"Княжеские трапезы" - читать интересную книгу автора (Сан-Антонио)

26

Во время возвращения в Швейцарию князь немного расслабился. Его охватывала радость вновь вскоре увидеть Версуа, бабку — владетельную княгиню, Маргарет. Он решил про себя, что подготовительные любовные игры с Маргарет нужно заканчивать, теперь главное — склонить ее к интимным отношениям, иначе эти наивные любовные игры никогда не закончатся. Его отношение к мисс Маргарет, его ночные визиты к ней напоминали увлечение пылкого Сигизмонда Розиной много лет назад. В семье Скобос было принято заводить любовные интрижки со слугами. Обманывал ли князь Оттон Гертруду с гувернантками? Эдуар решил спросить об этом герцога Гролоффа, хотя старый клоун не очень был склонен к подобным признаниям.

Сидя за рулем, князь строил множество планов по реконструкции Версуа. Он хотел все изменить, начиная с интерьера и заканчивая атмосферой — унылой, скучной, однообразной, создаваемой старыми мажордомами. Ему хотелось оживить замок, вдохнуть в него жизнь и веселье, привлечь людей молодых и энергичных.

— Мне кажется, ты разговариваешь сам с собой? — сказала Розина.

— Я думаю.

Эдуар улыбнулся матери, которая выглядела очень элегантно в шелковом костюме персикового цвета. Он боялся, что Розина сделает свою старую прическу, но опасался он зря. Она коротко постригла волосы, покрасила их в более темный цвет, а на лоб выпустила кокетливое колечко. Ее лицо, хотя она и перестаралась с косметикой, выглядело вполне пристойно.

— Как они меня встретят? — вздохнула с беспокойством Розина.

— Не волнуйся, все будет нормально, — пообещал Эдуар.

— Я думаю, что если б ее сын был жив, тебя бы прогнали.

— Вот видишь, и из несчастья можно извлечь пользу.

— Итак, теперь все в порядке, — сказала она с довольным видом.

Розина говорила как ловкий маклер после заключения выгодной сделки. Ее незаконнорожденный сын стал князем.

Встреча и взаимные приветствия прошли удачно. Цветы украшали весь первый этаж, и каждый, начиная со старого Вальтера, старался изо всех сил угодить гостям.

Когда мать и сын поднялись по лестнице, их встретила Гертруда, широко раскрыв объятья. Непроизвольно Розина сделала подобие реверанса, но княгиня прижала ее к своей груди, монотонно повторяя:

— О, моя дочь! Какая радость!

Затем герцог Гролофф подошел к Розине поцеловать руку и представил герцогине Гролофф.

Ошеломленная, потрясенная, красная от смущения и гордости, Розина неловко улыбалась, бормоча невпопад, не обращаясь ни к кому: «Ваше величество! Ваша светлость! Княгиня! Герцогиня!»

Все прошли в гостиную, чтобы выпить великолепное розовое шампанское Лоран Перье в честь желанной дорогой гостьи. Гертруда попросила Розину сесть рядом с ней на деревянное канапе золотистого цвета. Она справилась о здоровье Розины, не задавая никаких вопросов о роде ее занятий. Гертруду только интересовало, смогла ли Розина собрать все необходимые документы, удостоверяющие ее личность.

Кивком Розина подтвердила свой ответ.

— Я вам очень благодарна за то, что вы так быстро откликнулись на наше приглашение, — сказала княгиня. — Герцог Гролофф сообщит вам обо всех приготовлениях, касающихся вас.

Гролофф взял со стола папку с документами, сделанную из русской кожи, с отчеканенными гербами Черногории — предмет гордости черногорских владетельных князей. Он приспособил свой слуховой аппарат к ушной раковине и кашлянул, сразу став похожим на старых нотариусов из романов Бальзака.

— Прежде всего нужно уточнить следующее: этот документ помечен задним числом по известной всем причине. Он датирован апрелем 1972 года и подписан Его светлостью князем Сигизмондом Вторым. Как это стало возможно? В основном благодаря предусмотрительности княгини, которая попросила князя подписать чистые бланки дворянских грамот на случай крайних ситуаций. Перед вами документ, составленный мной, скрепленный подписью княгини Гертруды и моей собственной, так как я исполняю обязанности каллиграфа и свидетеля. Итак, я зачитываю текст.

Новое покашливание.

«Мы, Иосиф Эдуар Сигизмонд Второй, милостиво даруем наши земли во Влассе, в Черногории, Франсуазе Розине Бланвен и жалуем ей титул герцогини Власской.

Версуа, Швейцария

27 апреля 1972 г.»

Все замерли и посмотрели на Розину, которая, казалось, плохо понимала, что происходит.

— Значит, я рожден от князя и герцогини? — прыснул Эдуар.

