4

— Это ты… — произнесла Эшли, держа в одной руке с трудом найденную помаду.

— Ну, ты и соня! — сказал Родриго.

Она не могла отвести взгляд от его красивого загорелого лица. Ее сердце билось все сильнее и сильнее.

— Не думаю, что тебе стоит пользоваться всем этим, — вдруг заявил он, презрительно кивнув на косметичку, до отказа набитую всевозможными средствами искусственного украшения лица. — Выкинь немедленно.

Эшли вызывающе фыркнула, отвернулась к зеркалу, и стала демонстративно накрашивать губы.

— Мне нравится макияж, — проинформировала она мужа.

— Но ты не можешь не знать, что мне он не нравится, — сказал Родриго голосом, в котором чувствовалось удивление.

— Что ж, — все так же спокойно произнесла Эшли, доставая тушь для ресниц, — тебе повезло, что у тебя есть выбор и ты можешь не краситься.

— Это не смешно. Просто я не люблю все ненастоящее.

— Ты потрясающий мужчина, — проговорила она, тем временем нанося тушь, — такой избалованный…

— Избалованный? — повторил Родриго. Он не ожидал от своей тихой жены таких слов.

— Где бы ты ни был, всюду тебя окружают люди, почитающие за честь услужить тебе: будь то слуги или подчиненные, что, кстати, во многом очень для тебя схоже. И на твоем месте я давно бы устала от необходимости то и дело отдавать приказы и распоряжения. А ты, наоборот, так к этому привык, что начинаешь командовать даже дома. Знаешь, дорогой, между твоим секретарем и твоей женой все-таки есть некоторая разница.

— Я вовсе не командую, а просто выражаю свое пожелание!

— Для тебя это уже одно и то же. Но я не собираюсь выбрасывать на помойку всю свою косметику только потому, что вашему величеству это, видите ли, не по душе. Вот мне, например, кажется, что ты одет в слишком консервативный костюмчик. Так что, ты теперь пойдешь и выкинешь его?

— Генеральному директору одного из самых известных издательских домов Америки не пристало ходить в неконсервативных, супермодных костюмчиках.

— Насколько я могу судить, сейчас ты не в издательском, а в своем доме, — услышала Эшли собственный полный сарказма голос. Она с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало и закрыла косметичку.

В это время Родриго незаметно подошел к ней, и она ощутила его мертвую хватку. Больно не было, Но все же она сознавала, что при всем желании ей бы не удалось вырваться.

— А ты весьма… эксцентричная особа.

От его объятия сердце Эшли забилось еще сильнее, хотя это было почти невозможно.

— Эксцентричная? — прошептала она. — Я знаю, ты хотел сказать «склочная».

Он провел своими большими сильными ладонями по ее щекам, и она закрыла от удовольствия глаза. Родриго был так близко, что она слышала, как неистово бьется его сердце.

— Несмотря ни на что ты разжигаешь во мне огонь желания, — сказал он. — Если бы не горничные, которые сейчас как раз собирают твои вещи за стенкой, я бы взял тебя на руки, прижал к стене и… ты понимаешь, что я хочу сказать. Мне очень хочется сделать это быстро и яростно. Не сомневаюсь, что тебе бы понравилось.

Услышав столь откровенные слова, Эшли густо покраснела. По его тону она поняла, что он абсолютно серьезен. Его слова одновременно и потрясли и завели ее. Ее охватило неистовое, страстное желание. Она вся горела. Соски набухли, что было видно сквозь надетую на нее майку. Хорошо, что я сижу, подумала Эшли. Ее ноги ослабли, и если бы в эту секунду она попробовала встать, то едва ли бы у нее это получилось.

— И я думаю, что смог бы сделать все как надо, не испортив твой макияж, — проговорил Родриго тем же серьезным тоном.

— Возможно… — протянула она, находясь в полном трансе.

Посмотрев на ее лицо, на котором легко читалась готовность выполнить любое его эротическое желание, он удовлетворенно рассмеялся.

— Знаешь, я лучше на всякий случай подожду, пока ты его смоешь.

— Долго же тебе придется ждать, — огрызнулась обиженная таким подвохом Эшли.

Она уже хотела встать и демонстративно выйти из комнаты, как вдруг кое-что вспомнила. Вчерашняя визитерша! Если сейчас не спросить, кто она такая, то и в эту ночь трудно будет спать — замучат кошмары.

— Я видела женщину, которая вчера к тебе приходила, — тихо начала Эшли. — Скажи, кто она?

Родриго посмотрел на нее удивленными глазами.

— Какая женщина?

Эшли покраснела.

— У нее были длинные каштановые волосы… она очень красивая.

— Ах, эта… — произнес он так равнодушно, что мысленно себе поаплодировал. Все-таки настоящий журналист обязан быть еще и хорошим актером. — Это ведущая одной из рубрик, Она принесла мне кое-какие материалы. — Тут его, к счастью, кто-то позвал в соседнюю комнату.

Эшли облегченно вздохнула. Нет, эта красивая шатенка — не любовница Родриго. Хорошо, что так, а то такой конкуренции явно не выдержать.

За стеной горничная что-то говорила мужу.

— Эшли? — вдруг обратился он к ней. — Горничные утверждают, что собрали все твои вещи, но здесь только два каких-то убогих платьица. Твой гардероб действительно пуст. Где твоя одежда?

Вопрос был настолько неожиданным, что Эшли в испуге замерла. Ну и что ему отвечать? Конечно, по всем законам логики у нее должно быть огромное количество одежды. Жены богатых людей просто-таки помешаны на дорогих тряпках. И ее гардероб должен ломиться от изобилия всякой всячины. А все, что у нее есть, — это «два убогих платьица», как выразился Родриго.

Отчаявшись придумать хоть сколько-нибудь разумное объяснение, Эшли пожала плечами и сказала первое, что пришло в голову:

— Я недавно провела ревизию и кое-что выбросила…

— Кое-что? Но, если верить тому, что я услышал от прислуги, ты выбросила все!

Эшли совершенно смешалась и потупила взгляд.

— Ну да, я, наверное, немножко перестаралась… — Он выжидающе смотрел на нее. Естественно, он не поверил, подумала она. Ну а что еще тут можно сказать? В голове, как назло, ни одной подходящей мысли. — Надо будет пройтись по магазинам в ближайшее время, — пробормотала бедолага, чтобы хоть что-то сказать.

