"Арно Зурмински. Йокенен, или Долгий путь из Восточной Пруссии в Германию" - читать интересную книгу автора

Далеко впереди читает проповедь военный священник, но почти ничего
нельзя разобрать. Все снимают шляпы. "Воспоем силу любви" - старый прусский
хорал. Фюрер уезжает. Германия, Германия превыше всего... От Мааса до
Мемеля... Все вытягивают руки в немецком салюте. И все время по стойке
смирно. От этого и устать можно. Песня про Хорста Весселя. Старый шорник
Рогаль роняет свое боевое знамя. Все уже, нет сил держать знамя левой рукой,
когда правая вытянута вперед. Штепутат подхватывает полотнище, не давая
древку упасть на тильзитцев, а шорник Рогаль ложится в пыль Танненберга. К
счастью, у кого-то нашлась фляжка с водой, которую вылили шорнику на голову.
Придет ли он в себя? Да, спустя какое-то время. Когда все закричали "Хайль",
шорник открыл глаза. Как раз в это время мимо них проходит фюрер со своей
свитой. Встав на цыпочки, можно было бы его увидеть, но Штепутат, занятый
шорником Рогалем, упускает случай. Зато Виткун еще много лет спустя будет
уверять всех, что смотрел фюреру прямо в глаза. И фюрер строго взглянул на
йокенцев и отдал приветствие знамени ветеранов.


Проводив мужчин на похороны национального героя, Марта покормила
свиней. Потом заглянула к ребенку, который еще спал, так что у нее было
время подоить корову. Подмастерье Хайнрих сидел на рабочем столе и пел свои
мазурские песни. Он спросил, не нужно ли вывести корову на выгон, но Марта
уже успела это сделать сама. Она прошла босиком по мокрой от росы траве,
таща корову за собой на цепи. В пруду замолкли жабы-жерлянки, только дикие
утки покрякивали в камышах. Полоса тумана срезала верх ивовых кустов. Солнце
поднялось над горой Фюрстенау. Бисмаркова башня - отличительный знак
местности - все еще мигала, несмотря на яркий день. Кто-то забыл погасить
свет. Работники поместья поехали верхом на пруд поить лошадей. От двора к
двору дребезжал грузовик, собирая бидоны с молоком. В хлеву Марковши галдели
птицы, старая кормила своих кур. Потом она пришла к Марте выпить по чашке
кофе.
- Вы слышали, в Петербурге русские танцуют на улицах, - сказала
Марковша.
Марта взяла ребенка из колыбели и приложила к груди.
- Потому что умер Гинденбург. Его они боялись... А в поместье Нойдек,
говорят, поймали русского шпиона. Он отравил колодец, и от этого Гинденбург
умер.
Маленький Герман не хотел есть, и Марта уложила его обратно в колыбель.
- Нам придется все это пережить еще раз, и казаков, и горящие деревни,
- всхлипывала Марковша.
Герман Штепутат в возрасте пяти дней впервые слушал рассказы о большой
войне, любимое занятие женщин в Йокенен в долгие зимние вечера - подходящее
время для страшных историй. Тогда это началось как раз во время уборки.
Вечером загорелась йокенская мельница, ее крылья огненным крестом освещали
небо. Дурной знак, как сказала Марковша. Такие кресты в небе. Марте было
десять лет. Ее отец и старшие братья возили с поля овес. Мать разгружала в
амбаре телегу, когда на двор прибежал старший сын - он видел русских. Они
набросали в пустую телегу, мягко устланную овсяными снопами, одежду и
постели. В то время как маленькая Марта с ревом бегала по всему дому, отец
спокойно приехал с полным возом овса, свалил его на ток, задвинул дверь
амбара и перепряг лошадей. В это время над деревней уже пролетали