"Анатолий Знаменский. Завещанная река " - читать интересную книгу автора

Кондратий глаз не отвел, сказал напрямую:
- Договор был твердый. Совет держали сообча. К астраханцам, на Кубань,
к староверам, и на Терек вестовых казаков послали, и к запорожцам-братьям
тож...
Кабы не измена Лунькина!
На Кубань и на Терек вестовых еще никто не посылал, но Кондрат все же
не вводил казаков в обман, потому что обо всем этом заранее думал, когда на
дело решался. Как же без подмоги и союза с окольными казаками?
Фомка Окунев собирался еще что-то спросить, то ли укорить в чем
собирался Булавина, но тут пальнул кто-то из ружья под самым окном, все
кинулись к дверям, но двери уже распахнулись, и на пороге явился, сверкая
глазами, кудлатый Васька Шмель, всех остановил.
- Атаман! - закричал вестовой. - На дальнем бугре черкасские казаки
показались! Видимо-невидимо, наметом идут к нам! Вели народ поднимать!
Булавин поднялся за столом в рост, кафтан на груди оправил и на все
крючки затянул. И по бокам его встали Семен Драный и Степка Ананьин.
- Недосуг речи держать, казаки, - сказал Булавин. - Зараз я с гультяями
выйду встречь Луньке, с ним буду толковать с глазу на глаз. А вы все в
ближней балке и верхнем буераке в засаду станете. Когда надо будет, с левого
края и в зад черкасскому войску бить! А за измену...
Он не стал договаривать, потому что время торопило. Только глянул на
Фомку Окунева и Ананьина и пистоль из-за пояса вынул.
- Коня! - сказал зычно.
Метель кончилась, над белой степью вставало ясное солнце. Дальнее
лесное веретье золотилось и краснело поздней, еще не облетевшей листвой.
"Был снег, и нету снега... Только дорожку выбелил..." - в рассеянности
подумал Кондрат, отпуская поводья. Резвый конь встал на дыбки, чуть
развернулся и помчал его по белому полю. Красный лес в стороне вытянулся в
одну летящую полосу. Вслед атаману скакали вестовые, Василий Шмель и Мишка
Сазонов.
- На пулю не вылазь, атаман! - кричал Шмель, но голос его относило
ветром.
Булавин остановил коня на высоком холме, привстал в стременах. За
пологой лощиной и мокрым оврагом впереди увидел конную толпу. Под бунчуком,
в окружении старшин, угадал тушистую фигуру Максимова в красном кафтане.
Серый конь Лукьяна махал головой, выпрашивая повод.
- Э-ге-эй! - донеслось издали плачуще и грозно. - Сда-вай-те-есь!!
"Жалко, пуля до Луньки отсюда не достанет, - прикинул Кондратам. - А то
бы снес я ему дурную башку ради недоброй встречи..."
Он все еще не примирился с изменой, никак не мог понять войскового
атамана Максимова, подходящей причины не видел для столь тяжкой обиды.
Лунька хоть и трусоват был, однако не глуп и слово во всяком деле крепко
держал. Уж кабы Илюха Зерщиков - то другое дело, тот шагу без хитрой
подлости не шагнет, без обману спать не ложится! А тут ведь сам Лукьян...
Булавин протронул коня вперед и, приложив ладони ко рту, закричал
вдаль:
- На своих удумал, что ли, Лукьян? Подъезжай ближе, слово хочу тебе
сказать!..
И, набрав полную грудь холодного ветра, еще крикнул:
- Слово!.. Как крест целовали! За правду!..