— Если бы я сам не видел нашего свидетельства о браке, я бы подумал, что ты жила где-то в другом месте, — заметил Родриго.

— Да что ты такое говоришь?! — воскликнула Эшли.

— Тогда объясни мне, какого черта у меня, миллионера, жена одета как девочка в интернате?

И вот, когда нервы были так напряжены, что готовы были лопнуть, на нее снизошло озарение:

— Мы с тобой несколько раз ругались, потому что тебе совершенно не нравится мой вкус. И тогда, в приступе раздражения, я выбросила все содержимое своего гардероба…

Родриго усмехнулся и одобрительно кивнул.

— Да, это я могу легко себе представить. С твоим-то характером!

Только тут Эшли поняла, из-за чего начался весь сыр-бор.

— А почему они собирают мои вещи? — спросила она. — Мы куда-то едем?

— В Каса дель Хорхес…

У Родриго слова не расходились с делами. Не прошло и трех дней, как Эшли могла уже воочию лицезреть необычайные красоты огромного поместья, построенного в средние века и расположенного в нескольких десятках километров от испанского города Валенсия, родины Родриго.

Фасад здания смотрел на Средиземное море. Побережье было изрезано причудливой формы скалами и утесами, но поместье находилось в искусственной бухте со своим песчаным пляжем. Чуть поодаль располагался лес. Вообще, место было удивительно красивым и тихим. Идеальный приют для писателя. Здесь предки Родриго, среди которых было немало писателей, поэтов и музыкантов, по вечерам сидели на террасе со стаканчиком вина или сока, смотрели, как солнце опускается за горизонт, наполняя небо и море причудливыми красками, и в их головах зарождались новые замыслы, которые они спешили воплощать, скрипя пером или тихо перебирая струны в тишине испанской ночи, нарушаемой только ласковым шумом волн.

У Эшли перехватило дыхание от такой красоты. Она понимала Родриго. Ради того, чтобы сохранить эту красоту, можно было жениться и на самом черте.

Они прилетели из Нью-Йорка, с несколькими посадками и дозаправками, на личном самолете мужа и приземлились на специальном аэродроме, расположенном относительно недалеко от цели их путешествия. Хозяин спустился по подставленному трапу первым и подал жене руку. Эшли вдруг заметила следы плохого самочувствия на загорелом лице своего любимого.

— С тобой все в порядке? — заботливо спросила она, когда они шли к поданному на край поля автомобилю.

— В полном, только устал немного. — Он поморщился. В его движениях чувствовалась небольшая раздраженность человека, привыкшего работать в полную силу, но чувствующего, что он не в состоянии делать свои обычные дела из-за глупого недомогания. — Я, видимо, перетрудился вчера, когда ездил в редакцию…

Эшли остановилась как вкопанная.

— Тебе же врач не велел пока работать! Я думала, ты отсутствовал вчера почти весь день из-за каких-нибудь личных нужд…

— Но моя работа и есть мои личные нужды. Я же глава огромного издательского комплекса. Помимо «Светской жизни» мы издаем еще несколько газет и журналов, сотрудничаем с теле- и радиокомпаниями, имеем свой звукозаписывающий лейбл… и все это держится на мне. Я должен быть в курсе всего, что происходит, иначе это грозит крахом. Я ознакомился с тем, что сейчас делается в компании, взял все номера всех журналов за последние пять лет, в общем, постарался вкратце ознакомиться со всем, чего пока не помню. А это потребовало немало времени и усилий. К тому же теперешний длительный перелет…

Они сели в машину, и водитель повез их по направлению к главному зданию поместья. В салоне автомобиля Эшли продолжила начатый разговор.

— Не могу поверить, — сказала она, — что всего лишь через пару дней с того момента, как доктор прописал тебе покой, ты уже срываешься в свой офис и начинаешь работать, не делая скидку на свое состояние!

— Я сделал то, что было необходимо.

Эшли внимательно посмотрела на него. Родриго выглядел упрямым и непреклонным, хотя по его лицу было видно, что он изрядно вымотался.

— Ты пренебрегаешь собственным здоровьем. — Она была искренне обеспокоена.

— А что мне оставалось делать? Если бы без всякой видимой причины я вдруг перестал появляться на работе, это вызвало бы у сотрудников недоумение, породило бы слухи, переполох и неминуемо отразилось на качестве изданий. Так что мне нужно было лично предупредить всех о моем временном отсутствии.

— И чем же ты это объяснил? — поинтересовалась Эшли, глядя на сдвинутые от головной боли брови мужа.

— Я сказал, что из-за аварии у меня возникли некоторые проблемы со зрением, и я намерен подлечить глаза у одного отличного окулиста у себя на родине. Таким образом, я убил еще и второго зайца. Ссылаясь на то, что плохо вижу, я просил подчиненных объяснить мне смысл кое-каких документов, которые не мог понять.

— Хитрый ход. Сразу видно — профессиональный пиарщик! — восхитилась Эшли.

— А еще я добавил, что, пользуясь, случаем, проведу несколько дней со своей женой, — закончил Родриго.

— Боже… — У нее похолодело на душе. — И что же, люди удивились?

Ей сразу вспомнилось изумление, которое не смог скрыть вечно спокойный Карлос. Судя по всему, тетя Хуанита — единственная из окружения Родриго, кто знал о наличии у него супруги. Для остальных же это было страшной тайной. И потому известие из уст известного плейбоя и холостяка, что он решил провести выходные с женой, должно было вызвать большое недоумение у всех его приближенных.

— Их удивление вполне понятно. Я редко позволяю себе отпуск.

Они подъехали к главному дому поместья, и вышедший первым наружу шофер открыл перед ними дверцу машины. Поднявшись на крыльцо, Родриго по-испански поприветствовал встретившего их слугу.

— Добрый день, сеньор, — ответил ему тот тоже по-испански. Потом повернулся к даме. — Добрый день, сень…

— Здравствуй. — Эшли поспешила его прервать, чтобы он не назвал ее сеньоритой. Когда они вошли в дом, она сказала, обратившись к нему и сделав интонационное ударение: — Послушай, принеси нам с мужем чего-нибудь холодного попить. Вода в самолете была какой-то теплой.

Слуга с интересом посмотрел на нее, но через секунду на его лице уже была обычная непроницаемая маска.