Он подошел к Розине, обнял ее и поцеловал.

— Поздравляю тебя, мама, — сказал он. — Теперь ты герцогиня. Это же здорово, старушка!

Князь извинился и ушел из гостиной как раз тогда, когда Вальтер разливал шампанское в хрустальные с позолотой бокалы. Он помчался, перепрыгивая через ступени, к Маргарет, которую на церемонию не пригласили.

Эдуар вошел не постучавшись и запер дверь. Маргарет стояла у окна и смотрела на озеро, любуясь небом, подернутым белой дымкой облаков, которые затеяли игру с ветром.

При внезапном вторжении князя она невольно вздрогнула и обернулась. На его лице Маргарет прочла такую яростную решимость, что растерялась, ее охватил животный страх, и она забилась в угол между стеной и письменным столом.

— Только не бойся! — умолял Эдуар. — Только не бойся!

Он вывел ее из укрытия, взял на руки, покрывая шею горячими страстными поцелуями. Эдуар думал, что Маргарет будет отбиваться, сопротивляться: все-таки он вел себя как солдафон. Но она сразу же сникла и отдалась его неистовым ласкам. Князь подумал, что, вероятно, его отсутствие сломило сопротивление ирландки. Она так долго его ждала, что ожидание сделало ее податливой и покорной. Эдуар раздел ее, прижимая к себе, и отнес на кровать. Он целовал каждую частичку ее тела, задерживаясь на ее лоне, на шелковистом треугольнике. Маргарет стонала от наслаждения, отдавая ему всю себя.

Он оттягивал момент полного слияния, затем восторженно вошел в нее, делая паузы, продлевая удовольствие, заставляя ее стонать от нетерпения. Это был миг ни с чем не сравнимого блаженства. Он вспомнил своего отца, который много лет назад бегал к маленькой Розине.

Эдуар подумал, что отец, должно быть, испытывал такое же наслаждение, как и он сейчас. Но это была страсть, только страсть, без любви. Ему казалось, что, кроме Эдит Лаважоль, он никого никогда не любил.

И тем не менее.

Князь занимался любовью с Маргарет трепетно, трогательно и осторожно.

По тому, как Гертруда посмотрела на князя, он понял, что она знает, откуда он пришел и чем занимался. Княгиня обладала поразительной проницательностью, интуицией, умением читать чужие мысли. Вероятно, и много лет назад она все знала о ночных вылазках своего сына к Розине. Но для Гертруды всегда самым главным было счастье сына, все то, что доставляло ему радость. Кто знает, возможно, принимая под своей крышей ладно скроенную, смазливую девчонку, княгиня, обладая даром предвидения, считала, что это был знак судьбы.

Эдуар видел, что Розина чувствует себя не в своей тарелке. Вероятно, ей больше подошла бы роль служанки, чем герцогини. После того как все практические вопросы об узаконивании прав Эдуара были обговорены, женщинам не о чем стало беседовать. Розина вцепилась в герцогиню Гролофф, поскольку их сближало много общего: происхождение, возраст и даже полнота.

Гертруда обняла Эдуара, чтобы выразить, как она рада вновь видеть любимого внука:

— Ты — луч света в нашем доме, сынок. Без тебя все тускло, мрачно, пусто, и всем тебя недоставало.

Слово «всем» было произнесено с особым ударением, намек был ясен — имелась в виду Маргарет.

— Я тоже очень скучал, — сказал князь. — Не было минуты, чтобы я не вспоминал Версуа. Не считаете ли вы бестактностью с моей стороны, если мы устроим скромный, тихий прием, бабуля?

Гертруда нахмурила брови.

— Как ты меня назвал?

— Бабуля. Так простые люди называют иногда бабушек.

Княгиня повторила несколько раз это слово: «Бабуля, бабуля, бабуля», словно хотела приучить свое ухо к этому странному звучанию.

— Это очень мило, — вдруг сказала она. — А что ты подразумеваешь под скромным приемом, мой мальчик?

— Ну, мне кажется, что долгие годы вы вели здесь слишком затворнический образ жизни и что, несмотря на изгнание, вы должны все-таки поддерживать положение в обществе, соответствующее вашему рангу и титулу. А вдруг однажды наша семья снова придет к власти? К тому времени о ней все забудут. В моем новом качестве я тоже должен проявить себя. Представьте, что когда-нибудь трон после вас будет передан мне по наследству. Кем я буду в глазах царствующих европейских дворов? Каким-то захудалым князем из швейцарской глуши. Бабушка, вы должны сделать так, чтобы со мной считались не только домочадцы и несчастные изгнанники, но и вся европейская элита.

Гертруда всплеснула руками, как маленькая восторженная девочка.

