйку и жалобно скулил.

Когда девушка шевельнулась и неуверенно выпрямилась, в ней почти невозможно было узнать ту грациозно-шаловливую красавицу, какой она показалась Рейсу, когда он впервые увидел ее.

В другой раз он сравнил ее с нимфой, дриадой, хозяйкой гор, когда она играла на лугу с этим чудовищным псом, и смех ее летел над землей, звеня, как колокольчик. Сейчас же девушка походила на испуганного олененка, которого в безмятежный полдень вспугнул хищник. А ведь она только что выпроводила из дома убийцу и спасла ему, Рейсу, жизнь… В несколько шагов молодой человек пересек комнату и, подойдя к девушке, обнял ее.

— Кит… все хорошо!

— Я… не знала, что мне делать, — стараясь унять дрожь, еле слышно сказала она.

Рейс крепче прижал се и почувствовал, как на глазах у нее выступили слезы.

— Ш-ш-ш, солнышко, — успокаивающе прошептал он, гладя ее волосы. — Ты все сделала как нельзя лучше, вела себя просто безупречно.

— Я боялась, что он ворвется в дом и найдет тебя…

Рейс скрипнул зубами. О Господи, она ведь так рисковала из-за него…

— Он ушел, Кит Ты отлично поставила его на место.

Кит плакала, не в силах справиться с собой.

— У него такое холодное… беспощадное лицо. Он действительно способен на ужасные поступки. Столько злости в глазах!.. Боже, как я испугалась!..

— Еще бы, солнышко! Но все позади. Ты вместе с Гусом блестяще выставила его за дверь.

Шутка получилась натянутая, но она вывела ее из обезумевшего состояния. Еще раз всхлипнув, Кит вытерла слезы.

— Как ты думаешь, он вернется?

Рейс взглянул на ее заплаканное лицо.

— При определенных условиях— да. Но ты сбила его со следа, и он, надо полагать, на время успокоится, поверив, что тебе не удалось докопаться до компромата. Ты великолепно купила его, солнышко.

Он смахнул ладонью остатки слез с ее щеки, и тело заныло от прикосновения к шелковистой коже. Она стояла так близко… Мог ли он подумать, что будет вот так обнимать и утешать ее, когда наблюдал за ней, скрываясь в лесу?..

— От страха я не помнила себя, — призналась она.

— Ты держалась молодцом, Кит. Это у меня поджилки тряслись, пока ты сражалась с этим чудовищем. Все это время я молился Господу, чтобы в случае чего Гус взял на себя Уолта, тогда бы я занялся Уитни.

— Да, ну и страшен же шофер доктора…

— Видела бы ты его, когда он громит комнату, потроша ее, как мясник тушу.

— Так это его ты видел у себя той ночью?

— Да, и если не ошибаюсь, то и в засаде у дома Рика. Гора мяса, любимец мистера Уитни. — Кит вздрогнула, и он снова прижал ее к себе. — Пока все в порядке. Не думаю, чтобы в ближайшее время они вернулись. Сейчас они будут заняты решением другой проблемы…

— Ты имеешь в виду себя?

Он ничего не ответил, а ему так много хотелось сказать ей… Ему невероятно повезло в жизни, подумал Рейс, потому что он встретил эту удивительную женщину. Он вообще уже не рассчитывал найти в этой жизни кого-то, кто поверил бы и доверился ему. Рик Парксон был таким человеком. А теперь таким человеком оказалась Кит…

— Он будет продолжать охоту на тебя, да?

— Да. — Рейс тяжело вздохнул. — У него нет выбора.

— Тогда надо идти в полицию.

Рейсу показалось, будто его со всего размаха ударили в солнечное сплетение. А Кит, взглянув на него, увидела, как он сжался, и ужас застыл в его глазах.

— Рейс!

— Нет.

— Но что еще остается? Если они убили доктора Парксона, а теперь охотятся за тобой…

— Я не могу.

— Но почему, Рейс! Ты же не хочешь дать им ускользнуть…

— Я не могу идти в полицию. Поверь мне на слово.