— Сейчас будет исполнено, — сказал он и быстрым шагом направился куда-то в глубь дома.

Родриго осматривал просторный холл в поисках того, что здесь изменилось за пять лет. Он удовлетворенно хмыкнул.

— За что я люблю все эти средневековые родовые поместья, так это за то, что тут столетиями ничего не меняется. Все точно так же, как и в пору моего детства. Вот только нескольких картин не хватает. Но это как раз те, что теперь висят у меня дома.

Эшли не успела ничего ответить, потому что увидела, что им уже несут поднос с двумя большими стаканами апельсинового сока. Слуга подошел сначала к Эшли, которая рассматривала некое довольно внушительное полотно, изображающее битву, а затем направился к хозяину, который стоял чуть поодаль.

Она сделала глоток и почувствовала освежающую прохладу.

— Родриго, — позвала Эшли, — а что изображает эта картина?

— А, эта… — Он тоже отхлебнул из стакана и подошел ближе. — Это сражение, в котором принимали участие мои предки. Оно произошло…

То ли сказалась усталость, то ли просто неосторожность, но он вдруг оступился и чуть не упал. Ничего не произошло, только часть сока из стакана выплеснулась ему на костюм. Он посмотрел на пятно и вдруг замер. В его взгляде было нечто большее, чем просто огорчение по поводу испачканной одежды.

— Что с тобой? — испугалась Эшли. Родриго медленно поднял на нее глаза.

— Я сидел за столиком, а ты пролила на меня сок…

Несколько секунд она вопросительно смотрела на мужа, пытаясь понять смысл его последней фразы. Но когда она увидела, как он схватился за голову, то очнулась и подбежала к нему.

— Родриго? Ради Бога, сядь куда-нибудь!

— Нет, — произнес он довольно жестко и одной рукой взял ее за талию. — Мы пойдем наверх и поговорим об этом наедине.

— О чем «об этом»? — почти взвизгнула Эшли. Ее нервы были на пределе.

И вдруг со всей отчетливостью она поняла, что он имеет в виду, И сказала, стараясь, чтобы ее голос не дрожал:

— Ты только что вспомнил что-то из прошлого. И вспомнил нечто, касающееся меня…

— Как будто у меня перед носом кто-то взмахнул старой фотографией. — Нетерпеливым движением Родриго открыл дверь, ведущую в небольшую, уютную гостиную. Неожиданная вспышка памяти прибавила ему сил. — Ты была в костюме официантки.

— Было дело… — только и оставалось признать Эшли. Она села в плетеное кресло.

Родриго непонимающе на нее смотрел.

— Но зачем тебе понадобилось надевать этот костюм? Это был какой-то розыгрыш?

Эшли побледнела. Она ощущала себя втоптанной в грязь. Она была не такая, какой он хотел бы ее видеть. Она уже видела ту пропасть, которая начинала образовываться между ними.

— Я обслуживала тебя в кафе. Я там работала.

— Я там работала? — эхом повторил он, и было, похоже, что он ее передразнивает.

Эшли сжала губы и едва заметно кивнула.

— Да, работала официанткой. А этот случай, который ты вспомнил, — наша первая встреча. Я нечаянно пролила на тебя сок и хотела вытереть, а ты…

— Да, да, — перебил ее Родриго, целиком поглощенный своими воспоминаниями. — Я помню все, что думал и чувствовал в тот момент. Ты меня сильно возбудила, — честно признался он, пристально на нее глядя. — Я хотел немедленно затащить тебя в машину, домчаться до какого-нибудь отеля и провести там с тобой все выходные.

Лицо Эшли залила краска стыда и обиды. Ну что ж, хоть он и не посвящал ей любовные стихи и серенады, но зато был вполне честным. Она должна, видимо, радоваться тому, что понравилась ему при первой же встрече, хотя он и вел себя подчеркнуто холодно. Но она вовсе не радовалась. Она была в ярости. «Домчаться до отеля и провести там с тобой выходные». И это все, на что она казалась годной? Грудастая официанточка, которую можно без особого труда раскрутить на ни к чему не обязывающий секс. В ней буквально все кипело. Да ведь предложи он ей это, и она бы пошла. Может быть, не в тот же день, а в следующий раз, но пошла бы. Она так страстно его любила, что согласилась бы на что угодно. Он бы походя, воспользовался ею, отшвырнув после этого как надоевшую недорогую игрушку, а она вспоминала бы это всю жизнь как самое лучшее свое переживание. На её лице появились слезы.

— Бог мой, я не должен был этого говорить! — спохватился Родриго, прислонившись к стене. В каждом его движении еще отчетливей стала видна усталость.

— Не волнуйся, это нисколько меня не задело. Обидеть меня не так-то просто, — нарочито весело проговорила Эшли, еле сдерживая новый поток слез. — Тебе нужно прилечь. Пожалуйста, полежи хоть немного. Ты очень плохо выглядишь.

Он не стал спорить, и они поднялись по лестнице на второй этаж, где вошли в одну из спален. Это была большая, сдвоенная спальня, состоящая из двух комнат.

Он с видимым усилием развязал галстук и, на ходу расстегивая рубашку, нетвердым шагом пошел в смежную часть спальни.

— Думаю, следует вызвать врача, — проговорила она, оставшись одна в комнате.

— Никаких врачей! — Он снова появился в дверном проеме. — Со мной все в полном порядке. Перестань суетиться.

Он медленно подошел к постели и почти ничком упал на нее. Он даже не снял ботинки. Эшли опустила на окнах шторы, и рука Родриго произвела некий неопределенный жест, видимо, означавший одобрение действий жены. Его глаза были полузакрыты.

— Ты должна привыкнуть к тому, что я сам принимаю решения, cara, — услышала она тихий голос.

— Это не проблема, — ласково проговорила Эшли, подойдя к кровати и присев на край.

Она запустила руку в густую и приятную на ощупь шевелюру мужа. Конечно, не проблема, если его решения полностью совпадают с тем, чего хочет она сама.

— А по поводу того, что я сказал… эта неожиданная вспышка памяти застала меня немного врасплох, — попытался объяснить Родриго. Эшли не без улыбки отметила это слово — «немного». Да уж, совсем врасплох его застать было, естественно, невозможно. — Плюс еще я очень устал и вследствие всего этого был немного груб.