— О Боже мой, сколько здравого смысла, решительности, предприимчивости! Ты все больше становишься похожим на моего доброго Оттона.

Она перекрестилась.

— Ну ладно, устраивай! — сказала княгиня. — Делай все, что ты считаешь нужным. А чтобы доставить мне удовольствие, называй меня «бабулей»!

— Вы это серьезно? Ведь слово простонародное.

— От этого оно не менее трогательно и нежно, — ответила княгиня.

Пока герцог Гролофф пытался преодолеть юридическое крючкотворство и формальности по посмертному признанию в отцовстве, обращаясь за помощью к лучшим швейцарским адвокатам, Эдуар начал подготовку к своему новому приему. Но это оказалось делом нелегким. Князь имел намерение устроить прием, но абсолютно не представлял, кого можно и нужно приглашать.

Он поделился планами с Маргарет, решив не обременять Гертруду еще и этими проблемами, так как ей их хватало в ее повседневных заботах. Ежедневно, несмотря на приезд внука и Розины, княгиня отправлялась на кладбище, на могилу к любимому сыну, и простаивала там на коленях долгие часы.

С тех пор как Маргарет познала наслаждения любви, она расцвела. Она очень умело и искусно стала пользоваться макияжем, заменила свои строгие, мрачные платья на более веселые и нарядные, смеялась по пустякам и не сводила восторженных глаз с князя. Розина, будучи женщиной опытной и искушенной, прямо спросила сына:

— Ты спишь с англичанкой, не так ли?

Он не мог удержать самодовольной улыбки, как и каждый мужчина при подобных вопросах.

Убедившись в своей правоте, новоиспеченная герцогиня прошептала:

— Все вновь повторяется. Только не сделай ей ребенка. Это будет глупо. Хотя Маргарет и познала экстаз, но она до того еще наивна и неискушена, что, должно быть, до сих пор верит, будто детей находят в капусте.

Эдуар заметил, что после его отъезда язык его матери стал еще более вульгарным.

— Ты сейчас живешь с Фаусто?

— Иногда. А ты против?

— Нисколько. Но почему ты говоришь «иногда»?

— Он считает мой вагончик не очень комфортабельным, и два раза в неделю возвращается к себе, чтобы принять душ.

— А ты думаешь долго еще оставаться в этом дворце скитальцев?

— Очень долго. Если мне удастся сделать то, что я задумала, то мне невероятно повезет.

Розине становилось в замке все более скучно, и она вздыхала:

— Сколько мне жить в этом чертовом замке? Ты знаешь, когда так подфартило иметь любовника на тридцать лет моложе, не стоит испытывать судьбу и оставлять его одного.

— Он утешится своим велосипедом, — успокоил ее Эдуар.

— Да, кстати, он ведь на отборочных соревнованиях занял второе место.

— Вот видишь!

Розина пыталась быть терпеливой, проводя время в беседах с герцогиней о достоинствах китайской крапивы; но настоящим развлечением для нее были комиксы и игральные автоматы.

Эдуар, чтобы не афишировать своих отношений с Маргарет, при всех называл ее на «вы» и был очень официален, но наедине они обращались друг к другу только на «ты». Приобщив женщину к куннилингусу, который она весьма оценила, Эдуар хотел научить ее делать минет. Но Маргарет проявила такое упорство, что он понял: все уговоры и в дальнейшем будут бессмысленны. Это разочаровало князя и надломило что-то в его нежных чувствах к ней. Эдуару нравилась любовь во всех видах, он считал это естественным проявлением страсти. Отказ Маргарет он воспринял как оскорбление и винил в сексуальной ущербности ирландки ее пуританское воспитание.

Чтобы как-то компенсировать неудачу, Эдуар занимался с ней содомией, что она переносила стоически.

Однажды он рассказал ей о своих планах, связанных с приемом, на который было некого пригласить, ибо черногорский двор жил очень замкнуто.

Первой реакцией Маргарет было:

— Это ведь дорого обойдется!

Здесь, как казалось Эдуару, проявлялась мелочность и расчетливость, свойственная национальному ирландскому характеру. Эдуар попытался объяснить ей необходимость вести светский образ жизни в его положении и при его титуле. Маргарет согласилась со справедливостью его доводов. Оставалось решить деликатную проблему с приглашениями. Вдруг его осенило. Просматривая ежедневно женевскую прессу, князь неоднократно наталкивался на фамилию молодой женщины, успешно организовывавшей выступления симфонического государственного оркестра (жители Женевы часто называли свой город «Республика Женева») и светские рауты. Он решил, что это самая удачная кандидатура для выполнения намеченного им плана. Ее звали Элоди Стивен. Найти ее координаты в телефонном справочнике не составило никакого труда. Маргарет сыграла роль секретарши (вообще это и была ее главная функция) и назначила встречу от имени князя Черногории. На Элоди этот титул не произвел никакого впечатления. Тем не менее она обещала приехать через два часа.