Какое-то время она смотрела на него, затем медленно проговорила;

— Это… из-за того, о чем ты рассказывал раньше? Из-за чего ты так испугался Харва?

Рей чуть было не проговорился. Казалось так просто — взять и признаться во всем этой чудесной женщине с янтарными глазами, которая так понимает его… Но он даже Рику побоялся раскрыться…

— Рейс, — пыталась помочь ему Кит, — ведь это было так давно…

— Не имеет значения. Если я даже сам приду к ним и все выложу начистоту, они не поверят мне. Нет, это исключено.

— Ну, пусть у тебя даже нет улик, ты поможешь, полиции навести на след…

— Они даже слушать не станут, поскольку просто не смогут поверить мне, особенно в таком вопросе. Да я и сам себе с трудом верю, честно говоря…

Кит вопросительно взглянула на Рейса. Пора было выполнять обещание, данное ей перед приходом Уитни. Впредь она не будет действовать вслепую. Что ж, пусть все узнает, мрачно подумал Рейс. Может быть, сообщение заставит задуматься Кит и она в будущем не будет такой доверчивой.

— Как насчет кофе? — тихо спросил он. — Это довольно длинная история.

Через пять минут они уже сидели за кухонным столом, перед ними дымились чашечки с горячим кофе, а папка — виновник визита Уитни — лежала рядом. Молодой человек взял в руки чашечку, словно от кофе зависело, сможет он приступить к своей истории или нет. Кит тихо ждала, и это поражало Рейса больше всего. Я бы на ее месте давно уже извелся, подумал он про себя.

— Что ты знаешь о деятельности Центра? — заговорил он, наконец.

— Меньше, чем следовало бы. Мне известно, что он расположен здесь не случайно, поскольку природные условия тут приближены к двум различным климатическим поясам, изучением которых занимаются в Центре, в частности лесам и альпийским лугам. Последние расположены на высоте, забыла, представляешь, забыла!

— На высоте восьми с половиной тысяч футов.

— Правильно. Я хорошо помню названия, а вот цифры напрочь вылетают из головы. Кроме того, насколько я знаю, Центр работает над разведением новых сортов растений, устойчивых к тем или иным видам заболеваний.

— Ясно. А что знаешь о деятельности отца?

— Ненамного больше. — Кит беспомощно пожала плечами. — С детства помнила, что папина специальность называется очень красиво и таинственно — миколог. Своим друзьям я объясняла, что папа выращивает грибы. А они ни за что не хотели в это верить.

Рейс накрыл ее ладонь своей.

— Предельно лаконичное определение для одного из крупнейших специалистов по грибковым заболеваниям, известного во всем мире.

— Всегда ненавидела это слово — грибки. — Она вздохнула, отгоняя неприятные воспоминания. — В общем, знаю я очень немного, почти ничего. А должна бы.

— Самую малость. — Он покрутил на столе чашку с кофе. — Дело в том, что болезни растений — вещь хитрая. Многие считают, что все происходит очень просто, но в действительности приходится учитывать целый комплекс условий и обстоятельств.

— Три компонента? Помню, что отец рассказывал мне об этом, когда я училась еще в школе. — Она виновато улыбнулась, и сердце у него сжалось — так захотелось ему знать ее в те далекие школьные годы. — Я не пренебрегала знаниями отца, когда в одиннадцатом классе заблудилась в дебрях биологии.

Улыбка у нее погасла, и Рейс нежно сжал руку девушки.

— Извини, Кит, что постоянно возвращаю тебя к печальным событиям.

— Ничего, — пробормотала она. — Продолжай дальше.

— Хорошо. Итак, ты слышала о трех компонентах, о своеобразном треугольнике, без которого невозможно исследовать любое заболевание: патоген, он же источник болезни, благоприятная среда и восприимчивость к болезни.

— Папа еще говорил, — прервала его Кит, — что время и температура— два взаимосвязанных фактора.

— Вот именно. Все эти вещи изучаются в Центре в лабораторных условиях, и на их основе делаются выводы, как наиболее эффективно воздействовать на тот или иной компонент, чтобы предотвратить развитие данной конкретной болезни. Ты успеваешь за мной?

