ГЛАВА 14

Несколько дней спустя хвостатый ухажер додумался наконец поручить кормление домашней любимицы кому-то из подчиненных, и Ольге стали исправно приносить завтрак и обед, что не могло не радовать. Ходить весь день голодной и наедаться впрок на ночь глядя не только вредно для здоровья, но и неприятно. Да и неловко как-то: сидишь с кавалером за ужином и светской беседой, а у самой рот постоянно набит и все мысли о том, как бы со стола чего стянуть и в комод заначить. Неблагородно совсем получается и неизящно, пусть даже кавалер и сам трескает мясо вместе с костями и бокалами закусывает.

К ежедневным визитам демона и его странному поведению Ольга уже привыкла настолько, что, когда он однажды не явился, даже забеспокоилась — не случилось ли с ним чего? Всю ночь, как дура, переживала, а наутро принялась донимать расспросами того самого охранника — «египтянина», который честно принес ей завтрак и ни слова из ее пламенных речей не понял. Однако важностью вопроса проникся и, видать, доложил кому следует — с обедом к Ольге явился другой солдат, постарше, который успел худо-бедно выучить несколько местных фраз и объяснил, мешая два языка пополам с жестами, что господин наместник уехал по делам на несколько дней. Всего-то. А она уж чего только не навыдумывала себе! Подумаешь, не предупредил и не попрощался! Она ж ему не жена и не любовница… хотя такой товарищ и с женой бы не особо прощался. В его сердце есть место только для обожаемого наставника, уродского извращенца, а все остальные — домашняя утварь и личный зверинец… И попробуй этакого твердолобого прошибить хоть чем-нибудь. Неужели король в самом деле знает, как это сделать?

Вспомнив про короля, Ольга на всякий случай попыталась передать ему записку, но дисциплинированный солдат наотрез отказался, хотя ничего, кроме невинной просьбы о встрече, в записке не было. Но отпускать просто так единственного понимающего собеседника было бы неразумно, поэтому, послушно порвав записку на его глазах, Ольга попросила принести ей каких-нибудь книг. Сидеть целыми днями без дела — так и умом тронуться можно, а безуспешное шитье давно ей надоело. Кроме того, оно пагубно влияло на самооценку, и без того обрушенную до уровня пола.

Видимо, о ее странной причуде охранники доложили лично советнику Шеллару, так как, увидев принесенные книги, Ольга немедленно поняла, кто их подбирал. «Теоретическая демонология», «Легенды о необычайных приключениях вора-мага Марсиуса, полудемона и трансформера», «Ведьма-куртизанка», «Очерки психологии разумных рас»… Повышай, неразумная дева, свой образовательный уровень, чтобы хоть представление иметь, с чем тебя нелегкая столкнула.

Ольга прилежно последовала этому невысказанному совету и три дня исправно постигала тонкости загадочной демонской души господина наместника, а заодно и всех его известных и неизвестных сородичей. К вечеру третьего дня явился и он сам, так же неожиданно и безмятежно, как и пропал. Усталый, запыленный и довольный, словно вернувшийся из успешного набега варвар. Вечно торчащий «ирокез» был примят и валился набок, на нагруднике виднелась пара свежих вмятин, на щеке красовалась изрядная ссадина, а в руках демон торжественно держал какую-то золоченую палку.

— Ой, какая прелесть! — поспешила восхититься Ольга на случай, если вдруг этот странный предмет предназначался ей в подарок. А если и нет, путешественнику и самому будет приятно обладать «прелестью».

Наместник растерянно огляделся, словно только что проснулся и не может понять, где находится, и удивленно произнес:

— Надо же было так умахаться, чтобы ориентиры перепутать…

— Ну что ж, бывает, — утешила его Ольга. — Зато я теперь буду знать, что вы вернулись и с вами все в порядке. Добрый вечер. Ужинать будете или сначала пойдете к себе, умоетесь?

— Да, пожалуй… — невпопад ответил демон и положил свое сокровище на комод, так и не объяснив, для чего же оно предназначалось. — Я сейчас вернусь, вели подавать ужин.

Уже растворившись в телепорте, он, видимо, что-то вспомнил, и из прекрасного далека донеслось:

— Жезл не трогай! Магический!

То ли забыл с устатку, что здесь магические предметы работают только в его руках, то ли этот добытый в драке жезл заряжен какой-то неклассической магией. Как бы то ни было, предупреждение получилось нелишним, а то Ольга только и ждала момента, чтобы сию вещицу пощупать и рассмотреть поближе.

Постучавшись в дверь и с трудом на пальцах растолковав охраннику, что господин наместник вернулся и желает ужинать, она закопала подальше в шкаф учебные пособия по демонологии, открыла на заложенной позавчера странице безобидную с виду «Ведьму-куртизанку» и приготовилась к очередному вечеру воспоминаний. Кажется, в прошлый раз Харган закончил на победоносном штурме какого-то Оазиса, номер которого Ольга не упомнила, да и вообще давно в этих номерах запуталась. Неужто у каппийских конфедератов такая бедная фантазия, что даже названия своим городам придумать не осилили, так и считали по номерам? Ладно, господин наместник, слава богам, не беременный, с памятью у него все в порядке, сам вспомнит.

Харган вернулся, как только подали ужин, будто специально следил за передвижениями блюд по дворцу и подгонял свою помывку под их скорость. «Переодеться» перед визитом к даме в его понимании скорее означало «полураздеться», так как являлся он к Ольге, имея на себе только штаны, тапочки и иногда плащ. Рубашки и прочая верхняя одежда оставались где-то в личных апартаментах, — видать, господина наместника сильно тяготило всякое тряпье, стесняющее крылья. Или просто заметил Ольгин нездоровый к ним интерес и не упускал случая развернуть для пущего впечатления.

— Как съездили? — вежливо поинтересовалась Ольга, присаживаясь напротив. В самом деле, должен же он похвастаться успехами и объяснить, что за дрын приволок к ней в комнату!

Наместник замер, задумался и вытащил изо рта погнутую вилку, которую по рассеянности начал было жевать вместе с салатом.

— Удачно. Только утомительно.

— Я заметила, вы с кем-то сражались, — поощрила рассказчика Ольга, видя, что бедняга слегка тормозит — наверное, правда устал. Или опять по башке схлопотал, как тогда в Мистралии.

— Пришлось. Жезл Весенней Зелени нельзя взять с алтаря, иначе как сразившись со стражем. Причем без магии, что противно. Там место такое, особенное… собственной магией пропитано, и классическая там не работает. Пришлось самым вульгарным образом махаться на топорах с каким-то рыжим дикарем…

— Я и не знала, что вы умеете драться на топорах! — поддержала беседу Ольга, заметив, что демон опять задумался и вот-вот потеряет нить повествования.

— Дикарь я, что ли… — проворчал тот, вернувшись в реальность. — Конечно, не умею.

— Как же вы с ним справились?

— Я сильнее, быстрее и прочнее, — пожал плечами Харган. — И еще я летать умею.

— А зачем вам этот жезл? — продолжала допытываться Ольга.

— Он нужен Повелителю, — кратко пояснил демон.

