"Берегите бороду" - читать интересную книгу автора (Лосева Александра Анатольевна)

Глава 6

— Ну что, есть какие-то соображения, замечания? — новоиспеченная поисковая партия сидела в «Пятирогой луне», потягивая лучшее вино из подвалов магической гильдии.

— Есть одно замечание. Мы потратили зря около трех часов, выслушивая всякий высокопарный бред о защите чести и достоинства неизвестно кого — в данном случае наш дварф был прав.

— У меня имя есть, — пробурчал Стив. Он пил пиво.

— Ну да, а еще ты мясо, боец бессловесный.

— Други, ну не начинайте опять! — взмолился Зулин. — Мало вам позорища в мэрии?

— Черт возьми, ну надо же было как-то развлечься, я чуть от скуки не умерла.

— Вот и строила бы глазки этому хлыщу остроухому, — снова пробурчал Стив. — Пороли тебя в детстве мало…

— Пороли меня в детстве достаточно, — голос Иефы угрожающе зазвенел, — но мозги, хвала богам, не вышибли. Что нам сказали нового? Что ограбили две гильдии, воровскую и магическую, что с севера на Бристоль напали гоблины, что это был отвлекающий маневр, что им была оказана магическая поддержка. Я это все знала с самого утра, иначе мы не сидели бы тут и не пили «Золотую слезу».

— Ну, хоть какая-то польза…

— А толку? Мы по-прежнему не знаем, что искать.

— Я знаю.

— Да неужели? А что нам это дает? Ты же не считаешь нужным поделиться с нами этой бесценной информацией.

— Я не имею права, это секретные сведения.

— Напоминаю: мы вместе работаем. Это ненормально, искать что-то, не знаю, что. Как я должна просеивать слухи? Откуда я знаю, что для нас важно, а что нет?

— Нас интересует все, что касается нападения.

— Да?! В таком случае, тебе будет очень интересно знать, что начальник магической гильдии вызвал дождь из огромных жаб, выскочив на улицу без штанов! Исключительно полезная информация!

— Иефа, ну не цепляйся к словам. Я планар подневольный, я не могу ничего больше сказать.

— Зулин, но это же глупо! Мы хотим знать…

— Ничего подобного, я, например, ничего не хочу знать, мое дело — рубить топором…

— Обожаю дварфов, — с горечью произнесла Иефа, — обожаю дварфов за их природную любознательность и пытливый ум.

— Много ты дварфов видела! — огрызнулся Стив.

— Одного — и мне вполне достаточно. Просто я умею делать выводы.

— Ученая…

— Учеными коты бывают!

— Демон Баатора! Да замолчите вы оба! О чем мы вообще говорим?!

— Ты спросил, есть ли у кого-нибудь какие-то замечания…

— Вопрос в другом, — Зулин чувствовал, что нужно срочно занять команду делом, иначе «Пятирогая луна» лишится еще одного столика. — Вопрос вот в чем: с чего нам начать?

— Это ты меня спрашиваешь? — Иефа глотнула еще вина и с интересом уставилась на планара. — А разве не ты командуешь операцией? Я, знаешь ли, в поисковых партиях никогда не участвовала, не состояла, не привлекалась, опыта не имею. Так что давай, распоряжайся. Мне все равно, где информацию собирать.

— Ясно, — Зулин с трудом сдержал раздражение. — Стив, что ты скажешь?

— Я — что, я — мясо…

— Стив!!

— Да что сразу — Стив?! Начинают обычно сначала. Гоблины напали? Напали. С ними кто-то дрался? Дрался. Следы остались? Остались. Кто-нибудь что-нибудь да видел. Вот вам и начало. Если поторопимся, можем до темноты осмотреть местность. Чего тут сложного, не понимаю…

Бристольцы искренне полагали, что нападения — нападениями, а жизнь — жизнью, и нечего трагедии разводить. Ну, подумаешь, гоблины… Вот если бы они украли Базарную площадь — тогда да, тогда стоило бы волноваться. А так… Ну, ограбили магическую гильдию, ну, что ж, сами виноваты, надо было лучше охранять. Будто бы маги не знают, что в Бристоле мгновенно приберут к рукам все, что плохо лежит. А что воровская гильдия так оплошала — так это уж, простите, только в Бристоле могло такое случиться. Есть о чем поговорить — и ладно. А беспокоиться-то — зачем?

Вечерний Бристоль был еще более разнеженным и уютным, чем полуденный. Жара почти спала, пахло пылью и медом, в вечернем небе носились летучие мыши. Ночь обещала быть фиолетовой. На крылечках появились плетеные стулья и кресла-качалки, хозяева пили вино и курили трубки, переговариваясь прямо через улицу, в переулках целовались парочки. Иефа шла и думала, что напрасно она ввязалась в эту историю, что гораздо приятнее было бы сейчас петь в «Пятирогой луне», а потом позволить какому-нибудь трепетному юноше сопровождать ее во время вечерней прогулки, посидеть у фонтана, посмотреть на звезды и, может быть, сложить новую балладу. А там — кто знает, может быть, трепетный юноша окажется вовсе не таким уж смешным и не будет глупо вздыхать и страстно сопеть носом, придумывая комплименты, а просто помолчит вместе с ней, а потом скажет… Скажет… И еще звезда, обязательно упадет звезда, в августе такие красивые звездопады. И дело даже не в том, что Иефа еще ни разу не видела человека или эльфа, который мог бы просто сидеть и смотреть на звезды, не видела ни в «Пятирогой луне», ни в городе Бристоле, ни на дорогах, которых было так много… Ведь не бывает так, чтобы совсем никогда… И неправда, что никто не нужен. Нужен, он, один-единственный, с ореховыми глазами, который будет рядом, когда упадет звезда. Иефа еще не знала, человек это будет или эльф, и где она его встретит, и каким будет его лицо, когда он обернется и увидит ее. Иногда ей становилось безумно страшно от мысли, что они не узнают друг друга. Или он примется, как Натан, городить чепуху, приняв ее за очередную безмозглую дурочку. Иефа вспомнила пепельноволосого эльфа и усмехнулась. С ним она не стала бы сидеть под звездами, даже если бы у него были ореховые глаза.

Зулин шел и думал о том, что через час стемнеет, а они еще ничего не выяснили, а на закате появится проводник, по крайней мере, так сказал Натан, и придется уходить из города, а у них еще ничего не готово, и команда его постоянно грызется между собой, и очень сложно не привлекать к себе внимания, когда Иефу в городе знает каждая собака, и каждый встречный-поперечный считает своим долгом остановиться и поздороваться, а полуэльфка даже не пытается сделать вид, что это не она, а наоборот, хлопает ресницами и сообщает всем и каждому, что идет в кузницу подковать своего нового пони… А Стив каждый раз хмурится и поглаживает топор, и совершенно непонятно, кого он собрался рубить, Иефу или прохожих. А у девчонки в глазах черти пляшут, ей явно нравится дразнить дварфа. Хвала богам, вот последние минут пятнадцать что-то попритихла… И еще — что он, Зулин, умеет? Ведь, по здравому размышлению, старик Баламут не научил его ничему, что пригодилось бы в лесу. А ведь им явно придется идти в лес, вряд ли гоблины воспользовались проезжим трактом. Вот и возглавляй тут партию, когда сам толком не знаешь, что делать, а нужно еще руководить, блюсти авторитет, и Иефа… Зулин вздохнул. Какое-то не то пятое, не то шестое чувство подсказывало ему, что с полуэльфкой он еще намучается.

Стив шел и думал: грымза.

Северная стена после ночного нападения выглядела несколько неопрятно. Грубая каменная кладка была покрыта пятнами копоти, на мостовой примыкающей к стене улочки виднелись наполовину засыпанные песком темные лужи. Особенно много их было перед кузницей, из которой доносились мерные удары молота. Низенькая ограда палисадника соседнего дома была проломлена в трех местах, демонстрируя затоптанные клумбы и зверски ободранную черемуху.

— Кажется, мы на месте, — Зулин с сомнением рассматривал стену.

— Мило, — прокомментировала Иефа. — А где же люди?

— Люди после таких разборок по домам сидят, — пробурчал Стив.

— Нет, я имею в виду стражу.

— Какую стражу?

— Ты сам сказал, что кто-то с этими тварями дрался. И потом, судя по количеству крови, были трупы. Где они?