— Успокойся, я все понимаю, — тихим нежным голосом сказала она. — Будем считать это лишь неприятным исключением, которое, как известно, призвано лишь, подтверждать правило.

— И какое же это правило? — поинтересовался Родриго.

— Оно выражается в том, что ты самый романтичный мужчина из всех, с кем мне доводилось общаться.

Эти слова заставили его полностью открыть глаза. Он несколько секунд недоверчиво на нее смотрел.

— Романтичный? — переспросил он, наконец. Как ни было ему плохо, он все-таки не упустил случая скорчить насмешливую гримасу. — Я тебе не верю. Ты меня разыгрываешь.

— Я вполне серьезна, — заверила его Эшли. Она почувствовала, как его сильная ладонь слегка сжала ее руку.

— Ты можешь посидеть здесь, пока я не усну.

Она чуть было не сделала ошибку, уже открыв рот, чтобы спросить, делала ли так в его детстве мама, но вовремя спохватилась. Таких проявлений материнской нежности он был лишен. Ему исполнился только год, когда его мать сбежала с любовником и больше никогда не возвращалась даже для того, чтобы навестить сына. Эшли узнала это из одной сжатой фразы, которую он обронил, будучи не в силах сдерживать натиск ее вопросов. Она прекрасно знала, что значит, для ребенка лишиться родителей, и поэтому это сильно ранило ее сердце.

Убедившись, что Родриго уснул, она спустилась на первый этаж. В столовой, обстановка в которой, вероятно, почти не изменилась за прошедшие несколько веков, она отведала прекрасный ужин. Эшли не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме мужа. В ее голове сформировалась вполне отчетливая мысль, что очень скоро, вместо того чтобы наслаждаться счастьем и быть наедине со своим любимым, ей придется вернуться к себе домой, в Нью-Йорк, и это означает, что она вновь потеряет Родриго — быть может, навсегда. Он уже начинает вспоминать кое-что из забытых пяти лет, а с течением времени процесс пойдет только быстрее.

Она тайно подозревала, что диагноз, поставленный врачами, слишком оптимистичен и потеря памяти не будет столь уж временным явлением. Теперь же Эшли убедилась, что доктор был настоящим профессионалом и попал в самую точку. Не прошло и двух дней, а вспышки памяти уже начались. Через некоторое время он вспомнит все остальное, и больше не будет нуждаться в ней. А нуждался ли он в ней когда-нибудь вообще? Или она просто выдавала желаемое за действительное?

Эшли снова пришла в спальню, где отдыхал ее любимый, и взобралась с ногами на широкий мягкий стул. Она просидит так всю ночь и при первой необходимости вызовет врача или просто принесет мужу воды.

Она твердо решила, что впредь не вступит с ним в интимные отношения. Когда Родриго вспомнит всю правду об их браке, как он будет смотреть на нее? Покажется ли ему странным тот факт, что она спала с ним? Или это оставит его совершенно равнодушным? Конечно, он же мужчина, думала Эшли, а мужчины воспринимают мир гораздо проще. Уж он-то не будет проводить бессонные ночи, пытаясь понять, почему она совершила тот или иной поступок. Единственным его желанием станет возвращение к своей обычной жизни. И, скорее всего, он почувствует большое облегчение, когда поймет, что на самом деле ему не следует считать себя женатым человеком.

Определенно, вспомнив все, он повеселится над тем, каким причудливым образом сложились обстоятельства…

Первым чувством Эшли, когда она проснулась, было сознание того, что она лежит в постели. Сквозь просвет между шторами пробивались ласковые солнечные лучи, которые, умудрившись просочиться в столь маленькую щелочку, попадали прямиком на слегка улыбающееся лицо лежащего рядом Родриго. Очевидно, когда-то ночью он разделся. Его мускулистая грудь находилась всего в нескольких сантиметрах от нее. Эшли догадалась, что и ниже на нем не было ничего.

— Который час? — спросила она, испытывая некоторое недоумение, оттого что проснулась с ним в одной постели.

Его карие глаза внимательно на нее смотрели.

— Пять минут восьмого. Я проспал двенадцать часов и чувствую себя просто замечательно.

— Я не помню, как легла к тебе, — пробормотала Эшли.

— В этом нет ничего странного. Ты уснула на стуле, а я перенес тебя сюда. Не нужно так сильно за меня переживать, саrа, — заметил Родриго. — Я прекрасно могу позаботиться о себе сам.

Его слегка хрипловатый голос с приятным акцентом обволакивал ее как благовонный дым от ароматизированной свечи. Она была настолько опьянена близостью любимого, что вдруг поймала себя на том, что придвигается к нему вплотную. Как будто ею кто-то управлял. Стоп! А как же исключительно платонические отношения? Напуганная собственным поведением, она резко села.

Не медля ни секунды, одним движением властной и сильной руки Родриго вернул ее в исходное положение. В его прекрасных больших глазах читалась ничем не скрываемая похоть.

— Нет, сеньора Хорхес, вы никуда не пойдете.

Вряд ли какое-нибудь другое обращение могло так расстроить Эшли.

— Но…

— Ты сегодня очень непоседлива. — Он просунул одну свою ногу между ее ног, а другую положил поверх, лишив жену, таким образом, возможности уйти. — И я строго запрещаю тебе выходить за пределы постели без моего разрешения.

Она смотрела на его мужественные черты, и сердце с каждой секундой билось все быстрее. Медленно он коснулся губами ее рта. Пламя ее желания возрастало с каждой минутой.

Родриго потянул одеяло вниз и открыл ее полные груди, увенчанные алыми сосками. Некое неопределенное ноющее ощущение в нижней части ее живота все больше давало о себе знать. Он гладил ее кожу, трогал пальцами соски, каждым прикосновением заставляя вздрагивать от томительного наслаждения. Не выдержав, она тихо простонала.

— Ты хочешь меня, милая, — не спросил, а с уверенностью отметил Родриго.

— Да… — Эшли не могла поверить, как быстро она отказалась от данного себе обещания… С волной страсти бороться было просто бессмысленно, все равно, что пытаться противостоять цунами. Она вожделела его поцелуев, его прикосновений. Ее тело горело от нетерпения и ожидания. И конечно, внутренний голос, убеждавший, что, поступая так, она вредит себе и своим отношениям с любимым, под натиском страсти становился почти неслышным.

