"Гарри Зурабян. Гекатомба " - читать интересную книгу автора

глянул на наручные часы. Обе стрелки непоколебимо стояли на цифре 12.
"Чертовщина какая-то", - подумал он с раздражением.
В трубке раздался знакомый голос:
- Сазонов слушает.
- Славик, Тихомиров беспокоит.
- Забодали вы меня! Здорова ваша "крестница", здорова! Даст Бог, ты
еще ее детей принимать будешь.
- Я хотел ее забрать.
- А куда ж ты денешься, - засмеялся Сазонов. - Конечно заберешь!
Готовь, Филиппыч, цветы, торт и шампанское.
- Мне бы, Славик, сейчас не шампанского, а водки; граммов триста.
Аглаю нашу жалко...
- Милый мой, - отозвался Вячеслав, - о такой смерти только мечтать
можно.
- Можно, но не нужно.
- Ну, дорогой, нам с тобой не грозит ни "можно", ни "нужно". Мы с
тобой от цирроза сдохнем, свихнувшимися параноиками, в какой-нибудь
богодельне, куда нас заботливые родственнички определят.
- Славик, ты сегодня в ударе, - усмехнулся Сергей.
- Я, Сережа, всегда в ударе, когда людей теряю. И не потому, что меня
за смертность горздравовские задницы искусству лечить учить будут. Чем
дольше работаю, тем больше убеждаюсь: не те уходят, Сережа, не те. Дерьмом
обрастаем. Мне с некоторых пор вопросик один покоя не дает. Хочешь знать,
какой? Куда хорошие уходят? И почему меня до сих пор никто не позвал? Я -
какой?
- Славик, у меня бутылка коньяка есть, - предложил Тихомиров.
- Понял. Во сколько?
- Приезжай после работы. Моя Ирина у матери сегодня.
- Но ты, Серега, одной бутылкой все-равно не отделаешься. Папаша... -
хохотнул Сазонов и положил трубку.
Заведующий бросил взгляд на настенные часы - 15.17. Внезапно он
вспомнил! Прошедшая ночь, ураган, бушующий за окнами ординаторской, и
промелькнувшее то ли перед глазами, то ли мысленно, жуткое видение:
средневековый город, толпа людей, судейские мантии, богатые наряды вельмож
и серые одеяния простолюдинов. Костер, а в нем... Что же так поразило его в
этом аутодафе? Лицо женщины в языках пламени! У нее было... лицо Аглаи!


1995 год. США. Калифорния, Лос-Анджелес.


Стэнли Уилсон боязливо отодвинул штору на окне и внимательно оглядел
улицу перед домом. Все, как обычно. Если не считать небольшого фургончика,
припаркованного у противоположной стороны тротуара. Появление его два дня
назад встревожило Стэнли. Впервые за семь месяцев он, по-настоящему,
испугался и попытался представить, что будет, если... Но стоило
представить, как организм начинал бунтовать. Ладони делались липкими и
влажными от пота, во рту пересыхало, появлялся горький привкус и, казалось,
язык покрывается тонкой коркой наждака. Под коленями и в паху кожа
превращалась в холодный панцырь, утыканный острыми иголками. В животе