"Василий Звягинцев. Скорпион в янтаре ("Дырка для ордена" #6) (Одиссей покидает Итаку, книга 13) " - читать интересную книгу автора

некая третья сила.
Григорий Петрович после всего пережитого и после коньяка, наверное,
спал так крепко, что будить его пришлось долго и утомительно. Он бормотал
что-то невнятное, отмахивался рукой, потом вдруг отчетливо начал ругаться
отборными флотскими выражениями и лишь после этого сел на диване, с
недоуменным интересом воззрившись на Лихарева. А это, мол, кто тут еще
такой.
- Александр Иванович, вы проснулись, надеюсь? - тихо спросил Лихарев и
для надежности добавил сообщенную Сильвией фразу, которая прошлый раз
сработала сразу.
- К кому это вы обращаетесь... э-э... Валентин, кажется?
Нарком наконец окончательно пришел в себя, опустил ноги на ковер,
потянулся, протер ладонью глаза.
- Да, что-то вчера мы слегка перебрали, согласны? Но спешить, кажется,
некуда? Темно еще. И время на отдых мне товарищ Сталин предоставил. Так в
чем дело?
Шестаков выглядел настолько убедительно, что нехорошее ощущение
Лихарева превратилось в еще более нехорошую уверенность.
- Вы ничего не помните? - спросил он.
- О чем? Все я великолепно помню. Не алкоголик, из ума не выжил,
несмотря на... события. И прием у товарища Сталина, и нашу с вами
поучительную беседу, и как вы ушли поразвлечься, а мне любезно отдохнуть
позволили, все помню. Что-то опять случилось или желаете продолжить веселье
в моей компании? Так я не против. Давайте выпьем, поговорим, а потом снова
спать. Метель, я слышу, совсем разыгралась. Самое время, если срочные дела
не препятствуют...
Говорил нарком так просто и естественно, а главное - с непередаваемыми
интонациями именно высокого номенклатурного лица, нисколько не похожими на
интеллигентно-саркастическую манеру Шульгина, что Лихарев сразу поверил -
сам по себе, в единственном лице он здесь присутствует, а никакого
Александра Ивановича нет, как и не было никогда. Наваждение, морок, да и
только.
- Да нет, это я просто так... Сам переутомился слегка. Всю ночь
выпивали да в преферанс играли. Трудные дни выдались, вот и захотелось
расслабиться. И что-то мне показалось, будто мы с вами договорились с утра
кое о чем побеседовать...
- Было такое, - не стал спорить Шестаков. - По поводу моего доклада
товарищу Сталину. Так ведь рано еще, время терпит. Может, действительно
выпьем? У нас, на царском еще флоте, офицеры безотказное средство знали в
таких случаях. После хорошего "проворота" часика за два-три до подъема флага
суметь проснуться, большую стопку водки выпить, и снова набоковую. Встаешь,
как огурчик...
- Что ж, давайте попробуем. Вам сегодня вообще спешить некуда, а мне -
не раньше двенадцати.
- Море времени. Выпьем, закусим, и все такое прочее...
Нет, ни малейших признаков присутствия Шульгина. Абсолютно естественное
поведение наркома, каким его знал и представлял Лихарев, человека, самому
себе полностью адекватного, лучше многих здешних, но и не более того. Самую
малейшую нотку несоответствия Валентин непременно бы уловил.
С одной стороны, жаль неразыграной партии, а с другой - так, наверное,