"Борис Зубавин. Июньским воскресным днем " - читать интересную книгу автора

- "Меркурий"! - закричал я. - "Меркурий"!
- "Меркурий" слушает.
- Ошибка, ты мне будешь очень нужен.
- Жду на волне. Укажешь квадрат.
- "Орел", продержишься до солнышка? - спрашивает Кучерявенко.
- Продержится, - отвечает за меня комбат.
- Держись, "Орел", - как бы не слыша, что он сказал, говорит
Кучерявенко. - Продержишься?
- Постараюсь.
Потом я разговариваю с Лемешко:
- Как дела?
- Вот уже двадцать минут, как тихо.
- Они только что отвязались от Сомова. Солдаты не замерзли?
- Да нет, ничего, - засмеялся он. - Мы тепло оделись. Есть только
хочется. У нас после обеда крошки во рту не было.
- Придется подождать до утра. В тыл сейчас не пролезешь. Пусть солдаты
по очереди греться ходят в блиндаж.
- Они и так не замерзли.
Примерно то же самое ответили мне и Сомов, и Огнев, и Прянишников.
Удивительное дело: всем им было тепло, и только я один озяб, когда выходил в
траншею.
"Наверно, заболеваю", - подумал я, склоняясь над картой, разостланной
на столе, и курил папиросу за папиросой, и никак не мог сосредоточиться,
чтобы угадать, где и когда предпримут немцы свой решительный удар, чтобы
попытаться вышвырнуть меня из Матвеево. Вот они перестали наскакивать на нас
мелкими группами. Передышка? Перед чем передышка? Где они сейчас накапливают
силы? По какому взводу ударят, когда? Мне нужно было угадать это во что бы
то ни стало, чтобы не захватили врасплох. Я посмотрел на часы. Было около
двух. За дверью вдруг кто-то начал неистово ругаться. Иван, сидевший возле
печки, пошел посмотреть, что случилось. Но раньше чем он успел подойти к
двери, она распахнулась сама, и в блиндаж ввалился мой старик в пилотке,
надетой поперек, словно у Наполеона. На спине у него был термос.
- О, командир! - закричал он, обрадовавшись, и стал снимать лямки
термоса. - Насилу добрались. Стреляет, зараза, со всех сторон! Три раза
совались, только на четвертый удалось прорваться. Спасибо, автоматчики
выручили.
- Да ты ошалел совсем! - закричал я. - Там же немцы кругом!
- А как же я роту мог некормленной оставить! - ответил он и закричал в
дверь: - Гафуров, иди сюда, несчастный человек!
Вошел Гафуров, тоже с термосом.
- Во, хорош? - оглядев его, сказал старшина.
- Пуля попала, - прошептал Гафуров, потупясь.
Вслед за ним появился Киселков, потом ездовой Дементьев и писарь
Кардончик. Все они были с термосами.
- Здравствуйте, товарищ капитан, - весело сказал Киселков и, взглянув
на Гафурова, засмеялся.
- Здравия желаю! - встав по команде "Смирно" и взяв под козырек, сказал
Дементьев.
У писаря Кардончика был вид ошеломленного человека. Он, вероятно, был
до того изумлен тем, лак они прорвались сюда, что лишь галантно поклонился