ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Все было бы совершенно прекрасно, но на следующее утро Тэсс забыла снять кулон, и за завтраком братья ее замучили. А это смутило Kaгa, и он потопал прочь, не выпив второй чашки кофе, и так злобно зыркнул на Тэсс, будто она все специально подстроила.

Братья, конечно, извинились, но дело было сделано. В течение дня Тэсс думала, что надо бы убрать кулон в свой комод — Kaгa явно раздражало, что ей вздумалось его надеть. Но украшение было таким необычным, что она не могла спокойно пройти мимо зеркала и всякий раз останавливалась, чтобы взглянуть на него.

Так, думая о кулоне, Тэсс и пошла стелить постель в комнату Kaгa и не обратила внимания на стоявший там большой аквариум. А надо было бы: едва она наклонилась, чтоб застелить кровать с балдахином пестрым покрывалом в стиле индейцев навахо, послышался шорох, и питон Герман обвился вокруг ее шеи.

У нее подкосились ноги под тяжестью огромной рептилии: Герман перевешивал ее почти на десять фунтов. Она завизжала, пытаясь разжать кольцо, но чем сильнее старалась, тем крепче сжимал ее не менее перепуганный Герман.

Вбежавший Лео застыл на пороге. Он не увлекался змеями и понятия не имел, каким образом вызволить свою экономку из чешуйчатых объятий.

— Каг! — пропищала Тэсс, цепляясь за кольца Германа. — Скорее, а то съест!

— Не съест, — заверил ее побледневший Лео. — Он ест только из морозилки, прямо со шкурой. Честно! Каг в загоне, мы как раз собирались ехать к времянкам. Я сейчас!

В коридоре послышался топот, а спустя несколько мучительных минут — грохот сразу нескольких ковбойских сапог.

Тэсс стояла на коленях в кольцах огромной змеи, и казалось, что на ней надет змеиный головной убор.

— Герман, черт тебя побери! — заорал Каг. — Как ты ухитрился выползти?

— Нельзя ли отложить допрос? — поторопила она. — Он весит тонну!

— Ладно, ладно, — мягко произнес Каг. Он знал, как Тэсс боится Германа. Подойдя медленно, чтобы не всполошить своего питомца, он стал легонько поглаживать его, тихо приговаривая и бережно разматывая кольца.

Сняв питона, он подошел к аквариуму и помрачнел, увидев, что крышка приоткрыта.

— Фомку, что ли, он там держит? — пробормотал Каг, перехватывая увесистого Германа, чтоб открыть оставшиеся замки и откинуть крышку. — Непонятно, зачем ему вечно выползать оттуда.

— А тебе бы понравилось жить в комнате размером с троих тебя, в которой и поиграть не с кем? — пробормотала Тэсс, потирая плечи. — Он свернул мне оба плеча и небось еще сломал позвоночник. Он же грохнулся на меня сверху!

Каг водворил Германа в аквариум и запер крышку.

— Сверху? — Он сморщил брови. — Это откуда?

— Оттуда!

Она показала на один из массивных резных столбов, украшавших обширную кровать. Каг присвистнул.

— Давненько он не лазил по деревьям. — Он подошел к ней поближе и прищурил глаза. — У тебя все в порядке?

— Я же сказала, — проворчала она, — у меня все кости переломаны.

Он мягко улыбнулся.

— Скорее, у тебя помяты мускулы. — Его вопросительный взгляд был деликатным. — Но ты ведь не испугалась, правда?

Тэсс ответила не сразу, но чуть улыбнулась.

— Ну, не так чтоб очень. Я даже как будто привыкла к нему. — Она пожала плечами. — Оказывается, он приятный. Как плотный шелковый шарф.

Каг стоял и молча смотрел па нее с какой-то странной улыбкой.

— Я думала, на них слизь.

Он расплылся в улыбке.

— Почти все так думают, пока сами не потрогают. Змеи чистые. Они редко бывают агрессивными, если только их не спровоцировать. Главное — знать, когда не стоит брать их на руки.

Он снял шляпу и провел рукой по густым волосам.

— Герман у меня двенадцать лет, — добавил он. — Уже как родной. Хотя мало кто понимает, как можно привязаться к змее.

