""ЗАДОРНОВ Єнд Кo"" - читать интересную книгу автора (Задорнов Михаил)

МЫ ВСЕ ЕЩЕ ПО УШИ… В РОМАНТИКЕ.

1972 год. Наталья Варлей, Леонид Филатов, Борис Галкин, Володя Качан – студенты театрального училища им.Щукина – и я – студент МАИ, болтаемся по заснеженной Риге. В то время все советские города были особенно хороши под снегом. Тем более хороша была Рига.

Наташа уже снялась в «Кавказской пленнице». Она была знаменитой. По-моему, в то время слова «звезда» не было, поскольку не было еще ни Майкла Джексона, ни Киркорова, ни Моисеева… Наташу просто любили всем народом. Леня писал стихи, Володя на его стихи сочинял музыку. Боря пытался быть похожим на Есенина, а я изучал основы теории машин и механизмов.

Никто из нас не знал ничего о своём будущем. Даже Наташа. Поэтому было очень весело!

Я предложил обследовать подземную Ригу. В каком-то дворике между католической церковью, Верховным Советом и свалкой зияла в земле дыра. Очень хотелось верить в подземный ход. Наташа в коричневой шубке и я, не помню в чем, полезли. Ход становился все уже и темнее. Вскоре пришлось пригнуться, а потом и вовсе ползти. Я впереди. «Звезда» – за мной. Прикрывал «звезду» Качан. Филатов и Галкин остались страховать нас на «Большой Земле». В голове звучало – «Трутся об лед медведи, как о земную ось!..»

К сожалению, подземный ход вскоре закончился. Оказался заваленным. Советская власть тщательно охраняла историю от народа. Пришлось даже не разворачиваться, а пятиться к выходу в обратном порядке. На выходе нас встретили снежками и криками будущие знаменитости, тогда ещё романтики.

Потом ехали на трамвае. «Звезду» никто не узнавал. Потому что никто не мог поверить в то, что сама Варлей может ехать в трамвае с тремя юнцами, у которых, судя по их веселости, еще не закончился период полового созревания. Наташа не обращала внимания на то, что на нее никто не обращал внимания. Ей было не до этого.

– Пахнет чем-то – сказала она, подергав носом, как енот-полоскун.

– Чем, чем!? Романтикой! – Цинично, но верно уточнил Володя. – Кто-то из пассажиров вступил в неё, а ноги не вытер, придурок.

– Ты думаешь это кто-то – придурок? А что у тебя на лацкане!? – поинтересовалась Наташа.

Володя присмотрелся к себе, потом к Наташе, после чего, не менее цинично, заметил:

– Между прочим, ты на себя посмотри! На тебе этой романтики не меньше будет. Просто у тебя шубка коричневая, на ней не видно.

Запах усиливался. На нас, вернее на запах, который от нас шел, стали оборачиваться пассажиры.

В романтичной темноте подземного хода мы не успели унюхать, что последние несколько веков в этот подземный ход забегали только собаки. Видимо, тоже за романтикой.

Пришлось немедленно покинуть трамвай и долго чиститься в парке снегом, – отмываться от результатов поиска исторической истины.

– Это урок всем – сказал тогда Филатов – никогда не искать истину… Всегда окажешься в том, в чем мы сейчас все по уши.

Потом мы все были на вечере встречи в нашей с Володей школе. Десятиклассницы косяками ходили смотреть Наташу. А мы были необычайно горды тем, что она с нами! Тогда мне казалось, что Наташа уже всего добилась. Но она так не считала.

Сегодня, когда я думаю о том, сколько она сделала в своей жизни, меня, мягко говоря, берет осторожная оторопь. И хочется спросить: «Сколько можно учиться!?» Закончив цирковое, поступила в театральное. А потом, что совершенно необъяснимо, если учесть, что она известная, красивая женщина, профессиональная актриса, закончила еще и литературный институт.

– Зачем!? – спросит любой обыватель. А я с удовольствием отвечу:

– Талант не бывает спокойным. Он всегда ищет в жизни невидимые подземные ходы.

Талант упрямо пытается докопаться до истины, хотя с возрастом и понимает, что это бесполезно, потому что истина у каждого своя. Особенно неспокоен актерский талант. Ведь в своих ролях актер должен делиться со зрителями мыслями и чувствами режиссера и драматурга. А так хочется порой и самому высказать то, что накопилось в душе.