— Как я понимаю, надо либо уничтожить вирус или иного возбудителя болезни, либо изменить внешние условия, чтобы предотвратить их размножение.

— Точно. Либо вывести новый сорт, устойчивый к возбудителю болезни. Только в этом последнем случае Уитни делал все наоборот.

— То есть?

— Вместо того чтобы получить более устойчивый сорт, он выводил очень сильного возбудителя болезни.

— Но зачем это ему понадобилось? И какое это имеет отношение ко всему происходящему?

Рейс вздохнул. Поражаясь способности, Кит схватывать все на лету, он уже не мог больше оттягивать решающее объяснение.

— Ладно, рассмотрим теперь это с другой стороны, — сказал он, выдержав паузу. — Примерно год назад я начал замечать, что в Центре происходят странные вещи.

— Странные?

— Именно. Все началось примерно через полгода после того, как была официально свернута крупная исследовательская программа задолго до ее завершения.

— Почему?

— Приказ доктора Уитни. По его словам, той же проблемой занялся другой исследовательский центр. В принципе вещь обычная, если учесть, что ведущий эксперт по грибковым заболеваниям, — он глянул на Кит, и та молча кивнула, поняв, что речь идет об отце, — ушел на пенсию. Но оборудование и исследовательские материалы для проведения программы по-прежнему продолжали поступать.

— Что?

— Да, реактивы, образцы почв… Все то, что нам больше уже не требовалось. — Рейс сделал небольшой глоток кофе и поставил чашку на стол. — Вначале я подумал, что это недоразумение, решив, что снабженцев не поставили в известность. Я сообщил Уитни, но он сказал, чтобы я ни о чем не беспокоился, поскольку сам все уладит.

Кит в нетерпении отбросила со лба прядь волос, и Рейс невольно залюбовался ею.

— Примерно в то же самое время, — продолжил он после некоторой паузы, — из лаборатории начали пропадать вещи. Сначала пробирки, химикаты. Мелочь. Затем уже — инкубатор, микроскоп — нешуточная аппаратура.

Кит в недоумении посмотрела па парня.

— Так вся эта заварушка из-за краденого оборудования?

— Если бы, — с вздохом отозвался Рейс. — В общем, я доложил о пропажах Уитни, и что ты думаешь, он был в такой ярости, что чуть не набросился на меня. Объявил, что я сумасшедший, что ничего не пропадает и все эти вещи сданы в ремонт. А, кроме того, довольно ясно дал понять, что мне следует заняться своим делом, а не строить из себя…

Он оборвал фразу, и Кит целую минуту ждала, пока он продолжит рассказ.

— Одним словом, директор велел мне больше не беспокоить его по таким пустякам, потому что у него есть проблемы посерьезнее, чем пропавшая или разбитая чашка Петри. — Рейс нервно поежился. — Но я понял, что за этим что-то кроется. До сих пор он не опускался в отношениях со мной до такой истерики. Тем более я твердо знал, что оборудование вовсе не списано: просто так инвентарные номера не переклеиваются.

— Но как ты умудрился заметить такие мелочи? Вот он, этот момент, подумал Рейс, откидываясь на стуле. Перед ним дочь бесспорного гения, сама в рекордно короткие сроки закончившая Стэнфорд.

Пора и тебе предъявлять свои верительные грамоты, дружище Баркли.

— Дело в том, — сухо бросил он, — что я уборщик.

— Что? — Она в изумлении смотрела на него.

— Не делай вид, будто не расслышала, — резко сказал он. — Я тот, кто выносит корзины с мусором, моет полы, разгружает грузовики и моет машину доктора Уитни.

Он чувствовал, что говорит почти грубо, но не мог сдержать себя, как не мог собраться с духом, чтобы взглянуть на нее. Слишком часто видел Рейс в глазах окружающих снисходительную вежливость. Еще бы — тебе двадцать два, и ты на гребне успеха — дворник, разносчик, недоучка, неудачник везде и во всем.

— И именно поэтому, — так же сухо продолжил он, — полиция мне не поверит. Рику — другое дело, так как он ученый, имевший авторитет в научных кругах. А уборщик, обвиняющий руководителя своего учреждения, — это нонсенс…

Рейс посмотрел па остывший кофе.