— А ты думаешь, что их тут на целый день на солнышке оставили бы вонять и тебя дожидаться? Убрали трупы, кому эта пакость нужна. Сожгли, наверное.

— И все-таки меня хотелось бы пообщаться с кем-нибудь, кто с ними дрался. Не могу же я разговаривать с булыжниками.

— Можешь разговаривать со мной.

— Стив, это одно и то же. Зулин, чего ты припал к этой стене, как к маме родной?

— Следы изучаю и тебе советую.

— И много наизучал?

— Иефа, милая, отстань, а?

— Тьфу на вас… — полуэльфка досадливо поморщилась и отошла к палисаднику. На клумбы было жалко смотреть. Только-только начавшие распускаться белые хризантемы валялись, вывороченные с корнем и вдавленные в землю, на лепестках кое-где темнели капли запекшейся крови. Иефа осторожно пролезла в пролом и огляделась. На изломанных ветках черемухи висел клок черной ткани, похожий на драную летучую мышь.

— Зулин… — позвала Иефа. — Зулин, тебя какого рода следы интересуют?

— Всякого! — отозвался планар, не отходя от стены.

— Тогда иди сюда, здесь как раз всякого рода следы имеются, — Иефа наклонилась, разглядывая цепочку темных капель. — Здесь или кто-то полз, или кого-то тащили.

— Откуда такие сведения? — Зулин подошел почти вплотную и заглянул через плечо. — Ты про эти капли говорила?

— И про них тоже, но в основном про ту тряпочку на ветке. Конечно, она может оказаться оригинальным украшением палисадника, которое тут специально повесили хозяева…

— Вряд ли… Она от крови вся заскорузлая. Надо бы тут пошарить в кустах, может, чего еще интересного найдем, пока не стемнело.

— А где Стив?

— Сторожит пони.

— Ясно.

— Кстати, Иефа, чего ты так взъелась на нашего дварфа, можешь объяснить?

— У нас долгие выстраданные отношения, — Иефа скрылась за черемухой.

— Давно знакомы?

— Второй день, а что? — девушка раздвинула ветки и с подозрением посмотрела на Зулина. — Ты уж не проповедь ли мне читать собрался? Так это лишнее, сразу предупреждаю. Лекции на тему гуманного обращения с дварфами на меня не действуют. Или действуют исключительно плохо.

— Дело твое, — Зулин пожал плечами. — Просто вам вместе работать ближайшие две недели.

— Работе это не помешает. Эй, а это что? — Иефа снова скрылась за кустом. — Зулин, глянь, это, кажется, по твоей магической части.

— Что там?

— Медальон какой-то, сейчас покажу.

— Руками не трогай! — Зулин продрался через ветки черемухи и наклонился над небольшим серебряным медальоном, который рассматривала Иефа. — И запомни на будущее: не спеши хватать голыми руками штучки такого рода — мало ли, какая на них магия… Посмотри еще вокруг, может, снова повезет.

Иефа фыркнула и, проворчав что-то о снобизме, продолжила осмотр палисадника, а Зулин занялся трофеем. Медальон выглядел вполне безобидно. Без особых изысков — серебряный круг, а в нем буква V. Зулин аккуратно поднял находку, держа за кожаный ремешок, и сосредоточился. У медальона явно было какое-то назначение, функция, которую он исправно выполнял и, что самое главное, продолжал выполнять и теперь, лишившись хозяина. От медальона фонило магией, фонило вовсю, и ничего хорошего от этой магии ждать не приходилось, но дальше этого Зулин продвинуться не мог. «Эх, учитель, учитель… — подумал со вздохом планар, выбираясь из черемухи. — Не тому ты меня, учитель, учил…»

— Иефа! — окликнул он девушку. — Нашла еще что-нибудь?

— Если ты имеешь в виду, нашла ли я сокровища воровской гильдии и то, не знаю, что, что украли у магов, то нет! — отозвалась Иефа со стороны улицы. — Зато я нашла еще две черные тряпочки, но тебе придется за ними идти самому, потому что голыми руками их трогать нельзя. Они там, в глубине, на кусте смородины. А еще я нашла лохматого пони и полумертвого от скуки дварфа! Но это уже здесь, на улице — сам понимаешь, в палисаднике они бы вряд ли поместились.

Зулин чертыхнулся пару раз и мысленно послал Иефу подальше, но за клочками ткани все-таки полез. Пробираться пришлось через терновник, сухие ветки под ногами трещали, как фейерверк, и Зулин вдруг с удивлением понял, что не слышал, как Иефа вышла на улицу. Из палисадника он выбрался злой, как черт. Иефа беспечно помахивала веточкой черемухи. Вид у нее был до неприличия аккуратный. Обнаружив столь вопиющее «безобразие», Зулин и вовсе взъярился.

— Иефа, милая, ты можешь объяснить мне одну вещь?

— С удовольствием, только приведи себя в порядок, ты как-то очень неважно выглядишь.

— Оставь в покое мой внешний вид, — Зулин искренне пытался держать себя в руках, но чувствовал, что скоро сорвется. — Почему я не слышал, как ты ходила? Там полно сухих веток, почему я не слышал, как ты прошла мимо?

— Даже не знаю… — задумалась Иефа. — Может быть, потому что ты глухой?

— Иефа!!

— Не кричи! Меня тихо ходить происхождение обязывает!

— Не понял…

— Будет над чем подумать на досуге. Больше ничего осматривать не надо, я надеюсь? Через полчаса настанет кромешная тьма. Хотелось бы в это время быть где-нибудь поближе к трактиру. На окраинах по вечерам опасно.

— А я на что? — слегка обиженно поинтересовался Стив.

— Ой, мамочки! — Иефа изобразила безмерное изумление. — Статуя заговорила! Зулин, это ты наколдовал?

— Иефа!!!

— Пойду с кузнецом поболтаю, а то скучно тут с вами, — Иефа накинула на голову платок и скрылась в воротах кузницы.

— Надо же, знакомы всего два дня, — задумчиво произнес Стив, — а ощущение такое, что удавить уже хочется лет десять как…

Иефа шла на звон молота, изобразив на лице улыбку под названием «ах, как я люблю кузнецов — они все такие, такие…», и думала, что покуда секретное задание магической гильдии больше смахивает на среднего пошиба балаган с клоунами и располневшими танцовщицами. Но работа есть работа, даже если она отчетливо отдает идиотизмом. Полуэльфка миновала комнату с непонятного вида инструментами, прошла коротенький коридор и оказалась в самом сердце кузницы. Ей сразу же захотелось заткнуть уши. Помещение кузницы гудело и дрожало от размеренных ударов молота по наковальне, красные отсветы от раздуваемых мехами углей плясали на стенах, складываясь в зловещие хороводы. В общем, кузница, каких пруд пруди. Иефа поправила выбившиеся из-под платка пряди, расправила складки платья и огляделась. В углу у наковальни спиной к девушке трудился кузнец, басом подпевая в такт работе. «Хей-хо! Выпьем пива! Хей-хо! Сорок бочек! Хей-хо! Хей-хо! Быть хмельным славно очень!» — гудел кузнец, взмахивая громадных размеров молотом и блестя мокрой от пота спиной. Иефа пригляделась внимательнее и сникла. И вовсе не бравые «Хей-хо!», и не склонность работяги к пиву, и даже не громадных размеров молот привели ее в такое уныние. Кузнец был дварфом. А Иефа понятия не имела, о чем можно разговаривать с дварфом. Она стояла посреди кузницы и чувствовала себя неимоверно глупо. «Хей-хо! Выпьем пива! Хей-хо! Сорок бочек! Хей-хо! Хей-хо! Быть хмельным славно очень!» Похоже, кузнец не стремился к разнообразию и был вполне доволен своей песней. Иефа промучилась ровно столько, чтобы еще четыре раза выслушать про сорок бочек пива, и решилась.

— Господин кузнец!

— Хей-хо! Выпьем пива! Хей-хо! Сорок бочек!

— Господин кузнец!

— Хей-хо! Хей-хо! Быть хмельным славно очень!

— ГОСПОДИН КУЗНЕЦ!!!

— Хей-хо! Выпьем пива!

Иефа набрала в легкие побольше воздуха и издала несколько пронзительных восторженных «хей-хо», чувствуя себя полной дурой. Кузнец обернулся.

