"Михаил Зощенко. Рассказы" - читать интересную книгу автора Увидела она меня и говорит сквозь слезы:
- Ах, говорит, Ефим, комси-комса, не вы ли сперли мои дамские часики, девяносто шестой пробы, обсыпанные брильянтами? - Что вы, - говорю, - что вы, бывшая графиня! На что, говорю, мне дамские часики, если я мужчина? Смешно, говорю. Извините за выражение. А она рыдает: - Нет, - говорит, - не иначе как вы сперли, комсикомса. И вдруг входит сам бывший граф и всем присутствующим возражает: - Я, говорит, чересчур богатый человек, и мне раз плюнуть и растереть ваши бывшие часики, но, говорит, это дело я так не оставлю. Руки, говорит, свои я не хочу пачкать о ваше хайло, но подам ко взысканию, комсикомса. Ступай, говорит, отселева. Я, конечно, посмотрел в окно и вышел. Пришел я домой, лег и лежу. И ужасно скучаю от огорчения. Потому что не брал я ихние часики. И лежу я день и два - пищу перестал вкушать и все думаю, где могли быть эти обсыпанные часики. И вдруг - на пятый день - как ударит меня что-то в голову. "Батюшки, - думаю, - да ихние часишки я же сам в кувшинчик с пудрой пихнул. Нашел на ковре, думал, медальон, и пихнул". Накинул я сию минуту на себя пиджачок и, не покушав даже, побежал на улицу. А жил бывший граф на Офицерской улице. И вот бегу я по улице, и берет меня какая-то неясная тревога. Что это, думаю, народ как странно ходит боком и вроде как пугается ружейных выстрелов и артиллерии? С чего бы это, думаю. - Вчера произошла Октябрьская революция. Поднажал я - и на Офицерскую. Прибегаю к дому. Толпа. И тут же мотор стоит. И сразу меня как-то осенило: не попасть бы, думаю, под мотор. А мотор стоит... Ну, ладно. Подошел я ближе, спрашиваю: - Чего тут происходит? - А это, - говорят, - мы которых аристократов в грузовик сажаем и арестовываем. Ликвидируем этот класс. И вдруг вижу я - ведут. Бывшего графа ведут в мотор. Растолкал я народ, кричу: - В кувшинчике, - кричу, - часики ваши, будь они прокляты! В кувшинчике с пудрой. А граф, стерва, нуль на меня внимания и садится. Бросился я ближе к мотору, а мотор, будь он проклят, как зашуршит в тую минуту, как пихнет меня колосьями в сторону. "Ну, - думаю, - есть одна жертва". Тут Ефим Григорьевич опять снял сапог и стал с досадой осматривать зажившие метки на ступне. Потом снова надел сапог и сказал: - Вот-с, уважаемый товарищ, как видите, и я пострадал в свое время и являюсь, так сказать, жертвой революции. Конечно, я не то чтобы этим задаюсь, но я не позволю никому над собой издеваться. А между прочим председатель жилтоварищества обмеривает мою комнату в квадратных метрах, да еще тое место, где комод стоит, - тоже. Да еще издевается: под комодом, говорит, у вас расположено около полметра пола. А какие же это полметра, |
|
|