— Думаю, именно поэтому Уитни первым устранил Рика, поскольку от него исходила реальная угроза. А я… Что я? Бельмо на глазу, досадливая мошка, самый маленький винтик во всей этой машине, не способный оцепить даже то, что обнаружил.

— Но ты с такой легкостью читал папины записи. Ты так много знаешь.

— Среда, — фыркнул он, все еще не смея поднять на нее глаза. — Невозможно каждый день общаться со светилами науки и ничего от них не почерпнуть.

Но тут ему самому стал противен едкий топ.

— А впрочем, я не совсем прав. Мне очень помог Рик, он многому научил меня. Даже отправил учиться на курсы, хотя Уитни был не в восторге от его идеи. «Центр получает деньги не для того, чтобы повышать квалификацию дворников, черт побери! — орал он. — У нас не богадельня…»

Рейс, наконец, решил взглянуть на Кит, ожидая увидеть в ее взгляде привычное презрение. Да, она глядела на него, но с какой-то необыкновенной нежностью.

— Уитни может говорить, что ему угодно. О его человеческих и профессиональных качествах мы уже знаем. А вот доктор Парксон и мой отец всегда рады были обнаружить в человеке искру Божью.

Рейс от удивления лишился дара речи.

— Отец любил это выражение и был очень доволен, когда узнал, что именно доктор Парксон займет ею место заведующего лабораторией. Он очень ценил способность Рика находить и привлекать к работе, что называется, светлые головы. Теперь, кажется, и я могу оценить это качество твоего шефа.

— Но я всего лишь… — Мысль о том, что она просто не замечает его уязвленную гордость, заставила Рейса замолчать.

— Никто, кроме тебя, не определит, на что ты способен, — тихо продолжила она. — Отец внушил мне эту мысль очень давно, когда я переживала, что он разлюбил меня, поскольку больше склонялась к гуманитарным наукам, вместо того чтобы идти по его стопам. Доктор Уитни может сколько угодно щеголять своими титулами и знаниями, но внутренне выше дворника он так и не поднялся.

— Я бы хотел… знать твоего отца поближе.

— В известном смысле тебе это удалось. Насколько я могу судить, они очень похожи с доктором Парксоном.

И оба мертвы, пронеслось у Рейса в голове. Мысль словно обожгла его, и молодой человек испугался, не произнес ли он ее вслух.

— Ну, так что же, в конце концов, это означает? — Кит указала на папку. — Какое отношение эти материалы имеют к нам?

Рейс с вздохом вернулся к своей истории: грязной, запутанной, а теперь еще и кровавой. Вытащив скрепку, он достал последнюю газетную вырезку и передал ее девушке. Та, быстро прочитав, взглянула на Рейса.

— Вот здесь. — Он отметил столбец с сообщением информационного агентства.

«Конец десятилетней войны между Сан-Рафаэлем и Ансельмо во многом был ускорен экономическим крахом первой из указанных сторон. Хозяйство Сан-Рафаэля, базирующееся исключительно на экспорте риса, было подорвано болезнью, два года подряд уничтожающей урожай».

— Ты хочешь сказать, что Уитни имеет какое-то отношение к этой болезни?

— Программа, которую Уитни прикрыл, занималась особой формой грибкового заболевания, поражавшего один-единственный сорт риса. Тот самый, который выращивается в Сан-Рафаэле.

— О Боже, — вырвалось у Кит.

— Когда я смог сделать некоторые выводы и с ними направился к Рику, — продолжил после короткой паузы Рейс, — то обнаружил, что доктора Парксона это тоже заинтересовало. Прочитав в университетском издании о грибковом заболевании, поразившем Сан-Рафаэль, он немедленно отправился к Уитни, чтобы выяснить, какому центру передать их проект. Мартин заявил, что не помнит точно.

— Что за чушь! Директор исследовательского заведения!..

— А потом Рик заметил, что у него из кабинета кое-что пропало. Когда мы проверили, то оказалось, что это были справочники, статьи, его личные бумаги, касающиеся ликвидированного проекта.