— О, простите, господин кузнец, что отвлекла вас от дела, но вы так чудесно пели, что я просто не могла удержаться! — Иефа изобразила обворожительную улыбку и для пробы пару раз хлопнула ресницами. Дварф застыл на месте и начал медленно наливаться пунцовой краской: сначала лоб, потом нос и тот малюсенький участок щек, который не был скрыт под буйной растительностью, потом плечи и не менее волосатый торс. Казалось, что у кузнеца покраснела даже налобная повязка. Иефа на всякий случай отодвинулась подальше от молота и еще раз улыбнулась. Дварф молчал, рассматривая неожиданную посетительницу из-под насупленных бровей. Пауза затягивалась.

— Я вам мешаю работать, простите…

— Да ну… — буркнул дварф.

— Я больше не буду подпевать, честное слово…

— Да чего там…

— Конечно, у меня так здорово, как у вас, не получится…

— Да ладно…

— Нет, правда, у вас такой глубокий сильный голос — одно удовольствие слушать… — Иефа рискнула посмотреть на своего немногословного собеседника и обнаружила, что дварф близок к обмороку от смущения.

— Да вы тоже ничего так… Хей-хо… Громко… — дварф неловко топтался на месте и упорно смотрел в угол.

— Нет-нет, не скромничайте! — Иефа почувствовала, как на нее нисходит вдохновение. — Так, как у вас, ни у кого не получится. Я как зашла, так вся и обмерла… Какая сила, какая мощь! Вы даже не представляете себе, какое впечатление производит! Какая величественная музыка — БАМ! Хей-хо! Бам! Хей-хо! Безупречный ритм! Знаете, когда молот бьет, и такой вот бас, как ваш, и еще мускулы — сразу чувствуешь себя такой защищенной, прямо уходить отсюда не хочется…

— Да вас никто и не гонит… — дварф немного пришел в себя.

— Нет, ну что вы! Я не могу отвлекать вас от работы своими пустяковыми делами.

— Да мне тут минуту еще…

— Ой, а можно я посмотрю? — Иефа молитвенно сложила руки и так захлопала ресницами, что сама удивилась, почему не поднялся ветер. — Мне так нравится…

— Да что там…

— Ой, спасибо, вы такой милый дварф! Кстати, простите, что не представилась — Иефа.

— Трор.

— Красивое имя…

— Да ну… — дварф совсем засмущался и с таким ожесточением заработал мехами, что Иефе стало не по себе. Постепенно дело наладилось, Трор взмахнул молотом и снова затянул нехитрый напев про пиво, приглашающе кивнув гостье. Пришлось включиться в процесс и снова выкрикивать «хей-хо». Впрочем, Иефа уже даже начала получать удовольствие от ситуации. Через десять минут Трор закончил работу, вытер ладони о штаны и повернулся к полуэльфке.

— А знаете, Трор, у меня есть один знакомый дварф, так он всегда ходит с топором. И я должна вам сказать, ваш молот выглядит гораздо внушительнее. Вы, наверное, никого не боитесь, да?

— А чего мне бояться… — Трор снова покраснел и уставился в угол.

— Как — чего бояться! Я вот к вам шла, так там вся улица в кровавых лужах! Ужас! Там, наверное, кого-то ограбили и убили. И вы говорите — нечего бояться. Вам хорошо, к вам ни один бандит не пристанет, а я прямо вся дрожу при мысли о темной улице. Ходить по вечерам можно только с провожатыми. А еще лучше — с дварфом, вроде вас. Потому что люди — очень хлипкие существа, а уж эльфы — тем более, они вообще выглядят несолидно. А у вас такая внушительная мускулатура…

— Да чего там… Вы бы это… Оружие носили. А что лужи — так это не бандиты, это гоблины…

— Что вы говорите?! Никогда в жизни не видела живого гоблина! — Иефа всплеснула руками и подумала, что большей дуры она из себя не разыгрывала еще никогда. — А вы видели?

— Да уж пришлось вчера… — кузнец усмехнулся в бороду и погладил рукоять молота. — Маленько рассмотреть вблизи.

— А много их было?

— Дюжина или около того.

— Вы с ними дрались?!

— А то! Не подковы же им ковать. Дрался…

— Один?! С целой дюжиной!

— Почему — один. Сначала лыцаренок какой-то помогал, все своим мечиком дурацким махал, да спекся минут через пять. Потом стража набежала, но от этих тоже мало толку было. А что дюжина — так это пустяки. Вот шаман ихний — это да, это была забота.

— Шаман? Это который колдует? — Иефа старательно таращила глаза, не зная, как еще изобразить удивление и заинтересованность.

— Ага. Вот он как начал огнем пулять, вот тогда жарко стало. А так — гоблины себе и гоблины…

— Подождите — как это, огнем пулять?

— Как обычно пуляют, — Трор снисходительно посмотрел на Иефу и разгладил бороду. — Очень просто. Когда гоблины напали, вышел шаман ихний, весь такой в черной хламиде, матюгнулся на мажеском и пульнул огневиком. Там на стене до сих пор след остался.

— Великие боги, да здесь, наверное, была нстоящая бойня…

— Бойня — не бойня, а повозиться немного пришлось. А что люди хлипкие — это вы правы. Лыцарю-то этому всего один раз по башке засветили, так он уже и скис. Не знаю, выживет или нет…

— Так его не убили?

— А кто ж им даст его убить-то. В храм его снесли, тут неподалеку.

— Вы просто герой!

— Да ну…

— Нет-нет, и не спорьте! Вот с кем не страшно было бы идти по темной улице!

— А вы, кстати, чего в кузне хотели? Лошадь подковать? — Трор взялся за молот и изобразил готовность к трудовому подвигу. — Так это я мигом. А заодно и оружие вам какое-никакое подберем. Негоже красивой девушке без защиты по улицам бродить…

— У меня тут пони, его зовут Смерч. Я не знаю, нужно ли его подковать — он что-то сегодня прихрамывал. — Иефа ослепительно улыбнулась в очередной раз залившемуся пунцовой краской дварфу. — А про оружие вы, конечно, здорово придумали, только я им пользоваться не умею.

— Научим… Ведите своего пони.

— Я мигом!

Иефа выпорхнула из кузницы и вприпрыжку направилась к воротам. Она была чрезвычайно довольна собой и уже успела поздравить себя с удачно проведенной беседой. Оставалось только предъявить пони, Стива, поворковать для приличия пару минут и откланяться. И если еще не очень поздно, можно зайти в храм — кто знает, может, незадачливый рыцарь выжил, может, он даже в сознании! Вот это была бы настоящая удача.

Снаружи были сумерки. Иефа вышла за ворота и не могла удержаться от смеха: у разрушенной ограды палисадника рядком поникли бравые бойцы поисковой партии в лице Зулина, Стива и пони, причем Смерч настолько меланхолично жевал ветку черемухи, что был скорее похож на корову, чем на боевого скакуна.

— Ты смотри, — проворчал Стив, подняв голову, — как это она не в полном боевом доспехе вышла. Ты там что — ночевать собралась?

— Зулин, мне нужен пони. Еще две минуты, и двинем дальше. Тут неподалеку храм какой-то, там раненый рыцарь, если еще не помер. Может, чего знает. Остальное потом, времени нет.

— Вообще-то это мой пони, — Стив поднялся на ноги и взял Смерча под уздцы.

— Я помню, помню, но мне он нужен. Кстати, Стив, мы с тобой друзья, ты меня часто сопровождаешь в моих прогулках, и пришла я сюда потому, что Смерч прихрамывал. Давай поводья.

— Нет, Иефа, ты не поняла, — Стив намотал узду на кулак. — Это мой пони, и он в этой афере участвовать не подписывался. Поищи себе другого.

— Стив, ты с ума сошел? — Иефа растерянно уставилась на хмурого дварфа. — Ты что, не понимаешь, что всю картину мне портишь? Мне нужен пони, на две минуты всего, не дольше, кузнец посмотрит, скажет, что с ним все в порядке, и я тебе верну его в целости и сохранности!

— Ну, Иефа, ты же не спросила, можно ли использовать моего пони в качестве повода завести беседу с кузнецом.

— Стив, время идет! — полуэльфка оглянулась на кузницу, в которой затихли удары молота, и схватилась за голову. — Это неподходящий случай для выяснения отношений! Ты все испортишь! Зулин, скажи ему!

