"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

надо все перестраивать, про все говорить : не то, не так. Надо быть смелым!
Надо все видоизменять! Не давать ничему застаиваться! Как вы думаете, на
этом можно карьеру сделать?
Головкин с неиссякаемой словоохотливостью отвечал:
- Можно, конечно. На чем только у нас не делали и сейчас еще не делают
карьеры! Но, повторяю: все разоблачается, все легко и быстро разгадывается.
На этой мнимой революционности, конечно, пытались сделать карьеру многие.
Некоторым даже удавалось достигнуть большого положения, но оно было очень
непрочно. Их разоблачали и разоблачают легко и быстро.
Головкин рассмеялся и продолжал:
- Почему-то в примитивных формах такими реорганизациями любят
заниматься учрежденческие завхозы и разные коменданты. Они очень любят
переселять отделы. Есть такие учреждения у нас, где буквально каждую неделю
тащат столы и шкалы с одного этажа на другой. Они строят перегородки,
путают, никого никогда нельзя найти. Но это, впрочем, делается не для
карьеры - просто нужно оправдать жалованье, показать, что человек что-то
делает. Они любят напоминать о себе. Они любят также устраивать игру с
воротами. Ходят люди в такието ворота-вдруг надпись: вход с переулка, через
двор, через другую улицу, через крышу, через погреб - будь они прокляты,
чего они только не придумают! Но это, конечно, мелкота. Гораздо вреднее
более крупные демагоги-реорганизаторы и мнимые революционеры. Их
разоблачают не так быстро, но все-таки разоблачают. Они, главным образом,
все сливают. Их лозунг-"слить".
Что слить? Почему слить? Конечно, иногда это нужно, но они это делают
большей частью тогда, когда не нужно! Как только появляется на работе такой
тип, так и начинается "сливание".
Алексей Степанович вдруг замолк. Он заметно изменился в лице. Ему как
будто нехорошо стало.
- Что с вами? - спросил Капелов, все время, так же как и Мурель,
внимательно слушавший москвича.
В его вопросе была легкая тревога: уж не много ли москвич проглотил
капель, развивающих доверие, желание говорить и сильно возбуждающих память?
Если он расклеится тут же в вагоне, а это было возможно - капли были
острые и действовали на сердце, где тут с ним возиться, спасать его и
чинить!
Но, к счастью, Головкин почувствовал себя лучше.
- Продолжайте, - попросил Сергей Петрович. - Вы так еще мало нам
рассказали о московской жизни. Скажите, пожалуйста, как же все-таки
держаться, чтобы преуспеть? Быть в дружбе со всеми годится?

Глава девятнадцатая

Головкин подумал и сказал:
- Вы спрашиваете, хорошо ли быть в дружбе со всеми. Конечно, лучше,
чем ссориться, но многого и это не дает. Будете работать в учреждении, вам
нужно ладить с правлением, с месткомом, с ячейкой, с экономкомиссией, с
комиссией по рационализации, с производственной комиссией, с рабочим
советом, с легкой кавалерией, с разными бригадами, с партийцами,
беспартийными. Это ведь очень трудно. Не знаю, как вам это удастся. Но если
б даже и удалось-ничего не выйдет. Скажут, что у вас нет лица. Таких у нас