Дальше можно было не расспрашивать: все, что нужно Повелителю, свято и неоспоримо по умолчанию, просто потому, что так сказал Повелитель. Надо ж так промыть мозги в целом неглупому и сообразительному парню! И как король, интересно, собирается их обратно отмывать?

— А что он делает? — осторожно спросила Ольга, стараясь избежать прямого вопроса: на хрена, собственно, он Повелителю сдался?

— Не знаю, — отмахнулся Харган. Ну да, его дело приволочь, а что с этой фиговиной делать, Повелитель сам знает, велик и мудр потому что. — Смотри не притронься к нему случайно голыми руками.

Верно, сам он волок добычу в перчатках…

— А что тогда будет?

— Я бы на твоем месте не пытался проверять.

— Ой, да ни в коем случае. Я думала, вы так, теоретически знаете.

— Если тебе действительно интересно, спрошу Шеллара, он наверняка знает.

Что-то немногословен сегодня господин наместник… Наверное, проголодался и устал, вот и не тянет его на разговоры. Ладно, пусть ест, а там посмотрим — захочет общаться или сразу спать завалится.

Ольга оставила попытки завязать беседу и тоже занялась ужином, время от времени поглядывая на сотрапезника — не переменилось ли у него настроение?

Оголодавший демон в полном безмолвии истреблял съестное с таким отсутствующим видом, будто тело его работало на автопилоте, а разум пребывал где-то в тех самых субреальностях, где творятся чудеса. Со стороны он так напоминал вусмерть пьяного, что Ольга именно это бы и подумала, если бы своими глазами не видела девственно-чистый бокал, в который даже не наливали, не говоря уж о том, чтобы пить.

По мере того как убывало количество салатиков, тушеных овощей, тефтелек, подливок и пирожков, утомленный наместник на глазах оживал и к концу ужина напоминал уже не готовое к выносу тело, а почему-то любимого супруга в состоянии «брошенных вожжей». Ольга завороженно следила за этой странной трансформацией, действительно напоминавшей опьянение задом наперед, и с опаской прикидывала, насколько здраво способен соображать пьяный демон и стоит ли с ним вообще заговаривать, не разумней ли будет тихонько спрятаться и сделать вид, что ее здесь нет. Бросивший вожжи Диего — существо стихийное и неуправляемое, достаточно вспомнить день рождения Бандерасов или вечер после премьеры. А уж бросивший вожжи Харган… пожалуй, находиться с ним в одном помещении само по себе уже может быть опасно. Что с ним такое, в самом деле, ведь не пил… Может, он у себя там, пока переодевался, чего-то хлебнул? Или, того хуже, попытался разогнать усталость не совсем подобающими для этого средствами?

Наместник отодвинул опустевшее блюдо и наконец вспомнил, что он здесь не один.

— Чего молчишь? — весело и чересчур бодро для трезвого поинтересовался он, уставившись на Ольгу таким многообещающим взглядом, что ей мгновенно захотелось забиться под кровать и не вылезать, пока это чудо не проспится. Слишком уж знакомым казался этот шальной блеск в разноцветных глазах, и что-то подсказывало: если этот пойдет в разгул, дело не обойдется танцами, песнями, стрижками и затоплением нижних этажей.

— Извините, мне показалось, вы устали и не настроены беседовать… — осторожно произнесла Ольга, не зная, чего ожидать дальше. — Но если желаете…

— Нет! — Демон легко вскочил со стула и развернул крылья. — Не желаю. В такую ночь сидеть, пялиться друг на друга и трепать языками… Скучно!

Он метнулся к окну, отдернул шторы и распахнул створки, впустив в комнату свежий весенний ветер. Ольга засомневалась. С одной стороны, его движения были слишком точны и грациозны для пьяного, с другой — вот так же один известный нам кабальеро рвался на свежий воздух всего полторы луны назад. Голым. Зимой.

— Посмотри, какая луна! — Безумный восторг в голосе наместника сделал бы честь любому поэту, но Ольга почему-то не ощутила никакого вдохновения. — Какое небо! Как можно сидеть на земле, когда там… — он кивнул на окно, — такое небо!

— Да, небо действительно красивое, — вежливо согласилась Ольга.

— И всего-то?! — возмутился готовый к подвигам демон. — Да что вы, бескрылые, понимаете в красоте неба? Вы же никогда там не были, только в мечтах и во сне… Это правда, что люди во сне летают?

— Правда, — заверила Ольга. — Господин наместник, если вам хочется полетать в такую прекрасную ночь, я вас с удовольствием подожду…

Харган, похоже, не слышал никого, кроме себя.

— Я покажу тебе небо! — решительно заявил он и за руку потащил Ольгу из-за стола.

— Не надо! — Она попыталась упираться — столь же успешна, как если бы пробовала голыми руками остановить бульдозер. — Не надо, я боюсь!

Будь он в своем уме, она бы, может, и не возражала, но сейчас… уронит еще, чего доброго.

— Чего тут бояться? Ты ведь даже не пробовала!

— Честное слово, я летала на самолете и на драконе, и меня со страшной силой укачивает!

— Сравнила! — расхохотался Харган. — Меня самого укачивает в вертолете. Летать надо на крыльях!

— Но не на чужих же… Ой, мама!

Разгулявшийся наместник силком вытащил жертву своего вдохновения за окно, лихо подбросил, едва не вывихнув руку, и подхватил в объятия. Могучие крылья заработали быстрее, набирая высоту. Ольга невольно взглянула вниз и, сдавленно пискнув, обхватила свой «самолет» руками и ногами, нимало не заботясь, как это выглядит и как может быть воспринято. Гораздо больше ее волновали совсем другие вещи — земное тяготение и аэродинамика, о которых вдохновенный демон если и знал, то напрочь забыл. Ведь наверняка его крылья не рассчитаны на полеты с пассажиром, хорошо если они хоть его собственный вес выдерживают, он же, гад, тяжелый… Боже, они сейчас шлепнутся прямехонько на дорожку перед парадной лестницей… Ой, ну зачем, зачем она опять посмотрела вниз…

— Ну пожалуйста… — без надежды на понимание взмолилась Ольга. — Ну давайте приземлимся…

Харган запрокинул голову и счастливо расхохотался. Он ведь рассказывал, вспомнила Ольга. Рассказывал, как этот идиот-наставник, никогда не видевший маленьких демонят, решил, что крылья у гибрида получились рудиментарные и недоразвитые, из-за чего в мифологию Небесных Всадников они не попали. И потом, когда Харган вырос и прибыл в этот мир, их пришлось прятать даже от своих. До одной всем известной ситуации, когда взлететь все-таки пришлось. Этот запрет на полеты, как все запреты на свете, сказался на характере демона совершенно закономерным образом — он полюбил летать больше чем прежде, фанатично, беззаветно, безумно… Попробуй теперь загони его назад во дворец, когда ему приспичило воспарить над презренной землей и насладиться прогулкой.

— Ну разве это не здорово?! — восторженно воскликнул он, еще крепче стискивая ее в объятиях.

