"Василий Звягинцев. Скорпион в янтаре ("Дырка для ордена" #6) (Одиссей покидает Итаку, книга 13) " - читать интересную книгу автора

многолетняя привычка и номенклатурный опыт - не оставаться ночевать в чужих
квартирах, чьи бы они ни были. Мало ли что может случиться, когда ты выпал в
иные измерения? Любой (любая в особенности) агент НКВД, иностранных
разведок, соперник из инопланетных спецслужб, да просто умеющий втираться в
доверие уголовник возьмут тебя голыми руками.
Поэтому спать нужно только дома и уходить из гостей в легком подпитии,
но трезвым, веселым, хорошо и правильно все замотивировавши. Тогда даже в
чисто земном раскладе останешься в выигрыше. Перед женщиной, перед друзьями,
особенно - перед недоброжелателями.
Уже на пороге квартиры Валентин испытал странное беспокойство. Ему
показалось, что за время его отсутствия здесь случилось нечто нехорошее,
неправильное. А что же именно? Не был он охотничьей собакой, способной
уловить молекулу пахучего вещества, принадлежащего чужим людям или животным,
однако именно такое ощущение возникло, едва он переступил грань двух миров,
разделенных массивной, обитой кожей, пуле- и времянепроницаемой дверью.
Впрочем, натуральная тисненая кожа - это уже за временным порогом, а в
обычной жизни - дешевый, местами облезший до хлопковой основы дерматин
стандартной коммуналки. В советской действительности кожа, нагло
выставленная напоказ, или наводит проходящих мимо граждан на ненужные
ассоциации, или ее просто срезают бритвой, на перчатки, например, или на
сапоги.
Он торопливо, не раздеваясь, пересек прихожую, длинный коридор,
гостиную, толкнул дверь кабинета, где оставил Шестакова-Шульгина. Нарком
спал глубоким сном ничем не озабоченного человека, лежа на спине, забросив
левую руку за изголовье, тихо похрапывая.
"Вот же нервы", - мельком отметил Лихарев, словно бы даже позавидовав.
В человеческом, разумеется, смысле, потому что в своем ему завидовать было
нечему. Он в любой момент умел отключаться от текущей реальности гораздо
легче, чем актер эпизода от своей крошечной роли.
На журнальном столике рядом с наркомом лежал взведенный пистолет,
поблескивала бутылка коньяка, опустошенная на две трети, стакан с остывшим
чаем, целая горка окурков в хрустальной пепельнице. На коврике корешком
вверх валялась упавшая из ослабевших рук книга.
"Какая?" - заинтересовался Лихарев. Тут ведь, в их работе, любой
штришок может иметь значение. Взглянул на фиолетовый переплет. "Приключения
авантюриста Феликса Круля". Ничего особенного. Легкое чтение. Хотя и не
рядовое, мысли всякие навевает. Ухитрился Григорий Петрович отыскать на
полках именно ее. Или не он, а Шульгин. Тому такая литература больше по
характеру.
Ну да ладно. Все нормально. Клиент спит, в квартиру никто не входил,
дверь межвременных переходов не зафиксировала. Теперь часиков шесть самому
поспать, и можно отправляться на службу. Забот сегодня будет достаточно. С
Поскребышевым план текущей работы согласовать, обычный, по сектору, не
учитывающий отдельной деятельности. Выяснить, как складывается обстановка в
верхах НКВД вообще и ГУГБ - само собой. По мере сил подстраховать
Заковского - мало ли что с ним может случиться в эти смутные, переломные
дни. Вдруг, как Камо в свое время, под грузовик попадет или, как Савинков, в
окно следовательского кабинета выпадет.
И с Буданцевым что делать, тоже подумать стоит. Большие на сыщика
надежды возлагал Валентин, успел убедиться в его человеческих и деловых