Она жаждала его губ и, ощутив их прикосновение, испытала настоящий восторг. Она чуть наклонила голову, чтобы обоим было удобней, и гладила его густые черные волосы. Он прижал ее к себе, и она ощутила себя маленькой и беззащитной в его объятиях. Эшли стыдливо и неуверенно поцеловала его в плечо, но это ей так понравилось, что она жадно стала целовать его грудь и плечи. Любовная лихорадка полностью овладела ею.

— Ты сводишь меня с ума, — прошептал Родриго и, неожиданно перевернув ее на спину, осторожно, но уверенно вошел в нее.

Волна острого наслаждения накрыла Эшли с головой, она задрожала в экстазе, не в силах противиться своему телу. Страсть охватила ее целиком, вытеснив гордость, стыд и все остальные внутренние преграды. Когда оттягивать наслаждение стало уже невозможно, она расслабилась и даже вскрикнула от нахлынувшей, волны блаженства…

Немного позже она все еще слегка дрожала, но жар уже спадал, и появлялось чувство спокойствия и умиротворения. Эшли лежала, все еще ощущая отголоски восторга, который только что пережила. Ее глаза были затуманены слезами счастья. Она откинулась на подушки и прижалась к Родриго всем телом. Он подарил ей поцелуй, такой долгий и страстный, что ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, когда их губы разжались.

Эшли посмотрела на него, снова любуясь его мужественной красотой. Ее переполняли любовь и нежность. У него очень выразительное лицо. Чувствуется, что на протяжении веков его предки занимались интеллектуальным трудом и творчеством. Но в то же время он не был интеллигентом, истощенным и задавленным тоннами знаний. В его взгляде чувствовалась уверенность в своей силе и сознание собственной значимости. Он потрясающе красив, даже несмотря на уже успевшую вырасти на лице щетину.

— Я без ума от тебя, — прошептала Эшли, водя пальцем по его губам.

Он вдруг взял ее руку и стал ее разглядывать с нескрываемым удивлением.

— А где твое свадебное кольцо?

Эшли замерла. Ну почему ей не пришла в голову такая несложная мысль, что муж может хотеть, чтобы жена носила кольцо? Эта мысль просто обязана была посетить ее, но отчего-то не посетила.

— Мне просто казалось, что кольца — это как-то старомодно и нам не стоит беспокоиться из-за таких глупостей.

— Так не пойдет, — с уверенностью отрезал Родриго. — Я женился на тебе и хочу, чтобы ты носила обручальное кольцо.

Чувствуя себя виноватой в том, что снова приходится врать, чтобы не выдать свой маскарад, она больше не могла смотреть в глаза любимому.

— Я обдумаю это.

— Нет, ты не будешь обдумывать, потому что это уже сделал я. Мы поедем и купим тебе кольцо, и ты его наденешь. Возражения не принимаются, — закончил он и одним прыжком оказался на полу и стал натягивать шорты.

Пройдя половину пути до двери, Родриго вдруг на мгновение остановился и, развернувшись, быстро подошел к Эшли. На его лице уже не было и следа нежности, а в глазах плясали огоньки, от которых ей стало не по себе.

— Знаешь, — сказал он, — ты мне так и не объяснила, почему ты, моя жена, оказалась девственницей.

— И не сделаю этого, если будешь продолжать разговаривать со мной в таком тоне! — выпалила Эшли.

Она сидела на постели, поджав под себя ноги и прижав к груди одеяло. Она держала его такой хваткой, как будто это была ее единственная опора в шатком и ненадежном мире.

— Твой опыт явно должен бы быть обширней, — протянул Родриго.

Ее глаза наполнились гневом.

— Нет, не должен! — Эшли перешла на испанский, чтобы лишить себя возможности говорить грубости. На этом языке она просто не умела ругаться. — Когда к тебе вернется твоя память, ты поймешь, что нет ничего удивительного в отсутствии у меня опыта!

— Неужели?

— Более того, ты поймешь, что это не так уж и важно, — закончила она.

— Скажи мне хотя бы вот что, — подхватил ее запальчивый тон Родриго, — зачем я на тебе женился?

Эшли замолчала и потупилась.

— А зачем другие женятся? — произнесла она, наконец, все так же глядя в пол. От расстройства она снова перешла на английский.

— Ты имеешь в виду, что я влюбился в тебя? — поставил он вопрос ребром.

— Ничего я не имею в виду… — начала было Эшли, но осеклась. Нет, подумала она, уж лучше сказать ему то, что он хочет или хотя бы предполагает услышать. — Хорошо: ты в меня влюбился.

Родриго сделал еще один шаг в ее сторону, и она ощутила его внутреннее напряжение.

— Я был принцем на белом коне, а ты моей прекрасной дамой, так?

— А почему бы и нет? — Голос Эшли почти сорвался.

— Действительно, почему бы и нет? — неожиданно примирительным тоном произнес Родриго, подхватывая ее на руки. — Но в таком случае, моя прекрасная дама, тебе придется провести со мной несколько приятных минут в душе, — радостно объявил он.

— Но я что-то не припомню сказок, в которых прекрасные дамы ходили бы в душ со своими рыцарями, — возразила Эшли.

— Неужели? Что ж, придется нам с тобой ее написать!

За завтраком, который проходил в беседке, увитой многолетним плющом, в небольшом залитом солнцем внутреннем дворе, Эшли расспрашивала мужа об истории здания, в котором они теперь жили. Чувствовалось, что он очень любит это старинное имение, а потому с удовольствием рассказывает о нем и о непростых взаимоотношениях своих предков. Она слушала с интересом, но иногда ловила себя на том, что все же отвлекается на мысли о ситуации сегодняшней.

Эшли думала, что, получив от врача рекомендацию оберегать Родриго от любой негативной информации, без которой он может обойтись, она, кажется, справлялась с этой задачей. А парочка ее невинных выдумок вряд ли нанесет вред такому благородному делу.

— Я организовал для тебя вчера кое-какой сюрприз, — сказал ее возлюбленный, когда они после завтрака вошли в холл.

— Какой сюрприз?

— Я подумал, что пришла пора решать проблему, связанную с твоим гардеробом, а если точнее, то с его отсутствием, — проговорил он и с этими словами широко открыл дверь в один из залов.