— Это здорово, когда есть свои крылья, — попыталась объяснить Ольга. И еще когда ты в своем уме, но этого же вслух не скажешь. — А у меня их нет. Если вдруг вы меня не удержите…

— Удержу, — беззаботно заверил Харган и тут же отпустил одну руку. Ольга не успела даже пискнуть, как тут же поняла зачем.

— Нет, не отпускайте! Держите, как было! Я же так упаду! Господин наместник! Давайте вы меня полапаете потом, когда приземлимся!

Нашел время и место, соблазнитель хренов!

— Небо для того и создано, — туманно, но весьма уверенно заявил демон и бережно ткнулся носом в ее лицо. Как собака в ладонь. Потом потерся щекой. — На земле ты никогда так не прижималась…

Еще бы… Она бы и тут не стала, но держаться ведь как-то надо…

— Жаль, что у тебя нет крыльев… — продолжал рассуждать Харган. — А хочешь, я тебе сделаю? Потом, когда Повелитель узнает все, что хочет. Перерождение — это не больно, и кровь пить все привыкают, зато у тебя будут крылья. Мы будем вместе летать…

К счастью, он не стал требовать немедленного ответа. Из приоткрытой пасти показался длинный розовый язык, вытянулся, словно резиновый, и плавным движением скользнул по ее губам. Ольга тихо охнула от неожиданности и только потом сообразила, что существо, не имеющее губ, таким образом целуется.

Она осторожно чмокнула его в кончик носа, как бабушкиного Рекса, и еще раз попробовала воззвать к отсутствующему рассудку. Ответа не последовало — язык вытянулся еще сильнее и отправился в путешествие вниз, к подбородку, шее, ключицам… Он что это, всерьез? А как он же собирается дальше?… Чтобы освободиться от лишней одежды, им надо хоть на несколько секунд разомкнуть объятия. Нет, она его не отпустит, пусть хоть силком отдирает! На одних руках она не удержится! Придурок ее уронит на… на то, что окажется под ними в тот момент, а вовсе не на то, что он думает!

Высоко над головой плясала безумно-желтая луна, озорной весенний ветер трепал и вздымал парусом задранные юбки, безразмерный язык кавалера бесстыже шуровал уже в глубинах декольте, и Ольга вдруг почувствовала, что и сама потихоньку сходит с ума — ей начало казаться, будто идея заняться сексом на головокружительной высоте с невменяемым демоном сама по себе не так уж и плоха, вот если бы только он был в своем уме, а она не ждала ребенка, может быть… Но не сейчас!

Голова начала кружиться — то ли от высоты, то ли от стараний ошалевшего летуна, который напрочь забыл о том, что даму надо держать, и вместо этого шарил руками под юбкой. Может, его за нос укусить? А если бросит или тяпнет в ответ?

Харган дышал тяжело и хрипло, крылья работали резкими напряженными рывками, видно было, что перегруженный демон давно устал, но от возбуждения этого не замечает и заметит разве что в тот момент, когда хлопнется о землю. Если успеет.

Откуда взялась дурацкая мысль расцеловать это ненормальное чудовище, Ольга так и не поняла. Наверное, таким же загадочным образом постигала высшие откровения Азиль — непонятно откуда, но знаешь, что так надо и так правильно…

Надо отпустить одну руку… отпустить, как бы ни было страшно… крепко взяться за необъятный загривок, приблизить вплотную лицо и поцеловать в открытые глаза. Сначала красный, потом синий. И прошептать… не провизжать, а именно прошептать, вот сюда, в незаметное отверстие под гребнем, неторопливо, приглушенно, глубоким воркующим голосом:

— Проснись… Или мы разобьемся, как та жрица…

Какая жрица, при чем тут какие-то жрицы, она точно рехнулась…

Харган с коротким стоном встрепенулся, сбился с ритма и завис на месте, судорожно трепыхая крыльями. Шаловливый язык быстро сократился до нормальных размеров, исчез в своем законном обиталище, чудом избежав зубов, и повторил то, что уже успели сказать обалдевшие глаза:

…! Что это?

— Приземляйся скорее, — взмолилась Ольга, — потом разберемся!

— Где мы? — еле выдохнул демон, из последних сил выравнивая полет, и — о чудо! — они все-таки начали медленно снижаться.

— Не знаю! Я боюсь смотреть вниз!

Лучше бы она посмотрела! Очнувшийся авиатор без предупреждения вытянулся горизонтально — хорошо хоть пассажирку при этом перехватил понадежнее! — и посмотрел сам.

— Как мы сюда попали? — прохрипел он, продолжая спускаться по неровной спирали.

— Ты не помнишь?

Дурацкий вопрос, да… кто бы тут не зарычал…

— Я все тебе подробно расскажу, только давай сначала спустимся. Я так испугалась…

— Не бойся. — С такой же отчаянной уверенностью эти слова произносил Диего, вот только результат не всегда от него зависел… — Мы дотянем. Говори.

Замечательная, душевнейшая обстановка для беседы — ты висишь спиной вниз, уцепившись руками и ногами за крылатого демона, он на последнем издыхании пытается махать крыльями, оба вы, того и гляди, размажетесь о землю, а от тебя требуют подробно поведать, как вы здесь оказались!

— Тебе захотелось полетать, — пояснила Ольга и вдруг вспомнила, что к господину наместнику следует обращаться подобающим образом. Впрочем, похоже, сейчас его меньше всего волнует этикет, да и какие уж тут светские манеры, после того как он ее чуть не трахнул в холодном небе под сумасшедшей луной. — Ты был словно пьяный или укуренный… или с ума сошел. Выволок меня в окно и полетел, не слушая никаких возражений. Я не знаю, что с тобой такое случилось, ты уже пришел какой-то странный. Сам ты что последнее помнишь? Может, это из-за жезла? Или у того стража топор отравленный был? Он тебя не задел?

Нет, не задевал его варвар своим дурацким топором… не может быть… а что тогда? Жезл?… Вот это может… Но ведь не прикасался! А если бы прикоснулся… было бы что-то похуже… Аура святого места? А может, все проще? Ужин? Так вместе ели… Хотя… многие снадобья по-разному действуют на разных существ… Разберемся… вот только спустимся… Крылья отваливаются… Дышать нечем… Как только додумался… Еще немного… очнись он хоть на минуту позже — пришлось бы бросить перепуганную женщину, чтобы не упасть самому…

Сквозь путаницу бессвязных мыслей прорубилась, подобно топору, болезненно-ясная картина — зеленый балахон и разметавшиеся в полете черные волосы… неподвижная фигурка на залитых солнцем желтых плитах…

— Харган, с тобой все в порядке? Ты меня слышишь? Тебе плохо? Скажи что-нибудь!

— Не бойся, — прошептал он, задыхаясь. — Тебя я не выпущу.

Центральная башня уже совсем близко, но там орава наглых вампиров, которые ни в коем случае не должны видеть хозяина в таком беспомощном состоянии. Нет, надо собрать последние силы и дотянуть до нужного окна. И только там, укрывшись за шторами и ставнями, можно падать, хвататься за стены, терять сознание, просить воды… Солдаты тоже не должны видеть… И придворные… И мистики… И советники… А Ольга… ей можно. Она и так уже видит.

