"Александр Зорич. На сладкое" - читать интересную книгу автора

народов, его населяющих. Как обычно случается с ним по воскрешении, он
пребывает в добром расположении духа и только благодаря этому счел
возможным помиловать вас, но в любой момент вы рискуете разделить судьбу
Дюно... Дицо... Дитоналюца.

Несмотря на то, что исковерканное Сафом имя уже целые сутки не
принадлежало своему законному владельцу, став неотчуждаемой собственностью
Нолака, уведенного на дознание прямо из тронного зала и, судя по суетному
осмотру, учиненному утром в гостинице, уведенного без малейшей надежды на
возвращение, посол все-таки не смог удержаться и ввернул:

- Его звали Динноталюц, Динноталюц Кафайралак.

- Я это знаю, отлично знаю, - отмахнулся Саф. - Но, согласитесь, что
такое изысканное имя требует к себе особенного отношения. Простолюдин
наверняка не запомнит из него и трех звуков - да они ему и не нужны, ведь
обратиться к послу лично он, пожалуй, никогда не осмелится, а увидев его
нос сквозь занавеси на оконце дипломатической фуры, скажет: "Ишь, какой
важный журавль поехал" и побредет дальше, вспоминая притягательные,
непонятные и оттого еще более притягательные рисунки в обрамлении мясистых
листьев кувшинки на ваших блеклых штандартах. Сановник - напротив, такое
имя вызубрит быстро и будет произносить его в кругу равных себе как
скороговорку, кичась проворством своей речи, привычной к цитированию
сложных мест из Эриагота Геттианикта. Я же, будучи шутом, просто вынужден
совершать ошибки в именах важных особ.
Во-первых, чтобы засвидетельствовать им свое почтение (да-да, ведь
неудобопроизносимость имени у нас и, думаю, у вас тоже, служит
неопровержимым доказательством древности рода), а во-вторых - чтобы,
чрезмерно не утруждаясь, забавлять моих хозяев и вас, милостивый гиазир
Нолак.

Пустые разглагольствования Сафа, которые Динноталюц, махнувший рукой на
приличия, выслушал, заедая переперченную рыбу под сыром пресными пирожками
с тыквой, конечно же ничего не изменили в картине действий
Гонца-отравителя, созданной общительностью шута ровно в два незатейливых
приема. Было ли нечто подсыпано в чашу посла и если да, то что это было -
яд, не яд, яд, но только в определенном смысле? Динноталюц не замечал ни
малейших признаков недомогания, но, к сожалению, это могло
свидетельствовать как о том, что он стал жертвой розыгрыша Сафа, так и том,
что ему суждено стать жертвой отравы, действие которой проявится позже,
причем насколько именно позже - о том знают лишь отравитель и его
поставщик.
Однако, - продолжал рассуждать посол, - если Главный Гонец все-таки
пустил в ход свои "дешевые и действенные" яды, вряд ли он сделал это с
расчетом лицезреть мои лягушачьи судороги прямо здесь, в Обеденном Покое,
где восседают за трапезой именитейшие люди Империи и среди них (этой мысли
сопутствовал беглый взгляд на закушенную губку Харманы - она все еще давала
воображаемую отповедь Сафу?) - дама, с которой, похоже, его соединяет нечто
большее, чем соседство за столом. Поэтому наиболее разумным представлялось
отказаться на ближайшее время от беспокойства за свою жизнь и, вместе с