Я уверен, что поэтому многие артисты становятся поэтами, режиссерами, писателями, драматургами. Наташа – поэт от бога. Она нашла свою истину в стихах. Ей многое досталось в жизни с трудом. Она воспитала двух сыновей, сыграла много чужих ролей… Даже озвучила в телесериале «Дикую розу»! Но она осталась нежной, чуткой молодой женщиной с переполненным любовью сердцем, потому что у нее были ее стихи…

И Варлей, и Филатов, и Качан, и Галкин, и я живем параллельно друг другу.

Последнее время мы не часто виделись, потому что тоже стали частичками сегодняшнего непоэтического бытия. А совсем недавно не стало Лени Филатова. Может, поэтому теперь особенно часто вспоминаются мне те времена, когда фантазировались идеалы и верилось, что истина одна.

Мы всегда гордились друг другом потому, что каждый по-своему не изменял этим идеалам в сегодняшнем жестоком мире звезд, президентов, таможен и девальваций.

Ну а мы с Володей Качаном и Борисом Галкиным по-прежнему любим поэзию, потому что мы все вместе с «Дикой розой» по уши или по колено – теперь уже не имеет значения – все еще в романтике!


НАТАЛЬЯ ВАРЛЕЙ * * * Нараспашку – утро. Добрым другом – солнце. Синим небом – радость. Поцелуем – вечность. Никому, конечно, Не скажу об этом – Не поверят, знаю, В бесконечность мига… * * * Л. А в эту ночь подкрадывался дождик. А утро было рыжим, как пожар. И просыпалась маленькая площадь. И землю опоясывал бульвар. И рамою оконной ветер хлопал. И запах моря в комнате сквозил. И сеял белым пухом черный тополь, Как снегом разобщенных наших зим… Ты шел по летней утренней пороше, И, задыхаясь, пела тишина… А я была все так же осторожна, Все так же осмотрительно-смешна. * * * Ты – дым сигаретный. Ты – солнца струя. Ты – радуга света. А я – это я. Ломаю запоры. Срываю замки. И жажду опоры Горячей руки. Ненужная встреча – Никчемный просвет. Мы души залечим От бед и побед… И так же вернемся Друг к другу опять. Опять разминемся. Опять – второпях… Ты – нежности вечность. Ты – суть бытия. Ты – миг бесконечный. А я – это я. * * * Иди ко мне, родной! Я вижу, ты продрог. Так сыро было днем. Так был ты одинок. Я затоплю камин. Я принесу вино. Вот мой платок – накинь, А я свернусь у ног. Уткнусь в колени лбом, Щекой руки коснусь… Не покидай мой дом, Пока я не усну Спокойно – в первый раз Без бреда, без тревог… Не рушь хоть до утра Уюта моего!.. ЗМЕЯ Змея лежит, свернувшись под стеклом, Как подо льдом замерзшее растение… А у змеи сегодня – день рождения, Пятидесятилетие притом. Глаза ее печальны, а не злы, Как вы несправедливо полагали: В ее мечтах – тропические дали И баобабов крепкие стволы. ЛЕВ Рыдает лев в большой железной клетке. Над ним смеются воробьи на ветке, И бойкие упитанные детки, И старичок, на лавочку присев: «Ну разве не потешно, в самом деле – Такая слабость в этом сильном теле!.. Царя зверей увидеть мы хотели!..» И плачет, плачет горделивый лев… КРОКОДИЛ В каменной яме лежит крокодил – Не шевелясь, в экономии сил. Белою краской забрызгали стену, А заодно – крокодилову спину… Серое с белым живое полено Спит в ожиданьи судьбы перемены. АССОЛЬ Проходит жизнь, как сон, как боль. Мечты сдаются и стареют. И постаревшая Ассоль Уходит, не дождавшись Грея. Лишь отблеск алых парусов Почудится в слезинке горькой, Когда надломленная гордость Опять откликнется на зов. И вновь она вбежит в волну, Раскинув жалобные руки, Неотвратимый час разлуки Как бы стараясь оттолкнуть… Мгновенье счастьем закружит, Заставит верить терпеливо… Пока сухая явь отлива Надежды дно не обнажит… И, обманувшись тишиной, Миражным скрипом мачт и вёсел, Простившись с морем и собой, Она уходит в ночь – без вёсен. * * * Неужели это и есть подступившая старость: Увидеть, как лжива подруга, Узнать, что предатель – любимый, И – ничего не просить у жизни?!