Эшли ахнула. За дверью было много людей и еще больше стендов с одеждой. Оказывается, Родриго разослал заказы нескольким ведущим модельерам и они отобрали наряды из своих последних коллекций. Выбрав несколько понравившихся моделей, Эшли юркнула в смежную комнату для примерки.

Она была в панике. Как можно позволить ему платить за эти вещи, каждая из которых стоит не меньше ее полугодового дохода? Но, с другой стороны, как убедить его не делать этого, если, по его мнению, у нее практически нет ничего из одежды?

Через несколько минут она появилась перед мужем в костюмчике, который был последним писком моды.

Он внимательно ее осмотрел. Нежно голубой оттенок очень хорошо сочетался с цветом ее лица, глаз и белокурыми волосами. Облегающий пиджачок и коротенькая юбка подчеркивали достоинства ее и без того замечательной фигуры и стройных ножек. Во взгляде Родриго чувствовалось одобрение.

— То, что надо, — прошептал он ей на ухо.

Впервые в жизни Эшли почувствовала себя по-настоящему привлекательной. Она забыла обо всех недостатках своей внешности, чувствуя, что действительно нравится любимому. Она ужасно засмущалась и покраснела, но в то же время держалась прямо и испытывала сильнейший прилив гордости.

Одежду Эшли старалась выбирать, руководствуясь прежде всего реакцией мужа. Она пробовала наряд за нарядом и млела от прикосновений дорогих тканей к ее непривыкшей к роскоши коже.

Она примеряла то эффектный вечерний наряд, то строгий деловой костюм, то игривое короткое платьице и почти каждый раз видела одобряющий взгляд Родриго. Это было похоже на сон, в котором ей предложили сыграть в ее любимую игру — переодевание, позволив снова ощутить себя маленькой девочкой.

Несколько часов пролетели как одна минута, и за это время она перемерила вещей больше, чем носила в течение всей жизни. Эшли знала, что большую часть приобретенного ни разу не наденет, и говорила себе, что муж сможет вернуть все это добро в магазин, после того как она уедет из этого дома навсегда. Помимо горы нарядов, десятка пар обуви и пары-тройки сумочек, она выбрала несколько комплектов красивого нижнего белья и ночнушек. С трудом найдя в себе силы закончить столь увлекательное занятие, Эшли оставила на себе белую юбку и не закрывающий живот топик.

— Едва ли я буду носить все это, — честно предупредила она мужа, когда они уже вышли из зала.

— Ты моя жена и должна иметь все, что пожелаешь.

Ее сердце сжалось, а на глазах появились слезинки, которые она украдкой вытерла. Сознание того, что все это лишь игра, не давало забыть о себе.

— Ты слишком щедр со мной, — произнесла она по возможности ровным голосом.

— Что ж, ты тоже можешь проявить ко мне щедрость. — Его большие темные глаза со страстью смотрели на Эшли. На его мужественном лице заиграла улыбка.

И снова ее сердце забилось с удвоенной силой. Он был так умопомрачительно красив — как же она могла остаться равнодушной к таким его намекам?! Она отдавала себе отчет в том, что всегда безропотно подчиняется его воле. Но для нее, в течение многих лет жившей исключительно своим умом, никогда ни на кого, не полагаясь, полностью зависеть от мужчины было настоящим блаженством.

— Ведь ты можешь быть очень щедрой, mi bella, — произнес Родриго тихим голосом, глядя на нее все так же страстно.

Почувствовав, что и в ней самой снова разгорается жар страсти, Эшли, что есть силы напряглась. Она никак не могла привыкнуть к тому, что малейшее прикосновение или откровенный взгляд любимого заставляли ее полностью терять контроль над собой. Она старалась смотреть в пол. Сознание собственной слабости перед этим неотразимым парнем и пугало и заводило ее одновременно.

Он подошел к ней вплотную.

— Ты выглядишь просто потрясающе, — услышала она его шепот, — но больше всего на свете я хочу, чтобы ты сняла с себя все, что скрывает твою естественную красоту.

Эшли отошла на шаг и сделала то, что еще совсем недавно назвала бы непристойным или даже развратным. Нетвердым движением она сняла с себя топик и расстегнула юбку, которая тут же упала на пол.

— Я подозреваю, что женился на тебе потому, что ты всегда меня удивляешь, — прокомментировал ее действия Родриго.

Затем он крепко обнял жену и их губы слились в страстном поцелуе…

А вскоре Родриго пригласил ее в шикарный валенсийский ресторан и выполнил свое обещание, преподнеся ей нечто даже большее, чем просто подарок.

— Невероятно! — Голос Эшли дрожал от счастья. — Я совершенно этого не ожидала. Я… я… даже не знаю что сказать!

Она вставила палец в потрясающе красивое и изящное обручальное кольцо и посмотрела на Родриго полными благодарности глазами. Кольцо… Теперь ее брак заверен не только на бумаге.

Ему было явно приятно то, как она растрогалась.

— Я сделаю все, чтобы наш с тобой брак стал самым счастливым и прочным, саrа.

И снова безоблачный, сказочный мир, который она сама для себя выстроила, был омрачен напоминанием о том, кем она на самом деле является для Родриго. В течение прошедших нескольких дней она отказывалась думать о будущем, целиком отдавшись наслаждению настоящим. Она упивалась каждым мгновением, проведенным с мужчиной своей мечты, и, если такое возможно, еще больше его полюбила. Понимание того, что память неизбежно к нему вернется, ранило ее словно нож. То немногое, что он уже вспомнил, лишь увеличило его желание вернуться к нормальной жизни. Он проявлял потрясающую силу воли и стойкость характера, делая все для того, чтобы амнезия не мешала ему нормально существовать, и это лишний раз заставляло Эшли невольно им восхищаться.

Мысли о том, что их отношения — вовсе не то, за что она их выдает, и что она скоро навсегда потеряет свое счастье, слишком тяжелым грузом лежали на ее сердце.

Эшли сделала над собой усилие, отвела взгляд от мужественной фигуры мужа и стала разглядывать интерьер дорогого ресторана, в котором они сидели. Из окна открывался чудесный вид на Валенсию, а если посмотреть еще дальше, то можно было увидеть искрящиеся на солнце воды Средиземного моря. Погода стояла удивительно солнечная и теплая, и совсем не хотелось забивать голову мрачными раздумьями. В конце концов, пока к Родриго еще не вернулась память и он верит в ту сказку, которую придумала Эшли, никто не помешает им наслаждаться обществом друг друга…

— Эшли…

Он тихим шепотом привлек ее внимание, после того как некий вошедший в ресторан мужчина вдруг остановился и, сделав несколько шагов в их сторону, с радостным удивлением воскликнул:

— Родриго!

