"Степан Павлович Злобин. По обрывистому пути. Часть 2 " - читать интересную книгу автора

из оранжереи которого в новогодний вечер адвокат Горелов привез Анемаисе
Адамовне розы.
Один из крупнейших в губернии помещиков, владелец суконной фабрики,
родной брат здешнего вице-губернатора, председатель губернской земской
управы Лев Владимирович Трубачевский ещё три года назад, при поступлении
доктора в земство, произвел на него неприятное впечатление зазнавшегося
барина, противника любых гуманистических начинаний земства, как, впрочем,
добрая половина его коллег, утвержденных свыше, председателей губернских
земских управ.
От свидания с этим спесивым господином Иван Петрович не ждал ничего
доброго.
Приехав в управу, он вынужден был ожидать, когда от председателя, из
кабинета, выйдет предшествующий посетитель. Этим посетителем оказался
старый знакомец Терентий Хрисанфович Торбеев. Председатель сам проводил его
до дверей приемной, крепко пожал руку "лесному королю", приглашая заходить
без стеснения в случае надобности.

- Кто ещё тут ко мне? - спросил Трубачевский, распрощавшись с
Торбеевым. - Прошу вас, - сказал, пропуская к себе в кабинет Баграмова. -
Как вы сказали? Ба-гра-мов... Ах, да-да! Очень, очень все помню! Садитесь,
пожалуйста... Господин Торбеев чудак! - сказал председатель управы. - Чудак!
Он мне жаловался на вас и не хочет понять, что земская медицина свободна и
независима... Да-с, независи-ма! Независи-ма! - повторял на все лады
Трубачевский. - И он не хочет понять, что она бескорыстна... Да,
бес-ко-рыст-на! Что ей безразлично, кто именно заболел... Страждущий, да...
Страждущий должен быть исцелен, богат он или совсем неимущ... - Трубачевский
развел руками и изобразил на своем румяном, пышноусом лице полное
недоумение; "Не может понять!"
Он вынул из жилетного кармана металлическую коробочку и аккуратно,
двумя пальцами, словно кондитерскими щипчиками, положил на середину языка
какую-то патентованную аптечную пастилку.
- Но, впрочем, господин Баграмов, я пригласил вас совсем не за тем. У
меня есть сведения... Я хотел сказать - до меня дошли слухи, что... Впрочем,
скажите попросту: что это у вас за хорошенькая евреечка слишком вольно себя
ведёт? Я хочу сказать, что она не совсем тактично борется с предрассудками
за авторитет медицинской науки: например, на беседах с крестьянами равняет
знахарство и колдоство с православным молебном о здравии... Я, конечно, не
защищаю, но посудите!.. Да, да, по-су-ди-те!
- Она прекрасный работник, - сказал Баграмов, - почти окончивший врач.
В нашей больнице она отбывает практику.
Лицо председателя земской управы, казалось, еще больше залоснилось и
порозовело, а чуть седоватые усы вдруг стали ещё пышнее.
- А скажите, пожалуйста, будьте любезны, кто её допустил? Да, по чьему
разрешению? Насколько я в курсе земских дел, губернская управа не
утверждала, да, не утверждала у вас на участке такого "почти врача"!
- Она работает на вакантной ставке сестры милосердия, - сдерживаясь,
отвечал Баграмов.
- А я не могу допустить-с! Не могу! Подозрительный элемент! Выслана из
столицы, по сведениям администрации, исключена из учебного заведения за
беспорядки... Да кто вам сказал, что вы имеете право по личному усмотрению