Тэсс вглядывалась в суровое лицо Kaгa и думала, что было бы тяжело расстаться с таким дорогим существом, как того требовала бывшая невеста.

— У меня была игуана, — сказала она. — Мне тогда было лет двенадцать. Один из ребят на родео собирался в колледж и спросил, не хочу ли я ее взять. — Тэсс улыбнулась. — Она была зеленой и огромной, как какое-то доисторическое существо. Чистый живой дракон. Она любила тертые кабачки и бананы и давала подержать себя на руках. А если ее гладили по головке, она жмурилась и поднимала бородку. Она жила у меня три года.

— А что случилось?

— Просто умерла, — ответила Тэсс. — Я так и не узнала, от чего. Ветеринар сказал, что я все делала правильно. Обошлись без вскрытия, потому что у папы не было денег. Она была немолодой. Хочется думать, что пришло ее время.

— Бывает, что питомец просто возьмет да и умрет. — Каг смотрел на Германа, уютно свернувшегося кольцами. — Погляди на него, — бормотал он, — ну кто бы сказал, что он помышлял о побеге?

— Забыть не могу, как я открыла стиральную машину, а он лежит там, смотанный в клубок. Я чуть было тут же не уволилась.

— С тех пор ты многого достигла, — признал Каг. Его взгляд поймал голубые искорки кулона, и он уставился на него.

— Извини, — забормотала Тэсс, с виноватым видом прикрывая кулон рукой. — Я не должна была носить его на виду у твоих братьев, но он такой красивый. Как лоскутик неба на шее.

— Я рад, что тебе нравится, — проворчал Каг. — Носи сколько хочешь. Им ведь все равно, о чем языки чесать.

— Я не думала, что они заметят.

Он приподнял бровь.

— Я уже семь лет не покупаю подарков женщине. Так что здесь это — событие, что бы я при этом ни имел в виду, — добавил он.

Тэсс покраснела.

— Ну да, я знаю, просто подарок на день рождения, — скороговоркой выпалила она.

— Ты тяжело работаешь, надо тебя иногда побаловать, — буркнул он в ответ. — С тобой действительно все в порядке?

— Такая мелочь, как сломанный хребет, не подорвет моего усердия.

Каг злобно уставился на нее.

— Он весит всего сто десять фунтов.

— Вот как? Зато во мне только сто! Он озадаченно оглядел ее.

— Ты похудела.

— Ты уже говорил это, но я не худела. Я всегда была худой.

— Ешь побольше.

Она подняла брови.

— Как хочу, так и ем. Спасибо за заботу. Каг фыркнул.

— А где новая одежда, которую мы велели тебе купить?

— Не надо мне обновок. У меня хватает одежды.

— Ничего себе, хватает! Завтра же поедешь в город и накупишь новых джинсов и кофточек. Ясно?

Тэсс упрямо выставила подбородок.

— Не поеду! Знаешь что, хоть я у тебя и работаю, ты не будешь мне указывать, как одеваться.

С минуту Каг смотрел на нее, сощурив глаза.

— Кстати, — пробормотал он, наступая на нее, — зачем дожидаться завтра? А буду я указывать или не буду…

— Каллаган! — закричала Тэсс, но не успела договорить его имя, как очутилась у него на плече. Каг пронес ее через гостиную, мимо Лео, спешившего увидеть, что там происходит.

— Господи боже, ее что, укусил Герман? — ужаснулся тот. — Она жива?

— Никого он не кусал! — огрызнулся Каг и пошел дальше.

— Так куда ты ее тащишь?

— В ближайший магазин.

— В бли… Да? Молодец!

— Предатель! — крикнула Тэсс.

— Купи ей платье! — добавил Лео.

— Терпеть не могу платьев!

— Купи ей два!

— Заткнись, Лео! — простонала она.

У запасного выхода им встретился Рэй.

— Собрались на раут? — с подчеркнутой вежливостью спросил он и изящно распахнул дверь. — Приятного вам вечерочка.

— Спаси меня! — закричала ему Тэсс.

— Послушай, это, кажется, такая песня? — обратился Рэй к Лео, вышедшему вслед за ним на крыльцо.

— Точно! Во-во… “Спаси меня!” — запел тот. Они все еще пели, отчаянно фальшивя и раздирая глотки, а Каг уже трясся в грузовике с разъяренной Тэсс.

