"Михаил Зощенко. Рассказы" - читать интересную книгу автора - Давай, - говорит, - я докушаю.
И докушал, сволочь. За мои-то деньги. Сели мы в театр. Досмотрели оперу. И домой. А у дома она мне и говорит своим буржуйским тоном: - Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег - не ездют с дамами. А я говорю. - Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение. Так мы с ней и разошлись. Не нравятся мне аристократки. Жертва революции Ефим Григорьевич снял сапог и показал мне свою ногу. На первый взгляд, ничего в ней особенного не было. И только при внимательном осмотре можно было увидеть па ступне какие-то зажившие ссадины и царапины. - Заживают, - с сокрушением сказал Ефим Григорьевич. - Ничего не поделаешь - седьмой год все-таки пошел. - А что это? - спросил я. - Это? - сказал Ефим Григорьевич. - Это, уважаемый товарищ, я пострадал в Октябрьскую революцию. Нынче, когда шесть лет прошло, каждый, конечно, пытается примазаться: и я, дескать, участвовал в революции, и я, мол, кровь проливал и собой жертвовал. Ну, а у меня все-таки явные признаки. Признаки происхождению я бывший мещанин города Кронштадта, но в свое время был отмечен судьбой - я был жертвой революции. Я, уважаемый товарищ, был задавлен революционным мотором. Тут Ефим Григорьевич торжественно посмотрел на меня и, заворачивая ногу в портянку, продолжал: - Да-с, был задавлен мотором, грузовиком. И не так чтобы как прохожий или там какая-нибудь мелкая пешка, по своей невнимательности или слабости зрения, напротив - я пострадал при обстоятельствах и в самую революцию. Вы бывшего графа Орешина не знали? - Нет. - Ну, так вот... У этого графа я и служил. В полотерах... Хочешь не хочешь, а два раза натри им пол. А один раз, конечно, с воском. Очень графы обожали, чтобы с воском. А по мне, так наплевать - только расход лишний. Хотя, конечно, блеск получается. А графы были очень богатые и в этом смысле себя не урезывали. Так вот такой был, знаете ли, случай: натер я им полы, скажем, в понедельник, а в субботу революция произошла. В понедельник я им натер, в субботу революция, а во вторник, за четыре дня до революции, бежит ко мне ихний швейцар и зовет: - Иди, говорит, кличут. У графа, говорит, кража и пропажа, а на тебя подозрение. Живо! А не то тебе голову отвернут. Я пиджачишко накинул, похряпал на дорогу - и к ним. Прибегаю. Вваливаюсь, натурально, в комнаты. Гляжу - сама бывшая графиня бьется в истерике и по ковру пятками бьет. |
|
|