Последние взмахи, как они тяжелы… Окно… еще немного, и до него можно будет дотянуться… выпустить из рук непосильную ношу и перевалиться через подоконник. Тяжело и неловко, как свежеподнятый зомби, еще не разобравшийся в управлении своим телом…

Ольга приземлилась удачнее и быстро вскочила, одергивая юбки. Угораздило же ее именно сегодня надеть зеленое платье…

Зеленое платье и растрепанные желтые волосы на серых камнях у парадного подъезда…

Харган мотнул головой, отгоняя навязчивый морок, и схватился за протянутую руку. Странно, почему не слушаются ноги? С крыльями все понятно, руки трясутся тоже вполне объяснимо, но почему подгибаются колени и в глазах все плывет?…

— Может, тебе прилечь? — Испуганная женщина суетится, заглядывает в глаза, трогает за плечо… — Может, позвать кого-нибудь?

— Никого не зови. Принеси воды. Из ванной. Из крана. Когда он успел сесть? Наверное, ноги сами подкосились…

Только не ложиться… Если он ляжет — отключится… Нужно сосредоточиться. Определить… что-то определить… ах да… если это яд — надо понять, какой именно. Если магия — тоже разобраться… не спать… Думать…

— Вот, из крана… ты думаешь, в нашем ужине была какая-то отрава? Но со мной ведь ничего не случилось.

Харган молча сунул ей опустевший бокал. Сейчас бы справочник сюда… Память отказывает… Трудно сосредоточиться… Да еще и в коридоре кто-то шумит… Выйти бы да рявкнуть, но подданные не должны видеть… Не должны…

Дверь беспардонно распахнулась, впуская в комнату коридорный шум и скандалящих на ходу непочтительных подданных. Опять Джареф с Шелларом что-то не поделили… Что за свинство — вламываться в покои наместника, когда он проводит время с дамой! Они что, сами не могут разобраться, кто там кого отравил? Чего они орут?

— Советник отравил господина Харгана! Хватайте изменника! Брат Энжи, помогите наместнику! Скорее! — Это Джареф… С ума сошел? Зачем Шеллару…

— Тхим, зови солдат! Это измена! Джареф хочет убить наместника! — Это Шеллар. На ломаном харзи. Когда успел выучить…

— Господин наместник!… — Это хором… Очумели, идиоты…

— Сию минуту… — Орденский целитель торопится, спотыкаясь, на ходу достает из аптечки шприц…

Монахи окружают Шеллара… Что-то падает, с грохотом бьется…

— Харган, очнись! Тебя сейчас убьют! Ольга, не подпускай его! Не дай сделать укол!

— Уберите женщину!

Да что происходит? Почему братья навалились на советника и почему вообще ничего не видно и все зеленое?… Ах, это Ольга заслонила поле боя своей юбкой…

— Не подходите!

Какой знакомый голос, злой и звонкий… Он был таким у Оплота Вечности, когда Истинно Видящая со своей подругой отстреливались от похитителей и вразумляли пьяного дракона…

Уберите руки! — Кто это сказал? Ах да, это сказал он сам, потому что какой-то нахал в дурацкой голубой юбке тянет лапы к его женщине… без спросу… — Стойте все! Не подходите ко мне! Никто!

— Господин наместник не в себе, брат Энжи, делайте свое дело, я сейчас уберу эту дуру…

Встать… Рявкнуть во весь голос, отшвырнуть, ударить неподвижностью и безмолвием, а потом разбираться… Только ноги не слушаются… и язык не ворочается… кто же это на самом деле, Шеллар или Джареф?…

Ольга вырывается из рук первосвященника, бросается к комоду и хватает лежащий на видном месте жезл. Тот самый, который нельзя брать в руки… Конечно же в пылу схватки она об этом напрочь забыла… Хватает голой ладонью и с размаху смачно отоваривает нападающего по лбу. С ней ничего не случилось, а вот брат Джареф вдруг исчезает под невообразимой копной мгновенно отросших зеленых волос. Они струятся по полу и укрывают всю немаленькую персону главы ордена с головы до ног.

Пока он выпутывается из зеленой массы и пытается разгрести хотя бы глаза, Ольга бросается к целителю, уже изготовившему шприц, и бьет по рукам. Шприц падает на ковер, а брат Энжи пытается отыскать собственные пальцы в гуще длинной курчавой шерсти, рыжей, как борода стража алтаря…

На этом самоотверженная защитница не успокаивается — с воинственным кличем: «А ну отпустите короля!» и занесенным для удара жезлом она бросается на группу монахов.

Кто-то преграждает ей дорогу и перехватывает жезл, пытаясь вырвать из рук. Дикий вопль бьет по ушам, на полу корчится нечто бесформенное, на глазах прорастая зеленым сквозь голубое и белое…

Топот в коридоре, комната наполняется солдатами, зеленые мундиры, зеленое платье, зеленые волосы, зеленые побеги на голубом и белом, зеленые круги перед глазами… Шум, грохот, крики, скандал, автоматная очередь…

И в наступившей тишине — спокойный уверенный голос советника:

— Отвезите заговорщиков в департамент Безопасности. Пригласите вашего врача, из прибывших, не орденского. Шприц отвезти на экспертизу. Усим, пошлите Амана и еще троих солдат своего кулака, самых умных, сопровождать этот предмет. Чтобы присутствовали при экспертизе и не выпускали его из виду. Мы не знаем, кто еще участвует в заговоре. Тхим, возьмите кого-нибудь из прислуги, из местных, кто знает город, и найдите какого-нибудь мага. Теоретические знания нам тоже будут полезны. Ольга, осторожно и медленно положи жезл вот сюда и отойди. Я ценю твою преданность и отвагу, но заслонять господина наместника собственными юбками уже не нужно. Ему больше ничто не грозит.

Хотелось бы верить…

Все обошлось одной ночью душных кошмаров, утренней головной болью и несколькими днями ломоты в натруженных крыльях. Доктор Фтахи и незнакомый молодой маг, которого притащили из города, в один голос утверждали, что господин наместник дешево отделался, и с ними нельзя было не согласиться. Если бы не фантастический нюх Шеллара и Ольгина бесшабашная отчаянность, все могло сложиться гораздо хуже…

Харган отвлекся от размышлений о странном поведении жезла и попытался сосредоточиться на докладе. Стараниями доктора голова уже не болела, но соображала все еще плохо. Только бы подданные не заметили…

Если подданные и заметили, прочесть это по их лицам вряд ли было возможно. Советник Шеллар и мастер Чань, будучи по характеру совершенно разными людьми, поразительно походили друг на друга в одном: в умении держать лицо. Созерцание этих скульптурных физиономий частенько раздражало Харгана, но сегодня их сдержанная неподвижность, наоборот, успокаивала.

— Так что вы говорите?… — переспросил наместник. — Это был не яд?

— На внутреннюю поверхность крана вашей ванной был нанесен пастообразный вариант так называемой «пудры». Это широко распространенный в здешних краях галлюциноген, действующий на сознание при попадании на слизистые оболочки. В шприце содержался более тяжелый наркотик, но доза не была смертельной. Согласно признанию первосвященникаДжарефа в его намерения не входило покушение на вашу жизнь.