— И правда, Стив, друг мой, ты несколько неправ, — очнулся планар. — Ты взялся за это задание, ты на службе, в конце концов.

— Никто не обсуждал со мной условия использования моего пони, — упрямо набычился дварф. — Меня нанимали в качестве воина, никто не нанимал моего пони!

— О боги, Стив, да что же ты делаешь! — Иефа не могла поверить своим ушам. Она ясно представила себе, как Трор выходит за ворота и выясняет, что… — Пожалуйста, я тебя очень прошу, забудь о своем дурацком самолюбии, я повторяю, сейчас не время!

Створки ворот заскрипели и начали открываться. Похоже, Трор все-таки соскучился по своей гостье. Иефа сжала кулаки и подумала, что ненавидит дварфов вообще и Стива в частности.

— Меня никто не спросил, — упрямо повторил Стив.

— Хорошо, хорошо, послушай, я была неправа, мне стоило сначала спросить тебя, прости, пожалуйста, это больше не повторится. Но я тебя умоляю, не порть картину!

Ворота открылись, появился Трор и с некоторым удивлением уставился на компанию. Иефа несколько нервно, но неизменно ослепительно улыбнулась кузнецу, обернулась к Стиву и прошипела в последней отчаянной попытке убедить:

— Стив, пожалуйста, потом разберемся!

— Лады, — Стив ухмыльнулся в бороду и протянул Иефе поводья. — Потом разберемся.

Иефа мысленно вознесла хвалу всем богам, каких только смогла вспомнить, выдохнула и направилась к кузнецу.

— О, Трор, простите, я заболталась, а вот мой Смерч.

— Хорош зверь, только он совсем не хромает, и подковывать его не надо… — Трор внимательно рассматривал Стива. — Это ваш знакомый?

— Да, это Стив. Собственно, это его пони. А со Смерчем действительно все в порядке?

— Лучше не бывает.

— Спасибо, Трор, вы такой милый! Я так волновалась, но вы меня успокоили. Жаль только, что вам пришлось отвлекаться из-за таких пустяков. — Иефа чувствовала, что почва ушла у нее из-под ног и беседу пора сворачивать. Кузнец явно не слушал ее и все поглядывал на Стива, словно ожидал нападения. — Ну что ж, мы пойдем… Спасибо вам огромное!

— Погодите, руку дайте.

— Зачем?

— Размер посмотрю, завтра зайдете — оружие вам подберем. — Трор внимательно осмотрел правую ладонь девушки и кивнул. — Вот теперь лады. Только приходите до темноты, всяко безопаснее.

— Хорошо, приду, — Иефа еще раз мило улыбнулась напоследок и пошла прочь от кузницы, кивнув Зулину.

— Идите, я догоню. Да все будет путем, — ответил Стив на обеспокоенный взгляд Иефы. — С земляком поболтать хочу.

Кузнец не спешил возвращаться к работе, стоял и рассматривал Стива, озабоченно хмуря брови и поглаживая молот. Стив отвечал тем же. Со стороны они смахивали на зеркальное отражение друг друга, разница была только в облачении. Первым не выдержал Трор.

— Правда, что ли, твоя подруга?

— Ну, — вызывающе буркнул Стив.

— Лады, — кивнул Трор. — Зовут как?

— Стиван. Из Утгартов.

— Трор.

— Учту. Меч нужен. Хороший.

— Ей?

— Ну не мне же. Хотя, она-то что может… Говорит только много. Ей бы еще арбалет неплохо.

— Не жалуешь, смотрю, ты ее. Что так?

— Маленькая еще и глупая. Ты поосторожней, лады?

— Твоя территория, что ли?

— Холодно.

— Так что?

— Головная боль. Сделаешь меч?

— Сделаю. Ты, Стиван, тоже один остался?

— С чего взял?

— А дварфы без причины в Бристоль не забредают, особенно, если у них все путем. Тебе кто помог?

— Кто помог, того на свете уже нет. Больно много спрашиваешь.

— Просто у меня, Стиван Утгарт, просьба есть: ежели вдруг у нас помощники одни и те же, так и про мой должок вспомнить.

— А сам?

— А в городе где еще гоблинов найдешь…

— Я не забуду.

— Лады. Я когда-то звался Трор Дортаг. А за мечом завтра приходи. И за девчонкой приглядывай. Больно она у вас шустрая, как бы не схлопотала от кого…

Нагнав Иефу и Зулина, Стив застал их за ожесточенным спором. Иефа, преисполненная жаждой деятельности, порывалась отправиться в храм немедленно, потому что, как яростно доказывала полуэльфка, если рыцарь до сих пор жив, то до утра уж точно не дотянет. Иефа ссылалась на свою интуицию, поэтому Зулину, который считал наиболее разумным вернуться в трактир, а расспросы продолжить завтра, возражать было сложно. При виде дварфа Иефа пошла красными пятнами и замолчала.

— Друг мой, Стив! — обрадовался маг. — Мы уж было заволновались. Как прошла беседа?

— Путем, — дварф задумчиво рассматривал красноречивую спину Иефы. — О чем сыр-бор?

— Иефу, мне кажется, излишне тянет на подвиги. Уже почти темно, и я считаю, что раненый рыцарь подождет до завтра. В конце концов, все, что нам нужно было выяснить, мы выяснили. И потом, меня очень беспокоит тот факт, что мы можем пропустить проводника. Он должен был сегодня прибыть, а нас нет на месте.

— Про проводника тебе кто сказал — Натан? — сварливо отозвалась Иефа, выбирая из гривы Смерча веточки и травинки.

— Натан.

— В таком случае, у нас в запасе как минимум неделя.

— Иефа, я на твоем месте выбрал бы другой тон. В конце концов, Натан — наше непосредственное начальство.

— Зулин, очнись! В «Пятирогой луне» о его пунктуальности ходят легенды! Я одного не понимаю, почему мы не можем пройти еще два шага по улице вместо того, чтобы стоять здесь и тратить время на пустые разговоры!

— Потому что поздно уже! Стив, что ты скажешь?

— Говорите вы много, — пробурчал дварф, сгреб уздечку и повел своего пони по направлению к храму, видневшемуся в конце улочки.

— Никакой дисциплины, — заворчал Зулин, двинувшись вслед за ним. — В конце концов, кто руководит операцией?

К храму подошли молча. Зулин дулся на весь окружающий мир и пребывал в мерзейшем настроении, Иефа все еще переживала ситуацию с пони, а Стив молчал просто потому, что говорить было не о чем. Вся эта история с самого начала была неправильной, она делила окружающий мир на две половины, на две разные жизни, которые никак не могли пересечься, да и не должны были пересекться. С одной стороны — гулкие подземные коридоры прошлого, его боль и ненависть, и угрюмый взгляд Трора, и ненужность каких-либо слов, потому что это у любви много разных названий, а у смерти — одно. А с другой, пряничный Бристоль, бутафорское задание и эта глупая девчонка, играющая в расследование, и этот глупый маг, играющий в командира, и сам он, Стив, зачем-то играющий в войнушки, и все так нелепо…

— По идее, он должен быть здесь, — задумчиво произнесла Иефа, рассматривая храм. — Вы пойдете со мной или подождете на улице?

— Я пойду с тобой, — Зулин поглубже натянул капюшон. — Хотелось бы услышать все самому.

— Если есть кого слушать, — рассудительно заметил Стив. — Вы идите, я со Смерчем тут постою. Чего я там не видел, в ваших храмах…

— Стив, ты меня прости, конечно, но как можно быть таким равнодушным, нелюбопытным, ограниченным чурбаном?! — Иефа всплеснула руками и посмотрела на дварфа с плохо сдерживаемым раздражением. — Я понимаю, ты не из тех парней, которых интересует, например, бристольская библиотека, но ведь это и твое задание тоже! Неужели тебе ни капельки не интересно, что тут произошло?

— Да куда уж мне, такому чесночному, — Стив насмешливо хмыкнул. — Я — что, я — мясо, топор и пара кулаков, а думать мне не положено.

— Боги, да я рядом с тобой ощутимо тупею!

