"Алексей Зубков. Хорошая война ("Плохая война" #2)" - читать интересную книгу автора

хлеб или сварить бобы, нанимается за большие деньги готовить для рыцарей в
турнирном лагере или для зевак в гостиницах.
Говоря это, Бартоломео внимательно смотрел на лицо Быка. Предпочтет ли
этот человек пойти по стопам своих коллег, погнавшихся за деньгами, или
останется поваром в обители? Но кандидат в повара и ухом не повел,
по-видимому, деньги его не прельстили. Бартоломео оглядел толстяка
внимательнее и заметил то, на что сразу не обратил внимания - борцовскую
осанку, тяжелые ладони и толстые запястья, кинжал, выпиравший под
паломнической накидкой, башмаки с разрезами по швейцарской моде. И два
массивных перстня на руках, первый - золотой, тонкой работы венецианских
ювелиров, с каким-то гербом, и второй - грубоватая потемневшая серебряная
печатка со львом.
'Богатый швейцарец, бывалый наемник, мастер меча' - мысленно
охарактеризовал нового повара Бартоломео. 'Владеет двумя-тремя мирными
ремеслами, умеет читать и писать, может командовать несколькими десятками
подчиненных' - предположил он с большой уверенностью. 'Идет в паломничество,
ибо грешен. По-видимому, честен перед собой и перед Богом. Возможно, не
прочь провести старость в монастыре', - уже с меньшей уверенностью. Вывод
был 'Хорошо бы он остался у нас. Порядка стало бы больше'.
- Вас нам сам Бог послал. Я покажу Вас келарю, с завтрашнего дня
сможете приступить к работе, - подвел итог Бартоломео.
Итак, паломники заночевали в Ферроне и почти все следующим утром
отправились дальше. Бык попал на кухню. Патер взялся помогать живописцу,
который работал над строящимся собором святого Павла. Маэстро Горгонзолу
очень порадовал пожилой старательный подмастерье, выгодно отличавшийся от
суетливых молодых послушников. Патер, не желая предаваться греху праздности,
и не стараясь собирать с прихожан кучу денег, сам забивал гвозди у себя в
церкви, чинил кровлю и обновлял роспись на стенах. Каспар же договорился,
что заплатит за ночлег, а работать будет в городе. К полудню первого же дня
он уже раскладывал на городской площади свой ящик и надрывал горло, собирая
публику.
3. Сторона жениха, сторона невесты.
Жил да был в маленькой комнатке с видом на внутренний двор простой
парень из швейцарской глубинки Франц. Точнее, Франц-Непоседа, маленький
такой, шустрый, от роду примерно двадцати лет. Отец его, швейцарский
крестьянин, в военное время был пикинером, стоял обычно во втором ряду
баталии, погиб в бою. Дед тоже был пикинером, стоял во втором ряду, погиб в
бою, и прадед тоже.
Франц уже четыре года гордился своим почетным местом во втором ряду,
пока год назад при штурме какого-то городка на задворках Священной Римской
Империи не погибли почти все меченосцы, солдаты на двойном жаловании и
командиры, то есть почти все, кто был старше двадцати пяти лет. Остались
тогда от полноценной боевой единицы рожки да ножки, то есть больше тысячи
голодных и злых молодых раздолбаев, привычных к оружию, но далеких от
воинской дисциплины. Тогда-то Франц волей случая выбился в сержанты, а потом
и на меченосца сдал экзамен. А через несколько месяцев, когда у нанимателя,
его светлости графа Максимилиана де Круа, пропало желание участвовать в
чужой войне, Франц получил предложение, от которого он не смог отказаться -
возглавить гарнизон замка его светлости в составе сотни земляков-швейцарцев.
На сегодня у Франца-Непоседы было две главные проблемы. Точнее, у него