Рейс опустил голову и потер виски. Он все еще не мог привыкнуть, что Рика нет в живых.

— Сначала он решил, что сам что-то перепутал. Но вскоре выяснилось, что пропавшие статьи касались эпидемии грибка, сгубившей весь урожай риса в штате Айова несколько лет назад, после чего штат потряс сильнейший экономический кризис.

— И что, это имело какое-то отношение?..

— Никакого. Но, скорее всего, у Уитни появилась идея, когда он прочитал материал.

— Какая? — Кит указала на газетные вырезки. — Организовать такой же неурожай в Сан-Рафаэле?

— И положить конец войне, — кивнул Рейс.

— Но зачем? Какое ему дело до крохотной страны, расположенной где-то по ту сторону земного шара?

— Деньги, Кит, как ты не понимаешь?!..

— Какие деньги? Кто станет платить за экономическую катастрофу целой страны?

— Враждующая сторона. Все очень просто, Кит

Рассказ Рейса затянулся до вечера. Он рассказал ей, как они с Риком организовали операцию по проверке содержимого директорского сейфа. Рик мастерски отвлек внимание Уитни, задержав его в лаборатории, а Рейс тем временем вскрыл сейф. Как они и предполагали, все пропавшие материалы находились в кабинете директора.

— Так ты еще и взломщик, — прокомментировала Кит. Она сидела возле камина, рядом дежурил Гус.

Рейс вздрогнул, но, взглянув в ее янтарные глаза, понял, что она шутит.

— Нет, — отозвался он. — Просто мне посчастливилось устанавливать этот железный ящик, о чем мистер Уитни успел забыть. Он вообще редко снисходил до того, чтобы обращать внимание на дворника. До поры до времени.

— Так вы нашли в сейфе все, что искали.

— Да, и даже больше. Переписку, дискету с информацией, журнал лабораторных исследований… и номер счета в швейцарском банке.

— Невероятно!

— Еще бы. Но что самое интересное, Рик сумел расшифровать записи в журнале и сделал научно обоснованное заключение.

— И в чем его суть?

— По записям прослеживается процесс селекции возбудителя болезни. В двух словах, он отбирал споры, выжившие после различных видов обработки, пока не получил штамм, на идентификацию и разработку методов борьбы с которым ушло бы несколько месяцев, если не лет.

— Но разве можно запрограммировать эпидемию?

— Да. Ряд болезнетворных грибков начинает размножаться только в условиях повышенной влажности, в частности тот, о котором мы говорим. А тропические дожди в Сан-Рафаэле начинаются весной всегда в одно и то же время, с точностью до одного двух дней, почему, собственно, в стране и разводят рис. Достаточно распылить споры грибка на площади в несколько квадратных миль и…

— О Господи, — выдохнула Кит. — И все это делалось в стенах Центра?

— Но и это еще не все. В Агроцентре Дэвиса есть аналогичная лаборатория, оснащенная по последнему слову техники, и Рик организовал мне командировку туда, чтобы Я еще раз перепроверил оказавшиеся у нас материалы.

— Так вот почему ты там оказался?

— И поэтому тоже. Мы решили, что если Уитни обнаружит пропажи, то в первую очередь заподозрит меня: ведь я однажды уже сталкивался с ним, а потому мне следовало на время уехать. В тамошней лаборатории подтвердили заключение Рика: Уитни действительно вывел грибок-убийцу.

— Так они в курсе?

— Да, но они естественно не знают, с какой целью получен грибок. — Рейс насмешливо улыбнулся. — Ученые института даже просили передать свои поздравления доктору Уитни.

— Да-а!.. — Кит допила последнюю чашечку кофе, заменившую им сегодня обед. Один Гус проявил присущий ему аппетит. — Мне кажется, будто все происходит во сне.

— Надо думать. Однако полная картина получилась тогда, когда Рик вспомнил о делегации, посетившей Центр некоторое время тому назад. Помимо американских студентов среди экскурсантов оказались представители одного иностранного посольство, в том числе сын военного атташе, который учился в одном из американских университетов.

— Вот как?

