"Роман Злотников. Царь Федор. Орел расправляет крылья ("Царь Федор" #2)" - читать интересную книгу автора

стране резко поднялась рождаемость. О чем докладывали дьяки, проводившие
перепись населения в связи с налоговой реформой.
Мои завтраки славились еще и тем, что на них подавали не только некие
диковинные или уже и не очень продукты, но еще и по-особенному
приготовленные. Так, если вся страна употребляла картошечку в основном в
вареном виде, у меня на столе она появлялась и в жареном, и с грибочками, и
со шкварками, и фри. Поэтому среди бояр, окольничих и стольников,
подвизавшихся в Кремле, пышно цвела конкуренция за право поприсутствовать на
моем завтраке. Что меня весьма радовало. Ибо сие означало, что вовсю шел
процесс, так сказать, абсолютизации власти...
Когда я был по делам в Париже, то сумел выкроить денек и заказать себе
индивидуальный тур в Версаль. Ну интересно же было, как там жил
король-солнце, которому даже подштанники надевали два графа, а рядом стояли
герцог с бароном, держа в руках по чулку. Но гид мне попался великолепный.
Старичок из русских эмигрантов, он всю жизнь проработал во французском
институте истории... ну или как там он у них правильно называется. Так вот,
выяснилось, что я со всеми своими представлениями об изнеженных и ленивых
королях - полный дебил! Оказывается, придворный этикет, который разработал
Людовик XIV, вовсе не блажь ленивого, развращенного придурка, а имеет
глубокий смысл. Начало царствования сего Людовика было ознаменовано
приблизительно тем же, с чем сейчас столкнулся я, - всплеском бунтов и
заговоров знати. В том числе и знаменитой Фрондой. Хотя, конечно, после
Ришелье, показавшем французской аристократии, кто в доме хозяин, она малек
попритихла. Так вот, сей незабвенный Людовик, оказывается, жизнь положил на
то, чтобы его родимая французская знать, вместо того чтобы конкурировать за
власть и влияние с королем, начала бы конкурировать за место при короле. Что
ему прекрасно удалось сделать. И уже к середине его правления холеные
французские герцоги и графы отчаянно интриговали не против короля, а за
право подать королю при утреннем одевании правую подвязку или левую туфлю. А
весь двор глубокомысленно обсуждал, что означает факт того, что графу N
сегодня доверено подавать левый чулок, а не, как вчера и позавчера,
панталоны. Ну, типа, как наши политологи и всякие там светские хроникеры
обсуждают, что означает то, что президент в субботу предпочел верховую езду,
а не поехал, как премьер-министр, кататься на лыжах, а генеральный прокурор
при этом отправился поплавать в бассейн, который расположен на три километра
ближе к ипподрому, чем к лыжному склону. И делают из этого глубокомысленный
вывод, что расстановка сил во "властной элите" резко поменялась... Кстати,
как нам объяснил тогда старичок, весь этот придворный этикет, разработанный
королем-солнце, вещь настолько тяжкая, что в полной мере соблюдать его после
смерти Людовика XIV не смог больше ни один французский король. "Ниасилили",
так сказать...
Так вот, я собирался завтракать. Когда я появился в своей малой
трапезной, Митрофан уже сидел там, а сразу же после моего прихода заявился и
дядька Семен. Так что сначала все вроде как шло нормально. Мы неторопливо
беседовали, когда служки начали вносить здоровенные подносы, уставленные
блюдами с едой. Наряду с гигиеной я твердо, ну сколь возможно, внедрял в
жизнь основной принцип здорового питания: "Завтрак съешь сам, обед раздели с
другом, ужин отдай врагу". Нарушал его только во время дипломатических
приемов, совмещенных с пирами, ибо в этом случае приходилось есть поздно, и
по моим меркам, довольно обильно. Хотя и тогда среди присутствующих на пирах