— А что тогда? — Можно было бы напрячься и сообразить самостоятельно, но зачем, если сейчас все равно доложат и объяснят?

— То, что я говорил вам давно, — подал голос Шеллар. — Брат Джареф хотел править. Сам. Пока он чувствовал над собой власть Повелителя, он пытался добиться его расположения. Как только он догадался, что портала больше нет и Повелитель не может оказывать влияние на происходящее здесь, он попытался избавиться от вас. Убить вас Джареф не мог, посвящение не позволяло, да и невыгодно это ему. Поэтому он подсунул вам наркотик, чтобы привести вас в недееспособное состояние. По его расчетам, вы должны были наглядно продемонстрировать свою неадекватность некоторому количеству свидетелей, после чего вас объявили бы больным и принялись лечить. Сущность этого «лечения» только что наглядно изложил мастер Чань. Это так удобно — наместник вроде и на месте, извините за нескладный каламбур, но брату Джарефу ничуть не мешает. А случись вдруг такое, что портал восстановится и Повелитель призовет к ответу, — героическими усилиями брата Джарефа и его целителей господин наместник спасен. Правда, его здоровье все еще вызывает опасения, поэтому с докладами брат Джареф пока будет ездить лично…

— Все именно так, — бесстрастно согласился глава департамента. — Правда, брат Джареф изложил свои мотивы немного иначе. Он утверждает, что таким образом пытался вывести вас из-под вредного влияния брата Шеллара, и в свою очередь выдвигает встречные обвинения. В частности, глава ордена высказал сомнения в верности советника и в действенности посвящения…

— Пока был жив мастер Ступеней, таких сомнений не возникало, — холодно вставил Шеллар.

— У меня их не возникает и сейчас, — произнес Харган, уловив в голосе советника знакомые хрустящие интонации, предвещающие конфликт. — А в отношении брата Джарефа они у меня возникали, и задолго до того, как их высказал советник. Кстати, мастер Ступеней был со мной согласен.

— Моя работа не позволяет без сомнений принимать на веру какие бы то ни было утверждения, — так же невозмутимо изрек мастер Чань. — Поэтому я рассмотрел обе версии. Тот факт, что брат Джареф сейчас находится в заключении, а брат Шеллар присутствует при нашем разговоре, означает лишь то, что версия последнего кажется мне более правдоподобной, тогда как методы его оппонента заставляют сомневаться в его добрых намерениях. К тому же в силу некоторых обстоятельств главе ордена сейчас нежелательно показываться на людях.

— Вы что, не могли его просто постричь? — поинтересовался Шеллар. Так что, эти зеленые волосы не были бредом или галлюцинацией?…

— К сожалению, — без всякого сожаления подтвердил хин. — Поскольку данный эффект носит магический характер, при попытке остричь волосы отрастают снова буквально на глазах. Несколько братьев, успевших возмечтать о новом радикальном средстве от облысения, впали в глубокое уныние… Итак, насколько я понял, господин наместник намеревался привести некоторые факты в пользу одной из рассматриваемых версий?

— В день посвящения брата Шеллара я общался с братом Джарефом и заметил, что его желание лично увидеть Повелителя носит несколько навязчивый характер, — пояснил Харган. — Это показалось мне странным, и я решил посоветоваться с мастером Ступеней. Он не дал мне прямого ответа, но ясно намекнул, что главой ордена движут корыстные мотивы. Прямо он не сказал ничего, столь же прозрачно намекнув, что банально боится Джарефа, и посоветовал обсудить этот вопрос с братом Шелларом. После посвящения мастер осматривал советника, и у него не возникало сомнений в успешности ритуала. В тот же день или днем позже Шеллар высказал свое мнение о первосвященнике, и с тех пор оно ничуть не изменилось. Я говорил об этом и с Повелителем. Он тоже со мной согласился. Кстати, поинтересуйтесь у брата Джарефа, как он исполняет покаяние, наложенное Повелителем. Что-то мне подсказывает: наш духовный пастырь о нем уже и забыть успел.

Глава департамента удовлетворенно кивнул и захлопнул папку.

— Что будем делать с заговорщиками?

— Способ казни придумайте сами, — устало отозвался Харган. Только что произнесенная речь в его состоянии казалась подвигом, а уж напрягать фантазию было свыше его сил. — Все магические вопросы я разберу… чуть позже. Я пока не готов объяснить, ни зеленые волосы, ни… остальное. У вас все?

Добавлять, что он до сих пор не уверен в собственных воспоминаниях, наместник не стал. Достаточно того, что он тупил, мямлил и свалился без чувств на глазах у подданных. Не хватало еще признаться, что у него реальность перепуталась с бредом и он не может точно вспомнить происшедшее.

Советник и глава департамента синхронно встали, намереваясь откланяться. Харган поколебался несколько мгновений и все-таки не удержался:

— Шеллар, останься. К тебе есть вопросы.

Спаситель и благодетель послушно сложился, возвращаясь на место. Наместник рассеянно попрощался с уходящим хином, пытаясь все-таки сосредоточиться и найти нужные слова для начала предстоящего разговора.

— С чего начать? — вежливо спросил Шеллар, не дожидаясь вопросов. — С описания вчерашнего безобразия или с самочувствия Ольги?

Харган тихо выругался и подпер ладонью гребень, так как держать голову становилось все труднее. Правда, она перестала болеть, и то уже хорошо.

— Сначала расскажи, что там на самом деле было. Я не уверен, что помню… реальные события. В том числе с Ольгой.

— Что вы помните?

— Я рассказал ей про жезл Весенней Зелени. Предупредил, что его нельзя брать голыми руками, и кратко поведал, как его добыл. Помню, что чувствовал себя страшно усталым, но потом заметил, как мне становится лучше, тело наливается энергией, настроение делается неуместно радужным… Еще помню, как подумал, что ночь прекрасна, и мне захотелось полетать. Все. Очнулся в небе с Ольгой в руках. На такую высоту я даже без груза никогда не поднимался. Спустился из последних сил. Чувствовал себя отвратительно, сначала думал, что это от усталости, потом вспомнил, что со мной творилось, и заподозрил магическое воздействие. О яде я тоже подумал, но разобраться не успел — вы ввалились. Честно говоря, я думал, что вся сцена побоища жезлом мне привиделась.

— В таком случае, полагаю, вы сами прекрасно видели все, что происходило. Уверяю вас, позеленевший брат Джареф и шерстолапый брат Энжи вам не привиделись. И все, что случилось с монахом, схватившим жезл, тоже было на самом деле.

— Он действительно… пророс?

Согласен, отвратительное зрелище.

— Ты мне главное скажи: Ольга и вправду держала жезл Весенней Зелени голыми руками и с ней ничего не случилось?

