"М.Зуев-Ордынец. Панургово стадо " - читать интересную книгу автора

Араканцев пропустил вперед Долли, а потом и сам шагнул через порог
курительной.
- Господа, - сухо сказал он, - Долине Григорьевне желательно посмотреть
на сегодняшнее торжество, а кстати и на работу зверей. Я хочу провести ее на
верхнюю галерею. Оттуда все видно, и там совершенно безопасно.
Никто не ответил, только есаул молча посторонился, освобождая дверь на
верхнюю галерею. Когда же Араканцев и Долли скрылись за ней, он, злорадно
улыбаясь, задвинул засов.
- Пусть постучат! Ишь, словно в театр пришли!.. Этот Араканцев вообще
ведет какую-то странную игру, - злобно волнуясь, заговорил Громыко. - Ну,
скажите, чего ради он поступил сюда обезьяньим надсмотрщиком? Мы - дело
десятое! Немцы не пошли, во-первых, потому, что боятся обезьян, а во-вторых,
потому, что пфейферовские рабочие забастовали и никто из них не хочет играть
гнусную роль стачколома. Мы же в таких случаях - верная затычка! Но он-то,
он-то зачем здесь?
- Действительно, странно, - проговорил есаул. - И чего он в Совдепию не
едет? Там ему готов и стол и дом.
- Господа! - крикнул вдруг князь, - сюда идет сам шевалье д'эндюстри
Пфейфер, а с ним орава каких-то типов.
- Бабушкина гвардия, по местам! - рявкнул есаул, вылетая первым из
курительной.
- Свистать всех наверх! Аврал! - шмыгнул за ним Громыко.
Остальные выскочили молча.
- Господа, я встречаю вас сегодня здесь не только как дорогих гостей, -
тараторил "толстый Фридрих", от возбуждения багровый, как вареная свекла, -
но и как моих друзей и единомышленников. Ваше присутствие дает мне новые
силы для моей трудной работы и укрепляет веру в нашу конечную победу на
благо общества.
"Единомышленники и друзья" двигались за Пфейфером робким табунком.
Видимо, многие из них уже жалели, что решились на такую безумную экскурсию.
Глухо доносившийся откуда-то снизу рев зверей заставлял их поеживаться.
Первым шагал высокий сухой генерал, убеленный сединами, прославившийся
разгромом двух французских армий в мировую войну. Вторым шел дородный и
румяный пастор. За сутаной, как ребенок за материнской юбкой, семенил
омонокленный крамольный член рейхстага. Он почти ничего не слышал и не
видел. За ними шла стадом кучка экспертов, журналистов и фотографов.
- Прошу сюда, господа, - сказал Пфейфер, выводя гостей на металлическую
площадку, возвышавшуюся над цехом. - Отсюда нам будет все видно. С вашего
разрешения, я начинаю! - театрально поклонился он и, перегнувшись через
перила, сделал какой-то знак выстроившимся внизу надсмотрщикам.
Тотчас же в правом углу цеха поползла вверх на цепях огромная
металлическая решетка. Открывшийся люк зачернел, как гигантская пасть.
Сходство его с огромной пастью чудовищного зверя дополнял глухой
переплетающийся рев, неясный гул, вырывавшийся из его таинственных недр. Рев
и гул этот нарастали, усиливались, заставляя дрожать стекла в рамах.
- Звери приближаются! - дрогнувшим голосом сказал пастор.
С десяток надсмотрщиков выстроились с бичами наготове по обеим сторонам
люка.
- Ой! А? Что? - вцепился вдруг судорожно в рясу член рейхстага.
- Боже, боже мой! - возвел очи к небу поп.