"Василий Звягинцев. Одиссей покидает Итаку (роман, книга первая)" - читать интересную книгу автора

сплетенные из растительных волокон толстые желтые циновки. Пахло сухим
деревом и какими-то травами, пучки которых в изобилии были развешаны под
потолком.
Новиков выложил на лавки мохнатые белые простыни и цветные полотенца,
сказал, что здесь можно раздеться, и исчез. Вернулся он в довольно
странном наряде, состоящем из холщового фартука, рукавиц и глубокой
войлочной шапки. Космонавты к этому времени разделись. Альбе показалось,
что, взглянув на нее один раз, Новиков в дальнейшем старательно отводил
глаза, но причина этого оставалась для нее непонятной.
- Функция у меня специальная, - пояснил Андрей, имея в виду свое
одеяние, - а всякая функция требует соответствующей формы. - И открыл с
приглашающим шестом очередную дверь.
Там в полутьме падали на пол и стены багровые блики из открытой топки
массивной каменной печи. Во вмурованном в печку котле бурлил кипяток, у
дальней стены стояли огромные приземистые бочки с холодной водой, а за
ними снова была дверь, из которой, как только она открылась, пахнуло
невыносимым зноем.
Функции свои Новиков выполнял настолько добросовестно, прогнал гостей
через такие круги рая, что через полчаса, распаренные, промассированные,
натертые лыковыми мочалками, они почти без сил выбрались в прохладные сени
и, завернувшись в простыни, почти растеклись в плетеных креслах перед
столом, на котором пыхтел и посвистывал средневековый прибор, именуемый
самоваром. На начищенных до красного сияния боках этого чуда
просматривались многочисленные медали с двуглавыми орлами и красовалась
гордая надпись: "Поставщикъ двора Е._И._В. Сукинъ и сыновья. Фирма
существуетъ съ 1859 года".
Пили огненный чай, с наслаждением утирали обильный пот, расслабленные
и умиротворенные.
Дав звездоплавателям отдохнуть минут двадцать, Новиков вновь погнал
гостей в раскаленный объем парной. И вот тут они поняли, что все
предыдущее было лишь увертюрой банной симфонии. Впрочем, вначале Андрей
усыпил их бдительность, лишь слегка помахивая веником в отдалении, потом
поколдовал над дубовым ковшом с водой, добавляя туда какие-то снадобья, и
вдруг смаху выплеснул его содержимое в глубокую пишу в стене.
Со страшным гулом и свистом оттуда ударил столб пара, горячего, как
дейтериевая плазма, и пахнущего свежим хлебом, сосновой хвоей, мятой и еще
неведомо чем. Жара стала абсолютно нестерпимой, и космонавты инстинктивно
почти распластались на полу, с трудом подавив желание выскочить вон.
- Ну, земляки, смотрите, как оно по-настоящему деется!
Новиков взлетел на верхнюю полку и начал сперва чуть оглаживать себя
веником, а потом все сильнее избивать тело этим варварским орудием пытки.
Когда на него стало страшно смотреть, он отшвырнул веник, распахнул совсем
уже маленькую и неприметную дверку - за ней внезапно открылся заснеженный
двор, выскочил наружу и начал кататься в огромных сугробах, загребая снег
охапками и растирая им пылающее тело. Когда он вернулся, лицо его выражало
непередаваемое блаженство.
- А ну, кто еще со мной! - и снова взмахнул веником...
- Нет, это, конечно, изумительно, - говорила Альба, когда все
кончилось. - Я чувствую себя совершенно обновленной. Такое впечатление,
что до этого я вообще никогда не мылась..