"Михаил Жванецкий. Шестидесятые: Собрание произведений, Том 1" - читать интересную книгу автора

аристократически прельщенный шумом и запахом мор-
ской волны. Я сидел в Одессе, тоже прельщенный этим,
и мы сошлись. Извините, у меня все время в голове
фраза: "Партия вам не проходной двор..." Секундочку...
Так вот, с детства мы трое мечтали связать свою
жизнь с морем и связывались с ним неоднократно, но
мечту осуществим, видимо, сразу после жизни.
Роман знает значительно меньше, но все применяет,
я знаю мало, но применяю больше. А Ильченко свои
знания никогда применить не может, поэтому тащит их
за собой и пугает ими одиноких женщин. Тем не менее
сколько написано по его идеям и хорошего и плохого,
сколько неудачных миниатюр создано по его замыс-
лам. Нельзя также не отметить облагораживающую
роль его фамилии в нашей тройке. Представляете: Кац,
Жванецкий и Ильченко! Расцветает снизу вверх. Из-
вините, эта фраза: "Партия вам не проходной двор, то-
варищи! Закройте дверь, мы закончили разговор!.. Что
у вас там?.."
Мы с Ильченко познакомилсь где-то в 54-м году
в Одессе, а с Карцевым сошлись где-то в 1960 году.
И конечно, конечно, наша жизнь всю жизнь была свя-
зана с Ленинградом. Без лести скажу, здесь как нигде
публика чувствует талант и так же безошибочно его чу-
яло начальство.
Как появились мы в 58-м году на этой сцене, так
перманентно и продолжаем и до сих пор. Как тяжело
даются слова: тридцать лет тому назад. И хотя эту мо-
лодость не назовешь счастливой, но что нам был дождь,
что снег, что проспект Металлистов, когда у нас впере-
ди была репетиция с Райкиным.
В 60-м Райкин приехал в Одессу, мы ему опять по-
казали себя, и я видел, как на сцене тронулся Кац, как
он сошел с ума, что-то с ним стряслось, остановивший-
ся взгляд, самасшедший вид.
- Что с тобой? - спросил я заботливо-завистливо
как всегда.
- Астахов передал, что Райкин передал: завтра
прийти в санаторий Чкалова в одиннадцать утра.
Для человека, с трех раз не попавшего в низшее
цирковое, для человека, шесть раз посылавшего свои
фото в обнаженном виде в разные цирки страны с оп-
лаченным отказом, это перенести было невозможно.
И он сошел с ума.
Райкин добил его, дав ему арбуз и отпечатанное
в типографии заявление: "Прошу принять меня на ра-
боту..." Осталась только подпись, которую не было сил
поставить.
На первом этаже дома по улице Ласточкина был дан
ужин в честь великого и народного артиста РСФСР