— Как ни парадоксально, правда. Я видел своими глазами. Проверять сей феномен на себе я не рискнул, проросший монах как-то не располагал к подобным экспериментам… Так что же, выходит, хваленый галлюциноген брата Джарефа не вызвал у вас никаких зрительных искажений реальности? То, что я читал о свойствах этого порошка…

— Это для людей, — неохотно перебил Харган. — На меня эта дрянь могла подействовать как угодно, вряд ли ее специально проверяли на демонах. Подумаешь, вместо галлюцинаций — чрезмерное возбуждение и потеря способности адекватно оценивать реальность. Тоже хорошего мало. Я чуть не убился. Да и отходняк был неслабый.

— Если так… — Шеллар задумчиво потер подбородок, — следовательно, наркотик, коим намеревался угостить вас брат Энжи, тоже мог сработать совершенно неожиданным образом? Знаете, вот теперь мне действительно становится страшно.

— Я посмотрю в справочнике и удовлетворю твое любопытство, — пообещал наместник. — А теперь скажи, как там Ольга.

— Послушно лежит в постели, как и велел врач.

— С ней все-таки что-то случилось? — вскинулся Харган. — Это из-за жезла!…

— Это из-за вас, господин наместник. Я вас предупреждал, что в ее положении при занятиях сексом следует соблюдать осторожность. Вы же, если я не ошибаюсь, овладели своей добычей в полном беспамятстве на высоте нескольких сотен локтей, чуть не уронив при этом. Скорей всего, насильно, но об этом спросите сами.

— Неправда, — обиделся демон. — Ничего такого не было. Вернее, я хотел, но очнулся раньше, чем дошло до главного.

— Извините, — равнодушно пожал плечами советник. — Значит, мне снизу показалось.

— Ты что, все это видел?

— Как вы полагаете, почему я прибежал к вам одновременно с Джарефом? Я ведь за ним не следил, да и не ожидал от него подобных крайностей. Я видел, как вы… с позволения сказать, летите, и направился выяснить, что случилось и не нужна ли вам какая-либо помощь. Что ж, будем надеяться, что ничего непоправимого не произойдет и Ольга благополучно доносит своего ребенка до положенного срока. Стресс все-таки не столь веская причина для беспокойства, как… хм… то, что я подумал. Хотя напугали вы ее изрядно.

— Можно подумать, я специально! И можно подумать, я от всего этого дерьма получил удовольствие!

— Я ни в коей мере вас не обвиняю, — как-то слишком уж вежливо заверил Шеллар. — Более того, я был поражен вашей самоотверженностью.

Харган оторопело понял голову и уставился на советника с искренним недоумением. О чем это он?

Советник уловил его взгляд и с неожиданно потеплевшей улыбкой пояснил:

· Всего луну назад в аналогичной ситуации вы бы без раздумий бросили девушку и не сожалели о своем поступке ни мгновения.

· Шеллар, ты, кажется, хочешь меня разозлить.

· Ни в коем случае. Кстати, почему вы не воспользовались магией? Ситуация была критическая, причем дважды — сначала в воздухе, затем в комнате. Но вы почему-то предпочли…

Да ничего я не предпочел! Я о ней просто забыл. Вернее, я не чувствовал Силу и потому забыл, что она есть.

— Вас это не настораживает?

— Сказал же — с магией разберусь. Не лезь в то, что тебя не касается, занимайся своими делами… А, чтоб ему… забыл спросить у мастера, что там с этим лондрийским агентом!

— Не извольте беспокоиться, его заменят в ближайшее время. Отозвать, к сожалению, вряд ли получится, не такой он дурак — возвращаться, но, возможно, удастся ликвидировать. Мастер Чань прекрасно справится сам и вам доложит. К тому же, мне кажется, вы еще не вполне оправились после вчерашнего и нуждаетесь в отдыхе.

— Со своим самочувствием я тоже как-нибудь разберусь без твоих советов. Лучше скажи, сколько высших иерархов было замешано в авантюре брата Джарефа? Я забыл спросить.

— Трудно сказать. Они все в один голос утверждают, что ничего не знают и не ведают, а если что и знают, то лишь со слов первосвященника, в которых на сегодняшний день все поголовно сомневаются. Теоретически разобраться, кто участвовал, а кто нет, можно лишь путем сканирования… или если брат Джареф сдаст сообщников. Пока что он даже собственной вины не признал. Вас беспокоит вопрос преемственности?

— Ну да. Знаешь, не хотелось бы, чтобы следующий первосвященник повторил попытку предшественника, и на этот раз удачно. Думаю, тебе это тоже не понравилось бы, потому что злодеем-отравителем опять сделают тебя.

— Если вам интересно мое непредвзятое мнение…

— Ну не тяни!

— Как скажете. На мой взгляд, вся верхушка ордена — сброд заевшихся бездельников. Если их не строить регулярно ощутимыми тумаками, они повторят последовательно все свои ошибки, допущенные двадцать лет назад в Мистралии, и придут к тому же печальному результату. Не буду утомлять вас подробным перечнем, но главная их ошибка, которую они уже бездумно повторяют, — это губительное для любого дела убеждение, что достижение высшей власти есть завершение работы, после которого можно расслабиться и наслаждаться плодами победы. Уверяю вас, господин наместник, всякий возомнивший подобную чушь не продержится у власти больше нескольких лет. С ними надо что-то делать. И вразумлять расслабившихся братьев следует именно вам, меня они не послушают. Судя по вчерашней подставе, меня в этом изысканном обществе очень не любят.

— Чувства у вас взаимные, — фыркнул Харган, — так что не стоит обижаться. Кстати, забыл спросить… что-то у меня после этой вашей «пудры» с памятью неладно… Что тут было в мое отсутствие?

— Абсолютно ничего. Все тихо, спокойно и благопристойно. Столь занимающие вас высшие иерархи спали, ели и беседовали между собой о своих заслугах, рядовые братья исправно проповедовали, солдаты добросовестно несли службу, ваши представители в регионах не появлялись вовсе, даже брат Гельби научился считать почти без ошибок и перестал путать приход с расходом. Можете спокойно отдыхать, если, конечно, у вас нет настроения сходить в цирк… то есть собрать высший совет и послушать жалобы дона Орасио, объяснить в очередной раз обиженному брату Павсанию, что его никто не намеревался оскорблять, или полюбоваться на пьяную физиономию Луи.

— Нет, — искренне ответил наместник и с некоторым трудом поднялся. — Уж лучше я навещу Ольгу. Она трезвая, ни на что не жалуется, не усматривает в каждом чихе угрозу своему достоинству… и даже заслоняет меня своим телом от всяческих отравителей, чего до сих пор не делала ни одна женщина.

Советник понимающе усмехнулся, но промолчал. И правильно сделал. Если бы он сейчас решил изложить причины такого поведения прочих женщин — получил бы по физиономии как пить дать.

Ольга действительно лежала в постели, чуть приподнявшись на подушках и растерянно поправляя на груди халат, хотя он и не собирался распахиваться. Озорные лучи весеннего солнца, пробиваясь между неплотно задвинутых штор, очерчивали нежный профиль и увязали в золотистых волосах, превращая обычную женщину в сияющее неземное создание, хрупкое, невесомое, увенчанное ореолом света, подобно некоторым божествам.