— Не надо мне одежды! — шипела она.

Он взглянул на ее раскрасневшееся лицо и ухмыльнулся.

— Поздно. Мы уже почти приехали.

Тэсс не могла понять, чему он радуется. Каг тем и отличался от братьев, что глубоко презирал всякое баловство. Еще таким же был Саймон, но тот почти всегда отсутствовал. Тэсс слыхала, что Лео и Рэй когда-то тоже были угрюмыми, как старшие Харты, но с тех пор, как Дори с Корриганом ушли, они вечно что-то вытворяли. А Каг только и делал, что работал. Чего же он сейчас-то разошелся?

— В конце концов, Лео мог бы свозить меня, — ворчала она, скрестив на груди руки.

— Он слишком хорошо воспитан, чтоб вынести тебя за дверь, — отозвался Каг. — И Рэй у нас тоже… джентльмен.

— Я только успела как следует разносить эти джинсы.

— Они уже в дырах, — заметил он.

— Это модно.

— Модные джинсы продаются с дырами. А это, — он указал на протертые колени, — последствия тяжкого труда. Я видел, как ты на коленях драишь пол на кухне. Кстати, мы тебе купили такой полотерчик, специально для линолеума. Его пришлют вместе с газом и дровами. Мы все заказали одновременно.

— Полотер? — изумилась она.

— Тебе станет легче управляться.

Это было безумно приятно — оказывается, он обращает внимание на ее работу. Больше Тэсс не проронила ни слова, но всю дорогу продолжала улыбаться.

Через несколько минут Каг подъехал к супермаркету и повел ее в отдел женской одежды. Там он приблизился к миссис Беллами, продавщице, появившейся на свет вместе с магазином, и почтительно приподнял шляпу.

— Миссис Беллами, не могли бы вы снабдить ее джинсами, блузами, новыми сапогами и парочкой платьев? — спросил он, кивком головы указывая на Тэсс, одеревеневшую как кукла. — Нашей экономке нельзя расхаживать в таком виде!

— Что вы, упаси боже, мистер Харт, — тут же согласилась почтенная женщина. Она задумчиво сдвинула брови. — А нам только что доставили хорошенькие летние вещички! Пройдемте со мной, мисс Тэсс, сейчас мы приведем вас в порядок! — Она взяла Тэсс за локоть и махнула рукой на Kaгa. — А вы брысь отсюда, мистер Харт, — пробормотала она, и Тэсс подавила смешок, увидев его лицо. — Девушка будет готова примерно через час.

Тэсс покорно последовала за миссис Беллами, прикрывая ладонью подергивающиеся губы — только расхохотаться ей не хватало.

Каг проводил ее усмешкой. Итак, она не хочет обновок? Это мы еще посмотрим! Миссис Беллами не даст комиссионным пройти мимо носа!

Через час Каг вернулся и застал Тэсс за примеркой бело-голубого платья с пышной юбкой и присборенным лифом на тоненьких бретельках. Сапфировый кулон сиял на белой коже. У него перехватило дыхание от усыпанных веснушками белых плеч и выступающей из декольте сливочной груди.

— Ну как, Тэсс, то что надо, а? — приговаривала миссис Беллами. — Побудь тут, сейчас я тебе еще кое-что покажу! А вот и вы, мистер Харт! — обронила она и махнула рукой в сторону Тэсс. — Как вам это? Правда, хорошенькое? Так, где-то я видела такую красивую штучку, всю в черных кружевах…

Тэсс повернулась к подошедшему Кагу. У него не дрогнул ни один мускул на лице, но глаза блестели, скользя по обнаженной коже. Платье удачно подчеркивало голубизну девичьих глаз.

— Чересчур открытое, да? — Тэсс волновалась под его взглядом.

Каг покачал головой.

— Тебе идет. Даже к кулону подходит. — Его хрипловатый голос звучал проникновенно. Он подошел ближе, и машинально поднял руку туда, где лежал маленький сапфир в оправе из золота и бриллиантов, остановился на мгновенье и скользнул пальцами вдоль тоненькой бретельки, рассеянно касаясь нежной кожи и отмечая ее шелковистость и тепло.

Тэсс сдавило горло. Она чувствовала, как гулко забилось сердце в груди, когда его взгляд опустился в глубину декольте.

