"Ефим Зозуля. Мастерская человеков (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Я к вам, значит, по тому же делу. Понимаете, мне очень срочно нужно
поднять и укрепить мою авторитетность. Очень важно, чтобы вы мне
посоветовали, как мне держаться. Вот я поступаю, например, на новую работу.
Совершенно ясно, что уже с первого дня надо уметь себя поставить. Но в
наших условиях это чрезвычайно трудно. Ведь, знаете, все зависит от
мелочей. С первой же секунды начинаются какие-то истории. Если в вас сразу
чувствуют мягкого человека, то сразу же начинают наседать. Начинается с
того, что является комендант и уносит из комнаты хорошие стулья и приносит
плохие. Стол тоже ставят какой-то дурацкий. Между тем это же имеет
значение. Мы, правда, презираем вещи, не обращаем на них внимания, но
все-таки, когда человек сидит за приличным столом в приличной деловой
обстановке, то отношение со стороны посетителей более нормальное, общее
самочувствие лучше. Не правда ли? Затем, почему я должен сидеть за плохим
столом с жалкой чернильницей, сидеть на кривом стуле? Почему? Но как
сказать об этом? Завхоз скажет, что, к сожалению, другого нет, что новые
столы заказаны и только через месяц поступят, а этот стол идет в ремонт. А
стол не идет в ремонт, его отдают тому, кто умеет настоять, чтобы ему дали
хороший стол. Вообще, разве важно, что говорит завхоз? Ведь у всех есть
миллион доводов на что угодно. Каждый при желании может врать, как ему
угодно. Ну и что вы будете делать! Такая мелочь, а самочувствие уже
отравлено. Ну вот, как держаться? Не обращать внимания - сядут на голову.
Начать скандал из-за лучшего стола - несерьезно. В советском учреждении -
разговор из-за хорошего стола. А что, если действительно нет лучшего стола!
А что, если действительно он идет в ремонт! Что будут думать о вас
товарищи? "Не успел приступить к работе, как уже скандалит из-за какой-то
ерунды. Вот, - скажут, - действительно бюрократ".
- Неужели это у вас часто происходит? - спросил Капелов. - Разве это
имеет уж такое большое значение - стол, стул, чернильница? Мне кажется, что
это пустяки. Можно ведь сидеть за очень ободранным столом, но быть весьма
авторитетным, и, наоборот, мало ли случаев, когда совершенно не считаются с
людьми, сидящими в роскошных креслах, за роскошными столами?
- Я понимаю, это верно. Но нельзя же отрицать значение мелочей.
Почему-то так выходит у меня: я предлагаю назначить заседание в десять
часов, так ктонибудь обязательно предлагает в девять или одиннадцать. Это
тоже неважно, но, уступая на мелочах, часто теряешь первый голос и в
крупных вопросах. Я ведь уступаю только потому, что считаю это неважным. В
самом деле, какое это имеет значение! Какой-то стол, стул, всякая чепуха.
Но тем не менее уже на другой день в учреждении, куда я послан, знают, что
со мной можно не очень считаться. Нужно послать куда-нибудь - мне говорят,
что нет курьера, а я знаю, что курьер есть.
Я знаю, каким надо быть, чтобы вас боялись, по крайней мере, чтобы с
вами считались, чтобы вам подчинялись. Надо быть немного замкнутым,
медленно говорить, не торопиться, сдержанно здороваться и прощаться;
выслушав кого-нибудь, задумчиво и решительно сказать: "Не в этом дело".
- Ну, ладно! - перебил Капелов. - Мы еще об этом поговорим, у нас
скоро, по-видимому, будет помещение. Между прочим, вы должны помочь нам
устроить это. Кумбецкий, видимо, приедет нескоро. Мы вас исследуем и
постараемся сделать вас авторитетным. А сейчас, не хотите ли помочь мне
заняться основным, то есть поисками помещения? Видите ли, это дело
нелегкое. Помещение должно быть где-нибудь за городом или на окраине; в нем