Эшли посмотрела на мужа, но тут же поняла, что представлять ему вошедшего не надо: он и так его помнил. Родриго поднялся из-за стола и протянул уже успевшему подойти человеку руку. Это был Патрик О'Нил, адвокат, в свое время занимавшийся их фиктивным браком и выступавший свидетелем со стороны жениха на церемонии бракосочетания. Охватившая Эшли паника буквально приковала ее к стулу. По спине пробежал холодок. Этот мужчина знает всю правду об истинных причинах брака мистера Хорхеса и, конечно, удивится, увидев своего друга вдвоем с женщиной, с которой того по-настоящему ничего не связывает.

Сердце Эшли норовило вырваться из груди, но она прекрасно понимала, что уже ничего нельзя поделать и остается только ждать развития событий.

— Я и Сьюзан навещаем здесь родственников, — говорил Патрик Родриго, который в это время целовал в щеку миловидную беременную женщину, подошедшую вместе с адвокатом, — по всей видимости, жену Патрика.

Родриго бросил на Эшли недоумевающий взгляд, в котором читался вопрос: почему она остается в стороне? Бедная девушка попробовала улыбнуться, но это выглядело скорее как оскал утопленника. Она приподнялась, держась за край стола, и нетвердым шагом направилась к Патрику.

— Эшли… — протянул тот с загадочной улыбкой, которая отнюдь не выражала искреннюю радость по поводу встречи со старой знакомой. — По Нью-Йорку не скучаем?

От этой колкости она похолодела и молча застыла, опустив глаза, как преступник, полностью признавший свою вину и теперь ожидающий у стены команды «пли». Этим «пли» должна была стать вся правда об их с Родриго браке. Но мужчины отошли в сторону и вступили в некий диалог на пониженных тонах, причем было неясно, о чем они говорят. К Эшли приблизилась женщина, пришедшая с адвокатом.

— Я Сьюзан, жена Патрика, — холодно представилась она, — или для вас он мистер О'Нил?

— Да… — поспешила согласиться Эшли, даже не уловив смысл этой вызывающей фразы. Она смотрела в сторону отошедших мужчин и совершенно не представляла, что нужно делать и говорить в создавшейся ситуации. В голове была одна мысль — сбежать. Пробормотав что-то несвязное, она поспешно удалилась в туалет.

Да как смеют эти люди смотреть на нее так, как будто она преступница? Ей стало плохо, желудок свело, а голова кружилась. Все было как в тумане. Она стояла и смотрела, как течет из крана вода, и безуспешно пыталась обуздать эмоции. Что же ей делать, если в эту самую минуту Патрик рассказывает Родриго о том, кем тому на самом деле приходится его так называемая жена?

Выйдя из туалета, Эшли встретила поджидающего ее Патрика О'Нила. Ее бледное лицо покрылось румянцем.

— Уделите, мне, пожалуйста, пару минут, миссис Хорхес, — обратился он к ней. — Только что Родриго объяснил мне причину своего исчезновения после аварии.

— Рада, что он посвятил кого-то еще в свои проблемы, — еле слышно пролепетала Эшли, гадая, сказал ли он уже Родриго всю правду или еще нет. Ее сердце замерло в ожидании.

— Только не надо пытаться сделать из меня идиота, — довольно грубо осадил ее Патрик. — Начальник охраны Родриго вчера позвонил мне и спросил совета. Представьте мое удивление, когда я узнал, что в клинике появлялись вы, выдавая себя за настоящую сеньору Хорхес. Я сразу понял, что это не может быть простой случайностью. Я прервал свой отпуск и срочно вылетел в Валенсию. Как вам вообще пришло в голову воспользоваться его состоянием и провести такую махинацию?

Эшли уже не могла сдерживать нервную дрожь. Так у мистера Хорхеса есть охрана? Хорошо работают, сразу видно — профессионалы! Она даже не догадывалась об их наличии.

— Это вовсе не махинация. Вы уже сказали ему правду?

— В ресторане? — усмехнулся адвокат. — Я пообещал ему, что навещу его сегодня вечером вместе с женой в Каса дель Хорхес.

В ее глазах появилась надежда. Умоляющим жестом она взяла его за рукав.

— Позвольте мне самой все ему рассказать. Дайте мне срок до завтра и тогда…

— Нет, — снова оборвал он ее, — я даю вам срок до вечера. Этого вполне достаточно, чтобы сказать несколько предложений. И если вы этого не сделаете, то я сам обо всем позабочусь.

Эшли стоило немалых усилий посмотреть ему прямо в глаза.

— Я вовсе не такая, какой вы меня считаете. Я люблю его уже много лет…

— Это все равно, — сказал Патрик. — Он ни за что не простит подобный обман.

Как в тумане Эшли вернулась в зал. Сьюзан как раз просила Родриго произнести патетическую речь на неком благотворительном аукционе. Патрик встал рядом с женой и больше даже не взглянул на Эшли. Родриго, которому уже явно надоел этот разговор, быстро сослался на то, что опаздывает на важную встречу и, попрощавшись с друзьями до вечера, поспешил удалиться.

— Патрик сегодня какой-то странный, — заметил он, когда они уже ехали в машине. — Он как-то непонятно вел себя по отношению к тебе. У вас был какой-то конфликт за последние пять лет?

— Нет… — пробормотала Эшли в растерянности. — Ты ведь знаешь Патрика, — добавил, она, при этом понимая, что сама совершенно его не знает.

— Конечно, конечно. Я слишком хорошо знаю, что он совершенно неспособен скрывать свои чувства. До сих пор не понимаю, как с таким характером ему удалось стать преуспевающим адвокатом… Но я заметил, что он обращался к тебе с некоторой долей пренебрежения, — добавил Родриго.

Эшли снова почувствовала себя виноватой. Но сказать было нечего, и она промолчала. А что тут можно было ответить? Родриго, бесспорно, очень наблюдателен и прекрасно разбирается в людях, если смог заметить мелочи в поведении друга всего за несколько минут и сделать из этого правильные выводы.