Пальцы Kaгa стиснули ей плечо, и она с шумом втянула воздух.

А он все не отводил глаз.

— Это платье сделано как раз для того, чтобы заставить мужчину захотеть его сиять, — мрачно произнес он наконец.

— Мистер… Харт! — вскрикнула Тэсс.

Он слегка нахмурился и вгляделся в ее возмущенные глаза.

— Ты что, не знаешь, что за штука платье и как оно действует на мужчин? — поинтересовался он.

Тэсс дрожащими руками подтянула лиф повыше.

— Не знаю! Но я не возьму его, раз оно наталкивает тебя… мужчину… на такие мысли!

Его рука отдернулась, будто обожглась о ее кожу.

— Я пошутил! — с раздражением солгал он, отодвигаясь. — Оно превосходно, и оно будет твоим!

Тэсс не знала, что и думать. Он пошутил, видите ли! А теперь и вовсе повернулся спиной к ней и к подоспевшей миссис Беллами.

— Вот, Тэсс, примерь-ка еще это. А то я сложу в коробку, пока ты одеваешься, — и она увлекла за собой девушку, прежде чем та успела сказать хоть слово.

И слава богу, что не успела: Каг боролся с приступом давно им не испытываемого возбуждения. Он был потрясен до потери сознания. Тэсс явно начинала действовать на его мужские гормоны. Не надо было тащить ее сюда. Если она появится в этом платье в его присутствии, это чревато серьезными осложнениями.

Каг стоял, размеренно дыша, пока не овладел своим взбунтовавшимся телом. К счастью, Тэсс не стала показываться ему в черном платье, которое примеряла, и даже попыталась отказаться от голубого. Но он этого не позволит — у нее должно быть хоть одно нарядное платье.

— Голубое останется, — твердо сказал он. — Тебе надо будет во что-то одеться, если тебя куда-нибудь пригласят. — Правда, тогда она может оказаться в этом платье в обществе другого мужчины. Но Тэсс не ходила на свидания, и Каг отогнал эту мысль. — Ты набрала джинсов и блузок? А сапоги?

Когда миссис Беллами скороговоркой прочла список, он протянул кредитку и стал наблюдать, как она выбивает чек, стараясь при этом, чтобы Тэсс не смогла увидеть сумму: у нее и без того уже был озабоченный вид.

Поблагодарив миссис Беллами, Каг взял у нее две большие сумки и коробку с платьем и повел Тэсс обратно к грузовику. Он уложил покупки на заднее сиденье и посадил Тэсс впереди. Она сидела, не пристегивая ремня, пока он не опустился рядом.

— Ты слишком много потратил, — нервничая, начала она. В больших голубых глазах было смятение. — Мне придется месяцами с тобой расплачиваться, даже если ты каждую неделю будешь удерживать из моей зарплаты.

— Считай, что это — рабочая форма, — мягко произнес он. — Тебе нельзя одеваться как до сих пор. Что скажут о нас люди?

— К вам никто никогда не заходит.

— Заходят приезжие скотопромышленники, политические деятели. Нам случается выезжать на массовые пикники. Люди обращают на нас внимание. И тебе будет удобнее в новой одежде.

Она пожала плечами и обреченно вздохнула.

— Что ж, ладно. Спасибо.

Каг сидел, закинув руку на спинку сиденья, и смотрел на нее. Пожалуй, он понял, чего она так разволновалась.

— Ты никогда не имела новых вещей? — неожиданно спросил он.

Тэсс покраснела.

— На гастролях родео, если не выигрывать, много не заработаешь. Мы с папой чаще всего покупали вещи на толкучках или получали с чужого плеча. — Она бросила на Kaгa нервный взгляд. — Я участвовала в скоростных бегах и несколько раз занимала третье место, но для моей лошади это был предел. Ее пришлось продать перед тем, как папа бросил все и попал к вам на работу.

— Вот это да, — тихо сказал Каг. — А я и не знал, что ты вообще можешь держаться в седле.

— Не было случая.

— Я как-нибудь утром возьму тебя с собой. С квартероном справишься?

— Конечно, если хорошо объезжен!

Он усмехнулся.

— Посмотрим ближе к концу сезона, а то ковбои забросят работу, чтоб погарцевать перед тобой.