— А ты дистанцию соблюдай, авось не заразишься…

Иефа презрительно сплюнула и вошла в храм. Зулин укоризненно покачал головой и последовал за ней, твердо решив взять ситуацию под контроль. Процесс выполнения секретной миссии он представлял себе довольно четко, и эти двое здорово выбивали его из колеи своими сварами. По скромному разумению Зулина, именно он, как безусловный начальник, должен был осуществлять общее руководство, то есть, говорить своим подчиненным, что и в какой последовательности надо делать, а потом выслушивать отчеты, анализировать полученную информацию и делать выводы. Маг искренне не понимал, почему его подчиненные даже не пытаются сделать вид, что им нужны какие-либо инструкции. Почему Иефа, которую он, откровенно говоря, слегка побаивался, не изложила ему содержание беседы с кузнецом, и почему Стив как-то сразу утратил все признаки бесхитростного вояки, которые ему, Зулину, так импонировали. И почему, в конце концов, он чувствует себя, мягко выражаясь, слегка не при деле, а его команда отмахивается от его попыток руководить, как от досадной помехи? Зулин на секунду представил себе, как охарактеризовал бы его работу старик Баламут, и поежился. Мо Корте, хоть и был страшнейшим разгильдяем, придерживался того мнения, что армейская дисциплина в больших дозах хороша для окружающих, а особенно для учеников, слуг, помощников, адептов и вообще подчиненных. Следствие подобного убеждения Зулин прочувствовал на собственной шкуре во всем возможном разнообразии, и теперь искренне недоумевал, наблюдая за своей командой. Единственный вывод, который он сделал, проанализировав ситуацию, совершенно ему не нравился. По всем статьям выходило, что дело именно в нем, Зулине, и ни в ком другом. Поэтому, пытаясь не отставать от стремительно шагающей полуэльфки, Зулин дал себе слово быть суровым и непреклонным и сразу взять инициативу в свои руки.

Они пересекли небольшой внутренний дворик и подошли к неприметному флигелю. Пожилая женщина в простой одежде зажигала факелы, разгоняя подступающую темноту, и потому заметила их не сразу.

— Матушка, а матушка… — почти пропела Иефа, тронув женщину за плечо. Та обернулась, посмотрела на девушку и улыбнулась.

— Чего тебе, дочка?

— Скажите, матушка, к вам не приносили вчера раненого рыцаря? Мне бы очень хотелось его увидеть. — Иефа застенчиво склонила голову на бок.

— Чай, зазноба твоя? — добродушно проворчала женщина. — Чтой-то за девицы нынче бессовестные пошли… Уже и до храмов добрались. А с чего ты взяла, что он здесь?

— Сударыня, — строго вмешался Зулин, следуя данному себе слову. — Я бы посоветовал вам отвечать на поставленные вопросы. Ситуация критическая, и у нас нет времени. Здесь рыцарь?

Служанка подбоченилась и с вызовом уставилась на мага.

— Чтой-то я не припомню, чтобы у меня появился новый хозяин. Вы, милсдарь, язык-то попридержите, а то я вас в два счета помелом за ворота выставлю. Вы вообще кто такой будете?

— Зулин из Малдлина, в данный момент представляю бристольскую магическую гильдию, провожу расследование, а вы препятствуете получению информации. — Зулин упорно не замечал отчаянных знаков, которые делала ему Иефа.

— А я, господин хороший, вашей богомерзкой гильдии не подвластная, — ехидно усмехнувшись, женщина направилась к двери флигеля. — А ежели вам чего не нравится, можете обратить меня в жабу. Только силенок у вас в святом месте вряд ли хватит!

— Матушка, матушка! — Иефа состроила жалобное лицо и молитвенно сложила руки. — Матушка, не сердитесь! Пожалуйста! Не обращайте вы на него — тут Иефа метнула в сторону Зулина весьма красноречивый взгляд, — внимания. Правда, нам очень нужно повидать этого рыцаря. Вы уж простите его за грубость, право слово, он недавно в Бристоле, совсем еще дикий, не со зла он! Вы только скажите: здесь рыцарь? Жив еще?

— А тебе, девонька, я бы не советовала со всякими грубиянами по городу ходить, — неодобрительно покачав головой, служанка кивнула в сторону Зулина. — Ежели он себя вести не умеет, так и молчал бы в тряпочку, не велика птица. Здесь твой рыцарь, что ему сделается… Таша за ним ходит, с ней не пропадет… — Женщина указала рукой на дверь флигеля и снова взялась за факелы, что-то сердито бурча себе под нос. Иефа фыркнула на манер разъяренной кошки, одарила Зулина еще одним красноречивым взглядом и вошла внутрь.

Выглядел рыцарь, что и говорить, действительно неважнецки, но помирать явно не собирался. Более того, увидев на пороге флигеля Иефу, он завозился и заворочался, пытаясь встать, за что был тут же обруган высокой беловолосой женщиной в черном, но не обратил на это совершенно никакого внимания.

— О, госпожа Иефа, неужели это вы… Мне кажется, я брежу… — сдавленно прохрипел рыцарь, не оставляя попыток оторвать голову от подушки.

— Да лежи ты спокойно, в конце концов! — рявкнула сиделка и резко обернулась. Зулин, хоть и не обладал музыкальным слухом, готов был поклясться, что Иефа пискнула на манер летучей мыши и вздрогнула всем телом. Собственно, и сам Зулин слегка опешил, но довольно быстро пришел в себя. Он, правда, никогда раньше не видел дроу вживую, но активно ими интересовался. В башне Зодчего все книги о темных эльфах были зачитаны им до дыр. Изначальной причиной такого интереса был внешний вид этого народа. Сам Баламут некоторое время всерьез подозревал, что Зулин — какая-нибудь разновидность дроу, если бы у дроу были разновидности. Пожалуй, если бы не цвет глаз и форма ушей, никто не убедил бы Зулина, что он не принадлежит к темным эльфам. Единственное, что категорически не устраивало привередливого планара в подземном народе, были их верования, и тут Зулин не был склонен идти на компромиссы. Иефе было сложнее: все знания, которые она могла получить в церковной библиотеке, сводились к леденящим кровь описаниям чудовищных по своей жестокости ритуалов и жертвоприношений, которые устраивают под землей темные эльфы, и к девятнадцати годам у нее сложилось четкое убеждение, что встреча с дроу — это верная примета кровавой бойни. Поэтому, когда чернокожая сиделка уставилась на нее и недобро сощурилась, полуэльфке ужасно захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого флигеля, причем желательно в непосредственной близи от обширной спины Стивана Утгарта и его топора. И как-то некстати вспомнилось еще Иефе, что эльфы и дроу нежно «любят» друг друга еще с незапамятных времен…

— Ну?! — дроу быстрым нервным движением заправила молочно-белую прядь за острое ухо. — Звал вас кто?!

— В-видите ли… — запинаясь пробормотала Иефа. — Мы, собственно, просто хотели…

— Просто хотеть можете отправляться на улицу! Здесь тяжело раненный! И нечего топтаться на пороге, как бараны, убирайтесь вон! А вас, сэр Александр, я предупреждаю: если вы еще раз попытаетесь встать, я привяжу вас к этой треклятой койке!

— Таша, ну как вам не стыдно… — страдальчески сморщился рыцарь.

— П-простите… — Иефа слегка пришла в себя. — Но сэр Александр — мой давний знакомый, и я хотела бы поговорить с ним пару минут, если, конечно, ему позволяет здоровье…

— Знакомый? — дроу презрительно сощурилась и смерила Иефу взглядом с ног до головы. — Интересные знакомые у местного рыцарства…

— Таша! — рыцарь пошел красными пятнами и снова заворочался. — Прекратите немедленно!

— Это она, что ли, прекрасная полукровка, очаровательная серединка-на-половинку, распевающая дурацкие песенки в кабаке за горсть медяков?

— Таша, — прошептал рыцарь, становясь нежно-зеленого цвета.

— А что — Таша? — сиделка сверкнула белозубой ухмылкой. — А кто мне все уши прожужжал — ах, прекрасная Иефа, ах, как жаль, что она полукровка, ах, ее не примет моя матушка!

Сэр Александр скукожился под покрывалом и стал совсем незаметным на фоне белой подушки. Иефа вдруг поняла, что совершенно никого не боится, а уж тем более эту чернокожую сволочь с наглой ухмылкой, и какая разница, дроу она или просто давно не мыась, это совершенно безразлично, а вот язык у нее чересчур длинный, надо бы подрезать…

— Госпожа Таша, — простите, если я вдруг исказил ваше имя, — чрезвычайно вежливо подал голос Зулин и снял капюшон. — Не знаю, что плохого сделала вам моя спутница, поэтому не буду вмешиваться в вашу беседу, но все же имейте в виду, что мы здесь находимся не из праздного любопытства, а по делу государственной важности. Поэтому я буду вам очень признателен, если вы дадите нам возможность переговорить с сэром Александром с глазу на глаз.

