"Борис Зубавин. Июньским воскресным днем " - читать интересную книгу автора

дивизиона приказано при первом же моем требовании ввести в бой еще и батарею
гаубиц-пушек, стоявшую на участке правого соседа. Офицер привел с собой двух
сержантов-разведчиков и радиста. Разведчиков мы послали к Лемешко и к
Сомову, а радиста поселили к связистам, где стояла и наша рация.
В ту же ночь позвонил командир дивизии и сказал:
- Помнишь о нашем разговоре?
- Помню.
- Так вот, еще раз напоминаю: за овраги, если упустишь, я с тебя шкуру
сниму. Понял?
- Понял, - вздохнул я.
Он засмеялся, спросил:
- Артиллерист пришел?
- Пришел.
- Налеты не прекратились?
- Нет.
- Будь внимателен. Не иначе, как эти проклятущие егеря тебя к чему-то
приучить хотят. А ты не привыкай. Понял?
- Понял.
- Ну смотри! - И он повесил трубку.
Ночь... На КП становится все тише и тише. Вот, наигравшись до одури в
домино, укладываются спать Веселков и Никита Петрович. Макаров уходит к
Лемешко. Там он пробудет до утра. Иван Пономаренко, подбросив в печку
последнюю охапку сучьев, тоже лезет на нары. Остаемся бодрствовать только мы
с Шубным.
Я полулежу на своей постели, сооруженной возле стола. Шубный сидит
напротив и рассказывает о своей гражданской жизни, то и дело прерываясь,
чтобы проверить связь, узнать, как идут дела во взводах.
Гражданская жизнь Шубного представляет собой замысловатую серию удачных
и неудачных любовных похождений. Шубный, как это ни странно, оказывается
большим ходоком по женской части. Ему тридцать лет, за это время он успел
пожить во многих городах Украины, Ставрополья, Северного Кавказа, Заволжья.
Почти в каждом городе у него есть возлюбленная.
Оказывается, больше всех писем в роте получает Шубный. Он поддерживает
связь со всеми "своими" городами и говорит, что по окончании войны ему
придется ехать домой месяцев восемь, а то и год, потому что надо будет
побывать и в Харькове, и в Краснодаре, и в Ставрополе, и в Камышине, и в
Пятигорске. Его ждут в каждом городе.
- Работаю я в Ростове монтером, прогуливаюсь как-то вечером по
набережной, гляжу - сидит на скамейке барышня и семечки лущит... Я - "Орел",
я - "Орел". Здесь!.. - вдруг кричит он в трубку.
Это из штаба батальона запрашивают обстановку. Докладываю.
Просыпается Халдей. Спит Никита Петрович беспокойно: ворочается,
стонет, взмахивает руками и за ночь раз пять просыпается. Вскочит как
угорелый, сядет на нарах, поджав под себя ноги по-турецки, и начнет поспешно
крутить длиннющую цигарку. Закурив, снова ложится, тут же, будто
проваливаясь в бездну, засыпает, а цигарка падает на пол. Шубный,
внимательно наблюдающий за ним, подбирает ее и, затушив, ссыпает табак в
металлическую банку. Сам Шубный не курит, махорку свою отдает товарищам, а
из табака Никиты Петровича создает НЗ. Когда у нас не хватает табака, мы все
пользуемся этими запасами, но так как больше всех курит сам Халдей, то этот