"А.Л.Зорин. Чувственная европеизация русского дворянства ХIХ века " - читать интересную книгу автора

Сильные чувства жалось, негодования, досады, что должен видеть это, и тщетно
скрежетать зубами, и еще что-то смешанное занимали душу мою. Нет, надобно
видеть эту любезную, слез достойную девушку, жертву мерзкого корыстолюбия,
надобно видеть ее чистую открытую физиономию, надобно самому все это видеть,
и тогда сердце твое раздерется..."

Что любопытно? Тургенев совершенно не связывает плачевное состояние
встреченной молодой девушки лет 15 с происходящим кругом массовым перепоем
по случаю Иванова дня. Он видит, как она выходит из кабака вместе со
старухой и та ее куда-то толкает. На мой взгляд, не знаю как вам, но мне
кажется, что современному читателю естественно было бы предположить в таком
виде, видя такую ситуацию, что, скажем, мать, бабушка, воспитательница
выводит свою дочь, внучку и воспитанницу из неподобающего места, где она
несколько загуляла по случаю праздника.

Между тем такого рода возможность даже не приходит в голову юному
автору. Он, естественно, видит во всем гораздо более зловещую подоплеку.

Дело в том, что его переживания носят всецело литературный характер, а
определивший образ, определивший это переживание, взят из ранних мелодрам
Шиллера, фанатическим поклонником которого был Андрей Иванович, работавший в
эти годы вместе с группой друзей над переводом трагедии Шиллера "Коварство и
любовь". Очень важная часть коллективного вот этого переживания общая - это
коллективный перевод классического произведения, друзья переводят вместе.
Они также "Вертера" переводили в дружеском литературном... делятся своим
переводом, посылают друг другу, и по одному классическом тексту учатся
чувствовать сходным образом.

В драмах Шиллера, который очень усилил и без того характерную для
литературы 18-го века прямолинейную физиогномику, если человек некрасивый
или там уродливый, он, конечно, чудовище, а прекрасный человек, у него и
прекрасное лицо, это очень характерно для литературы той эпохи, у раннего
Шиллера доведено до предела. И состояние души прямо отражается во внешнем
облике персонажей. Омерзительно, почти нечеловечески уродлив его герой Франс
Моор, который убил своего отца, оклеветал брата и попытался ложными
софизмами совратить невесту брата.

В "Коварстве и любви" - драме, которую переводил Тургенев, - отец
Луизы, героини драмы, музыкант Миллер так характеризует одного из
претендентов на руку своей дочери: "Точно он и на белый свет только
контрабандой попал. Лукавые и мышиные глазки, огненные волосы, подбородок
выпирает, точно природа, обозлившись на безобразное изделие, схватила милого
дружка за это место, и шваркнула его куда-то в угол". Именно Вурм становится
инициатором интриги, в итоге приводящей Луизу и Фердинанда к гибели, а потом
пытается не только подчинить Луизу своей воле, но и отравить ее душу.

Соответственно, Тургенев понимает то, что происходит между мерзкой и
отвратительной старухой, "самым гадким творением во всей природе", и
выпившей молодой девушкой лет 15-ти, на лице которой изображались невинность
и чистосердечие, как совращение невинности. Такой, оценкой такого рода