— Зулин, — Иефа почувствовала, что еще чуть-чуть — и переполняющая ее ярость вырвется наружу, — если не возражаешь, я подожду тебя снаружи. Это мужской разговор, я буду лишней. — Не дождавшись ответа, она развернулась и стремительно вышла за дверь. Снаружи была ночь и звезды. Иефа сжала кулаки. Ну уж нет. Еще не хватало. Да кто они все такие, в конце концов? Какая-то залетная дроу, непонятно откуда взявшаяся в Бристоле, всего лишь сиделка при храмовом лазарете, и заморенный слабохарактерный «лыцаренок», как очень верно выразился Трор! Подумать только, матушка не примет!

Иефа несколько раз шумно вздохнула, пытаясь успокоиться. Да что же это такое, в конце концов… Первый раз, что ли… Давно пора бы привыкнуть. Вспомнить правила. С каких это пор она стала воспринимать мужскую болтовню всерьез? А как у него глаза сверкали, как золото! И бумага эта гербовая, дорогая, надо же, матушка не примет — любовные записки на четырех листах! А жемчуг на синем бархате как смотрелся — загляденье! Хорошо, что она отослала шкатулку обратно… Матушка не примет… А ведь почти убедил, сукин кот!

— Тоже любишь ночь? — Иефа вздрогнула и обернулась. Таша словно растворялась в ночном воздухе: посверкивали только белки глаз и зубы. Дроу подошла и встала рядом, глядя в темное небо. Иефа промолчала. Никто из них не стоил того, чтобы плакать от злости. В конце концов, сиделка не сказала ничего нового. И разве не ясно было с самого начала, что все эти шкатулки, обитые изнутри бархатом, цветы и письма, даже попытка спеть серенаду под ее окном, прерванная ушатом помоев из кухни — все это просто очередная игра… И не будет новой баллады о синеглазом рыцаре, потому что рыцарь оказался — липовый… Да и матушка не примет. Иефа криво усмехнулась и пробормотала:

— Надо же… Выходит, он мне еще и честь оказал.

— Послушай, а это правда, что ты еще никому не ответила взаимностью? — лениво подала голос Таша. — Неужели не нашлось достаточно богатого человека? Эльфы ведь на тебя не позарятся, им подавай чистокровных…

— Послушай, а это правда, что ты единственная дроу в Бристоле? И как тебе тут живется, без твоей паучьей богини? Не скучно? — Иефа пролетела кувырком через дворик и больно впечаталась в стену. В следующую секунду пальцы дроу железным ошейником обхватили ее горло. Таша подняла девушку на ноги и встряхнула, как пыльное платье.

— Послушай, девочка… Ты сейчас останешься жива только потому, что еще маленькая и глупая. Больше никогда — если, конечно, хочешь пожить подольше, — не говори о том, чего не знаешь! — Таша слегка ослабила хватку, но горло Иефы не отпустила.

— Послушай и ты меня, — пропыхтела Иефа, глотнув воздуха. — Над происхождением потешаются только дураки и плебеи, а в драку первыми лезут слабые. Больше никогда — если, конечно, у тебя есть хоть какие-то мозги, — не оскорбляй барда! Неужели ты думаешь, что у него не найдется, что тебе ответить?

— Иефа! Иефа, где ты там?! — На пороге флигеля появился слегка всклокоченный Зулин. — Мы уходим, и черт бы побрал тебя и всех рыцарей Бристоля! Что тут у вас происходит?

— Ничего… — Иефа отцепила пальцы дроу от своего горла и отряхнула платье. — Я упала, а госпожа Таша любезно помогла мне подняться.

— Всегда рада помочь, — прошипела сиделка.

— Очень надеюсь, что ваша помощь нам не понадобится, — Зулин натянул капюшон и сердито прошагал к воротам. — При всем моем уважении к вам, — он картинно поклонился — я не собираюсь в ближайшее время получать ни колотые раны, ни резаные, ни какие-либо еще. Лазареты меня не прельщают. Прощайте.

— Ну, может, не вы, может быть, ваши спутники… Или спутницы… — тихо сказала Таша, закрывая за посетителями ворота храма.

Стив стоял у ворот, вглядывался в наступающую ночь и пытался понять, что же ему так не нравится в этой ночи. Смерч меланхолично жевал пучок чахлой травы, задумавшись о чем-то своем. Монотонно пели цикады. Было слышно, как где-то в конце улочки из окон льют воду прямо на мостовую. Ленивая ночная истома наполняла Бристоль, и все-таки что-то мешало Стиву расслабиться, какая-то досадная мелочь, — так раздражает заноза, засевшая в пальце, или шепот, когда нельзя разобрать слов, и поневоле прислушиваешься, пытаясь различить смысл сказанного. Примерно так Стив чувствовал в пещерах рождение трещин, но здесь был город, в котором все вывернуто наизнанку, и поди разберись… Пару раз дварфу казалось, что кто-то пристально смотрит на него из переулка, и он изо всех сил вглядывался в темноту, но даже его привычные к постоянному мраку глаза не смогли ничего различить в густой тени домов. Потом ощущение прицельного взгляда исчезло, но тревога не проходила. Стив разозлился. Он в сотый раз спросил себя, какого Мораддина ввязался в эту идиотскую историю, и в сотый раз не нашел ответа. Все население Бристоля, по мнению дварфа, дружно играло в бирюльки, походя любя, убивая и рождая на свет себе подобных, и каким-то непостижимым образом и его, нормального рассудительного дварфа, затянуло в этот хоровод. Самое противное, что в этом хороводе приходилось быть абсолютно серьезным, иначе — Стив это чувствовал всем своим горным естеством — можно не дожить до рассвета.

Появление Иефы и Зулина не прибавило дварфу радости: оба были взвинчены до предела, а Иефа вдобавок имела слегка потрепанный вид, но зыркала так, что Стив не рискнул поинтересоваться, что произошло.

— Я надеюсь, теперь, когда окончательно стемнело и проводник наверняка давным-давно в городе, мы можем вернуться в трактир? — крайне раздраженно поинтересовался Зулин.

— У меня уже не впервые возникает такое чувство, — доверительно сообщила Иефа Смерчу, — что мы не окончательно определились с выбором командира. Не знаю, как вы, ребята, а я возвращаюсь в «Пятирогую луну». Здесь нам делать больше нечего. По крайней мере, сегодня.

— Мда… — сказал Стив, отметив про себя, что в темноте злая Иефа смахивает на кошку. — Ну что — пошли, что ли?

Он взял под узцы придремавшего пони и потопал вперед, не оглядываясь и не дожидаясь своих спутников. Впрочем, это и не понадобилось.

— Скажи, Стив, — Иефа поравнялась с дварфом и приноровилась к его шагу. — А о чем ты с кузнецом говорил?

— Кстати, Иефа, хочу задать тебе тот же вопрос, — пробурчал Зулин, не дав дварфу даже рта расткрыть. — Я вообще считаю, что пора, наконец, как-то упорядочить информацию, полученную за день. Также я убежден, что если так будет продолжаться дальше, то никакого толку из нашей команды не выйдет. Поэтому давайте договоримся сразу: руковожу операцией я, и правила тоже буду устанавливать я. Возражения есть? Нет. Отлично. Замечания? Еще лучше. А вот у меня есть одно замечание, очень существенное замечание — дорогая Иефа, скажи, пожалуйста, что входит в твои обязанности?

— Сбор информации, господин начальник! — Стив мог бы поклясться, что глаза Иефы опасно блеснули в темноте.

— Не ерничай, будь добра. В таком случае, я не нахожу объяснения твоему поступку.

— Да?

— Да! Ни объяснения, ни оправдания! — Зулин ожесточенно пнул неосторожную крысу, перебегавшую улицу. — Ты просто развернулась и ушла! В итоге — информации кот наплакал, зато я стал специалистом по геральдике и комплиментам! Этот сопливый рыцарь проел мне плешь ахами и вздохами, восхваляя твою несравненную красоту! Совершенно неудивительно, что Таша так нервно отнеслась к твоему появлению. Но только хочу заметить тебе, дорогая Иефа, что ты принесла бы гораздо большую пользу нашему предприятию, если бы держала свои эмоции при себе и в нужный момент думала о деле, а не о своем ущемленном самолюбии.