Рейс показал девушке фотографию в газете военного диктатора Ансельмо — страны, погрязшей в многолетнем пограничном конфликте с соседним Сан-Рафаэлем.

— Рик никогда не интересовался политикой и вспомнил о визите, лишь увидев эту фотографию: на военном атташе была форма того же образца, как, естественно, и та, в которую был одет его сын во время экскурсии. Мы тут же открыли лабораторный журнал и убедились в своей правоте: первая запись в нем была помечена днем, последовавшим за этой экскурсией.

Кит оторвала взгляд от газетных вырезок, разбросанных по полу возле камина, и задала вопрос, которого он боялся больше всего с тех самых пор, как узнал, что Рик высказал свои предположения и поставил доктора Кэмруна в известность.

— Не об этом ли пытался сказать отец по телефону? Кстати, Рейс… Если Уитни проведал, что папа в курсе его секретных исследований…

Рейс молча начал собирать страницы, складывая их в папку. Кит, не получая ответа, невольно дотронулась до его руки. Рейс машинально поднял голову и наткнулся на ее мертвенно белое лицо.

— Кит…

— О Боже! Этого не может быть… Ведь был же несчастный слу… Но точь-в-точь как у Парксона!..

— Успокойся, Кит. — Рейс привлек ее к себе.

— Так ты думаешь, это он… убил моего отца?

— Не знаю!

— Тогда почему ты переменился в лице, обнаружив эту подшивку. Ты уже тогда все понял, так?

— Кит, послушай!.. — Рейс перевел дыхание.

— Ты знал… — сжав руки, она кулаками заколотила ему в грудь, — что он убийца моего отца, и даже не сказал мне! Ведь ты считаешь, что именно так все и было, Его столкнули с крыши — Уитни или то страшилище! Это не был несчастный случай!

— Ш-ш-ш! — Рейс попробовал ее успокоить, пытаясь прижать к себе, но она сопротивлялась и отбивалась, сама, поражаясь невесть откуда взявшейся силе. — Мы ничего не знаем об этом. Я понимаю тебя, Кит. Господи, если бы я мог хоть чем-то помочь тебе…

Кит сотрясали рыдания, ноги не слушались ее, и она начала медленно опускаться на пол. Рейс встал на колени, обнимая ее, он чувствовал, как ее слезы жгут его через рубашку.

— Прости меня, солнышко. Я не хотел сделать тебе больно.

Слезы душили ее и, будто ища зашиты. Кит прижалась к нему

— Только не оставляй меня одну, Рейс, пожалуйста.

— Я здесь, солнышко, и никуда не уйду.

Так он просидел на коленях весь вечер, держа ее в объятиях. Понемногу она успокоилась и задремала. Только когда вечерний холод начал проникать в комнату, преодолевая жар затухающего камина, он осторожно перенес ее на диван и подошел к камину, чтобы снова раздуть огонь. Сидя на корточках, он услышал слабый звук: она с вздохом произнесла его имя. Бросив все, он поспешил к девушке.

— Я здесь, солнышко, — пробормотал Рейс, обтирая руки и усаживаясь рядом.

Кит не спала и широко открытыми глазами смотрела на него. Неожиданно она подняла руку, и Рейс, наклонившись, стал нежно целовать ее ладонь. Кит мизинцем обвела линию его рта, и он почувствовал, как его бросило в жар. Приподнявшись на локте, Кит привлекла его к себе.

— Рейс! — прошептала она, ее голос вызвал в нем такую бурю желаний, что он еле сдерживал себя. Рука Кит проникла под рубашку, ласково гладя его кожу, а губы, отыскав его, страстно прижались к ним. — Рейс! — чуть слышно проговорила Кит.

Они были так близки к тому, чтобы она полностью принадлежала ему, ведь об этом он мог только мечтать, жадно наблюдая за ней из своего убежища в лесу. Эта умопомрачительно прекрасная, нежная, великодушная, страстная и беззаветно храбрая молодая женщина просила, чтобы он любил ее — он, недоучка, стоящий на нижней ступеньке общественной лестницы, за которым охотились преступники и полиция. И все же она принимала его — зная о нем все… вернее почти все… Потому что он не сказал ей самого главного.