Она покраснела.

— Никто на меня даже не смотрит. Я слишком тощая.

— Ничего подобного, — возразил он, — ты тонкая, но за парня тебя не примешь.

— И на том спасибо.

Каг неожиданно поднял руку и, потянув за золотисто-рыжую прядь, повернул Тэсс лицом к себе. Он не улыбался, только глаза у него сужались, пока взгляд медленно скользил по ее лицу к губам.

— Голубое платье тебе идет, — сказал он. — А черное?

Тэсс заерзала.

— Слишком глубоко.

— Что глубоко?

Она сглотнула.

— Вырез почти до пояса. Я ни за что не появилась бы на людях в таком виде!

Его взгляд опустился ниже, туда, где быстро вздымались и опускались маленькие груди.

— Не многие женщины могут это себе позволить, — полушепотом проговорил он, — но тебе можно. Ты маленькая и могла бы носить его без лифчика.

— Мистер Харт! — вскрикнула Тэсс и отпрянула. Он вскинул брови.

— Сколько месяцев я был для тебя Каллаганом, а сегодня ты во второй раз говоришь “мистер Харт”. Что я такого сказал?

Лицо у нее было багровым.

— Вы… сами знаете, что сказали!

Он понял и, усмехнувшись, с безнадежным видом покачал головой и потянулся к зажиганию.

— А я все думал, миссис Льюис отстает от современных нравов. Да рядом с тобой она просто хиппи!

Тэсс скрестила руки на груди, все еще тяжело дыша.

— Нельзя так развязно говорить о подобных вещах. Это неприлично!

Он еле удержался, чтобы не хмыкнуть. Кажется, шуток она и впрямь не понимает. Но какое это было искушение! У него вдруг стало тепло на душе, пустовавшей столько лет. Каг старался не думать, что это путь в пропасть. Ему просто было приятно быть рядом с ней, баловать ее. Он бросил на Тэсс косой взгляд.

— Пристегни ремень, котенок!

Котенок! Она с трудом нащупала застежку, неуверенно поглядывая на него. Каг не употреблял ласковых слов, а она их не любила. Но этот глубокий, хрипловатый голос словно проник ей в самое солнечное сплетение. Она почти представила, как он шепчет это слово, целуя женщину.

Лицо у нее стало пунцовым. Что это ей вдруг пришло в голову? Да еще взгляд остановился на жестком разрезе его губ и против воли задержался на нем. Интересно, его поцелуи действительно так убийственны, как ей кажется? Ее целовали всего раз или два, и то неумело. А вот Каллаган, надо думать, умеет целовать. Наверняка умеет.

Каг поймал ее взгляд и поднял бровь.

— Так-так, что за скандальные мысли занимают голову нашего синего чулка? — Он добродушно усмехнулся.

Тэсс захлебнулась.

— Я не поняла, что ты имеешь в виду.

— Правда?

— Правда! И я тебе не синий чулок!

— А я уже совсем было поверил, — чуть слышно процедил Каг и улыбнулся.

— Ты погоди, тебе еще захочется яблочного повидла к булочкам, — проворчала она в ответ. — Дождешься ты от меня этих булочек!

— Тебе не дадут заморить меня голодом, — самодовольно ответил он. — Рэй и Лео за меня заступятся.

— Заступятся, как же! Как за меня заступились! Как вы могли? Один тащил меня, как куль, а двое других стояли, как пара чурбанов, да еще потешались. Угораздило же меня связаться с такой чокнутой семейкой!

— Это мы чокнутые?

— А то кто же? Все вы с ума посходили!

— Ну а ты? — сухо пробормотал он. — Чего же ты работаешь в нашем доме?

— Мне вообще впору к психиатру!

— Позабочусь об этом в первую очередь.

Она кисло взглянула на него.

— Я думала, ты хочешь, чтоб я ушла.

— Я же сказал, не сейчас, пока гонят скот! — напомнил он. — Может быть, летом, если ты твердо решила.

— Не я, а ты решил. Я же тебе не понравилась.

Поджав губы, Каг смотрел прямо вперед.

— Не понравилась? — с рассеянным видом отозвался он наконец. — Но ты прекрасная экономка и замечательно готовишь. Если я тебя уволю, меня замочат в водопойном желобе и всплыть не дадут.