Эдуар принял Элоди в кабинете Гертруды. Вальтер ввел роскошную загорелую блондинку с короткой стрижкой. Ей было около тридцати. На Элоди был легкий костюм из тончайшего натурального шелка, темно-коричневая блузка, прекрасно подобранные к этому туалету туфли. Через плечо перекинута сумка. Колье от Картье и браслет с колечками той же фирмы замечательно дополняли костюм гостьи. Пригласив ее сесть, князь предложил ей выпить. Девушка предпочла кофе. В ее зеленоватых глазах читались любопытство и ирония. На взгляд Эдуара, у нее были чувственные губы и высокая упругая грудь, которая с трудом помещалась в декольтированной блузке.

— Вы племянник княгини Гертруды? — спросила она.

— Внук.

— А я и не знала, что у нее есть внук.

Он чуть было не ответил «и я тоже», но вовремя замолчал. Было не до каламбуров. Любое неосторожное слово с такой собеседницей, как его гостья, могло быть неправильно истолковано.

— И все же есть, как видите.

Эдуар поглядывал на ее загорелые ноги, впитывая с жадностью запах ее духов. Его постоянная готовность самца причиняла ему немалые осложнения.

Коротко Эдуар изложил суть дела и свою историю.

Со дня своего рождения он жил во Франции. Массовые антикоммунистические волнения по всей Европе пробудили в нем надежду на изменение режима в Черногории. Он вернулся в отчий дом, чтобы подготовиться к возможному возвращению в родную Черногорию в качестве законного наследника престола. Но, к сожалению, атмосфера замка оказалась мрачной. Изгнанный двор вел уединенную жизнь, изолированную от большого света. Ему бы хотелось все здесь изменить.

Элоди Стивен тут же поняла все проблемы Эдуара и проявила искреннюю заинтересованность в том, что она называла «миссией доверия». Она пообещала составить программу развлечений, а также подготовить счет. Будучи деловой женщиной, Элоди никогда не забывала о своих личных интересах. В ее деликатной профессии «продавца ветра» нужно было все обговорить заранее, иначе потом ей просто забывали заплатить.

Элоди вынула объемистую записную книжку деловой женщины и назначила следующую встречу с Эдуаром в своем агентстве.

Дуя изо всех сил на обжигающий кофе, Элоди смотрела на Эдуара критически.

— Вероятно, не совсем тактично спрашивать вас, Ваша светлость, откуда вы? — спросила она.

Князь смущенно покраснел.

— Из парижского предместья.

Его неловкость, должно быть, укрепила девушку в ее сомнениях.

— А что, это так заметно? — осмелился спросить Эдуар, выдавливая из себя улыбку. — Мне кажется, здесь всем задают вопросы. Вы швейцарка?

— Да, по отцу; но по матери — француженка, я тоже выросла в Париже, как и вы.

— В шестом округе или в Пасси?

— В Отей.

Элоди развлекала эта игра в вопросы.

— А вы? — настаивала она.

— Вначале в восемнадцатом округе, потом в предместье Ашер.

— Если б мы были чуть дольше знакомы, я могла бы вам, Ваша светлость, рассказать все о вашей жизни. Я догадываюсь, что она была вполне заурядной.

Эдуар посмотрел на ее скрещенные ноги.

— Я бы ничего так не хотел, как познакомиться с вами поближе, — сказал он.

— У вас, конечно же, есть смокинг? — спросила Элоди.

— Еще нет.

— Вы должны заказать его в Париже по своим меркам.

— Хорошо.

— У кого вы одеваетесь?

— До сих пор я просто покупал готовую одежду.

— Теперь все будет иначе: и смокинг, и даже костюмы повседневного пользования должны быть заказаны у кутюрье высокого класса, так как хорошо сшитая одежда по высокой моде — это символ социального благополучия и пропуск в узкий круг избранных.

— Вы мне дадите адреса?

— Я сделаю лучше — я буду вас сопровождать. Элоди заявила это со всей серьезностью профессионала, несущего ответственность за своего клиента.

— Скажите, а король Румынии тоже живет в Версуа? — спросила она. — Наносите ли вы ему визиты?

— Я его еще ни разу не встречал, но узнаю у моей бабушки, поддерживает ли она с ним добрососедские отношения.

Элоди собралась уезжать. Эдуар проводил ее до машины, очаровательного голубого «БМВ» с откидным верхом. Когда она села за руль, он протянул ей руку, она положила на нее свою. Эдуар наклонился, чтоб ее поцеловать, но она прошептала:

— Никогда не делайте этого на улице, Ваша светлость.

Элоди послала ему ослепительную улыбку и умчалась.