"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

трубу, которая не могла находиться в вертикальном положении мешал потолок,
- и, подпираемая плечом изобретателя, она занимала всю приемную по
диагонали. От нечего делать Латун и Капелов спросили нескольких
изобретателей об их изобретениях. Двое отказались отвечать, а один даже в
грубой форме.
- Что за вопросы! - пожал он плечами. - Кто сообщает деловые тайны?!
Но это не было тайной. Другие изобретатели исподтишка сообщили Латуну,
что изобретение его обещает быть весьма рентабельным, и он боится
конкуренции.
- Но, - добавили они, - он не знает, что тут же сидят пять конкурентов
с такими же изобретениями.
Изобретение заключалось в подвязках, к которым прикреплены крохотные
электрические лампочки и батарейки.
- Это, - объяснил он, - приятная принадлежность для изысканных
любовниц, которые в темной комнате смогут создавать для лиц, любящих свет,
подходящие световые эффекты.
Подвязка, состоящая из разноцветных кусочков целлулоида, могла
механически передвигаться, и свет от фонарика был, таким образом,
многоцветный...
Один из конкурентов, который сидел тут же с нестерпимо самодовольным
выражением лица, намеревался перещеголять всех тем, что у него подвязки
могли еще звонить, выпускать небольшой каскад искр - нечто вроде маленького
фейерверка, что обещало быть особенно красивым в темной комнате и
напоминать милое детство с елкой в родительской обстановке...
Кроме того, подвязки могли выбрасывать из особого отделения маленький
клочок бумаги, представляющий собою точный и проверенный счет за все
доставленные удовольствия...
По коридору расхаживал в чрезвычайно грустном настроении высокий
желчный изобретатель и с черной скукой и неприкрытой мукой зависти
оглядывал автора замечательных подвязок. Его изобретение было значительно
скромнее; он придумал ремешок с тихим мелодичным звоночком, который девушки
в танцульках прикрепляли к щиколотке во время танцев и общественных
увеселений. В Берлине уже на многих балах практиковалось это, между тем
патент ему еще не был выдан. Кроме того, это изобретение так несложно, что
преследование за подделки будет совершенно безрезультатно. Оно ни к чему не
приведет. Это его чрезвычайно огорчало.
Выражение лиц у большинства изобретателей было отчаявшееся и алчное,
как у золотоискателей. Кроме того, они были еще искажены, так сказать,
местным озлоблением: их мытарили, как вообще повсюду мытарят изобретателей.
Некоторые громко протестовали, а седенький ласковый старичок, стоявший
с небольшим чемоданчиком в руках у входа, мягким голосом произносил такие
гнусные и неприличные ругательства, что многим становилось неловко. Было
действительно немного жутко слушать, как из такого маленького ротика,
окаймленного совершенно седой бородой и белыми старческими усами, выходило
столько извращенных названий, которые должны были участвовать в разрешении
вопроса о наказуемости администрации за бюрократизм.
- Как вам не стыдно, - упрекнул его Капелов. - У вас внуки, могли бы
уже не думать о таких глупостях, а заниматься вместо этого более серьезным
делом. Между тем вы произносите такие слова, точно у вас не белая борода, а
вата. Будьте добры прекратить безобразие!