— Ты расквасил торт, который я для тебя пекла, — ежась, вспоминала она. — Ты дал своему змею наброситься на меня.

— Это он без меня решил, — заверил Каг. Лицо у него стало жестким. — Что касается торта, сама знаешь.

— Теперь знаю. — Она ослабила напор. — Извини. Мне не известно, что такое добрая мама, у меня ее тоже не было. Но если б у меня были малыши, я б им такой день рождения устраивала! — Тэсс говорила будто сама с собой и улыбалась. — Пекла бы торты, устраивала праздники, готовила мороженое. — Ее рука машинально поднялась к подаренному кулону.

Он заметил этот жест, и в груди его разлилось тепло.

— Ты любишь детишек?

— Очень. А ты?

— Мне особо не приходилось иметь с ними дело. Но мне нравится малыш Мака, — добавил он. У бригадира был двухгодовалый мальчик, который все время подбегал к Кагу и просился на руки. Каг приносил гостинец всякий раз, как навещал Мака с женой. Тэсс об этом знала, хотя он никогда не говорил ей.

Она посмотрела в окошко.

— Наверно, у меня никогда не будет своих ребятишек.

Он нахмурился.

— Это почему же?

Она зябко обхватила руками плечи.

— Я не люблю… то, что приходится делать, чтоб они появились.

Он так резко затормозил, что ремень врезался ей в грудь, и впился в нее взглядом. Она покраснела.

— Ну, бывают же фригидные женщины!

— Почем тебе знать, что ты фригидная? — рявкнул он и тут же разозлился, что вообще задал такой вопрос. Тэсс отвела взгляд.

— Терпеть не могу, чтоб мужчина меня трогал.

— Да-а?! — протянул он. — Тогда чего это ты затрепыхалась, когда в магазине я провел рукой по твоему плечу?

Она вскинулась.

— Я? Никогда!

— Именно. Ты, — букрнул он, и ему снова стало жарко при воспоминании о нежной коже. Ее беззащитность будила в нем совершенно нестерпимую нежность.

— Это… Ну, от неожиданности. Вот и все! — не сдавалась Тэсс.

Он забарабанил пальцами по баранке и поглядел на девушку сквозь сощуренные веки.

— С тобой когда-то что-то произошло. Что именно?

Тэсс оцепенела, не сводя с него глаз.

— Выкладывай. Ты знаешь, я не проболтаюсь. Это было так.

Она поерзала в кресле.

— Один из любовников моей матери стал сильно приставать ко мне, — пробормотала она. — Мне было шестнадцать лет, совсем неискушенная, я перепугалась до смерти.

— Но теперь тебе двадцать два года. — Каг сверлил ее взглядом. — В Америке не осталось двадцатидвухлетних девственниц!

— Еще чего скажешь! — взвилась Тэсс и залилась краской — он угадал.

Каг сморщил губы и едва заметно улыбнулся.

— В таком случае, — тихо, с издевкой произнес он, — почем тебе знать, что ты фригидная?

Тэсс удавилась бы, но не ответила. С шумом вдохнув, она сказала:

— Можно мы поедем домой?

Тэсс произнесла это так вкрадчиво, таинственно, заманчиво. Тэсс заставила его потянуться к домашнему уюту и теплу. Но пока что Каг не собирался признаваться в этом даже себе.

— Ну да, — ответил он спустя минуту, — отчего же не поехать. — Он отпустил тормоз, включил сцепление и помчался по дороге.

Каг забыл, что ее покупки в то утро меньше всего входили в его планы. Он не думал об удовольствии быть рядом с Тэсс. В эти дни он много работал, стоически неприступный, если только поблизости не появлялась Тэсс. Она была беззащитна, как тот котенок, которого они вдвоем взяли на попечение. Наверняка его просто привлекала ее юность. Это было все равно что баловать обездоленного ребенка, любуясь тем, как он это воспринимает.

Но она трепетала от прикосновения его рук, а он давно был один. Ему было приятно прикасаться к ней, а ей — позволять ему это. Конечно, стоит быть поосторожнее, все это небезопасно, но он был так уверен, что справится… Она милая девочка, и ее можно немножко побаловать. Почему же нет?