"Степан Злобин. Пропавшие без вести, часть 3 " - читать интересную книгу автора

Но здесь даже сами слова "торжественное собрание" волновали своей
необычностью. Баграмов ощущал, что и ему передалась какая-то частица
внутреннего молодого сияния, принесенного Иваном.
"Товарищи красноармейцы, командиры, политработники! Сегодня 25 лет
Красной Армии! Поздравляем вас! Красная Армия побеждает фашистов.
Поздравляем вас! Желаем вам всем вернуться скорее в ее ряды! Да здравствует
Красная Армия!"
- Хорошо? - спросил Иван.
- Ты придумал?
- Вместе с ребятами. Будет висеть во всех секциях, и по рабочему
лагерю, и в лазарете, и в деревянных бараках - повсюду.
- Хорошо, Иван, - сказал Баграмов и только тут рассмотрел, что листовка
была не написана, а отпечатана.- Где же ты шрифт взял, печатник Ваня?
- Из картона вырезал, наклеил, в чернила чуть-чуть глицерина, а валик -
бутылка. Много не напечатать, а этих маленьких сняли сто штук, чтобы всюду
хватило.
"Да, и в других лагерях, вероятно - по всей Германии, такие вот Иваны
поднимают свои голоса, чтобы как можно теснее сблизить советских людей! -
думал в ту ночь Баграмов. - Конечно, нужны и листовки и книжечки, но это еще
не действие, а преддверие действия. Чтобы возникла возможность действия,
все-таки нужно слагать настоящую организацию... Может быть, там, в рабочих
бараках, найдутся люди, которые тоже об этом думали. Люди, которые затевают
торжественное собрание, не могут не продумывать этого..."
В утро дня Красной Армии листовка, передаваемая из рук в руки по всем
баракам, взволновала всех.
- С праздником, Емельян Иваныч! Вы не зайдете сегодня к нам, в барак
санитаров? У нас кое-что намечается вечером, - обратился Кострикин.
- Я обещал быть в другом месте, - сказал Баграмов.
- Емельян Иваныч, есть одно предложение на вечер. Вы со мной не
пройдетесь? - спросил аптекарь.
- Нет, Юра, я занят.
- Жалко. В бараке сапожников собираются провести концерт, - сказал
Юрка.
"Все, все шевелятся! - подумалось Емельяну. - От страшного шока
пленения начали оправляться... Ведь здесь не легче живется, чем в
Белоруссии, в прошлом году! А все оживают! Вот что значит весть о победе!"
Чтобы пробраться в рабочий лагерь, Баграмову с Иваном нужно было
подкараулить момент, когда прожекторный луч скользнет с "лагерштрассе" - с
магистрали, разделяющей блоки, - оставив ее в темноте. Они ждали этого мига,
притаившись у барака комендатуру. Вдруг по какой-то команде погасли огни
разом на всех вышках. Полная темнота охватила лагерь.
- Скорей! - шепнул Балашов.
Они бесшумно пересекли магистраль и, вбежав по заранее намеченному
маршруту в другой блок, тотчас прижались к первому же бараку, ожидая, что
снова вспыхнут прожекторы. Но темнота не рассеялась.
- Что это значит? - шепнул Баграмов.
- Значит, погода благоприятствует, Емельян Иваныч. Пошли! - позвал
Балашов.
Они взялись за руки, и Иван торопливо повел Баграмова по невидимой в
наступившем мраке, но уже известной ему тропинке, к дыре в проволочной