Создание нервно комкало в пальчиках тонкую цветастую ткань и беспомощно взирало то на телепорт, то на присутствующего в комнате постороннего мужчину, который стоял к Харгану спиной. Застыв в нелепой позе на одном колене, с букетом цветов в одной руке и бумажкой в другой, гость что-то торжественно зачитывал. Еще одного гостя увлеченный рядовой Тхим пока не заметил. Харган не отказался бы понаблюдать еще немного и разобраться, что здесь происходит, но жалостливая Ольга не пожелала издеваться над балбесом Тхимом и вслух поприветствовала господина наместника.

Солдат испуганно оглянулся, вскочил и вытянулся в струнку, все еще сохраняя на стремительно краснеющем лице следы былой торжественности.

— Ну? — требовательно произнес Харган, ожидая каких-нибудь объяснений.

— Не ругайте его, — слабо улыбнулась Ольга. — Он ничего плохого не сделал. Только он так непонятно изъясняется…

Харган молча вырвал из рук Тхима злосчастную бумажку и с третьего раза с трудом разобрал ее содержание. Кто-то сильно грамотный — скорей всего, славный множеством талантов рядовой Аман — угловатыми буквами древнего языка харзи записал для младшего товарища составленное на ломаном ортанском объяснение в любви. Харган невольно представил себе эту сцену — юный страдалец идет за советом, мудрый толстяк на пару со своей кухаркой кропают для него шнаргалку и объясняют местные обычаи, а он стоит, хлопает красивыми глазами и силится хоть что-нибудь запомнить…

— Рядовой Тхим, я жду объяснений.

Парень наконец выдохнул и с отчаянной решимостью человека, которому нечего терять, громко доложил:

— Я люблю эту женщину и хочу взять ее в жены. Потом, — спохватившись, добавил он, — когда она вам надоест. Мы и вас хотели попросить, но не успели… не убивайте ее. Очень прошу.

— Мы — это кто? — озадаченно уточнил Харган.

— Я, Харим, Тухти и Нетери. Аман не стал, сказал, что слишком стар для таких авантюр. Мы договорились, что объяснимся порознь, а к вам пойдем все вместе…

— А бумажка у вас одна на всех? — догадался наместник.

Тхим понуро кивнул:

— Мы ж языка не знаем…

— И ты, значит, в этой очереди первый? Вы жребий тянули или как?

Еще один кивок. Это не войско, а загон для помешанных.

— Господин наместник… — подала голос Ольга. — Пожалуйста… Пусть идет. Не надо. Он ведь ничего плохого не хотел.

— Он хотел на тебе жениться, — насмешливо пояснил Харган. — Ну, что ответить бедному влюбленному идиоту, не знающему иностранных языков?

— Скажите ему, что я замужем. — В голосе девушки скользнуло удивление — дескать, что тут еще можно сказать? — И пусть идет.

Действительно, все ведь до смешного просто!

— Вам придется подвинуть вашу очередь. — Демон все же не удержался от искушения поиздеваться над олухами. — Кроме меня с этой женщиной хотел пообщаться Повелитель. И советник Шеллар просил ее для себя раньше вас. А еще, раз уж вы до сих пор не додумались выяснить, у нее есть муж. И до тех пор, пока лично я не скажу «можно», чтобы больше ни один болван с цветами и бумажками здесь не появлялся! Увижу — убью.

Рядовой мгновенно сделался из свекольно-красного грязно-серым и бросился прочь, забыв даже попрощаться с дамой сердца.

— Просто не понимаю, — пожаловалась Ольга, провожая его взглядом. — Сколько живу, никогда меня мужчины вниманием не баловали. А этой весной как с цепи сорвались. Все поголовно. В Мистралии проходу не давали, по дороге сюда еле отвязалась от какого-то дворянина, ваши солдаты влюбленными взорами провожают… Неужели Жак не шутил и один размер груди в самом деле так много значит?

— Глупости. — Харган присел на край широкой кровати и внимательно присмотрелся к жертве влюбленных взоров. — Ты до сих не можешь вычислить, кто из четырех мужчин сделал тебе ребенка прошедшей зимой, и жалуешься, что на тебя не обращали внимания до весны?

Ольга чуть нахмурилась, махнула рукой и поинтересовалась его самочувствием, отчего наместник почувствовал себя идиотом похлеще Тхима со товарищи. Додумался напомнить… именно сейчас!

— Я временами торможу, так что не обращай внимания, если скажу какую-нибудь глупость, это… остаточные последствия. А ты как? И… как ребенок?

Раз уж ляпнул, надо теперь хоть выяснить точно…

— Да ничего вроде… У меня вчера живот заболел, я испугалась… Доктор пощупал, сказал, что тонус повышен, велел лежать. Теперь я лежу и боюсь, хотя ничего уже не болит.

— Раз доктор велел, значит, лежи. Но поговорить-то ты можешь и лежа?

— Конечно, если хотите… Только я тоже, как и вы, все время сбиваюсь с мысли и не могу сосредоточиться. Веселый у нас разговор получится — один несет пургу, другой тормозит… Что там вчера случилось? Вас правда хотели убить?

— Не совсем… Но в целом Шеллар был нрав, это заговор. Причем, что противно, — не враги, не ваше подпольное сопротивление, а свои же. Власти захотелось. Даже посвящение не помогло…

— Это хорошо… — задумчиво заметила Ольга.

— Что тут хорошего? Или это ты уже начала… нести?

— Хорошо, что свои же. Я ведь сначала вмешалась, а потом подумала — а вдруг это наши, а я им все испортила… Весь вечер потом сомневалась и ночью долго заснуть не могла.

— А почему ж тогда полезла? — ухмыльнулся Харган.

Девушка задумалась.

— Знаете… — сказала она наконец, — самое смешное — только потому, что дядька в золоченой мантии был мне неприятен с первого взгляда, а Шеллару я привыкла верить.

— А если бы это были твои знакомые, — продолжал допытываться наместник, в глубине души чувствуя себя садистом Блаем, — ты бы дала меня убить?

— Я бы попросила их этого не делать, — искренне ответила Ольга. — Очень попросила бы, даже потребовала обезвредить вас как-то иначе, но сохранить жизнь. Может, попыталась бы отпихивать и защищать. Но своих бить жезлом по голове точно не стала бы.

О! Ну надо же было забыть про жезл! Ведь с самого начала собирался… Сколько же продлится это безобразие с памятью?

— Ты действительно держала жезл голыми руками?

— Я забыла, — виновато захлопала глазками несчастная женщина. — А вы меня разыграли, да? Специально сказали, чтобы я случайно кого-то не задела этой штукой?

— Хорошенький розыгрыш! Ты видела, что стало с человеком, который пытался выхватить жезл из твоих рук? Это не шутка, к нему в самом деле нельзя прикасаться! И я очень хотел бы знать, почему это так легко получилось у тебя.

Ольга устало вздохнула:

— Я не знаю. Со мной все время какие-нибудь истории случаются. Спросите лучше его ее… советника Шеллара. Он любит такие загадки.

— Но он не разбирается в магии, — возразил Харган. — Конечно, можно попробовать вычислить, как он. Сначала определить, что в тебе может быть особенного, — например, ты переселенка, беременная, Истинно Видящая, еще что-нибудь… А потом проверить, что же из этих особенностей позволяет беспрепятственно пользоваться жезлом Весенней Зелени. Экспериментально.