Рейсу показалось, что он с размаху налетел на бетонную стенку.

— Не надо, Кит, — сказал он глухо. — Прошу тебя.

Утром Рейс проснулся рано, перебросившись парой слов с Гусом, он подошел к окну. Вскоре молодой человек услышал шаги Кит и, быстро повернувшись, сел на диван.

Девушка вошла, на ней был голубой халат. Тот самый, в котором так недавно расхаживал сам Рейс, и под которым, вероятно, ничего не было. А тебе-то что за дело? — с неожиданной злобой прервал он себя.

— Ты здесь, — в ее голосе послышалось облегчение.

— А ты что думала? — спросил он.

— Мне казалось, я проснусь, и тебя уже не будет

— Ты всерьез подумала, что я могу уйти, не сказав ни слова?.. — А что собственно можно еще ждать от человека, сказавшего «нет» самому открытому и чистосердечному твоему порыву, подумал он, и добавил; — Я же обещал не оставлять тебя.

— Просто однажды ты уже так уходил.

— Но я тогда…

— Не давал никаких обещаний.

Рейс хотел что-то ответить, но неожиданно зазвонил телефон. Кит спокойно подошла к аппарату и, поправляя одной рукой волосы, подняла трубку

— Слушаю? — рассеянно спросила она. Рейс, окаменев, прислушивался.

— Ой, я совсем забыла. Спасибо тебе, Сьюзен. И Стиву тоже.

Это не Уитни, с облегчением подумал Рейс. И не шериф.

— Я? Все в порядке. Нет, в самом деле.

Интересно, гадал Рейс, если бы меня здесь не было, что бы она сказала? Тоже, что все в порядке?

— Спасибо, — повторила она. — Но я не могу. Нет, у меня другие планы. Боюсь, этот год выпадает целиком.

Голос у нее дрогнул, и Рейс поднял голову.

— Извини, но у меня не будет никакой вечеринки, мне хочется побыть одной. Но на будущий год — конечно. — Шум, — Понимаю, понимаю. И все же, спасибо. Да, позвоню сама.

Кит положила трубку, задернула полы халата и задумалась.

— Вечеринка? — спросил он, чтобы как-то нарушить молчание. — По какому поводу?

— Так, ерунда. Вечеринки не будет.

— Я уже понял, Зато обязательно будет через год. Так о чем же речь?

Кит вздохнула и спокойно поглядела на него.

— Сегодня — мой день рождения.

Рейс растерянно откинулся на спинку дивана.

— Что ты говоришь…

— Да, но я, с твоего позволения, постаралась бы об этом поскорее забыть.

Девушка подошла к окну, где совсем недавно стоял он.

— Понимаю, — тихо сказал Рейс. — Это всегда тяжело. Первое Рождество, первый День благодарения, первый день рождения после такой страшной потери.

Кит повернулась, и молодой человек заметил слезы на се лице.

— Наверное, мне надо было бы сказать, что все пройдет, ты успокоишься, но это неправда! Такие раны не зарастают, можешь мне поверить.

Ему показалось, что она хочет о чем-то спросить его, но, видимо, не решилась.

— Рейс, — сказала девушка, думая о чем-то своем, — ты уверен, что нам не стоит идти в полицию?

На лице парня появилось прежнее настороженно-враждебное выражение.

— Я не могу, Кит. Если я приду туда… Они меня арестуют

Кит в недоумении посмотрела на него.

— Но, ты же сам говорил, что все это было сто лет назад.

Рейс вздохнул. Скажи ей все, приказал он себе. Более удобного момента у тебя не будет. Но, увидев ее огромные невинные глаза, он понял, что не сможет вымолвить ни слова.

— Поверь мне Кит, я не могу идти в полицию.

— Так значит, пусть он гуляет на свободе? Рейс молчал, разглядывая свои руки.

— Нет, этого допустить нельзя. Поднявшись, он подошел к камину, поглядел на

умирающий огонь.

— Если я не иду в полицию, то это должна сделать ты.

— Я? Но я почти ничего не знаю. Только то, что рассказал мне ты.