— Значит, Ташу ты понимаешь?

— Да, Ташу я понимаю!

— А кто такая Таша? — встрял Стив.

— Да так, — Иефа криво усмехнулась. — Одна милая дроу, которая очень не любит бардов и которая чуть не свернула мне шею, пока Зулин выслушивал ахи и вздохи. Очень милая особа.

— Дроу?! — от возмущения Стив остановился и схватился за топор.

— Ну да, дроу. Да не возмущайся ты так, Стив, она не сделала ничего такого, на что я могла бы обидеться. Она всего лишь назвала меня полукровкой, а это, насколько я помню, и для вас с Зулином плевое дело. Подумаешь… Потом, уже без свидетелей, она дала мне понять, что я шлюха, но это тоже сущие пустяки! Я ведь публичная личность, так что у нее были все основания. Короче, имела полное право. А вот я повела себя исключительно некорректно, обиделась почему-то… Мне очень стыдно, Зулин, прости. В следующий раз, когда меня будут поливать дерьмом, я улыбнусь и поддержу беседу, обещаю.

— Я ведь, кажется, попросил тебя не ерничать!

— Разве?

— Иефа!

— Тихо! — Стив остановился и покрепче ухватил рукоять топора. — Тихо вы оба… — он некоторое время вглядывался в темноту, потом с досадой махнул рукой. — А, бесполезно. Вы так орете, что собственного голоса не слышно. Может, отложим разговоры до трактира? Все-таки меньше шансов, что кто-то подслушает…

— С удовольствием! — фыркнула Иефа. Зулин пробурчал что-то явно нелестное в ее адрес, но спор прекратил. До «Пятирогой луны» шли молча. Стив заметил, что Иефа, стрельнув пару раз глазами в его сторону, тоже стала прислушиваться, но судя по выражению ее лица, осталась недовольна результатом.

«Пятирогая луна» встретила их мягким гулом голосов, упоительным запахом жареной телятины под сметанным соусом и объятиями мэтра Бену, предназначавшимися, разумеется, исключительно Иефе.

— Ай-ай-ай, любезная моя барышня! — укоризненно воскликнул трактирщик, завидев ее на пороге. — Ну разве можно заставлять так волноваться старого больного мэтра Бену? Я места себе не нахожу вот уже который час! А ваши поклонники? Они тоскуют в ожидании песен, прекраснее которых нет в целом свете, тоскуют и пьют пиво, и, боюсь, уже так налились своей тоской, что не в состоянии слушать. Не могу сказать, что это дурно сказывается на моем кошельке, но за искусство обидно!

— Мэтр, милый, вам совершенно не о чем было волноваться. — Иефа устало облокотилась о стойку и улыбнулась. — Я бродяжничала не одна, а петь у меня все равно нет никакого желания.

— Хочу заметить, — мэтр Бену понизил голос, — что твои спутники совершенно не внушают мне доверия. Особенно дварф, учитывая обстоятельства вашего знакомства. А этот безликий господин, который смахивает на дроу, но явно не дроу, и подавно. Ты знаешь, что он снял комнату, соседнюю с твоей?

— Ну какое это имеет значение, мэтр? Перестаньте волноваться и дайте нам поужинать. Я ценю вашу заботу, но, право, волноваться совершенно не о чем, поверьте.

— Я просто хотел предупредить. В Бристоле стало неспокойно.

— Ах, мэтр! — Иефа беззаботно рассмеялась. — Когда в Бристоле было спокойно? — она отошла от стойки и присоединилась к своим спутникам, которые заняли столик в углу.

— Итак, — торжественно начал Зулин, дождавшись, когда служанки расставят на столе посуду и отойдут, — предлагаю подвести итоги. Высказываться будем по очереди. Стив, ты первый.

— С чего это? — удивился Стив, оторвавшись от пива.

— С того, что я так сказал! — мгновенно ощетинился Зулин. — Мы же договорились!

— Да пожалуйста… — Стив пожал плечами. — Только вот о чем говорить-то? Информацией у нас Иефа заведует… А я — что, я — мясо…

— О боги! Стив! Не начинай заново! Если тебе нечего сказать, так и скажи: мне нечего сказать…

— Вот я и говорю: мне нечего сказать, потому что я — навроде телохранителя, мне вообще разговаривать не положено… — Стив снова макнул усы в кружку. «Мне нечего сказать, кроме того, что все время кто-то смотрит мне в спину, я это чувствую хребтом, как близкий обвал. Да только мало ли, что я чувствую?» — Ну что вы на меня так смотрите! Я договорился с кузнецом об оружии, для себя и для Иефы. Нам ведь понадобится оружие? А больше я ничего не знаю, кроме того, что было очень скучно.

— Ну хорошо, — Зулин скрипнул зубами, но сдержался. — А что-нибудь сказать о нашем предприятии в целом ты можешь?

— Могу.

— Скажи.

— Совершенно идиотская затея.

— А конкретнее? — Зулин почувствовал, что закипает.

— Куда уж конкретнее… — Стив пожал плечами и целиком посвятил себя пиву, всем своим видом показывая, что больше говорить не намерен. За столом воцарилась зловещая тишина. Иефа меланхолично жевала, с отсутствующим видом глядя по сторонам. Зулин с трудом преодолел желание удавить свою команду и неимоверным усилием воли взял себя в руки. В конце концов, никто не говорил, что будет легко.

— Иефа…

— Да, господин начальник?

— Давай без сарказма! Меня интересует содержание твоего разговора с кузнецом.

— Ну, — Иефа сладко потянулась, — сначала мы пели про пиво… Зулин, ну что ты дергаешься? Ты же сказал — содержание разговора… Ладно, ладно, все. Больше не буду. Сегодня, по крайней мере. Он не так уж много знал. Был организованный отряд из дюжины гоблинов, которым руководил шаман. Предположительно, тот медальон, что мы нашли, принадлежал именно ему, шаману. Копоть на стене — следы пуляния огненными шарами, которые наколдовывал тот же шаман. Ему здорово досталось, судя по следам крови в палисаднике и заскорузлым тряпочкам, обрывкам его одежды. Видимо, оставшиеся в живых гоблины утащили раненого шамана с собой.

— Все?

— Все. Правда, от самого храма и до трактира за нами кто-то шел, но Стив так топал и пыхтел, что не было никакой возможности проверить. Поэтому точно сказать не могу.

— Я не пыхтел! — Стив был возмущен до глубины души. — Это вы переругивались всю дорогу!

— Не всю дорогу, а только в самом начале. Кстати, о ругани. Зулин, помнится, ты очень переживал, что мы опоздаем на встречу с проводником, которого нам обещал Натан? Он, кажется, должен был прибыть на закате? Я что-то не вижу здесь новых лиц. Он человек? Эльф? Может, дварф? Последнее было бы очень мило…

— Иефа, он эльф! — Зулин стукнул кружкой о стол и состроил страшную рожу, которую под капюшоном никто не разглядел.

— О, как это печально… — Иефа картинно вздохнула. — Терпеть не могу эльфов.

— Да? — заинтересовался Стив. — А людей?

— И людей. Ну так что, Зулин, где твой проводник?

— Судя по всему, что-то задержало его в пути, — с достоинством ответил Зулин. — Вернемся к нашим баранам, то бишь, к гильдиям. Беседа с рыцарем тоже практически ничего не дала. То есть, рассказал он мне много, но это в основном касалось нашей прекрасной барышни…

— Ага, матушка не примет…

— Что?

— Ничего-ничего, продолжай.

— Да что продолжать-то… Интересный у этих гоблинов был шаман. Не гоблин — кобольд, премерзкое, между прочим, создание, на усохшего крокодила смахивает. Вот, собственно, и все. Добавить могу только, что рыцаря удивило оружие, которым пользовались эти твари.

— Оружие — это уже кое-что. Что за оружие? — Стив вынырнул из кружки и сделал вид, что внимательно слушает.

— Мечи были выкованы мастерами Стальной империи, у нас таких точно нигде не делают.