— Нет! — ужаснулась сострадательная магическая аномалия. — Ведь сколько людей при этом погибнет!

— Да мне не жалко, но зачем делать сложно, если можно просто? Там, где обычному человеку понадобится ломать голову и ставить сомнительной ценности опыты, маг может разобраться при помощи своих знаний и умений. Поняла?

— Примерно. А вы знаете, как в этом можно разобраться? Харган пока не знал, но намерения у него были самые решительные.

Жезл лежал там же, где его вчера оставили, — на комоде, благоразумно прикрытый салфеткой, чтобы какой-нибудь дурак не додумался пощупать. Прибирать сей предмет и вообще к нему прикасаться не рискнул даже Шеллар… Впрочем, как раз он, скорее всего, не «даже», он всегда отличался осторожностью.

Аккуратно отложив салфетку в сторону, демон простер руку над артефактом, стараясь уловить особенности ауры, наличие излучений и структуру Силы. Ничего особенного жезл не излучал, но от его ауры бедного исследователя бросило в холодный пот и повело в сторону на десятой секунде. Харган торопливо отступил к кровати и присел, пережидая приступ головокружения. Не хватало еще рухнуть посреди комнаты и опять опозориться перед подданными. Разобраться за такое короткое время в структуре Силы он, конечно, не успел, но основное направление ухватил.

— Ну что? — нетерпеливо поинтересовалась Ольга, с любопытством наблюдавшая за демонстрацией высокого искусства.

— Пока обнаружил только несовместимость ауры, — поделился открытиями исследователь.

— С чем?

— Лично со мной, — коротко рыкнул Харган. — Хорошо, что я не начал его изучать прямо там. Чуял, что место нехорошее, но, пока в магические потоки не совался, было терпимо… Чего ты ухмыляешься?

— А на святую воду у вас аллергии нет? — хихикнула Ольга.

— Что тут смешного? В магии множество несовместимых вещей. В мистических течениях — еще больше. Ничего удивительного, что я комфортно чувствую себя в храме Белого Паука и неуютно в обители древесных волхвов. Для них этот алтарь — святое место, для меня — нехорошее. И с жезлом так же.

— То есть, выходит, для меня эта аура как-то особо благоприятна?

— Да нет… — Как же это нудно и муторно — объяснять необразованным дикарям тонкости теоретической магии! — Аура может быть и нейтральна, это в твоем случае не имеет значения. Когда жезл берут в руки, включается Сила, в ней все дело. Сейчас я еще разок прощупаю жезл, а потом осмотрю тебя.

Второй раз он выдержал чуть больше, будучи готов к неприятным ощущениям и соответственно настроившись. Сколько все-таки занимательных загадок хранят в себе вот такие осколки древних учений! В те времена разнообразие Сил было обычным явлением, их было множество, каждая со своими достоинствами и ограничениями. Только с приходом эльфов появилась одна универсальная методика, быстро вытеснившая другие. Теперь полузабытые учения становятся историей, а среди них ведь могли быть и весьма эффективные. Например, этот жезл. Не будь его, грака линялого рыжие варвары умудрились бы что-то вырастить в своем климате…

Отдышавшись и дождавшись, когда мир перестанет качаться перед глазами, Харган оставил в покое артефакт и переключился на Ольгу. Что он надеялся обнаружить, он и сам не очень понимал, но вот чего он как раз обнаружить не надеялся, так это Силы. И именно ее нащупал первым делом.

— Откуда? — ошарашенно округлила глаза девушка в ответ на его удивленный возглас. — Меня же и придворный маг смотрел, и Азиль, и мэтр Максимильяно, и с кем только ни общалась — никто никаких намеков на магию не увидел!

— Да сам знаю, что не может быть! — Харган озадаченно поскреб макушку.

Да, по всем законам природы не могло. Непременным условием для Истинного Видения, как и для любой другой разновидности иммунитета к магии, является нулевой магический потенциал. Это одна из основ, давно обсчитанных теоретически и подтвержденных экспериментально. Или Сила, или иммунитет. Можно не иметь ни того ни другого, но оба вместе?… Не может быть.

Разумеется, любой исследователь, столкнувшийся со сверхъестественным, сначала не поверит своим глазам и попытается изучить аномальное явление повнимательнее. Харган не был исключением и еще раз тщательно прощупал недоумевающую Ольгу.

— Ничего себе! — вырвалось у него, когда он обнаружил, что наличием взаимоисключающих дарований дело не ограничивается. — Да у тебя две ауры!

— А-а! — Растерянный взор девушки озарился радостью понимания, и в тот же миг до исследователя тоже дошло.

Ну конечно! Их и должно быть две! Странно было бы, если бы у двух человек оказалась одна общая аура! Если бы он почаще имел дело с беременными, сообразил бы сразу!

— Вот именно! — довольно ухмыльнулся наместник. — Как любит повторять Шеллар, всякая странность имеет объяснение, надо только его найти. Теперь все понятно — и раздвоение ауры, и наличие Силы там, где ее быть не должно. Более того, сейчас мы даже решим так интересующий советника вопрос, кто отец твоего ребенка. Уже понятно, что не Шеллар и не тот, кого ты столь презрительно именуешь «сусликом». Осталось разобраться в структуре Силы и посмотреть: классическая — значит, эльф, нет — значит, твоему мужу повезло удачно вписаться между любовниками.

— А это не повредит ребенку? — всполошилась Ольга.

— Да ничуть. Я же ничего не делаю, просто смотрю, — заверил Харган, но она все же испуганно напряглась, когда он положил руку ей на живот.

Такой Силы он еще не встречал, хотя из любопытства исследовал каждый артефакт из списка Повелителя. Чего в ней только не было! Могущество земли и солнца, порождающее жизнь, и торжественный сумрак коридора мертвых, холод чистого разума и причудливые извивы иллюзий, покровительственная улыбка женщины с золотыми глазами и странное нежное головокружение, поразительно похожее на то, что исходило от ониксовой статуэтки…

— Так я и думал… — Харган убрал руку, так и не поняв, притягивает его эта странная Сила или все же отталкивает. — Твоя… вернее, ее Сила совместима по своей природе с той, что заложена в жезл. Потому тебе и удалось взять его в руки и даже воспользоваться. Только постарайся все же больше так не делать.

— Так что, это и в самом деле девочка? — заинтересовалась Ольга.

— Тебе об этом уже говорили? Кто? И почему такое недоверие?

— Одно симпатичное и очень грустное привидение, — пояснила девушка. — Но его аргументы показались мне неубедительными. Оно полагало, что мой ребенок обладает ведовскими способностями, что свойственно только женщинам.

— Не-эт, — уверенно возразил демон. — Это не ведовство. Похоже и даже много общего, но совсем не то.

— Тогда как вы определили пол?

Харган засмеялся и даже сделал попытку подмигнуть, что у него не очень-то получалось из-за третьего века.

— Уверяю, если бы это был мальчик, к тебе липли бы не мужчины.