Скоро он поймет, почему Патрик не проявил к его жене должного уважения, и — кто знает? — быть может, сам изменит к ней свое отношение. Бедная девушка была просто в отчаянии. Как рассказать ему, что на самом деле они чужие друг другу люди? Как объяснить, что все это время она врала, но врала только для того, чтобы не сделать ему плохо?

Лимузин, в котором они ехали, остановился возле эксклюзивного салона красоты — одного из самых дорогих в Валенсии. Только сейчас Эшли вспомнила, что вчера записалась по телефону на визит к парикмахеру. Она хотела стать более элегантной и женственной и больше нравиться мужу. Но какая теперь разница? Теперь, когда сказка в одночасье рушилась, все это было уже совсем не важно.

— Эшли? — обратился к ней Родриго.

— Давай мы подъедем минут через пять, — произнесла она, стараясь на него не смотреть. Ее чувства были в таком смятении, что это даже, мешало связно думать. Единственное, что казалось полностью ясным, — то, что нужно, во что бы то ни стало поскорее выйти из машины и остаться одной.

На протяжении последней недели она пыталась жить в мечте. Но мечта может вечно существовать лишь в сердце человека, а в реальной жизни очень быстро разбивается о многочисленные неприятные обстоятельства.

Мужчина, сидящий рядом с ней, считает ее совсем не той, кем она является на самом деле. А было так здорово быть его настоящей женой. Эшли не думала, что когда-нибудь может быть так счастлива. Но зато хорошо понимала, что теперь уже не будет счастлива никогда.

Патрик О'Нил спустил ее с небес на землю за несколько минут. Он просто дал ей понять, что ее действия выглядят со стороны не как стремление помочь, а как жажда нажиться на чужом горе. Но она вовсе не хотела ничего плохого. И уж тем более никогда бы не позволила себе совершить такой поступок, который, по ее мнению, мог повредить тому, кого она обожает. И все-таки одно лишь воспоминание о холодном и презрительном взгляде адвоката бросало ее в холодный пот.

— Ты не хочешь идти к парикмахеру? — в нетерпении спросил Родриго.

Он великолепно чувствовал малейшие перемены ее настроения. Но как он станет к ней относиться, когда узнает, что благодаря ей жил во лжи? Станет ли он ее презирать, как утверждал Патрик? Теперь Эшли слишком хорошо понимала, что эта опасная игра в жену зашла слишком далеко. Возможно, это случилось, когда она легла в его постель, перестав быть просто другом. Она попыталась изобразить на лице улыбку.

— Все в порядке. Я немедленно отправляюсь к парикмахеру.

Он посмотрел на нее с некоторым удивлением, видимо не понимая причины столь переменчивого настроения. Она медленно открыла дверь лимузина. Господи, как же Родриго красив! Быстрым движением она наклонилась и поцеловала его в губы.

— Это было самое лучшее время в моей жизни, — пробормотала она и, схватив сумочку, решительным шагом направилась к стеклянным дверям салона красоты.

Рядом с салоном располагалось небольшое кафе. Проходя мимо его окон, Эшли замедлила шаг. Как будто невидимая рука окунула ее в прошлую жизнь, жизнь до того, как она решилась на время стать настоящей женой Родриго.

Пришло время вернуться к своей обычной, повседневной жизни и навсегда уйти из жизни мистера Хорхеса. Какой смысл ехать в Каса дель Хорхес? Это только вызовет ненужный конфликт и омрачит последние часы ее пребывания в Валенсии. Нет, она сейчас же поедет прямиком в аэропорт и возьмет билет до Нью-Йорка, благо паспорт у нее всегда с собой. Вещей она привезла с собой немного, так что собирать было бы особо и нечего. Ей только нужно написать письмо с объяснением и извинением. Да, наверное, это самый лучший выход. Когда Родриго узнает всю правду, он наверняка придет в ярость и в любом случае захочет поскорее избавиться от нее.

На глазах Эшли блестели слезы. Почему все получилось так ужасно? Она хотела только добра, и вот теперь ее наверняка будут считать эгоисткой, не гнушающейся никаких средств в желании достичь своей цели. Да, наверное, в этом некого винить и она сама во всем виновата. Эшли прекрасно сознавала, что сполна ответит за свои ошибки, навсегда потеряв самое для нее дорогое — своего любимого…

Прошло две недели с тех пор, как она вернулась из Испании. Выглядела Эшли не лучшим образом. Ее мучила бессонница и пугающее отсутствие аппетита. Вдобавок к этому, чтобы не оставлять себе времени и сил на мысли об утрате былого счастья, она работала на износ. Во время ее недельного отсутствия обязанности хозяйки кафе исполняла Петти, у которой не было достаточного опыта, вследствие чего дела шли не лучшим образом. Чтобы совсем не разориться, пришлось до минимума сократить штат, и Эшли нередко приходилось выполнять обязанности официантки или грузчика. Но она была этому даже рада: работа не оставляла времени на грусть.

В редкие минуты отдыха Эшли выходила на улицу через заднюю дверь и неподвижно сидела на скамейке, уставившись в одну точку. Именно в такой момент она как-то раз услышала голос Петти:

— Эшли, там твой опять пришел.

Она посмотрела на напарницу непонимающим взглядом.

— Твой опять пришел, — повторила Петти.

— Этого не может быть, — безразлично ответила Эшли.

В это время через заднюю дверь на улицу вышел Родриго, который, видимо, просто последовал за Петти. От неожиданности Эшли вскочила. Ее удивление было столь велико, что она с шумом выдохнула. Голова закружилась, мысли пришли в полный хаос.

Родриго был одет в безупречно сидящий костюм. И в то же время он не был похож на тех мужчин, которые могут часами стоять перед зеркалом и делать все, чтобы выглядеть безупречно. В его внешнем облике всегда присутствовал даже элемент легкой, непринужденной небрежности. Родриго Хорхес не нуждался в том, чтобы стараться выглядеть благородно вальяжным, — он просто был таковым.

Они стояли и смотрели друг на друга. Во взгляде Родриго было что-то новое и немного пугающее, но Эшли никак не могла понять, что именно.

— Нам нужно поговорить наедине, — проговорил он довольно мягко, но его голос почему-то заставил ее похолодеть.

— Поднимитесь наверх, я послежу тут за всем, — встряла тут вдруг Петти, о которой уже успели забыть.