"Патрик Зюскинд. Германия, климакс" - читать интересную книгу автора

погребена под застольными речами, возбужденными комментариями, криками
УГер-ма-ни-я-е-ди-но-е-о-те-че-ство!Ф, которые теперь все чаще скандируются на
улицах. Прошло совсем немного времени, и какая-то сумасшедшая воткнула нож в
горло тому, кто эту фразу произнес. Я перестал понимать окружающий мир.


Чтобы объяснить, в какую я сорвался пропасть, как велико охватившее меня
смятение духа, расскажу один эпизод, имевший место весной 1988 года, когда мир
еще обретался в порядке, а я шагал в ногу со временем.


Я получил письмо из УЦайтФ от редактора публицистического отдела. Он приглашал
меня участвовать в дискуссии на тему УБудущее немецкое единствоФ. Я ответил
ему обратной же почтой, ничуть не сомневаясь в собственных правоте и здравом
смысле. Я просил избавить меня от подобных глупостей. Я писал, что над
немецким вопросом я размышлял лет двадцать назад на первом курсе, посещая
семинар по истории. Тогда мы с друзьями целыми днями ─ а преимущественно
ночами ─ дискутировали на эту неисчерпаемую тему и всегда с одним и тем же
результатом, а именно ─ нулевым или, лучше сказать, с тем результатом, что
немецкий вопрос не имеет решения, да и не нуждается в нем, ибо, даст Бог, он
когда-нибудь разрешится сам собой, растворится, так сказать, в каком-нибудь,
как всегда сложно приготовленном европейском супе. А до тех пор я и думать об
этом не желаю, по поводу Германии мне больше ничего не приходит в голову, я
просто не могу себе вообразить более надоевшей темы, чем немецкая, пусть
господин редактор даст себе труд поискать другую, мало ли в наше время куда
более важных, насущных, а главное, более актуальных политических проблем, чем
дурацкая проблема немецкого единства.


Редактор поблагодарил меня за письмо и добавил, что нечто подобное написали
ему двадцать или тридцать других предполагавшихся авторов, а потому он решил
отказаться от намерения затевать дискуссию УБудущее немецкое единствоФ. Это
было, повторяю, в начале 1988 года.


Не прошло и полутора лет, как заварилась вся эта каша. Not with a bang but
with a whimper развалился пенсионерский режим в Восточном Берлине, а еще
недавно всесильный Эрих Хонеккер, только что во всеуслышание прокаркавший, что
стена простоит сто лет, в одну ночь лишился всех своих государственных постов,
квартир, банковских счетов и порноальбомчиков и очутился в садовом домике
некоего протестантского пастора; на сцену выскочил развязный субъект по
фамилии Кренц, пару раз подмигнул с газетных фотографий в качестве главы
государства ГДР и вдруг провалился в какую-то щель, совсем как петрушка в
кукольном театре, которого двинули дубинкой по голове; его сменил аукционщик
Модров; затем сыграл очень короткую и невразумительную роль некий
Шлак-Голдовский; затем стремительно промелькнули бледные дамы и потрепанные
господа, чьи имена невозможно упомнить, а также капельмейстеры, писатели,
адвокаты и снова и снова духовные пастыри; во время демонстрации со свечами в
Лейпциге вдруг опять вместо УМы и есть народ!Ф раздалось приснопамятное,
странно и глупо звучащее УГер-ма-ни-я-е-ди-но-е-о-те-чест-во!Ф; были