— Ух ты, имперская сталь? Не может быть! Человеческое государство не торгует с нелюдями, у них даже метисы истерику вызывают, не говоря уже о гоблинах. Занятно… — Стив задумчиво поковырялся в зубах щепкой, отколотой от края стола. — И с каких это пор гоблины объединяются в организованные отряды?

— Ну зачем так серьезно… Тот, кто все это затеял, просто нанял их, вот тебе и вся организация. Разовое явление.

— Нет, Зулин…

Крик. Расщепленные створки ворот и огонь. Огонь повсюду. Недоумение за левым плечом, кровь. Страшно и беспощадно.

— Стив!

— Нет, Зулин. — Стив тряхнул головой, отгоняя воспоминания. — Нет, это не разовое явление. Точно тебе говорю.

— Все это, конечно, очень занимательно, но мы не продвинулись ни на шаг. — Иефа подавила зевоту. — Все наше великое расследование сводится к нескольким фразам: с севера пришли гоблины под предводительством шамана — как ты сказал, эти звери называются? — в общем, не важно, под предводительством шамана, напали на стражу, чем отвлекли внимание от гильдий, которые в это время благополучно обчистили их подельники. Организаторами, само собой, являются не гоблины и не эти — как ты говорил, эти звери называются? — а кто-то третий, кто знает черную магию и кто сотрудничает с людьми из Стальной империи настолько плотно, чтобы заказывать у них оружие. Из трофеев у нас есть магический медальон и заскорузлые тряпочки. Ушли воры явно на север, нам, понятное дело, нужно идти за ними, но проводника нет как нет, поэтому я предлагаю отправиться спать и не заморачиваться раньше времени. А завтра поглядим. Что скажете? — Иефа помолчала пару минут, дожидаясь ответа, но не дождалась и встала. — Спокойной ночи, ребята. Разрешите идти, господин начальник? — Иефа дошла до первых ступенек лестницы, ведущей на второй этаж, и обернулась. Лицо у нее было благостное. — Кстати, господин начальник, какие будут указания на предмет ночных рубашек? Мне спать в белой или в той, что с вышивкой на рукавах? Ах, вы предоставляете выбор мне? Благодарю за оказанное доверие! Спокойной ночи.

Некоторое время Стив и Зулин сидели молча, избегая смотреть друг на друга, потом Стив задумчиво почесал бровь и вздохнул:

— Вот баба-дура… Ну, я это… Пойду я.

— Завтра встречаемся здесь, часов в девять. Не опаздывай! — крикнул опомнившись Зулин дварфу в спину. — Черт знает что, а не работа… — проворчал он, поднимаясь по лестнице в свой номер. — Черт знает что, а не работа!

Если бы кто-нибудь спросил Смерча, нравится ли ему целый день таскаться по городу в компании трех сумасшедших, перебиваясь с чертополоха на черемуху, он бы ответил категорическим «нет», да еще, пожалуй, добавил бы пару-тройку выражений, которыми пользуются только пони. Но мнением Смерча никто не интересовался, даже его хитроумный хозяин. Стив вел своего будущего Боевого Магического Пони под уздцы и размышлял о зловредности женского пола. Больше всего его раздражало то, что он никак не мог окончательно определиться, какие чувства вызывает у него полуэльфка. Чаще всего при мысли об Иефе Стив испытывал глухое раздражение, но… Пожалуй, это «но» раздражало его даже больше, чем сама девушка. «А ведь еще работать и работать вместе. Мораддин ее знает, что она такое… Ну точно — полукровка, ни то, ни се, не пойми разберешь. Вроде смотришь — голова на месте, а как отмочит чего-нибудь — ну дура-баба, мозгов по малолетству не нажила. И какой из нее сборщик информации? Тьфу! Задом крутить да эту, как ее, харизьму выпячивать — это да, это я верю, но в поход… Там не эльфам да рыцарям глазки строить, там потруднее дела пойдут…»

Стив свернул с широкой мощеной улицы в грязный переулок, вознамерившись сократить дорогу до трактира. «Бродячая собака» располагалась не в лучшем районе города, на близлежащих улицах практически отсутствовали фонари, при малейшем дожде переулки превращались в сточные канавы, забитые грязью и отбросами. Другое дело, что летом в Бристоле дождя было дождаться сложно, и копыта Смерча выбивали глухую меланхоличную дробь в мягкой, как пудра, пыли. В редких окнах обшарпанных домов едва горел свет — беднота экономила свечи. В темных подворотнях происходила тихая возня, кто-то расставался с кошельком, кто-то — с жизнью, но Стив не вмешивался. Ему не было дела до человеческих дрязг.

Стив дошел почти до конца переулка, как вдруг молнией сверкнувшее ощущение опасности заставило его остановиться. Он начал разворачиваться, одновременно хватаясь за топор, но тут раздался характерный низкий «треньк» откуда-то справа, с крыши дома упал кусок черепицы, и в правое плечо Стива воткнулся арбалетный болт, пробив толстую кожу куртки и кольчугу. Стив взревел коротко и злобно, одним прыжком преодолел расстояние до дома и вжался в стену, скрывшись в густой тени. Еще один арбалетный болт пропорол воздух там, где только что был дварф, с крыши снова посыпалась черепица и послышалась невнятная ругань. Стив перехватил топор левой рукой и короткими перебежками начал продвигаться вдоль стены, ища дверь, которую вскорости и обнаружил. На бешеный стук дварфа дом отозвался равнодушным молчанием, даже на крыше притихли, и Стив решил не церемониться. Он несколько раз саданул в дверь ногой, но та держалась на диво крепко. Стив грязно ругнулся и уже замахнулся топором, когда загремел засов и на пороге появились двое, зевая и почесываясь, — маленький лысый толстяк с ночным колпаком в руке и здоровенный сонный громила с выражением неизбывной тупости на лице. Не пускаясь в долгие объяснения, Стив легким движение руки отправил толстяка куда-то вглубь дома и ринулся было к лестнице, но был пойман громилой за ворот куртки и водворен обратно на порог.

— Безобразие, безобразие! — кудахтал из темноты толстяк. — Помогите! Грабят!

— Это дом господина Смиттса, сюда нельзя ходить, — промычал громила, которому дварф доставал в лучшем случае до пояса.

— Я действую по приказу мэра! — заорал Стив, ловко пнул громилу в коленку и снова ринулся к лестнице, но снова был пойман.

— Это дом господина Смиттса, сюда нельзя… — монотонно повторил громила, водружая Стива на прежнее место.

— Помогите! Помогите! — кричал из темноты толстяк.

— В меня стреляли с вашей крыши, — пропыхтел Стив, выдираясь из лапищ громилы. — Я действую по приказу мэра, пропустите меня на крышу, или я тут все разнесу к Мораддиновой заднице!

— Это дом господина Смиттса… — упрямо повторил громила, получил топорищем в пах и сложился пополам. Стив бесцеремонно отпихнул его в сторону и, наконец, прорвался к лестнице.

Фыркая и отдуваясь, дварф преодолел три лестничных пролета по четырнадцать ступенек каждый, четырежды помянул матушку Мораддина, задев плечом стену, взобрался по трухлявой стремянке на чердак и выбрался на крышу. Крики толстяка затихли внизу. Стив замер, оглядываясь и прикидывая, сколько времени заняла возня с не в меру усердным охранником. Крыша была абсолютно пуста, если не считать двух облезлых кошек, явно не способных стрелять по ночам из арбалета. Чертыхаясь, Стив кое-как преодолел расстояние от чердачного окна до печной трубы, после чего долго ее обнимал («Эх, не приспособлены мы, дварфы, для лазанья!») и слушал, как трещит черепица у него под ногами. Предстояло еще ползти обратно, разбираться внизу с громилой, и все это — с арбалетным болтом в плече.

Стив мрачно оглядел крыши соседних домов, мысленно пожелал ночному стрелку свернуть себе шею и полез к чердачному окну. На чердаке его встретил до отвращения бодрый громила, который немедленно сообщил Стиву, что это дом господина Смиттса и что сюда ходить нельзя. Пораженный новизной информации, Стив взревел и разрубил в щепки старое кресло, случайно попавшееся под руку, после чего громила как-то сразу скис. Дварф сплюнул, показал охраннику неприличную фигуру из пальцев и потопал вниз по лестнице, на ходу шуганув толстяка в ночном колпаке. На улице его встретил тихим пофыркиванием Смерч, совсем было заскучавший в одиночестве. До «Бродячей собаки» было десять минут ходу.