— Зато ты дочь Кристофера Кэмруна. Тебя они будут слушать. Но прежде нам нужно отыскать недостающие улики, — неожиданно решительно заявил Рейс. — Без них расследование затянется, и Уитни успеет улизнуть.

Кит недоверчиво тряхнула головой.

— Почему ты решил, что они мне поверят, даже если у меня будут компрометирующие документы? Я не имею никакого отношения к Центру, ничего лично не видела, ни в чем не участвовала. Я не разбираюсь в том, о чем вынуждена буду говорить.

— Я тебе все разъясню. Тебя они выслушают, но никто не поверит показаниям… дворника.

— Может быть, хватит? — фыркнула она. — Твоя нынешняя должность, чтоб ты знал, никого, кроме тебя, не волнует. Ты сноб, Рейс Баркли, и если не понимаешь, что заслуживаешь большего, то я тебе сообщаю об этом.

— Ты что же, — с горькой иронией спросил Рейс, — начинаешь сражение за мое честное имя?

— Кто-то же должен это сделать, — упрямо вздернув подбородок, заявила Кит. — Если ты сам на это не способен.

— Кит…

— Да, все, на что ты способен, — это заниматься самоуничижением.

— Кит. Бога ради, — усмехнулся Рейс, — я дворник потому, что лучшей работы мне не найти. У меня нет образования, а без него меня никогда не пропустят в разряд белых воротничков, и это горькая реальность.

— К твоему сведению, ты умнее большинства моих сокурсников, с которыми мне приходилось общаться. Диплом ничего не значит. Лен, например, тоже учил то, что полагается, и ничего сверх того, а ты… — она прищурила глаза, — ни на минуту не прекращаешь заниматься самообразованием.

Рейс ошеломленно взглянул на нее: Рик говорил ему то же самое. Ричард Парксон презирал людей с бумажкой в кармане и полным отсутствием способности к самостоятельному мышлению.

«Ты из всего извлекаешь уроки, Рейс, — говаривал он, — впитываешь знания, как губка воду. Ты поистине мечта любого учителя».

Рик почти убедил его подготовить все необходимые документы для сдачи контрольного теста и последующего поступления в университет, пообещав позаботиться о финансовой стороне вопроса. Учитель не мог даже предположить, что все это невозможно, но Рейс не испытывал от этого меньше благодарности к погибшему другу и наставнику.

Что-то, по-видимому, изменилось в лице парня, потому что Кит впервые со вчерашнего вечера взяла его за руку и с сочувствием в голосе произнесла:

— Мне, наверное, не нужно было говорить это тебе, тем более на повышенных тонах.

— Если не ты, то кто же.

Воцарилось молчание, и, стараясь как-то нарушить его, Кит спросила:

— Так что мы будем делать?

— Мне нужно отыскать кое-какие бумаги. После этого ты сможешь пойти в полицию.

— Ясно. Итак, мы отправляемся на поиски.

— Нет, ты не поняла, Кит. Я иду один. Не хватало еще и тебя впутывать в это дело.

— Я и так влезла в него по уши,

— Это будет не развлекательная прогулка…

— А я и не рассчитываю ни на какие прогулки. Ты собираешься в дом к Рику? Тебе потребуется машина, чтобы побыстрее добраться до места, собака— для охраны и помощник, чтобы в случае необходимости предупредить тебя об опасности.

— Кит! — раздраженно повысил голос Рейс.

— Не надо! Только не затыкай мне рот. Я предлагаю свои услуги вовсе не из любви к приключениям и даже не из-за симпатии к тебе. У меня есть шанс наказать убийцу моего отца, и я его не упущу.

Рейс не мог возразить ей, да и что собственно он мог сказать…

— Хорошо, солнышко. Ты права. Мы накажем убийцу.

— Спасибо, — тихо сказала она и неожиданно улыбнулась.

— Но я надеюсь, ты представляешь, за что ты берешься.

Она взглянула на него, и впервые за все это время в глазах у нее заиграли озорные огоньки.

— У меня такое ощущение, что понимаю. Так что нам сейчас предстоит сделать?

Рейс вздохнул и поглядел в окно.

— Мы должны стать взломщиками…